- Подождите, подождите, господа учёные - хотя если вы учёные, то я - маринованная селёдка… Всё не так просто. По-моему, такое в условия нашего договора не входило.
5.
- Согласно международному морскому праву, затонувшее, либо потерпевшее бедствие и брошенное экипажем судно, равно как и весь его груз принадлежат страхователю - в случае, если судовладелец потребовал и получил сумму страховки. Страхователь же обязан выплатить вознаграждение лицу или лицам, проводившим спасательные работы, в размере не менее десяти процентов стоимости судна и груза. В случае же, если судно и груз не застрахованы, все права принадлежат спасателям, поднявшим затонувшее судно, либо отбуксировавшим в порт терпящие бедствие и брошенное экипажем.
Шкипер Андерсон выдал сию тираду на одном духу, словно пару предыдущих часов листал Морской кодекс, заучивая назубок чеканные юридические формулировки. Затем продолжил не так формально:
- Что-то не приходилось мне слышать, чтобы боевые корабли страховали у Ллойда… Но я не жадный и согласен даже на пять процентов его стоимости - думаю, лоханка потянет не на одну сотню миллионов. Вы, конечно, ребята ушлые, - не знаю уж, как и где вы пронюхали про это дрейфующее в море чудо. Однако поделиться вам придётся. У меня коробок, у вас спички - без вас я не нашёл бы "летучий голландец", вы без меня не отбуксируете его в порт. А если вы позабыли, то я напомню: никакие спасательные работы нашим договором не предусмотрены.
После паузы шкипер великодушно предложил:
- Однако не стану возражать, ели вы займётесь спасением судна самостоятельно: прыгайте за борт, хватайте буксирный конец зубами, - и плывите в Эсбьерг, хоть брассом, хоть кролем. Я и мой экипаж палец о палец не ударим.
Лесник слушал, никак не выказывая своих эмоций. Диана задумчиво предложила по-русски:
- Не выкинуть ли нам его за борт, привязав для груза что-нибудь тяжёлое, вроде якоря? Остальных запрём в трюме, или в кубрике, или в канатном ящике - чтобы не сбежали, пока мы будем на "Тускароре".
- А что потом? - поинтересовался Лесник без малейшего энтузиазма. - Оставим неуправляемую "Ариту" болтаться у борта эсминца? Или попытаемся самостоятельно освоить процесс швартовки в открытом море? И как тебе мыслится возвращение на сушу?
- Сами и пришвартуют, и доставят на берег, - под дулом пистолета.
- По-моему, в навигации здесь разбирается лишь шкипер. А вот ты сможешь определить, какая из этих кнопок, которую он словно бы невзначай нажмёт, - Лесник широким жестом обвёл рубку, - включит аварийный радиобуй, выдающий сигнал бедствия и пеленг?
Шкипер Андерсон с интересом прислушивался к диалогу на непонятном ему языке. И, судя по всему, догадался о его смысле. Впрочем, как вскоре выяснилось, познания шкипера в русском оказались несколько глубже, чем он продемонстрировал в "Старом Боцмане".
- Если же вы, yop tvoiu mat’, надумаете, - сказал он елейным тоном, - совершить, yop tvoiu mat’, акт морского разбоя, сиречь пиратства, то знайте: команда только что предупреждена мною по громкой связи. Радист заперся в радиорубке и не откроет дверь до конца рейса, даже если под ней будут резать на куски его родную тёщу. И через десять минут, если не услышит условный стук, выдаст в эфир сигнал: "Захвачен пиратами!". При большой удаче вы успеете унести ноги, но эта чёртова лоханка вам уже не достанется. Кстати, для справки: датчане люди добродушные, а их судьи - образец гуманности. Но когда речь заходит о морском разбое, прямо-таки звереют. Не иначе оттого, что их предки сами немало занимались этим промыслом. Вот, yop tvoiu mat’, и подумайте, что вам выгоднее - двадцать лет скрываться от правосудия или честно поделиться? Сдаётся мне, здесь всем хватит и ещё останется.
Лесник не захотел повторять знаменитую сцену торга в "Старом Боцмане", одного раза вполне достаточно. Он сказал деловито:
- По рукам, господин полиглот. Призовые деньги делим фифти-фифти. Вздумаете юлить - пристрелю и скормлю селёдкам. А затем попробую уговорить радиста отпереть радиорубку - думаю, пара миллионов крон окажется действенней, чем разрезанная на куски родная тёща.
Андерсон хохотнул:
- Так он же, радист, вообще холостой! Не беспокойтесь - слово Андерсона твёрже железа. На корабль поднимемся вчетвером - вы двое и я с юнгой. За дело, компаньоны!
Часть вторая НА МОРЕ И НА СУШЕ
Но особый ужас и изумление внушило нам то, что, презрев бушевавшее с неукротимой яростью море, корабль этот нёсся на всех парусах навстречу совершенно сверхъестественному ураганному ветру. Сначала мы увидели только нос корабля, медленно поднимавшегося из жуткого тёмного провала позади него. На одно полное невыразимого ужаса мгновенье он застыл на головокружительной высоте, как бы упиваясь своим величием, затем вздрогнул, затрепетал, и - обрушился вниз.
Эдгар ПО, "Рукопись, найденная в бутылке"
Глава первая. К вопросу о викингах и их рогатых шлемах
1.
Юнгу звали Торстен, и он оказался тем самым вперёдсмотрящим, что разглядел в тумане "Тускарору". Был юнга не так уж юн - лет двадцать с лишком - и явно имел самый разносторонний жизненный опыт. По крайней мере, Лесник подозревал, что угловатый предмет, который Торстен старательно скрывал под штормовкой, - отнюдь не альбом с семейными фотографиями. Похоже, шкипер Андерсон не слишком доверял консенсусу, достигнутому между ним и нанимателями.
Но всё-таки молодость есть молодость - чувствовалось, что Торстен рад предстоящему приключению. Он с готовностью забрал у Диана тяжёлую сумку и перескочил на борт покинутого корабля вторым - сразу вслед за Андерсоном. Шкипер принял с борта "Ариты" канат и закрепил его за один из носовых кнехтов. Затем двое матросов перекинули с борта на борт трап, и Диана, аккуратно держась за швартовочный конец, тоже перебралась на эсминец. Замыкающим шёл Лесник, неся ещё одну большую сумку.
- Собрались устроить пикник посреди моря? - иронически спросил Андерсон, когда все четверо оказались на палубе эсминца. И кивнул на багаж агентов.
- Вы забываете, что мы учёные, - ответствовал Лесник. - Наша задача - за минимальное время провести максимум исследований и анализов, и привезти из этой экспедиции как можно больше информации. Естественно, обрабатывать полученные данные мы будем уже дома, в университетской лаборатории. Но компакт-лаборатория у нас с собой тоже есть.
Шкипер вздохнул и неодобрительно покачал головой, словно хотел сказать: "Ври, да меру знай!" Юный Торстен тоже покачивал головой, но восхищённо, рассматривая оборудование, размещённое на палубе, весьма необычное даже на взгляд дилетантов в морских делах, - каковыми, собственно, и были Лесник с Дианой.
- Кто-то здесь уже побывал, - сказал шкипер, указывая на ракетную установку. - Причём совсем недавно. И загрёб всё оружие, что сумел найти. А повесят это дело на нас, лишь бы не платить денежки… Что-то мне всё меньше это нравится…
И в самом деле, заглушки с подёрнутых ржавчиной труб малых ракетных установок были сняты, причём относительно недавно - внутренние поверхности не успели даже окислиться. Ракет внутри не было. Направляющие двух других установок, гораздо большего размера, тоже пустовали.
Лесник догадывался, что помянутый шкипером "кто-то" носил имя Говард Харпер. Вполне логично, что покидая терпящий бедствие корабль, лейтенант постарался его разоружить. Непонятно лишь, отчего он не отключил главное оружие "Тускароры" - хроноустановку. Но и с этим вопросом Лесник рассчитывал разобраться…
А вот первоначальный энтузиазм шкипера угас весьма быстро. Похоже, Андерсон начинал жалеть, что ввязался в подозрительную историю.
- И это вот спасательная шлюпка? - риторически вопрошал он, указывая пальцем на предмет, и в самом деле подвешенный на шлюпбалке, но шлюпкой отнюдь не выглядевший - цилиндр трёхметровой длины и чуть более полуметра в диаметре.
Лесник подошёл поближе, и сказал, осмотрев укреплённый на предмете алюминиевый шильдик:
- Судя по этой табличке - действительно шлюпка.
- Я умею читать по-английски! - немедленно окрысился шкипер. - Но как прикажете спасаться в такой консервной банке, если ты не консервированная сардина?! А как вам нравится указанный там срок очередной проверки - 2051 год?!! Куда вы меня затащили, морской дьявол вас поимей?!
Диана попробовала восстановить историческую справедливость:
- По-моему, никто вас никуда не затаскивал - сами полезли, прельстившись призовыми деньгами.
Но Андерсона было уже не остановить.
- Это что - краска?! Покажите мне идиотов, которые обмазали пузырящимся птичьим дерьмом надстройки и корпус!
И в самом деле, краска - если это действительно была краска - оказалась весьма специфичная. Неровная, словно вспененная поверхность… Хотя насчёт птичьего дерьма Андерсон явно погорячился.
Причём по мере приближения к корме странное покрытие находилось в куда менее приличном состоянии - во многих местах отслоилось, обнажив металл, успевший покрыться ржавчиной. На кормовых надстройках, насколько смог разглядеть Лесник, псевдо-краски не осталось вообще. Он пояснил Андерсону:
- Думаю, что таким "птичьим дерьмом" красят свои корабли люди, не желающие, чтобы их засекали радары противника. Да и мы бы спокойно проплыли мимо, останься всё покрытие в целости и неприкосновенности.
- Секретный корабль… Военные тайны… - прямо-таки простонал Андерсон. - Они же не заплатят нам ни цента! В лучшем случае законопатят до конца дней в какую-нибудь секретную тюрьму на Кубе, а то и пустят пулю в затылок в укромном месте… Идиот я, идиот… Ну почему я не стал бухгалтером, как хотела моя мама?
2.
- С чего начнём? - спросила Диана.
- Для начала обследуем рубку и ходовой мостик, - сказал Лесник. - Там должны остаться судовые документы - журнал, маршрутные карты. Если, конечно, они ещё использовали бумажные носители… Вернее, если ещё будут использовать… Тьфу, сам чёрт ногу сломит с этой свистопляской времён…
Они медленно двинулись в сторону рубки - насколько понимал Лесник, именно она располагалась за огромным обзорным иллюминатором из непрозрачного снаружи стекла. По пути пытались открыть все ведущие внутрь надстроек люки - большинство из них оказалось не заперто, но три не поддались усилиям агентов.
Нигде не было видно ни души - ни живой, ни мёртвой. Следов торопливого бегства тоже не наблюдалось. Создавалось впечатление, что команда корабля просто внезапно исчезла вместе со своими вещами - за исключением тех восьми человек, что успели погрузиться в спасательную шлюпку.
В рубке эсминца было пусто. На взгляд неспециалиста, здесь царил почти полный порядок - за исключением того, что обе двери на мостик были распахнуты настежь и по помещению гулял холодный сырой ветер. Сколько лет он здесь гулял?
Как выяснилось, моряки - народ весьма консервативный. И останутся таковыми десятилетия спустя… Судовой журнал оказался бумажным. Точнее сказать, почти бумажным, - страницы изготовлены из очень похожего на бумагу пластика. Лесник подозревал, что эта псевдобумага не горит и размокает в воде, но ставить над ней опыты времени не было…
Навигационные карты - из того же материала - лежали там, где и должны были лежать, - на штурманском столике. Если, конечно, оснащённый двумя дисплеями предмет меблировки и самом деле был штурманским столиком.
Лесник склонился над картой, внимательно разглядывая её. Ломаная красная линия, отмечавшая курс, тянулась от атлантического побережья США на северо-восток и обрывалась возле берегов Гренландии, засечки и цифры отмечали места изменения курса. И никаких намёков, что "Тускарора" направлялась в Северное море…
Судовой журнал принёс мало интересной информации. Последние страницы содержали только сообщения о маршруте корабля и дежурные приказы. Ни одной радиограммы, ни единого информативного сообщения… Но последняя запись - от 23:37 16 июня 2046 года - вызвала изумление Лесника. Сначала аккуратным почерком: "Приступили к выполнению инструкции по плану "F".
И чуть ниже неровные, скачущие буквы, начертанные явно другой рукой: "Железная Кандолиза спятила! Господи, помилуй нас…"
Возможно, более интересная информация обнаружилась бы на предыдущих страницах, однако в этот момент Лесника отвлёк голос Дианы. Он обернулся.
Напарница стояла, нагнувшись над неким предметом, лежавшим в углу. Лесник направил туда луч фонаря. Предмет оказался позеленевшим от времени медным рогатым шлемом достаточно примитивной формы - несколько напоминавшим каску русской армии образца 1915 года. Но найденная Дианой деталь амуниции явно надевалась на голову гораздо глубже, закрывая почти всё лицо - для обзора служили две крестообразно расположенные прорези. Шлем не раз побывал в деле: несколько глубоких вмятин и обломанный рог неопровержимо о том свидетельствовали.
- Древние скандинавы… - негромко произнесла Диана. - Шлем какого-то конунга. Значит эта, как выражается Андерсон, "лоханка" и в самом деле проваливалась в прошлое как минимум на тысячу лет… А может быть, и гораздо глубже… Наверняка драккар викингов потерпел крушение, иначе бы они разграбили здесь всё, что только можно.
- Викинги и их конунги здесь не при чём, - безапелляционно заявил Лесник. - Историки давно доказали, что викинги никогда не носили рогатых шлемов - к чему им совершенно нефункциональное украшение из дефицитного в те времена металла? Впервые такие шлемы появились в карнавальных костюмах германских студентов девятнадцатого века.
Диану авторитет корифеев исторической науки не смутил.
- Если факты противоречат теориям, - заявила она, - то верить надо фактам. Или ты для поддержания престижа академиков станешь утверждать, что здесь побывали студенты в карнавальных костюмах?
Вместо ответа Лесник без всякого почтения к древности ухватил шлем за рог.
- Что-то больно легковесный для меди. Ну-ка, ну-ка… Конечно, стоило ожидать…
Изнутри на затылочной части шлема имелись надписи на трёх языках:
MADE IN CHINA
FABRIQUE EN CHINE
HECHO EN CHINA
Судя по следам пепла, амуниция конунгов использовалась в качестве самой банальной пепельницы.
3.
По узкому металлическому трапу Лесник и Диана спустились на нижнюю палубу. Андерсон тоже потащился за ними. Юный Торстен остался на мостике, сказав, что будет дежурить. Лесник заподозрил, что парнишке просто хочется полазать по военному кораблю и засунуть любопытный нос во все щели, однако он не решается заниматься столь откровенным мальчишеством в присутствии посторонних.
Жилая палуба оказалась узким тесным коридором, по обе стороны тянулись одинаковые двери, ведущие в кубрики. Здесь было темно, холодно и сыро.
А ещё казалось - в этой части корабля прошли долгие годы, если не десятилетия…
Луч фонаря вырывал из темноты ржавые потёки на переборках, облупившиеся номера кают и прозрачные крышки осветительных плафонов - освещение не работало, ни основное, ни аварийное… Открыть первую дверь не удалось, однако вторая распахнулась от лёгкого прикосновения. Лесник первым протиснулся в узкий проём, посветил фонариком, и…
И встретился наконец с экипажем "Тускароры".
Двухъярусные койки были заполнены мертвецами. Мумифицированные тела лежали ровно и аккуратно, будто моряки даже не успели проснуться по сигналу тревоги - да и был ли он, этот сигнал? Одинаковые флотские одеяла, оскаленные рты, провалившиеся носы и пустые глазницы. Иссохшая кожа на лицах, кистях рук и открытых участках кожи.
Сзади удивлённо присвистнула Диана. Лесник сделал шаг вперёд, водя лучом фонарика по сторонам. Железные переборки и низкий подволок кубрика были не просто покрыты слоем ржавчины - коррозия проела их почти насквозь. Он вынул нож, ткнул в переборку - лезвие почти без сопротивления пробило путь в соседнее помещение…
Сколько же надо времени, чтобы всё так проржавело? Тут счёт уже явно шёл на века…
Застыв на месте, он повторил опыт, ткнув ножом у своих ног - появилось нехорошее подозрение, что разгуливать здесь не стоит: можно отправиться на нижний ярус корабля прямиком, без помощи трапов…
Подозрение не подтвердилось. Опора достаточно прочная… И то ладно.
- Не бывает такого, - негромко сказала Диана.
- Чего не бывает?
- Чтобы так мумифицировались тела, нужен особый микроклимат, с минимальной влажностью - что исключает коррозию металла…
- Не бывает - но факт налицо, - вздохнул Лесник. - Загадка природы… Можешь обратиться за разъяснениями к столь не любимым тобой академикам. Скажи спасибо, что борта "Тускароры" в относительно приличном состоянии.
- Ты, наверное, хотел сказать: надводная часть бортов? - невинным тоном осведомилась напарница.
- Умеешь ты вдохнуть оптимизм, поднять настроение…
Прикоснувшись к одному из одеял, Лесник убедился, что оно истлело почти до трухи. Неосторожное движение - и свисавшая с правой койки кисть одного из мертвецов отвалилась и, упав на пол, рассыпалась на несколько частей - даже связки успели истлеть.
Место не просто было неприятным - отчётливо давило на психику. Хотя, казалось бы, трупов в своей работе Лесник навидался… Но этот проржавевший коллективный саркофаг вызывал навязчивое желание: поскорее уйти и никогда не возвращаться.
- Что ты там ищешь? - нервно спросила Диана, не приближаясь к койкам с мертвецами. Диана - и нервы?! Чудеса… Не бывает. Лесник повернул к напарнице лицо и улыбнулся - в свете фонаря его улыбка смотрелась ничуть не лучше ухмылок обитателей кубрика.
- А что попадётся, то и ищу. Часы, коронки, обручальные кольца… Золотишко, сама знаешь, не ржавеет…
- Коли уж ты заговорил, как персонаж фильма в гоблинской озвучке, - ледяным тоном произнесла Диана, - моя психотерапия и в самом деле подняла тебе настроение. Чересчур подняла…
Она демонстративно отвернулась.
Лесник вздохнул, шутка и в самом деле получилась неудачная. Если вообще бывают удачные шутки в таких местах… Он достал из кармана плоскую металлическую фляжку, встряхнул - увы, пусто.
Стоявшая спиной к напарнику Диана, тем не менее, прекрасно поняла значение еле слышного звука.
- Уймись, алкоголик! Кто вылакал все запасы "смирновской" в "Старом Кацмане"? А ещё мне очень любопытно, куда делся спирт из компаса в рубке "Ариты"? И когда ты успел растратить все командировочные, хотелось бы знать? Почему мне пришлось всучать Андерсону резаную бумагу? Уж на аванс-то за фрахт "Ариты" нам вполне хватало.
- Какой-такой спирт?! - дурашливым голосом возопил Лесник. - Понятия не имею, не видел никакого компаса, не трогал никакого спирта, да и было его там совсем чуть, меньше стакана - испарился, не иначе. Спирт, если верить химикам, - жидкость летучая!
Он намеренно нёс полную ахинею, рассчитывая обойти скользкий вопрос о командировочных. Незачем Диане задумываться, на что напарник истратил и в самом деле изрядную сумму. Совершенно незачем.
- Утомил… Или ты начинаешь работать, или на ближайшем заседании Капитула встанет вопрос о твоём морально-бытовом разложении!
- Да я на твой Капитул… - начал было Лесник, но закончил совсем иным тоном:
- Пойдём-ка отсюда, да побыстрее… Здесь мозги идут вразнос, и не только из-за гнетущей обстановки. Что-то не хочется, как лейтенант Харпер, лежать на койке и пускать слюни…