2.
Поразмыслив, Лесник пришёл к выводу: самое слабое место их крепости - иллюминатор, врезанный в дверь, ведущую на палубу. Идеальный для противника вариант: вынести стекло и зашвырнуть внутрь гранату. Или, на худой конец, хотя бы самую обычную сигнальную дымовую шашку - наверняка на эсминце имеется немалый их запас.
После блиц-совещания с Дианой он отпер и настежь распахнул дверь - теперь изрядный сектор палубы отлично простреливается. А осторожно и незаметно, вдоль стеночки, можно подобраться к кому угодно, но только не к особому и полевому агентам с их изощрённым слухом…
Остальные двери заперты, люк вновь задраен - и это даёт агентам Инквизиции теоретическую возможность продержаться здесь сколь угодно долго. Вопрос в другом: чего им следует ждать и на что надеяться? Какая помощь может прийти извне?..
Прошло ещё полчаса - никаких попыток штурма или переговоров со стороны противника не последовало. Дают возможность осаждённым поразмыслить, понять безнадёжность своего положения? Или потихоньку готовят какую-то пакость?
- По большому счёту, им даже не нужна взрывчатка или автоген, - сказала Диана после долгой паузы. - Достаточно запаса времени. Могут сидеть и ждать, пока мы сами отсюда не вылезем. Рационы из кладовой ты прихватил удачно, но без воды долго не выдержать.
Она только что закончила вскрывать свёртки в поисках чего-либо, способного помочь в нынешней ситуации. Ничего полезного не обнаружилось - одинаковые коробки с микрофильмами, о содержимом которых без проектора оставалось лишь гадать…
Лесник, пытавшийся разобраться в трофейном оружии, пожал плечами. Спорить, в сущности, не о чем. Они сами залезли в эту дыру, в эту железную коробку, более всего напоминающую мышеловку.
Впрочем, иного выхода не имелось. О том чтобы держаться вдвоём на ходовом мостике, в рубке или в каком-нибудь другом открытом месте нельзя было и думать из-за заметного численного превосходства противника. Здесь же, по крайней мере, образовалась патовая ситуация: осаждающие, несмотря на все свои преимущества, не могут добраться до осаждённых. И до своего груза.
Чем это грозит "оранжевым" - Лесник понятия не имел, но подозревал, что явившихся невесть откуда боевиков поджимает время. И шестым чувством опытного полевого агента-оперативника ощущал, что сложившаяся тупиковая ситуация нервирует противника гораздо больше, чем двух осаждённых здесь сотрудников Инквизиции. А значит - следует ждать от арабов попыток выйти из этого тупика… Подождём.
- Любопытная игрушка, - сказал Лесник, прищёлкнув магазин к захваченному автомату. - Пульки тоненькие, чуть толще двух миллиметров, но длинные - фактически иглы… Патроны безгильзовые… Пороха совсем немного - но наверняка он более мощный, чем у нас… Неудивительно, что таких мини-патронов помещается в магазин двести с лишним штук. То-то они палили, не жалея боезапаса.
Помолчав, он добавил:
- Сдаётся мне, их накидки идеально защищают как раз от оружия такого типа. А относительно медленно летящая и тяжёлая пистолетная пуля - калибра так сорок пятого - может оказаться эффективной не только при стрельбе в упор…
Предположения Лесника оставались абсолютно умозрительными, поскольку пистолета сорок пятого калибра у него всё равно не было. Диана ничего не успела ответить на слова коллеги - снаружи послышался металлический стук, а затем окрик на английском:
- Предлагаем переговоры!
3.
Лесник сместился так, чтобы видеть не только леерное ограждение и висящий над водой туман, но и часть палубы справа от двери. Так и есть - из-за развёрнутого поперёк палубы ракетной установки торчал железный прут с привязанной к нему белой тряпкой. Владелец прута пошевелил им, чтобы привлечь внимание, и снова крикнул из своего укрытия:
- Предлагаем переговоры!
Лесник посмотрел на Диану:
- Примем предложение?
- Ну а что ещё остаётся делать? Но я выходить никуда не буду, и тебе не советую. Пускай уж Магомет идёт к горе.
Лесник крикнул:
- Мы готовы принять парламентёра! Пусть подходит один, медленно, держа руки на виду!
Парламентёр появился в поле зрения через минуту. Это был крупный широкоплечий мужчина лет пятидесяти пяти на вид, одетый для нынешних обстоятельств весьма необычно - в костюм-тройку, при галстуке.
На боевика он не походил, если не считать ярко выраженной восточной внешности: смуглая кожа, чуть вьющиеся короткие тёмные волосы, тяжёлый подбородок и иссиня-выбритые щёки. Высоко подняв над головой руки и демонстрируя пустые ладони, он неторопливо прошёл вдоль борта и остановился напротив открытой двери, не пытаясь войти. Лесник сделал знак: "Заходи!". Под дулом наведённого на него пистолета мужчина плавным шагом прошёл внутрь, подчёркнуто стараясь не делать резких движений. Неторопливо наклонился над лежащим в углу мертвецом, приложил палец к шее. На связанного пленника лишь бросил быстрый взгляд, ничего не сказав. Затем уселся на распотрошённый Дианой свёрток, демонстративно положив руки на колени. Дескать, глядите: я безоружен и ничего ниоткуда выхватывать не собираюсь.
Лесник тоже присел - прямо на контейнер. Диана осталась стоять возле двери.
- Я могу уступить место даме, - по-английски, но с акцентом сказал парламентёр. И изобразил незаконченную попытку встать.
- Не надо, - ответила Диана. - Мне тут гораздо удобнее.
- Хорошо, пусть будет так, - невозмутимо кивнул мужчина. - Если вам это интересно, меня зовут Юхан Азиди. Насколько я знаю, вы меня искали. Ну вот я здесь, и готов с вами поговорить.
4.
Любопытно, любопытно… Юхану Азиди в 2006-м году только-только исполнилось двадцать восемь… В 2018-м стукнуло (стукнет?) сорок. Между тем пришелец выглядит лет на пятнадцать старше. Из каких же времён прибыл этот господин, если он и в самом деле Юхан Азиди? И кто, столь старательно избегающий появляться на публике, живёт под этим именем в Эсбьерге начала двадцать первого века?
- Что вы хотите нам сказать? - Лесник решил не изощряться в пустых догадках и не длить обмен любезностями, а сразу взять быка за рога.
Господин Азиди склонил голову и внимательно посмотрел на собеседника, будто изучая его. Выдержав паузу, он произнёс:
- Во-первых, мы с вами не являемся врагами. Наши интересы нигде не пересекаются, и я очень хочу, чтобы вы это поняли. Во-вторых, я хочу получить контейнер, на котором вы сейчас сидите.
- Что же вы можете предложить нам в обмен на него? - спросил Лесник.
Господин Азиди усмехнулся, сверкнув в полумраке безупречно белыми зубами.
- В обмен я готов помочь вам выбраться отсюда, - ответил он.
- Мало, - невозмутимо сказал Лесник. - Контейнер стоит гораздо дороже, и вы это прекрасно знаете.
- Дороже для нас, а не для вас. Кроме того, оставаясь в своей железной мышеловке, вы никак не сможете его использовать. Без нашей помощи вы даже не сможете выбраться с корабля, - даже если вырветесь из этой норы и скроетесь от нас.
- Вы тоже не сможете этого сделать, - парировал Лесник. - Вам не просто нужен контейнер, вам необходимо завладеть им в течение ближайших часов, иначе станет незачем уходить отсюда - хозяева спишут вас в расход и найдут других исполнителей.
Лесник блефовал, наугад говоря о ближайших часах и гипотетических хозяевах. И, похоже, не угадал.
На лице собеседника не отразилось ни малейшей озабоченности перспективой быть списанным в расход. Крепкие нервы? Или на самом деле столь уверен, что чересчур большие неприятности не грозят? Лесник бросил быстрый взгляд на Диану. Она сделала отрицающий жест - завуалированная угроза и в самом деле ничуть не испугала араба.
- Да, ценой своей жизни вы можете доставить нам серьёзные неприятности, - продолжал Юхан Азиди. - Серьёзные, но преодолимые. Подумайте, надо ли вам это? К тому же вам самим этот контейнер совершенно не нужен. Не уподобляйтесь же собаке, сидящей на сеновале - я правильно выражаюсь?
- Вполне правильно, - Лесник еле заметно улыбнулся: парламентёр прилагал все усилия, чтобы установить доверительные отношения. - Однако контейнер нужен вам, и для его получения вы пролили немало крови…
Лицо Юхана Азиди сделалось подчёркнуто скорбным:
- Да, я вас понимаю. Но поверьте, мы не противостоим русским спецслужбам и не считаем Россию своим противником.
"Так, - подумал Лесник, - похоже, про Инквизицию они не знают. Для нас это скорее хорошо, чем плохо. Что ж, будем и дальше играть в агентов ФСБ. А вот противников неплохо бы персонифицировать…"
- "Мы" - определение более чем абстрактное. Хотелось бы узнать, с кем довелось иметь дело.
- Ну что же… Вполне законное желание. Я представляю здесь Халифат, равно как и мои люди.
К 2006 году организация, именующая себя Халифатом, никак не засветилась, по крайней мере Лесник никакой информации о ней не имел. Значит, что-то новенькое.
- Хорошее название, - одобрил он. - Громкое, к тому же с историческими корнями.
- Вы не поняли… Это не просто громкое название - это тот самый Халифат.
- Тот самый? Хм… Насколько я помню, последнего халифа прикончили ещё монголы после взятия Багдада.
- История Халифата на этом не завершилась.
- Ах да… Турецкий султан в своё время объявил себя халифом и властителем всех мусульман. Но Мустафа Кемаль Ататюрк в 1924 году ликвидировал это благое начинание, упразднив институт халифата…
- …за что будет вечно гореть в пламени Джиханнама, - в тон Леснику закончил фразу Азиди. - Но разве Халифат - территория? Халифат в сердцах правоверных, там он жил всегда и живёт до сих пор. А территория приложится… Так вот, повторяю: Халифат никоим образом не противостоит русским спецслужбам и не считает Россию своим противником.
Лесник напряжённо припоминал всё, что знал о приверженцах идеи возрождения Халифата в новые времена. Их к началу двадцать первого века насчитывалось достаточно, и враждовали они меж собой отчаянно: три главных направления в исламе, каждое со своим взглядом на то, кому именно надлежит занимать престол духовно-светского владыки всех мусульман, - сунниты, шииты и хариджиты - зародились ещё в седьмом веке. И к началу века двадцать первого разбились на множество течений, толков и сект…
Если господин Азиди принадлежит, например, к последователям шиитов-имамитов либо шиитов-исмаилитов, то переговоры с ним - дело неблагодарное. Слово, данное иноверцу, эти господа нарушают с лёгкостью… И зачастую выбирают самые радикальные средства для достижения цели.
- А стрельба в Алаш-Тау? А захват заложников в кафедральной мечети? - спросил Лесник. - Вы считаете, что интересы России эти акции никак не нарушили?
Господин Азиди глубоко вздохнул.
- Возможно, вы мне не поверите, но Халифат к событиям в Алаш-Тау не имеет никакого отношения. Ну… или практически никакого. Произошло то, что можно назвать эксцессом исполнителя. Мы провели своё внутреннее расследование и виновные в трагедии будут строго наказаны… Самый главный из них уже наказан.
- А как же с событиями в мечети? Вернее, под мечетью? - перебил его Лесник - И здесь вы тоже не при чём? Учтите, я там был лично, и могу поведать вам многие неаппетитные подробности.
- Не надо, - спокойным голосом произнёс Азиди. - Я хорошо знаю, что произошло. И не буду оправдываться. Мы делаем своё дело, вы - своё. Иногда случается то, чего нельзя избежать. Мы ошиблись и связались не с теми людьми, с которыми стоило иметь дело. Поверьте, я очень скорблю о жертвах и приложил бы все усилия, чтобы их не было. Но погибших уже не вернуть. А нам с вами надо наладить взаимопонимание.
- Я не имею ничего против взаимопонимания, - ответил Лесник. - Именно поэтому я и спросил: что вы можете нам предложить?
Азиди широко улыбнулся.
- Вы ведь профессионалы, да к тому же состоите на государственной службе. Вряд ли вы хотите получить от меня деньги. Ведь так?
- Так, - согласился Лесник. Он чувствовал, что араб раздумывает.
- Хорошо, - парламентёр снова улыбнулся. - Я могу предложить вам информацию. Думаю, такой обмен должен показаться вам вполне адекватным.
- А где гарантии, что сообщённая вами информация окажется истинной? - впервые подала голос стоящая у двери Диана.
- Вы сможете решить это сами, - пожал плечами араб. - Итак, вы готовы слушать?
- Готовы, - сказал Лесник. - Диана, внимательнее наблюдай за дверью.
К напарнице он намеренно обратился по-английски. Араб усмехнулся:
- Не принимайте нас за… как это говорили по-русски?… за отморозков. Мы не являемся террористической организацией. Мы не боремся ни с Россией, ни с Израилем, ни с Америкой…
- А с кем же вы боретесь? - быстро спросил Лесник.
Юхан Азиди посмотрел ему в глаза:
- На прямой вопрос могу ответить прямо. В данный момент мы боремся с Англией.
Лесник не смог сдержать удивления:
- И чем же она вам так насолила?
- Своим колониальным прошлым, - без тени иронии ответствовал Азиди. - Однако я обещал поделиться с вами информацией, поэтому лучше будет начать с самого начала. Обратите внимание: вы ещё не дали никакого согласия на обмен, а я уже начинаю расплачиваться с вами.
Лесник не ответил ничего, и араб продолжил:
- Думаю, вы не очень удивитесь, если я скажу, что корабль, на котором мы все сейчас находимся, пребывает не в нашем времени. Правильнее будет сказать, что он вообще находится вне обычного времени…
Лесник молча кивнул.
- Более того, судя по всему, вы знаете, что из образованного массой корабля локального пространства можно выйти в разные места, и что нам требуется выйти в определённое место. Так вот, эти места - точки не пространства, но времени. Думаю, и это вы знаете или хотя бы подозреваете…
Лесник изобразил удивлённое лицо, хотя сказанное арабом не стало для него откровением. Для него - да, а вот для Юзефа? Чёрт возьми, похоже, что обер-инквизитор всё-таки что-то знал или хотя бы подозревал - но не удосужился сообщить своим оперативникам, куда их посылает!
- Я не буду вдаваться в подробности и излагать вам гипотезы относительно предполагаемого эксперимента, жертвой которого стал этот корабль, - продолжал Азиди. - Могу лишь сказать, что он обладает не только значительной собственной массой, но и сильным магнитным полем - значительно более сильным, чем положено предмету такой массы. В совокупности эти два качества позволяют ему иметь своё локальное время, в котором мы все сейчас находимся. Однако для стороннего наблюдателя корабль представляет собой своеобразный маятник, взад и вперёд мотающийся по времени.
- А в пространстве? - быстро спросил Лесник.
- В пространстве он тоже передвигается. Именно это и затрудняет поиск конкретной точки соприкосновения. Но могу вас обнадёжить: движение корабля в пространстве и во времени описывается неким математическим уравнением, которого я, естественно, не знаю, поэтому пытаться вытянуть его из меня бесполезно. Видите, я с вами откровенен настолько, насколько это вообще возможно
- Вижу, - кивнул Лесник. - А каков размах колебаний корабля во времени?
Араб на минуту задумался.
- Я не математик, не физик, и не могу точно ответить на этот вопрос. Думаю, наши специалисты знают куда больше. Но кое-что могу предположить. Эксперимент проводился в сороковых годах двадцать первого века. Первые легенды о корабле-призраке, время от времени появляющемся в Северном море, относятся к веку четырнадцатому. По крайней мере, церковники занялись изучением этой легенды в конце пятнадцатого века, и в их архивах можно отыскать немало интересного… Но мы отвлеклись. Несложный подсчёт показывает, что если отклонение маятника в сторону составляет семь веков, то его полная амплитуда - около тысячи четырёхсот лет. Однако я слышал, будто бы время, находящееся далее середины двадцать первого века, закрыто для выхода. На авторитетные источники информации не сошлюсь, почему происходит именно так, - сказать тоже не могу. В конце концов, я ведь не учёный-исследователь, а такой же дилетант, как и вы. Простой солдат тайной войны.
Лесник немного помолчал, раздумывая.
- Вы сказали - "эксперимент". Кто его проводил и с какой целью?
- Увы, мы этого не знаем. Даже версия об эксперименте - это лишь дежурная гипотеза. Возможно, что никакого эксперимента и не было, а произошедшее с кораблём - результат случайного стечения факторов. Единственное, что можно сказать с уверенностью - Германия не имеет к произошедшему никакого отношения.
Почему араб выразил такую уверенность относительно именно Германии, а не какой-либо иной страны, Лесник переспрашивать не стал - версия на этот счёт у него уже сложилась…
- Куда вы собирались доставить контейнер и зачем?
Азиди улыбнулся, демонстрируя, что отметил употреблённое Лесником в заданном вопросе прошедшее время.
- В 1934 год, в Рейх.
- Атомная бомба…
- Да.
Повисла долгая пауза.
- Кажется, вы говорили, что не являетесь противниками ни России, ни Америки?
- Да, я это сказал. Мы, Халифат, - Азиди обвёл рукой вокруг себя, и Диана у двери сразу же насторожилась, - не служим Германии. Мы являемся лишь её союзником. Не в большей степени, чем в 1940 году таким союзником являлась Россия, - здесь Азиди позволил себе улыбнуться, и от этой улыбки Лесника передёрнуло.
- Хорошо, не будем ворошить прошлое, - быстро сказал араб, видимо, неправильно истолковав реакцию собеседника. Итак, я представляю Халифат - организацию, работающую над созданием на Ближнем Востоке единого и могущественного арабского государства. Увы, начиная с пятидесятых годов двадцатого такая возможность практически исчезла, - империалисты всеми силами постарались предотвратить единство арабских народов и в этом весьма преуспели. Но если бы Британская империя рухнула десятилетием раньше, локомотив истории мог свернуть совсем на иные рельсы.
- И вы взяли на себя роль исторических стрелочников - пытаетесь направить исторический локомотив на альтернативный путь? - Лесник не счёл нужным сдерживать иронию.
- Мы не пытаемся, мы направляем, - ответил араб. - Если Третий рейх нанесёт удар по Британии, подкрепив его ядерным оружием, история пойдёт по другому пути - и этот путь откроет перед нашим народом новое будущее!
Азиди, сам того не замечая, повысил голос и перешёл на патетические обороты. Леснику показалось, что при этом араб не играл - а действительно искренне увлёкся изложением своей мечты. И всё же он не удержался от ехидной реплики:
- А как же Израиль? Вы ведь и с ним не воюете?
- Безусловно. Зачем воевать с тем, чего нет и никогда не будет?
На это Лесник даже не нашёлся, что сказать. Немного подумав, он задал другой вопрос, давно вертевшийся у него на языке:
- Почему вы думаете, что, получив ядерное оружие, Германия применит его против Англии, а не против кого-либо другого?