Вспыхнуло в воздухе изображение. Оборудование тиба было на высоте имперских стандартов. Александр внимательно смотрел на застывшую в ожидании саури перед дверью. Изменилась. Похудела. Глаза блестят. Одежда… Странно. Довольно потёрта, опять на девушке намотана куча тряпок. Но следов морозной лихорадки нет. Просто грязная и похудевшая. Зачем только притащилась? Нервы помотать? Внутри что-то дрогнуло, но он просто произнёс вслух, зная, что его слова прозвучат из интеркома, установленного на улице:
– Что тебе нужно, саури?
Вот так. Просто – саури. Не высокая, не юили. Равнозначно их употреблению "человек". Обозначение вида…
Сайя вскинула голову:
– Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно.
– Для кого?
– Для… тебя. И для меня, наверное… – Девушка проглотила возникший в горле комок. С надеждой взглянула на галерею. Пусто…
– Я не хочу ни видеть тебя, ни иметь с тобой каких-либо дел, саури. Убирайся. Забудь сюда дорогу.
– Пусти меня! Я всё равно не уйду, пока не поговорю с тобой!
Щелчок сухо прозвучал в воздухе. Отключился селектор. Хватит с него. Один раз он уже сделал глупость. Больше подобное не повторится.
– Мажордом.
– Слушаю, хозяин.
– Пусть киберы выкинут саури за пределы ограды.
– Слушаюсь, хозяин.
Паучки скользнули за дверь, спустя мгновение донёсся крик боли. Внутри что-то дрогнуло, но… Всего лишь на миг. Потом вновь пустота.
– Хозяин, она не уходит.
– Плевать. Игнорировать саури. При попытке проникновения на территорию – выбросить прочь.
– Принято.
Сашка заказал логгеру обед, но кусок в горло не лез. Сайя оказалась не такой и глупой. Поняв, что умолять бесполезно, просто застыла перед калиткой неподвижной статуей… Кое-как доел. Потом пришли девчонки. Она даже не попыталась затесаться среди них, так и осталась в одиночестве на улице. Купание в бассейне, загорание под устроенным для саури солярием, просто трепотня… Девушки, кстати, уже привыкли лежать в одних нательных повязках под панелями, ничуть не смущаясь, когда он проходил по верхней галерее по своим делам. Кроме того, с каждым днём всё больше и больше саури меняли неуклюжие тряпки на человеческие купальники, причём наиболее откровенные… Наконец одногруппницы разошлись, пообещав прийти завтра на день рождения. Весёлые, довольные, радостно предвкушающие будущий праздник…
– Мажордом, саури всё ещё находится перед домом?
– Да, хозяин. Уже больше шести часов.
– Что обещает погода?
– По моим данным, похолодание и сильный ветер.
– Да? Очень хорошо. Посмотрим. Насколько это важно… Извести меня, даже если придётся разбудить, при её уходе или при чём-нибудь непредвиденном.
– Принято, хозяин.
Логгер не подвёл. К полуночи действительно разыгралась метель. Ветер гнал мелкую крупу, наметал заструги и сугробы, выл среди торчащих гнилыми зубами тибов… Сашку вдруг передёрнуло. Выглянул в окно. Погода испортилась окончательно, и, похоже, надолго. Логгер молчал, значит, саури всё ещё торчит за оградой. Подошёл к галерее, открыл дверь. Тут же сработали эмиттеры, прикрывая силовой стеной по кругу импровизированный балкон. Накинул куртку, сунул ноги в сапоги, двинулся по занесённому снегом полу на другую сторону. Встал, наблюдая за саури. Та стояла неподвижно, на одном месте, не обращая внимания на ветер, секущий прикрытое наполовину покрывалом лицо. Вся одежда побелела от нанесённого снега. Волосы вылезли из-под накидки и струились по ветру волнами, словно у ведьм из русских сказок. Впрочем, она и есть ведьма. Заметив вспыхнувший на галерее свет, саури медленно, явно с трудом, подняла голову. Увидела его, что-то крикнула или произнесла – за воем ветра не разобрать слов. Да ему, собственно говоря, плевать. Развернулся, ушёл обратно. Свечение поля тут же погасло, едва закрылась дверь. Сразу же ветер бросил в стекла окон очередную порцию снега. Принял душ, улёгся. Два часа ночи. Неужели стоит?
– Мажордом, она ещё там?
– Да, хозяин. Стоит. Но её почти не видно.
– Что значит – не видно?
– Снег засыпал. Почти до пояса. И она не шевелится уже около часа. Мои датчики показывают, что у неё падает сердцебиение.
– Так чего же ты молчишь?! – Он вихрем слетел с кровати, торопливо одеваясь.
Набросил куртку прямо на голый торс, спрыгнул с жилой галереи вниз и, едва дождавшись, когда откроются двери, вылетел на улицу. Ветер, ледяной и жёсткий, заставил его вздрогнуть, и это человека! А как же сейчас приходится теплолюбивой саури?! Пропахивая целину, словно трактор, замер перед стоящей неподвижно девушкой, всматриваясь в лицо, превратившееся в ледяную маску. Одежда на ней тоже задубела, а снег вокруг ног забил абсолютно всё. Дотронулся до щеки и ахнул про себя, ощутив настоящий лёд. Тьма! Тело даже не согнуть! Словно в панцире! С треском лопнула ледяная корочка, покрывшая одежду, когда он внёс её в дом, прижимая к себе. Выдохнул:
– Отменяю протокол о запрете входа этой саури до особого распоряжения!
Как назло, по закону подлости, дверь в дом открывалась сегодня ночью невыносимо медленно!.. Наконец пахнуло теплом, и он буквально вломился в холл. Взлетая по ступеням на жилой этаж, прокричал на бегу:
– Мажордом, горячую ванну! Немедленно! Аптечку туда же!
Едва не высадил плечом двери в ванную, бережно уложил ледяную мумию на тёплые плиты пола, не раздумывая, начал срывать одежду. В клочья, безжалостно, не думая о последствиях и разбирательствах… Тело Сайи оказалось почти белым. От холода. Саури практически замёрзла насмерть, уже находясь в последнем сне.
– Врёшь! Не отпущу!
Воткнул между дерзко торчащих, несмотря даже на то, что хозяйка уже практически не дышит, грудей овал аптечки. Та буквально взвыла, защёлкала, потом логгер быстро проговорил:
– Она требует положить саури в ванну.
– Сейчас…
Парень подхватил обнажённое тело и аккуратно опустил его в воду. Шух. Из стенки выехал специальный держатель, обхватил шею девушки, поддерживая её над водой и не давая захлебнуться.
– Кризис миновал, хозяин, но саури очень замёрзла. Примерно через пять-шесть минут придёт в чувство. Необходимо…
– Знаю! – оборвал его Александр. – Горячее молоко с мёдом, шерстяные носки на ноги, и в тёплую постель с грелкой!
– Да, хозяин, – отозвался логгер, не оценив сарказма владельца.
– Принеси мне рубашку для неё. Должны быть в шкафу.
– Сюда, хозяин? – осведомился тот.
Сашка вспылил:
– В спальню! Мою! Тьма! Вот же дура ушастая! Могла бы и записку передать через моих девчонок! Логгер, состояние больной!
– Приходит в себя, хозяин.
И верно, девушка вдруг вздохнула. Длинно, протяжно. Внутри саури что-то булькнуло, заклокотало.
– Ах-хай…
Он выдернул Сайю из воды, торопливо начал вытирать стройное тело, тщательно, не оставляя ни капли. Закончив, перевернул на бок, прошёл спину. Потом попытался поставить на ноги – тщетно, те не слушались, подгибаясь, словно были из ваты. Аптечка опять сердито запищала, логгер озвучил:
– Хозяин, несите её на руках. Ставить ближайшие три часа бесполезно.
– Тем лучше! Не убежит с дури! – обрадовался Александр, подхватывая стройное тело на руки.
Кое-как обернул его сухим полотенцем, затем вышел из ванной, направляясь в свою комнату. Уложил девушку в постель, укутал одеялом. Сервис-кибер уже держал наготове универсальное лекарство от всех болезней – горячее молоко с разведённым в нём натуральным мёдом. Ресницы Сайи затрепетали, потом глаза медленно раскрылись, затянутые пеленой. Александр приподнял её одной рукой за плечи, поднёс к губам кружку. Её губы, покрытые непонятным налётом, дрогнули. Парень аккуратно влил буквально каплю в её рот. Девушка сделала глотательное движение. Приоткрыла губы. Снова чуть-чуть внутрь… Десяток капель – и Сайя начала оживать. Муть медленно уходила из глаз. Саури простонала, потом начала жадно глотать молоко без его попыток ловить промежутки. Наконец окончательно пришла в себя:
– К-к-как холодно… – Зашевелилась под одеялом, сворачиваясь в комочек. – Оч-ч-чень холодно…
– Сейчас согреешься.
Александр нащупал под одеялом аккуратную ступню, натянул носок грубой шерсти, зато настоящей. Потом на вторую. Она чуть притихла, всё ещё не осознавая, что с ней происходит и где она находится. Опять простонала:
– Х-х-холодно… К-к-как же м-м-мне х-х-холодно…
– А, Тьма! – выругался парень, сбрасывая с себя одежду и ныряя к ней под одеяло.
Саури тут же обхватила его, прижимая к себе с такой силой, что на миг человек испугался, что рёбра не выдержат. Наконец она стала немного согреваться. Объятия стали слабее. Сашка смог прижать её к себе, подоткнуть одеяло под бок. Сайя всхлипнула, явно в своём странном полусне-полузабытьи. Аптечка наконец отвалилась от груди девушки, самостоятельно выбралась из-под одеяла, и сервис-кибер, подхватив аппарат, утащил его с собой на перезарядку.
– Свет погаси, – распорядился Кузнецов.
Логгер послушно потушил освещение, и Александр вздохнул – что ни говори, не смог он выбросить Сайю из головы. Вот не смог, и всё. Ладно. Будем спать. А утром действительно надо поговорить и решить вопрос раз и навсегда… Чуть повернул голову, принюхался, запоминая её запах, присущий только этой саури. Чуть горьковатый и сладкий одновременно. Ветер за окном начал утихать…
Глава 19
Сайя тихо и счастливо вздохнула. С того момента, как её действительно выкинули из дома человека, она не знала ни дня нормальной жизни. Вначале её начали травить. Не в прямом смысле, разумеется. Выставляли полной дурой, из тех, что ложку с едой не в рот, а в ухо тянут. Потом вообще начали игнорировать, не считать за живое существо. Девчонки, бывшие когда-то лучшими подругами, демонстративно её презирали. В группе пришлось сидеть одной. Даже куратор пересадил её на самое последнее сабейчхе, оставив между ней и остальными студентами свободные места. Она словно оказалась заражённой, даже общение с ней роняет статус высокой. Стало тяжело с деньгами, потому что после исключения из клана ей никто не высылал помощь. Но она выкрутилась, продав одну из вещей человека, подаренных ей. Всего лишь шарф, но сумма оказалась заоблачной, и денег теперь хватало и на еду, и на топливо для обогрева её шатра, из которого девушка теперь почти не выходила. Лишь на занятия, ставшие изуверской пыткой, да иногда в лавку за топливом и едой. Часто на ум приходило, что она зря радовалась своей свободе и отказу человека от права хаар. Мнимая свобода обернулась настоящей каторгой. А надежды на лучшее будущее – пустым миражом.
Выпускники Чемье – своеобразная корпорация среди кланов. Не в промышленном, а в общественном смысле. Каждый из них знает об однокашниках практически всё. А если попадается незнакомый саури, то навести о нём справки – секундное дело. Плотная круговая порука и служила залогом их успешности и репутации лучших менеджеров и управленцев среди высоких. Некий закрытый клуб, вход в который посторонним был практически невозможен без окончания университета. Сайя прекрасно понимала, что ей, пожалуй впервые за всю историю кланов, придётся не гордиться, а скрывать свою учёбу в Чемье. А это фактически нереально, поскольку выпускники были почти везде. В любом клане, в любой структуре. Среди высоких ей не найти ни нормальной работы, ни сколько-нибудь достойного места для существования. Остаётся единственный выход, сейчас уже возможный, – эмиграция, благо выбор появился: либо к людям, либо к светлым. Но последние вызывали подсознательный ужас за века кровавой резни, так что оставались люди.
Пользуясь своим статусом выпускницы, несколько раз отлавливала после занятий соплячек из его группы, которые занимались в тибе человека. Интересовалась, как сейчас живёт Аалейк, не поселился ли у него кто-нибудь из девушек, и дико ненавидела этих девчонок. Правда, не сразу поняла, что ненависть к этим студенткам – обыкновенная ревность и опасение, что рано или поздно человека уведёт кто-то из саури. Но не она, хотя у неё был невероятный шанс… Сайя сотворила глупость, ценой с судьбу. Иногда, спрятавшись за оградой, наблюдала, как из его тиба выходят счастливые, улыбающиеся второкурсницы, пышущие здоровьем. Раз даже подслушала, как парочка из них обсуждала человека в превосходных степенях. Стало обидно, и она чуть не выскочила из укрытия, чтобы наброситься на них с кулаками. Сдержалась, но впервые прорыдала всю ночь, проклиная свою глупость.
Утром вместо занятий пошла на станцию отправки и слетала в свой бывший клан. Глава выслушал покаянную речь, поднялся и, влепив ей пощёчину, велел убираться прочь, пока её не убили за то, что она так опозорила и подставила ар Джарру. Сайя молча проглотила обиду, поклонилась и покинула тиб, осыпаемая градом насмешек и оскорблений от выстроившихся в две колонны обитателей. Снова плакала, вытирая слёзы рукавом эчче. А потом увидела, как человек увозит девушек из своей группы на обещанную экскурсию… А ещё вернулся холод. Тот самый, страшный, всепоглощающий. Поразительно, всего лишь сутки, проведённые в тибе человека, почти полностью излечили её тогда, да ещё на такой долгий период! Вспомнила здоровые, чистые лица его одногруппниц, совсем не испытывающих мучений, в отличие от остальных. Вновь остро им позавидовала. Кто знает, стоило ли оскорблять человека так жестоко? Впрочем, его ответ оказался под стать её словам. Тоже изощрённо мучительный.
А дальше становилось только хуже и хуже. Трое гостей, посетивших его тиб, да ещё под покровительством самого вождя вождей, рассказы об этом, в мгновение ока разлетевшиеся по университету, и всеобщая зависть к счастливицам, видевшим легендарных героев и пользующимся немыслимыми для остальных благами… На неё смотрел с издевательским сочувствием уже весь университет, делая жест, означающий сумасшедшую. Идиотка, которая могла иметь недоступное другим и, возможно, даже стать женой человека, отказавшаяся от такого счастья! Ради чего? Дурацкой гордости? Приверженности к древним обычаям? Она стала никем. Но и это Сайя смогла бы перенести – ей оставалось учиться совсем немного. Стиснув зубы и молча снося унижения и оскорбления, она как-нибудь дотянула бы до окончания. Но…
Покидание Чемье означало, что она больше никогда не увидит человека. В какой из дней девушка поняла, что влюбилась в своего победителя, она так и не поняла. Ненависть перешла в любовь. А он… Аалейк никогда и не скрывал, что она пришлась ему по душе. Только вот глупая гордость и обида разрушили её и его счастье. И Сайя не выдержала, решившись на встречу с ним. Две попытки оказались безуспешными. В первый раз он даже не заметил её: она заступила человеку дорогу, когда он, раздражённый скандалом, буквально вылетел из кабинета ректора. Университетские педагоги посчитали имперца выскочкой, ведь сопляк осмелился преподавать! Да ещё без позволения! А сразу вслед за ним туда вошли четверо саури в цветах самого вождя вождей. Она долго слушала униженный дрожащий голос ректора, потом ушла, поняв, что человеку ничто не грозит. Второй раз он просто прошёл мимо, глядя на неё как на пустое место. Только когда девушка попыталась шагнуть к нему и протянула руку, чтобы остановить, как-то незаметно изменил свой путь, и саури ухватила лишь воздух… А потом был третий, и последний раз. Когда Сайя дала себе клятву – либо разговор с ним состоится, либо она замёрзнет до смерти. И когда холод окончательно проник в неё, с облегчением вздохнула – наконец-то всем мучениям конец…
Но сейчас ей тепло. Очень тепло. Даже жарко. И тело не покрыто потом и грязью, хотя не знало омовения с того чёрного дня, когда её выкинули из тиба, оно явно чистое и ощущает то самое, уже забытое чувство ласки кожи человеческим постельным бельём. А рядом что-то большое и тёплое, греющее её так, словно пришёл долгожданный сезон радости… И это непонятное ощущение душевной теплоты. Она всё-таки умерла? Или… Человек всё же сжалился над ней? Открыла глаза – призрачный зеленоватый свет, так знакомый ей… Тёмные боги! Приподнялась на спальном помосте, со страхом глядя на своё обнажённое, без единой ниточки тело. Потом взглянула на это тёплое рядом с ней и увидела светлеющее в сумраке плечо человека. Тот ещё спал. Мощная грудь мерно вздымалась. Да он же… Гигант… По сравнению с саури… Совершенное, словно вылепленное лучшими ваятелями тело, чеканные черты лица. Почему ей казалось, что оно грубое? Поднесла ладошку ко рту, счастливо вздохнула, как же хорошо рядом с ним… Такой большой… Сильный… Воин… Защитник. Какой же дурой она была, отказавшись от человека! Нанеся ему обиду… Нет, Сайя сделает всё, чтобы вернуть его себе. Любым путём, любым способом… Снова опустилась на постель, не дыша подползла поближе. Приникла всем телом, обняла, пристроила голову на плечо. Как же чудесно! Какие непередаваемые ощущения радости, счастья, надёжности просто переполняют её… Прикрыла счастливо глаза, несмело погладила сильные выпуклые мышцы. Он чуть пошевелился, а потом вдруг прижал к себе с такой силой, что саури даже ахнула. Едва слышно, но этого хватило, чтобы человек открыл глаза, в которых не было ни капли сна. Серые, как у высоких, но чуть темнее, по-человечески.
– Как себя чувствуешь? Всё хорошо, ничего не болит?
– Нет… – прошептала. Не в силах отвести взгляд от его глаз, которые просто заворожили.
На губах человека дрогнула едва заметная улыбка.
– Хорошо, что всё обошлось. Ещё немного, и ты встретилась бы со своими предками.
– Ну и что? – упрямо тряхнула головой. – Зато ты выслушаешь меня.
– Угу. Ты своего добилась.
"А он не называет меня ни по имени, ни по клану, ни даже так, как тогда, – саури…"
– Тогда не тяни и не молчи. Что ты хотела мне сказать? Настолько важное?
Кровь прилила к щекам, делая их темнее. Ресницы опустились. Ей ужасно стыдно признаться в чувствах к нему. И вообще, среди обитателей кланов не приняты высокие чувства. Но надо… Надо сказать, что она не может жить без него. И не хочет.
– Я… – Голос почему-то звучит хрипло, тяжело…
Его ладонь легла на её спину. Пробежала, перебирая пальцами, по позвоночнику.
– Похудела. Глаза опухли. Много ревела?
Кивнула. Говорить не хотелось. Желание – просто лежать рядом, чувствуя его и ощущая странные волны, омывающие её, исходящие изнутри сильного тела человека. Его ладонь спустилась, дотронулась на миг до ягодиц, она лишь расслабилась… Рука поднялась, ласково и осторожно коснулась шеи, вызвав такой взрыв ощущений, что Сайя невольно простонала от наслаждения.
– Айе… – Раскрыла глаза, снова уткнувшись в его невозможный взгляд. Шлёпнула ладошкой по груди. – Прекрати. А то я…
– Что? – Улыбается, а рука снова щекочет шею под волосами. Жар мгновенно пробил от кончиков пальцев ног до макушки.
– М-м-м… Ты это специально? – надула губы.
Рука убралась, опустилась ниже, на талию. Вторая тоже. Пальцы сомкнулись.
Саури приподняла голову, снова замерла, глядя в его глаза.
– Ты… Я…
– Что?