- Думаю, это все из-за твоего "гаджета", - как будто прочитав его мысли, сообщил Бука. - Не знаю, как это работает, но те, кто долго носят, не вынимая из уха, свой нейрофон, срастаются с ним и больше не могут безболезненно с ним расстаться. Как наркоман не может слезть с дозы.
- Такого в рекламе не обещали, - пробормотал Прохор. - В первый раз об этом слышу.
- И это действительно странно, - признал Бука. - Никто из обладателей нейрофона не знает о последствиях его использования. Но, как я уже говорил, это не мое дело. Ну, все, мне пора. Прощай.
Бука развернулся и неторопливо пошел в закат. Прохор забеспокоился:
- Эй, как там тебя… Бука! Стой! Ты что же, бросишь меня здесь?
Бука развернулся и развел руками:
- А чего ты от меня хочешь? Или забыл уже? Ты ведь только что собирался меня убить.
Прохор опустил голову:
- Твоя правда… Но я просто сдохну здесь один, без связи.
- Не хочу тебя огорчать - ты и так умрешь.
- Что?!
Бука вернулся, присел перед беспомощным Прохором на корточки, разглядывая его, как равнодушный ученый - лабораторного кролика.
- Видишь ли, какое дело, - Бука склонил голову на бок. - Эта штуковина, срастаясь с тобой, подменяет собой какие-то нервные окончания, синапсы, может, даже некоторые участки мозга. И вот эта штука сгорела нахрен. Я не виноват, что так происходит, - это не самое странное, что происходит рядом со мной. Но речь не обо мне, а о тебе. Гаджет сгорел, а заменить его уже нечем. Понимаешь? Скоро у тебя начнут отказывать органы и… Ты ведь сейчас не испытываешь боли?
- Нет. Почти.
- Вот видишь - атрофировались нервные окончания. Ты не ощущаешь, как твое тело распадается и гниет заживо… Прости, я наверное, слишком прямолинеен?
- Да уж куда прямолинейнее…
Неожиданно для самого себя Прохор рассмеялся. Даже лицо прикрыл непослушной ладонью. Бука вопросительно поглядел на него.
- Над собой смеюсь, - пояснил Прохор. - Хотел отцу помочь, денег на лечение оттяпать - помог, называется. Лучше бы лотерейный билет купил - и то больше проку… Ладно, иди уж.
Рука сама нащупала ТТ. Если действительно станет хуже, у него всегда есть простой и быстрый выход.
Движение не ускользнуло от Буки. Взгляд его сверкнул неодобрительно. Поиграв желваками, Бука подумал, спросил:
- А как это - когда у тебя есть отец?
Прохор метнул в сторону Буки непонимающий взгляд.
- Я не знаю своих родителей, - пояснил Бука. - Некоторые считают, что я просто порождение какой-то аномалии. Чудовище. Бездушная тварь из Зоны, только внешне похожая на человека…
Прохор смотрел на парня исподлобья. Сейчас бы он, пожалуй, согласился с теми, кто считает этого паренька монстром.
Может, не так уж неправы были создатели кровавой игры: этого парня нужно было прикончить. Пока не поздно. Если он умеет выжигать на людях нейрофоны, от чего, по его словам, люди гибнут, то он смертельно опасен! Мало ли каких бед он еще натворит…
О боже… Это уже похоже на бред. Он вступается за систему, которая под видом игры совершает реальные убийства?! Которая заставила убивать его самого и в результате почти что прикончила?!
Прохор заставил себя сказать:
- Я тоже не помню своей матери, Бука. Отец для меня - самый близкий человек. Может, и ты когда-нибудь станешь отцом - поймешь. Мне, вот, похоже, не суждено.
Бука задумчиво разглядывал его, прикусив губу. Наконец, кивнул:
- Ладно. Я постараюсь тебе помочь. Может, нейрофон не успел перетянуть на себя всю твою нервную систему целиком и остались хоть какие-нибудь резервы. Но я ничего не обещаю.
- И как же ты мне поможешь? - начал было Прохор. - Ты же, вроде, не врач…
Бука вдруг совершенно бесцеремонно положил растопыренную ладонь ему на лицо. И Прохор снова провалился в темное ничто.
Уже неделю он жил в тайном логове Буки. Логово - конечно, сильно сказано, но уж слишком не похож был этот парень на нормального человека. Впрочем, на злобного маньяка он также походил мало. Он был просто другой.
Бука обитал в нежилом на первый взгляд помещении в стиле, отдаленно напоминающем модный теперь лофт. Только, похоже, никто специально не занимался здесь стилизацией, и грубые, неприкрытые кирпичные стены, трубы, вентили были здесь потому, что никто не потрудился их скрыть.
Хозяина это ничуть не смущало. Более того, он ощущал себя здесь вполне комфортно. Как стало ясно из дальнейших бесед с обитателем "лофта", тот действительно напоминал ему родную Зону.
- Зона не отпустила меня, - любил повторять Бука. - Она пришла сюда вместе со мной.
Прохор пытался понять, что Бука имеет в виду, но лишь пожимал плечами. Конечно, он что-то слышал о Чернобыльской Зоне отчуждения, о других Зонах, вроде бы разбросанных по планете, о странных ребятах, совершавших вылазки в эту радиоактивную пустыню за каким-то безумно дорогим, непонятным науке добром. Но сам был далек от всего этого антуража. И вот, пришлось с ним столкнуться лицом к лицу. Самое трагикомичное в этой ситуации, что сбежать, уйти или даже уползти от всей этой экзотики он не мог: ноги все еще отказывались ему подчиняться, хотя тело постепенно возвращало себе свои функции.
- Думаю, дня три тебе еще понадобится, - говорил Бука, положив руку ему на лоб.
При этом он сам закрыл глаза и прислушался к каким-то своими внутренним ощущениям. Прохор смотрел на него исподлобья. Странно - он не верил в "сверхспособности" Буки, он вообще не верил ни в какую подобную мистику. Но был вынужден признать: прикосновения Буки действительно облегчали его состояние и возвращали силы.
- Я не понимаю, - проговорил Прохор. - Тебя кто-то учил лечить людей?
- Нет, - Бука пожал плечами. - Таким меня сделала Зона. Но я не лечу. Лечением в Зоне занимался Болотный Доктор. А я всего лишь перераспределяю энергию - так мне сказал один умный человек. Излишки моей энергии спалили твой нейрофон. Но до этого нейрофон перетянул на себя часть твоих собственных энергетических потоков - вроде внутреннего паразита. Теперь я помогаю тебе восстановить естественное течение энергий. Но не спрашивай меня, как это происходит, - я сам не знаю.
- Да мне и неинтересно, - сухо усмехнулся Прохор. - Я просто хочу поскорее избавить тебя от своей персоны. Во-первых, не хочу мешать тебе своим присутствием…
- Поверь, ты мне совсем не мешаешь. У меня полно свободного времени.
- …во-вторых, хоть я и обманулся с этой проклятой игрой, отцу я все-таки помочь должен. Мне нужно найти деньги на операцию. И я их найду, пусть мне даже придется пойти на преступление…
Бука убрал ладонь со лба "пациента", стряхнул, будто сбрасывая капли воды или грязь, размял пальцы. Вдруг тихо рассмеялся, покачивая головой. Прохор насупился:
- Разве я сказал что-то смешное?
- Я не над твоими словами смеюсь, - сказал Бука. - Я смеюсь над собой. Я так хотел выбраться из Зоны - чтобы избавиться от ее власти, чтобы стать обыкновенным человеком и жить как все. Почему-то мне казалось, что быть обыкновенным человеком - куда легче, свободнее, чем быть пугалом из Зоны. На какое-то время Зона действительно отпустила меня. Я стал человеком. Самым обыкновенным. Настоящим, - Бука помолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: - Только вот легче не стало. Быть человеком - особое искусство, к которому я не способен. Мне было очень тяжело…
- А кому сейчас легко? - буркнул Прохор. - Вся наша жизнь состоит из проблем.
- Я не об этом. Я стал здесь чужим. Понимаешь? Еще более чужим, чем там, в Зоне. И в какой-то момент этот настоящий, большой мир ополчился против меня. Он как будто поставил себе цель убить меня - как инородное тело в своем организме.
- И ты стал мишенью в игре "Мир убийц"?
- В том числе. Эта игра - всего лишь один из способов, каким это мир хочет меня убить.
- По-моему, у тебя мания преследования, - Прохор усмехнулся. - Не слишком ли много ты о себе возомнил? Не много ли чести - создавать целую игру, чтобы тысячи людей охотились за тобой одним?
- Я думаю, все сложнее. Поначалу я думал, что и эти ваши нейрофоны создали лишь для того, чтобы разыскать и уничтожить меня, - Бука рассмеялся. - Конечно, это наивно. Я не знаю, кто и для чего придумал нейрофоны и эту игру. Просто кому-то я стал костью в горле. Хотя бы потому, что я несовместим с этими устройствами.
- Твоя правда… - проворчал Прохор. - Уж я-то почувствовал эту несовместимость на собственной шкуре.
- Когда я это понял, у меня и мелькнула мысль: кто-то задумал подсадить на такие гаджеты всех людей поголовно. И само мое существование для этого "кого-то" стало проблемой. Как будто я нарушаю чьи-то планы. Но я уже говорил: мне нет дела до всех этих игр.
Бука помолчал, задумавшись, - и кивнул своим мыслям:
- Просто как только в этом, новом для меня мире появилась реальная угроза моей жизни - что-то случилось со мной самим. Я не знаю, как это произошло, но я снова ощутил дыхание Зоны.
- Дыхание Зоны? - Прохор недоуменно пожал плечами. - Что ты имеешь в виду?
- Я - порождение Зоны. Все мои свойства - продукт жизнедеятельности Зоны, если можно так выразиться. Когда я покинул Зону, свои свойства я оставил там, за Периметром. Я стал обычным человеком. Так я думал. Но появилась реальная угроза моей жизни - Зона словно почувствовал это. Я не собирался возвращаться обратно. И тогда Зона вернулась в меня.
Прохор не был уверен, что понял все, о чем говорит его странный собеседник. Но ощутил, как по телу пробежали мурашки.
Нет, этот паренек не был ни психом, ни маньяком, ни безответной жертвой кровожадных "игроделов". Слушая его, Прохор наполнялся странным чувством, которого не испытывал никогда прежде.
Он словно говорил с бездной.
А еще где-то на краю сознания возникли и стали разгораться неприятные и въедливые, как кислота, вопросики: хорошо ли, что ему так и не удалось убить этого парня? Или напротив - убийство этой "ходячей аномалии" было бы для всех благом?
А является ли благом тотальный обман, совершенно случайно обнаруженный им во всем известной, культовой игре? Следует ли заявить властям? Пусть возьмут организаторов за мягкое место! Только где гарантия, что власти не в курсе происходящего? Слишком много неизвестных для одного маленького человека.
Ну их всех к бесу.
…Он понятия не имел, чем занимался Бука, когда уходил куда-то на несколько часов. Странно было другое: вернувшись в свое убежище, он практически не спал. Он бесцельно ходил по своему обширному "лофту", останавливался, глядя на улицу через узкое техническое окошко - так он мог стоять часами. Как и таращиться в стену, неподвижно усевшись на обшарпанную табуретку. Возможно, он так медитировал. Но создавалось ощущение, что Бука вообще никогда не спит.
Так или иначе, загадочный сосед не солгал: через три дня Прохор, наконец, поднялся на ноги. Это было странное ощущение - он как будто заново учился ходить. Наверное, на обучение ушло бы немало времени - но снова на его голову легли холодные руки этого странного человека, и поток электрических разрядов, пробежавших по телу, прогнал остатки боли.
- Вот и все, - сказал Бука. - Твой организм справился - ты можешь идти. Надеюсь, это отучит тебя пихать в свою голову всякую электронную дрянь.
Прохор пожал плечами. Действительно, кто его знает? Он прекрасно бы существовал с нейрофоном и дальше, если бы не встреча с выходцем из мрачной Зоны отчуждения. Но оставались и другие вопросы, что продолжали мучить Прохора не меньше, чем остаточные боли после выздоровления.
Уже на пороге этого сурового жилища, у выхода на притороченную снаружи к стене железную лестницу, Прохор остановился и пристально поглядел на Буку.
- Скажи, почему ты помог мне? - спросил он. - Я ведь пришел убить тебя, пусть даже и не знал этого. Просто пожалел меня, что ли?
- Пожалел? - Бука пожал плечами. Покачал головой. - Я просто хотел понять, кто я на самом деле? Стал ли я человеком? Или я по-прежнему всего лишь мерзкая тварь из Зоны?
- И что же ты понял?
- Не знаю. Похоже, что вообще ничего. Может, ты мне расскажешь? Не сейчас - может, позже, когда сам начнешь понимать. Со стороны, говорят, виднее. Вдруг это силы, что управляют нашими судьбами, прислали тебя только для того, чтобы ты раскрыл мне глаза на ваш, непонятный мне мир?
- Ты всегда говоришь загадками, Бука?
Бука устало вздохнул, махнул рукой.
- Ладно, иди. Когда станет всем плохо - можешь прийти сюда снова.
Прохор не понял смысла этих слов. По крайней мере, в тот момент. Тогда он решил, что его тело, возможно, излечилось не до конца, и ему снова потребуется помощь этого человека. Он просто неловко махнул рукой на прощанье и вышел на решетчатый балкончик.
- Ты забыл свои вещи! - сказал вслед Букин голос.
Прохор не хотел оборачиваться - плохая примета. Но все же посмотрел через плечо назад. Держа за стволы, Бука протягивал ему забытую пару пистолетов.
Прохора передернуло.
- Оставь себе, - сказал он. - Или хочешь, чтобы меня за незаконное хранение оружия взяли? Кто ж знал, что они настоящие…
- Тогда я их на железный шкаф положу, - сообщил Бука.
Прохор пожал плечами. Тогда ему показалось - это лишняя информация.
Он принялся медленно, все еще неуверенными шагами, спускаться по железной лестнице - пролет за пролетом. Чем ближе к поверхности, тем тверже становился его шаг, и на потрескавшийся асфальт он вышел уже привычной упругой походкой.
Как будто вернулся на грешную Землю.
Был полдень. Самое время заглянуть к отцу, сообщить, что с ним все в порядке. Можно было позвонить, но последнее средство связи, которое у него было, - сгоревший нейрофон. А потому в первую очередь он зашел в салон связи. Пробежал взглядом по витринам, плотно уставленным смартфонами и несколькими архаично выглядящими кнопочными телефонами. Взгляд поражала батарея ценников - на все телефоны была пятидесятипроцентная скидка.
- Что-нибудь присмотрели? - улыбчиво спросила продавщица в яркой форменной блузке.
- Даже не знаю… - Он ткнул пальцем в витрину. - А отчего такие скидки?
- Вы же сами понимаете: нейрофоны на пике популярности. Продажи традиционных моделей падают. Может, и вы желаете приобрести нейрофон? На них тоже скидка. Разумеется, не столь большая…
- Благодарю, но я возьму что-нибудь подешевле. У меня с собой денег немного, а быть на связи надо…
- Без проблем! Вот, стильные и доступные модели…
Продавщица приоткрыла стекло витрины, вынула небольшой, почти игрушечный телефон с крупными цветными кнопками. Нажала на кнопку включения и, пока телефон загружался, пояснила, чуть ли не извиняясь:
- Такие у нас пенсионеры берут. И деткам, совсем маленьким. Но аппарат надежный, водонепроницаемый и противоударный. Экран, кстати, тоже сенсорный, хоть и не такой крупный…
Издав легкомысленный звук, телефон наконец включился. Экран осветился яркой цветной анимацией. Продавщица протянула трубку Прохору.
- Прошу!
Прохор взял телефон, но не успел даже разглядеть картинку на экране - тот мигнул и погас. Продавщица забрала телефон, принялась колдовать с ним, но он напрочь отказывался запускать снова.
- Батарея, наверное, - предположила девушка, снимая с витрины другой телефон. - Посмотрите эту модель. Чуть дороже, но и функционала побольше…
Оценить функционал так и не довелось. В руках Прохора "сдох" и второй телефон. Продавщица начала нервничать, и на вырубившемся в ладони потенциального покупателя третьем телефоне залилась густой краской - то ли от волнения, то ли от стыда за свою контору. Прохор же ощутил нечто иное - тревогу, трудно объяснимую пока, но явно имеющую под собой основу. Однако испытывать судьбу дальше не стал. Просто вернул мертвую трубку продавщице, нервно извинился и быстро вышел из магазина.
Перевел дух и направился к метро.
Оказавшись в вагоне метро, он затравленно огляделся. Его все еще мелко колотило. История со сгоревшими телефонами ему крайне не понравилась. Конечно, это могло оказаться случайностью - мало ли бракованной китайской техники раскидано по второсортным магазинам? Ну, сломались и сломались. Подумаешь - можно зайти и в другой магазин…
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он принялся разглядывать пассажиров. Надо сказать, давно он не смотрел на попутчиков с такой точки зрения. Ведь как это было принято последние десять-двадцать, а то и больше лет? В лучшем случае - спрятаться за книгу или закрыть глаза, слушая, как борются в наушниках стук колес и бешено ревущая музыка. Но чаще - уткнуться в экран смартфона, чтобы не замечать неприятного внешнего фона. Какая разница - дом, улица, метро? Экран всегда одинаков.
И вот, оказавшись один на один с реальностью, для других превратившейся в отвлекающий фон, он был вынужден разглядывать тех, кто теперь оставался круглосуточно на связи с системой. Раньше это был интернет.
Теперь - нейросеть.
Реклама утверждала, что разница всего лишь в глубине погружения. Интернет просто стал лучше, ближе, функциональнее. Полезнее для обывателя.
Черта с два!
Прохор мрачно смотрел в глаза чернокожему парню с цветастыми дредами, в яркой мешковатой одежде, который вроде бы тоже смотрел на него. И от этого представлял собой жутковатое зрелище. Потому, что глаза эти суетливо бегали, и зрачки в них как бы спонтанно сужались и расширялись, как у безумца. Но это не было безумием в прямом смысле слова. И даже мелкая, необъяснимая мимика чернокожего тоже не была следствием болезни.
Его просто не было здесь. Парень вместе со своими дредами был сейчас в каком-то другом месте, и устроил ему это "чудо" маленький прибор с легкомысленным смайликом, что был заметен в его черном ухе. Нейрофон дарил волшебную реальность каждую минуту и в любом месте земного шара.
Прохор поймал себя на недоброй мысли: интересно, если этому негру заехать сейчас ногой между ног, он поймет, что это произошло в метро, или ему покажется, что так его звезданул какой-нибудь сказочный эльф? Или же нейрофон устроит все таким образом, что этот малый вообще ничего не почувствует?
Усмехнувшись, Прохор перевел взгляд на девушку за спиной чернокожего. Затем на двоих кавказцев, на тщедушную вьетнамскую парочку, на мрачного амбала в рабочей одежде.
И ему стало совсем не по себе.
Вокруг не было людей. Это все зомби - тела, разум и души из которых через крохотные гаджеты с улыбчивым смайлом высосала жадная нейросеть.
Стало вдруг настолько страшно, что Прохор бросился прочь из вагона за две станции до места назначения. И уже идя по перрону, подымаясь по эскалатору, он продолжал видеть все те же лица, те же глаза - отрешенные, как будто отдавшие свою душу в далекий воображаемый мир…
Уже коснувшись кнопки дверного звонка, он ощутил новый приступ тревоги.
- Черт…
Кнопка под пальцем издала резкий треск и окуталась легким дымком. Звонка не последовало. Пришлось стучать.
Он все еще не мог понять - что же не так теперь, когда он добрался до отцовского дома? Снова постучал, начиная нервничать. Наверное, все дело в проклятом нейрофоне, вместе с собой поджарившем его нервишки. Раньше за ним такого не замечалось, даже начальство ценило его за выдержку и ясность ума в критических ситуациях…