- Прекрасно, - сказал Чип. - Благодарю.
- Благодари Уни, - сказал Боб.
Это увеличило ему на день промежуток между процедурами.
Тот вечер четверга был дождливый, и Чип никуда не пошел. Он сидел за своим письменным столом, подперев лоб двумя кулаками, и думал; жалел, что он не в музее, где мог бы еще и покурить.
Если город неизлечимых действительно существовал и Уни знал о его существовании и тем не менее не уничтожил его вооруженных защитников, тогда… тогда…
Тогда, выходит, Уни скрыл данный факт от Братства!.. Это было бы для номеров источником беспокойства, а может быть и соблазна, и он вводил ложные данные в картопечатное оборудование.
Ну, конечно! Разве могли предположительно неиспользуемые местности быть показаны на безукоризненных картах Братства? "Ах, ты только погляди вон на то место, папа! - мог бы воскликнуть ребенок на экскурсии в МДБ. - Почему мы не пользуемся Мудро и без Расточительности Нашим Наследием?" И папаша удивится: "Да, как-то странно…" Стало быть, город должен иметь ложное обозначение, например, "ИНД 9999" или "Гигантский Завод Настольных Ламп", и уж тогда никто и никогда не был бы подпущен туда ближе чем на пять километров. Если же неизлечимые жили на острове, то он вообще не должен быть нанесен на карту; на его месте должен расстилаться голубой океан.
И потому изучение карт было занятием бесполезным. Города неизлечимых могли быть и там и сям - где угодно. Или же их могло не быть вовсе. Карты ничего не доказывали и не опровергали.
Стоило ли так напрягать свои мозги, чтобы совершить это открытие - что изучение им карт было изначально сущей глупостью? Что не было иного пути отыскать такой город, кроме как пешком исходив всю Землю?
Долой Маттиолу с ее сумасбродными идеями!
Нет, не так.
Долой Уни!
В течение получаса он пытался решить - как обнаружить теоретически предполагаемый город в мире, по которому нет возможности свободно путешествовать? В конце концов он сдался и лег спать.
Перед сном он думал о Маттиоле, о поцелуе, который она отвергла, и о поцелуе, который она приняла, и о странном возбуждении, им испытанном, когда она показала ему свои, мягкие на вид, конические груди.
В пятницу с самого утра он был взвинчен. Вести себя и действовать нормально было невыносимо; весь день - и в Центре, и во время обеда, и на ТВ-сеансе, и в фотоклубе - он себя сдерживал, то и дело затаивал дыхание. С последним гонгом он отправился к Снежинке.
- Ого, - сказала она, - ты что, хочешь, чтобы я завтра лежала пластом?
После Снежинки Чип отправился в Музей. Он с фонариком кружил по залам, не в силах отделаться от захватившей его идеи. Город вполне мог быть даже где-то поблизости. Чип смотрел на стенды с денежными знаками и на преступника в тюремном застенке (нас двое, брат), на замки и старинные фотокамеры.
Он знал, как найти ответ, но это потребовало бы вовлечения в группу десятков новых номеров. Каждый из них проверял бы карты соответственно своей узкой специальности. Лично он, например, мог бы устанавливать города, где были лаборатории генетики и научно-исследовательские центры, которые он видел или о которых слышал от других номеров. Маттиола могла бы пройтись по учреждениям наставников. Но все это потребовало бы целой вечности и целой армии нелеченных помощников. Чип уже слышал, как будет бушевать Король.
Он смотрел на карту 1951 года и, как всегда, поражался странным названиям и путаной сети границ. Однако номеры тогда могли ездить чуть ли не куда угодно! Тоненькие тени смещались соответственно движениям луча фонарика, указывая края аккуратных заплат на карте, вырезанных точно по линиям координатной сетки. Если бы не движения фонаря, голубые квадраты были бы совер…
Голубые квадраты…
"Если город был бы на острове, то он вообще не был бы нанесен на карту; на его месте - голубые просторы океан", - вспомнилось ему.
И именно это было на Пред-У-картах.
Он подавил охватившее его волнение. Он медленно передвигал фонарь вперед и назад над застекленной поверхностью карты и считал оттененные движущимися тенями заплаты. Их было восемь, все - голубые. Все приходились на океан и были равномерно распределены по нему. Пять покрывали по одному квадрату координатной сетки, и три закрывали по два квадрата. Одна из квадратных заплат была здесь, близко от Инда в "Бенгальском заливе" - Заливе Стабильности, как он теперь назывался.
Он положил фонарик на крышку витрины, взял карту за края рамы, снял ее с крюка, на котором она висела, опустил на пол, прислонив стеклом к своему колену, и взял фонарь.
Рама была очень старая, но задняя бумажная заклейка выглядела сравнительно новой. Внизу на ней стоял штамп - "ЕВ".
Он потащил карту, держа ее за проволочную подвеску, через зал, вниз по эскалатору, через холл второго этажа в кладовую, где постоянно работал. Там он включил свет и осторожно положил карту вниз, стеклом на стол. Наклеенный в натяг бумажный задник он взрезал ногтем по краям вдоль рамы с трех сторон, продел под проволоку и отогнул назад. Под бумагой был лист белого картона, закрепленный на раме рядами тонких гвоздиков.
В коробке со старинными инструментами Чип отыскал ржавые клещи, одна рукоятка которых была обмотана желтой лентой. Клещами он повыдергивал гвоздики из рамы, затем поднял и вынул один лист и еще другой, находившийся под первым.
Тыльная сторона карты была покрыта коричневыми пятнами, но без дыр, которые оправдывали бы наложенные заплаты. Едва виднелась строчка коричневых букв: "Уиндхэм, МУС-2161" - видимо, это был чей-то старинный имяном.
Он приподнял карту за края, отделил от стекла, перевернул и поднял над головой к яркому свету потолка. Под всеми заплатами просвечивали острова: вот один крупный - "Мадагаскар"; вот скопление малых - "Азоры". Заплата на Заливе Стабильности закрывала линию из четырех небольших островов - "Андаманских". Он помнил, что на картах МДБ не было островов, заклеенных на этой карте заплатами.
Он снова вложил карту в раму, лицевой поверхностью вверх, и, опершись руками на стол, смотрел на нее, с презрительной усмешкой читая Пред-У-названия под восемью почти незаметными прямоугольниками.
"Маттиола! - мысленно воскликнул он. - Подожди, скоро ты кое-что узнаешь!"
Верхнюю планку рамы он подпер стопками книг, а фонарь поставил под стекло и, положив сверху лист бумаги, обвел на нем контуры. Андаманских островов" и береговую линию "Бенгальского залива". Он скопировал названия и местоположение других островов и перенес на бумажный лист шкалу масштаба карты, которая обозначалась скорей всего в милях, а не в километрах.
Пара островов среднего размера - "Фольклендские острова" - располагалась у берегов Арга ("Аргентина") напротив "Санта Круц", что, по-видимому, было АРГ 20400. Что-то зашевелилось в его памяти при виде названия этого места, но он никак не мог вспомнить что.
Он обмерил Андаманские острова - три, почти сливаясь друг с другом, протянулись приблизительно на сто двадцать миль. Насколько он помнил, это составляет около двухсот километров. Территория, достаточная, чтобы там разместилось несколько городов! Кратчайший путь к ним лежал с другой стороны Залива Стабильности, от СЕ А 77122, если бы он с Маттиолой (с Королем? Снежинкой? Пташкой?) отправились бы туда. Если бы! Разумеется, теперь, когда он обнаружил острова, они отправятся туда. Уж как-нибудь они это да устроят. Другого выхода нет.
Он перевернул карту лицом к стеклу, вложил на место листы картона и воткнул в старые дырочки гвоздики и вдавил их рукоятью клещей, продолжая гадать, почему АРГ 20400 и "Фольклендские острова" не выходят у него из головы.
Чип просунул обратно под проволоку бумажный лист - в воскресенье вечером он принесет ленту и заделает ею все как следует - и потащил карту обратно на третий этаж. Повесил на крюк и проверил, не выглядывает ли сбоку край задника.
АРГ 20400. Недавно по ТВ показывали построенную под этим городом шахту для добычи цинковой руды - не это ли привлекло его внимание? Сам он, определенно, никогда там не бывал.
Чип спустился в подвал и достал три табачных листа из-за бака с горячей водой. Он отнес их к себе в кладовую, достал припрятанные курительные принадлежности, сел за стол и принялся нарезать листья.
Он размышлял, не могло ли быть другой причины заклеить карту. И кто это сделал?
Хватит! Он устал думать. Чип позволил своим мыслям свободно разгуливать - он оценил блестящее лезвие ножа, представил Тишь и Пташку за резкой табака, как они это делали, когда он впервые увидел их. Он спросил тогда у Тиши, откуда у них семена табака, и она сказала, что их дал Король.
И он вспомнил, где видел АРГ 20400 - имяном, а не сам город.
Два номера в балахонах с красными крестами вводили под руки в Главный Медцентр кричащую женщину в разодранном балахоне. Они держали ее и, похоже, что-то говорили ей, но она все визжала - это были визгливые вскрики через равные промежутки времени. На них только эхом отзывались гладкие гулкие стены. Женщина все кричала, а стены и ночь продолжали ей вторить.
Он дождался, пока женщина и сопровождавшие ее вошли в здание, пока далекие вскрики не затихли вовсе, а затем медленно пересек тротуар и вошел. Он качнулся в сторону сканера, как бы потеряв на секунду равновесие, и щелкнул браслетом не по рецепторной панели, а по металлическому краю под ним, и пошел неторопливо дальше к идущему вверх эскалатору. Встал на ступеньку и поехал, положив руку на поручень. Где-то продолжала вопить женщина, но вскоре крики прекратились.
Второй этаж был освещен. Номер с подносом, на котором стояли стаканы, кивнул Чипу, проходя мимо по холлу. Чип ответил вежливым кивком.
Третий и четвертый этажи тоже были освещены, но эскалатор, ведущий на пятый этаж, не работал, и его верхний конец упирался в темноту. Чип поднялся по неподвижному эскалатору на пятый этаж и дальше, на шестой.
Освещая себе путь карманным фонарем, он быстро шел по коридору шестого этажа мимо кабинетов, в которых побывал тогда в сопровождении двух врачей - женщины, называвшей его "юным братом", и мужчины со шрамом на щеке, следившим за ним. В конце коридора была дверь с номером 600А и табличкой "Заведующий химиотерапевтическим отделением".
Он прошел через приемную в кабинет Короля. Большой письменный стол выглядел более прибранным, чем в прошлый раз: на нем стояли обшарпанный телекомп, стакан с карандашами и ручками и два пресс-папье - одно необычное, квадратное, а другое заурядно круглое, на нем было выгравировано "АРГ 20400". Чип подержал его на ладони, ощущая холодную металлическую тяжесть. Потом положил его на место рядом с фото улыбающегося молодого Короля на фоне храма Уни.
Чип обошел стол, открыл средний ящик и стал шарить в нем, покуда не нашел списка сотрудников отделения. Пробежал взглядом половину колонки Езусов и обнаружил Езуса ХЛ09Е6290 и его адрес: Г35, комната 1744.
Чип секунду постоял перед дверью, с болью представляя картину, которую может увидеть: дремлющая рядом с Королем Маттиола, а на ней возлежит его рука, рука властителя. "И хорошо! - подумал Чип. - Пусть она знает!" Он вошел и притворил за собой дверь. Навел фонарь на кровать и включил его.
Король был один и спал, закинув руки за голову.
Сей факт одновременно и обрадовал и огорчил Чипа. Все-таки, скорее, обрадовал. Маттиоле он расскажет позже, придет и выложит все, что узнал. То-то будет триумф!
Он включил в комнате свет, выключил фонарик и спрятал его в карман.
- Король, - позвал он.
Голова и руки в пижаме не пошевелились.
- Король, - повторил Чип и подошел к кровати. - Проснитесь, Езус ХЛ.
Король повернулся на спину и прикрыл рукой глаза от света. Пальцы слегка разомкнулись, и между ними - прищур глаза.
- Я хочу с вами поговорить, - сказал Чип.
- Что вы тут делаете? - спросил Король. - Который час?
Чип взглянул на часы.
- Без десяти пять, - сказал он.
Король сел, все еще прикрывая глаза ладонью.
- Что происходит, ладо-гадо, - раздраженно проворчал он. - И что вы тут делаете?
Чип взял стул, придвинул его к кровати и сел. В комнате был беспорядок, в мусорнике балахоны, на полу чайные пятна. Король прокашлялся в кулак и продолжал держать его у рта, глядя красными глазами на Чипа, волосы на голове были всклокочены.
Чип сказал:
- Хочу узнать, как идут дела на Фольклендских островах?
Король опустил руку.
- На каких островах? - спросил он.
- На Фольклендских, - повторил Чип. - Там, где вы добыли табачные семена. И духи, что дали Маттиоле.
- Духи я сделал сам, - сказал Король.
- А семена табака? Их вы тоже сами сделали?
- Мне их дали.
- В АРГ 20400?
Подумав, Король кивнул.
- А откуда они попали к тем, кто дал их вам?
- Не знаю.
- И вы не интересовались?
- Нет, - сказал Король. - Не интересовался. Возвращайтесь к себе, мы можем поговорить об этом завтра вечером.
- Я останусь здесь, - сказал Чип. - И пробуду здесь до тех пор, пока не узнаю правду. Мне надо быть в медцентре к 8.05, и если я опоздаю, со всем будет покончено - со мной, с вами, с группой. Вы же не собираетесь быть королем без подданных.
- Вот что, братобоец, - сказал Король, - убирайтесь отсюда вон.
- Нет, - сказал Чип.
- Я сказал вам правду.
- Не верю.
- Убирайтесь! - бросил Король и перевернулся на живот.
Чип как сидел, так и остался сидеть. Смотрел на Короля и ждал.
Через несколько минут Король повернулся и сел. Откинул в сторону одеяло и опустил ноги на пол. Обеими руками стал через ткань пижамы почесывать бедра.
- "Американуэва" не "Фолькленды", - сказал он. - Они прибывают на побережье и торгуют. Существа с заросшими лицами, одетые в шкуры. - Король смотрел на Чипа. - Отвратительные, со следами страшных болезней дикари. То, что они говорят, с трудом можно понять.
- Они есть, они спаслись!
- Это все, что они сделали. Их руки одеревенели от работы. Они голодают, они крадут друг у друга добычу.
- Но они не вернулись в Братство.
- Если б они вернулись, им было бы лучше убраться обратно, - сказал Король. - Они религиозны. Они употребляют алкоголь.
- Как долго они живут? - спросил Чип.
Король промолчал.
- Больше шестидесяти двух лет? - спросил Чип.
Глаза у Короля холодно сузились.
- Разве жизнь это нечто столь великолепное, - сказал Король, - что она должна длиться бесконечно долго? Разве она фантастически прекрасна у нас здесь или у них там, что шестьдесят два года недостаточный срок, если приходится бороться за каждый лишний день? Да, они живут дольше. Один из них заявил даже, что ему восемьдесят, и, посмотрев на него, я поверил. Но они умирают и в более молодом возрасте - в тридцать и даже в двадцать лет - от тяжелой работы, и от грязи, и от грызни за свои так называемые "деньги".
- Это только одна группа островов, - сказал Чип. - А есть ведь и другие.
- Они все одинаковые, - сказал Король. И повторил: - Все будут одинаковые.
- Откуда вы знаете?
- А как может быть по-другому? - ответил вопросом на вопрос Король. - Во имя Христа и Вэня, да знай я, что там возможна хотя бы получеловеческая жизнь, я бы сам рассказал вам все!
- Вы в любом случае все должны были рассказать, - сказал Чип. - Есть острова совсем недалеко отсюда, - в Заливе Стабильности. Леопард и Тишь могли бы туда перебраться и были бы живы до сих пор.
- Нет, они бы умерли.
- В таком случае, вы должны были предоставить им выбор, где умирать, - сказал Чип. - Вы же не Уни.
Он встал и поставил стул на место, к столу. Посмотрел на экран видеофона, протянул руку через стол и взял карточку с имяномом наставника: Анна СГ38Р2823.
- Похоже, вам неизвестен ее имяном? - спросил Король. - Чем же вы занимаетесь, встречаясь с ней в темноте? Или вы еще не добрались до ее выпуклостей?
Чип опустил карточку в карман.
- Мы вообще с ней не встречаемся, - сказал он.
- О, бросьте эти штучки, - сказал Король, - мне все известно, что там у вас. Решили, что я уже покойник?
- Ничего между нами нет, - повторил Чип. - Она один раз пришла в Музей, и я дал ей мой французский словник, вот и все.
- Могу себе вообразить, - сказал Король. - Уходите отсюда прочь, слышите вы или нет? Я должен выспаться. - Он снова улегся, сунул ноги под одеяло и натянул его на грудь.
- Ничего между нами нет, - еще раз сказал Чип. - Она чувствует себя в слишком большом долгу перед вами.
Не открывая глаз, Король сказал:
- Но скоро мы поможем ей рассчитаться с долгами, а?
Чип помолчал, потом сказал:
- Вы должны были сказать нам про Американову.
- Американуэву, - поправил Король и больше не сказал ничего. Он лежал с закрытыми глазами, его укрытая одеялом грудь часто вздымалась.
Чип направился к двери и выключил свет.
- Увидимся вечером, - сказал он.
- Надеюсь, что вы туда попадете, - сказал Король. - Вы оба. В Американуэву, я имею в виду. Вы заслужили это.
Чип открыл дверь и вышел.
Горечь слов Короля сильно огорчила его, но минут через пятнадцать он вновь почувствовал прилив бодрости и оптимизма и был доволен результатом этой, подаренной ему до процедуры, ночи. Его правый карман оттопыривали карты Залива Стабильности с Андаманскими островами, перечень названий и местоположений других крепостей неизлечимых и карточка с имяномом Маттиолы. Слава Христу, Марксу и Вэню, на что бы хватило его способностей, если б он вообще смог избавиться от процедур!
Он достал из кармана карточку и на ходу стал ее читать. Анна СГ38Р2823. Он позвонит ей после утреннего гонга и договорится о встрече - во время свободного часа вечером. Анна СГ. Нет, она - не "Анна", а Маттиола - ароматная, утонченная, красивая. (Кто подобрал ей это прозвище? Она сама или Король? Невероятно. Проклятый Король думал, будто они встречались и занимались любовью. Если бы!)
"Тридцать восемь Р, двадцать восемь, двадцать три". Некоторое время он шагал, ритмично повторяя ее имяном. Потом сообразил, что идет слишком резво, умерил шаг и спрятал карточку в карман.
Он вернется к себе до первого утреннего гонга, примет душ, переоденется, позвонит Маттиоле, поест (он умирал с голода), затем в 8.05 пройдет процедуру и сходит на прием к зубному ("Сегодня, сестра, гораздо легче. Дергать почти совсем перестало"). Процедура его оглушит, ладо-гадо, но не настолько, чтобы он не смог рассказать Маттиоле про Андаманские острова и начать с ней планировать - и со Снежинкой, с Пташкой тоже, если их это интересует, - как им туда добираться. Снежинка, вероятно, предпочтет остаться. Он на это и надеялся - это здорово упростило бы дело. Да, Снежинка останется здесь хохотать, курить и трахаться с Королем и играть в этот механический футбол. А они с Маттиолой сбегут.
Анна СГ, тридцать восемь Р, двадцать восемь, двадцать три.
К жилому корпусу он подошел в 6.22. Две ранние пташки попались ему навстречу в холле его этажа. Одна голенькая, другая уже одетая. Он улыбнулся и сказал: - Доброе утро, сестры.
Он пошел в свою комнату и включил свет. Боб лежал на кровати, он приподнялся на локте и уставился на него, щурясь от света. Его открытый телекомп стоял на полу, синий и желтый сигналы светились.