Чип проложил себе путь через толпу к вращающейся двери в стороне от главного входа, имитироал отметку у сканера и проскочил через дверь - в склад, где рядами стояли под яркими лампами решетчатые ящики и картонные коробки, похожие на банки данных Уни. Он снял с плеча свою сумку и запихнул ее между коробкой и стеной.
Он "нормально" шагал вперед. Тележка со стальными контейнерами пересекла ему путь, толкаемая оранжево-балахонным номером, который взглянул на него и кивнул.
Чип кивнул в ответ и зашагал дальше, глядя на номера, толкавшего тележку под широко распахнутый портал, и далее, на залитое ярким светом поле.
Он пошел туда, откуда вышел номер - в помещение, где номеры в оранжевом ставили стальные фляги на транспортер моечной машины и наполняли чистые фляги кокой и дымящимся чаем из кранов огромных котлов. Он все шел и шел.
Он снова обманул сканеры и вошел в комнату, где на крючках висели обычные балахоны, а двое номеров снимали с себя оранжевые.
- Привет, - сказал он.
- Привет, - отозвались они.
Он подошел к стенному шкафу и отодвинул дверцу на всю ширину. Там стоял электрополотер и бутылки с зеленой жидкостью.
- Где тут у вас одежка? - спросил он.
- Вон там, - сказал один из номеров, кивком показав на другой шкаф.
Чип подошел и открыл его. На полках лежали оранжевые балахоны, оранжевые бахилы, оранжевые рукавицы.
- Вы откуда здесь? - спросил номер.
- Из РУС 50937, - сказал он, забирая балахон и пару бахил. - Мы у себя держали балахоны внутри.
- Им и положено быть внутри, - сказал номер, застегивая белый балахон.
- Я бывала в Русе, - сказала другой номер - женщина. - Меня два раза туда назначали - первый раз на четыре года, потом еще раз на три.
Он тянул время, надевая на сандалии бахилы; закончил с ними, когда номеры бросили свои использованные балахоны в мусоросборник и вышли из подсобного помещения.
Он надел оранжевый балахон поверх своего белого и застегнул его до горла так, что белый стал совсем не виден. Оранжевые балахоны были тяжелей обычных, и у них были добавочные карманы.
Он заглянул в другие шкафы, нашел разводной гаечный ключ и подходящего размера кусок желтого паплона.
Потом воротился туда, где спрятал свою сумку, вынул ее и завернул в паплон. Его толкнула вращающаяся дверь.
- Простите - сказал вошедший номер. - Я вас не ушиб?
- Нет, - ответил Чип, держа сверток с сумкой.
Номер в оранжевом пошел своей дорогой.
Чип немного обождал, наблюдая за ним, затем взял сверток под левую руку и вынул из кармана гаечный ключ. Он держал его в правой руке, как ему представлялось, нормально, чтобы все выглядело естественно.
Он пошел следом за ушедшим номером, затем повернул и направился к порталу, через который вышел на летное поле.
Эскалатор трапа, прислоненный к фюзеляжу самолета у выхода номер 2, был пуст. Тележка, по-видимому одна из тех, что он видел, когда их катили, стояла у подножия трапа, рядом со сканером.
Другой эскалатор уже убирали в подземную шахту, а обслуженный им самолет рулил ко взлетной полосе. Это был рейс 8.10 на Чи, вспомнилось Чипу.
Он опустился на одно колено и положил сумку и ключ на бетон и прикинулся поправляющим бах ил у. В зале ожидания все будут наблюдать за самолетом на Чи, будут смотреть, как он взлетает - в тот самый момент он и вступит на эскалатор. Оранжевые ноги прошуршали позади него - какой-то номер шел по направлению к ангару. Он снял бахил у и надел снова, следя за самолетом, и выжидая, когда тот развернется.
Вот он начал стремительный разбег. Чип подобрал свою сумку и ключ, встал и пошел. Его нервировала яркость все заливавшего света, но он сказал себе, что никто за ним не наблюдает, а все следят за самолетом. Он пошел вверх по эскалатору трапа, а пройти мимо сканера помогла стоявшая рядом тележка, она оправдывала его неловкость. Теперь он встал на ступеньку, и эскалатор понес его вверх. Он крепко прижимал к себе паплоновый сверток и гаечный ключ, быстро приближаясь к раскрытой двери самолета. С эскалатора он вошел в салон.
Двое номеров были заняты с раздатчиками пищи. Они посмотрели на него, и он кивнул им. Те молча ему ответили. По проходу он направился к туалету.
Вошел в душевую, оставив дверь открытой, и положил сверток на пол. Повернулся к раковине и постучал по кранам ключом. Опустившись на колени, постучал и по сточной трубе. Раздвинул губки ключа и наложил их на трубу.
Он услышал, как остановился эскалатор, как затем снова заработал. Он нагнулся и высунулся из двери. Номеры в оранжевом ушли.
Он положил на пол ключ, встал, закрыл дверь и расстегнул оранжевый балахон. Снял его, сложил по длине и скатал в компактный рулон, как мог туго. Встав на колени, раскрыл сумку, затолкал в нее балахон, сложил желтый паплон и сунул туда же. Снял бахилы с сандалий и тоже упрятал в сумку. Засунул туда и ключ. Наконец закрыл сумку и натянул верхний клапан.
С сумкой на плече он помыл руки и лицо холодной водой. Сердце его быстро колотилось, но чувствовал он себя хорошо, с волнением ощущая, что живет. Посмотрел в зеркало на свое разноглазое лицо. Война Уни!
Он услышал голоса номеров, поднимавшихся на борт самолета. Стоя у раковины, он вытирал свои давно сухие руки.
Дверь открылась, и вошел мальчуган лет десяти.
- Привет, - сказал Чип, вытирая руки. - Хорошо провел время?
- Да, - сказал мальчик.
Чип бросил в мусоросборник полотенце.
- В первый раз летишь?
- Нет, - сказал мальчик, раскрывая свой балахончик. - Я уже много раз летал. - Он присел на один из унитазов.
- В салоне увидимся, - сказал Чип и вышел.
Самолет уже был заполнен почти на треть, номеры продолжали входить. Он занял ближайшее свободное кресло, проверил сумку - надежно ли та закрыта - и поставил рядом.
То же самое произойдет и в другом конце рейса. Когда все начнут покидать самолет, он пройдет в туалетную, чтобы надеть оранжевый балахон обслуги. Он станет "работать" возле раковины, когда номеры поднимутся на борт, чтобы вновь наполнить фляги уникокой, и уйдет после них. В служебном депо за ящиками или в кладовой он отделается от балахона и бахил и от этого гаечного ключа; потом проскочет мимо сканера, выйдет из аэропорта и пойдет к '14509. Там всего восемь километров на восток от '510 - он проверил по карте в МДБ в то утро. Если повезет, он там будет к полуночи или чуть позже.
- Как странно, - сказала женщина в соседнем кресле.
Чип повернулся к ней.
Она смотрела в хвостовую часть салона.
- Вон тому номеру не хватило места, - сказала она.
Номер медленно шел по проходу, глядя то направо, то налево. Все кресла были заняты. Пассажиры озирались по сторонам, пытаясь как-то помочь брату.
- Одно еще должно быть, - сказал Чип, подымаясь со своего кресла и ища взглядом свободное. - Уни не мог допустить ошибку.
- Но ведь нету, - сказала женщина. - Все места заняты.
Все наперебой заговорили. Свободного места действительно не было. Какая-то женщина взяла с кресла девочку, пересадила ее к себе на колени и позвала оставшегося без места.
Самолет тронулся на рулежку, вспыхнули экраны ТВ и стали показывать передачу о географии Афра и его ресурсах.
Чип старался сосредоточить внимание на передаче, полагая, что сможет почерпнуть полезную для себя информацию, но не получалось. Если его теперь найдут и "вылечат", он уже больше никогда не вернется к жизни. На сей раз Уни обеспечит ему покой, и никакого тайного значения он, Чип, не усмотрит в тысяче листьев на тысяче мокрых камней.
В '14509 Чип прибыл в ноль двадцать. Он был бодр - по времени США была середина Дня.
Первым делом он пошел в музей Пред-У, потом - на станцию проката велосипедов, ближайшую к корпусу Р51. После этого он дважды зашел на станцию и по одному разу в столовую Р51 и в центр снабжения.
В три часа утра он вошел в комнату Маттиолы. Он смотрел на нее, освещая карманным фонарем; смотрел на ее щеку, на ее шею, темную руку на подушке. Затем прошел к письменному столу и зажег свет.
- Анна, - произнес он, стоя у изножья кровати. - Анна, тебе надо вставать.
Она что-то пробормотала.
- Ты сейчас же должна встать, Анна, - сказал он. - Давай, поднимайся.
Она приподнялась, заслонив рукой глаза, что-то жалобное бормоча. Сев, она убрала с глаз руку и уставилась на него; узнала, смущенно нахмурилась.
- Анна, я хочу, чтобы мы с тобой поехали покататься на велосипедах, - сказал Чип. - Для тебя тоже есть. Ты не должна ни громко разговаривать, ни звать на помощь.
Он сунул в карман руку и вытащил пистолет. Он держал его, как ему казалось, по всем правилам, положив указательный палец на спусковой крючок, а остальными обхватив рукоятку и направив дуло ей в лицо.
- Я убью тебя, если ты не сделаешь по-моему. И не вздумай закричать.
Глава 3
Она смотрела на пистолет и на Чипа.
- Генератор подсел, - сказал он, - однако в стене музея я проделал дыру глубиной в сантиметр, а в тебе она будет намного глубже. Так что лучше тебе подчиниться. Извини, что я напугал тебя, но ты скоро поймешь, почему я так поступаю.
- Это ужасно! - сказала Маттиола. - Ты все еще болен!
- Да, - сказал он, - и теперь намного тяжелее. Поэтому делай, как тебе сказано, или Братство лишится двух ценных номеров - сперва тебя, затем меня.
- Как ты можешь так себя вести, Ли? - сказала она. - Ты с оружием в руке угрожаешь мне? Невозможно представить!
- Вставай и одевайся, - сказал он.
- Пожалуйста, позволь мне позвонить.
- Одевайся, - повторил он. - Быстро!
- Хорошо, - сказала она, откидывая одеяло. - Хорошо. Буду все делать в точности, как ты велишь. - Она встала и сняла пижаму.
Он попятился назад, не сводя с нее глаз и не опуская пистолета.
Она дала пижаме упасть к ее ногам и повернулась к полке, чтобы взять свежий балахон. Чип смотрел на ее груди, на все ее тело, которое чем-то неуловимым - полнотой ли бедер, округлостью ли ягодиц? - отличалось от нормального. До чего, же она была хороша!
Маттиола надела балахон и, подняв высоко руки, просунула их в рукава.
- Ли, прошу тебя, - сказала она, глядя на него. - Давай спустимся в медцентр и…
- Не разговаривай!
Она застегнула балахон и надела сандалии.
- Почему тебе захотелось поехать на велосипедах? - сказала она. - Сейчас ведь ночь.
- Собери вещи в сумку, - приказал Чип.
- В дорожную?
- Да, - сказал он. - Возьми еще один балахон, аптечку первой помощи и щипцы. Ну и все, что тебе понадобится под рукой. У тебя есть карманный фонарь?
- Что ты задумал делать?
- Упаковывай сумку, - не стал уточнять.
Она складывала вещи, а когда закончила и закрыла сумку, он взял и повесил ее себе на плечо.
- Нам надо выйти и обойти вокруг здания, - инструктировал он. - Там у меня приготовлены велосипеды. Мы пойдем рядом, а пистолет будет у меня в кармане. Если мы встретим кого-нибудь и ты дашь знак, что что-то не в порядке, я выстрелю. Тебе все понятно?
- Да, - ответила она.
- Делай только то, что я тебе скажу. Если говорю: "Стоп, поправь себе сандалию", ты останавливаешься и поправляешь. Мы будем проходить мимо сканеров не отмечаясь. Ты раньше так делала, теперь тебе предстоит делать то же самое.
- Мы сюда не вернемся? - спросила она.
- Нет. Мы уезжаем далеко отсюда.
- Тогда тут есть фотоснимок, который мне хотелось бы взять с собой.
- Бери. Я же сказал: возьми все, что ты хочешь.
Она подошла к письменному столу, выдвинула ящик и порылась в нем.
"Фотография Короля? - гадал он. - Нет, Король - часть ее болезни. Вероятно, кто-то из родных".
- Где-то здесь, - бормотала она, нервничая, что показалось Чипу подозрительным.
Он быстро подошел и оттолкнул ее. "Ли РМ. Пистол. 2вело", - было написано на дне ящика. В руке у нее был карандаш.
- Я стараюсь тебе помочь, - объяснила она.
Он понял, что сейчас ударит ее, однако сдержался. Но сдерживать себя не следовало - это дало бы ей уверенность, что он не причинит ей боли. И он влепил ей пощечину.
- Брось-ка эти штучки! - сказал он. - Разве ты не понимаешь, как серьезна моя болезнь? Ты умрешь, и, быть может, вместе с тобой умрут десятки других номеров. Вот что будет, если ты позволишь себе еще раз что-нибудь в этом роде!
Маттиола смотрела на него широко раскрытыми глазами и дрожала, держась рукой за щеку.
Его тоже трясло от сознания, что он причинил ей боль. Он вырвал у нее карандаш, зачеркнул написанное, забросал бумагами и сверху кинул ее записную книжку. Бросил карандаш в ящик и задвинул его, взял ее за локоть и подтолкнул к двери.
Они вышли из комнаты и двинулись по коридору. Чип держал руку в кармане, не выпуская из нее пистолет.
- Перестань дрожать, - сказал он. - Я ничего тебе не сделаю, если будешь выполнять мои требования.
Они спускались на эскалаторе. Навстречу им, на параллельной лестнице, ехали два номера.
- И ты, и они, - показал он. - И вообще все, кто попадется навстречу, - все будут убиты.
Она промолчала.
Он улыбнулся номерам, они улыбнулись в ответ. Она им кивнула.
- Это мой второй переезд за этот год, - сказал он ей.
Они миновали много пролетов и ступили на последний эскалатор, ведущий в вестибюль. Три номера, из них двое с телекомпами, стояли, беседуя, около сканера у одной из дверей.
- Теперь без шуточек, - напомнил он ей.
Они спускались, отражаясь в темном стекле окна. Номеры продолжали разговаривать. Один из них поставил свой телекомп на пол.
Чип с Маттиолой сошли с эскалатора.
- Погоди минутку, Анна, - сказал он. Она остановилась и повернулась к нему.
- Мне ресница попала в глаз, - сказал он. - Есть у тебя салфетка?
Она пошарила рукой в кармане и отрицательно покачала головой.
Он нащупал одну под пистолетом, вынул и дал ей. Он стоял лицом к заболтавшимся номерам и одной рукой держал глаз широко раскрытым, другую руку опять опусти в карман. Она приложила салфетку ему к глазу. Дрожь ее не унималась.
- Это всего-навсего ресничка, - сказал он. - Нервничать не из-за чего.
За ее спиной номер поднял свой телекомп, и все трое обменялись рукопожатиями и поцеловались. Двое с телекомпами дотронулись до сканера. "Можно", - моргнул он дважды. Оба вышли из здания. Третий номер, мужчина лет двадцати пяти, направился в сторону стоящих Чипа и Маттиолы.
Чип убрал руку Маттиолы.
- Все в порядке, - сказал Чип, моргая. - Благодарю, сестра.
- Вам не нужна помощь? - спросил номер. - У меня специальность 101.
- Спасибо, не надо, это была ресничка, - сказал Чип. Маттиола пошевелилась. Чип взглянул на нее. Она молча положила салфетку к себе в карман.
Номер, взглянув на дорожную сумку, пожелал им счастливого пути.
- Благодарю, - сказал Чип. - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - сказал номер, улыбаясь им.
- Спокойной ночи, - сказала Маттиола.
Они направились к дверям и в стекле увидели отражение номера, вставшего на бегущие вверх ступени.
- Я близко наклонюсь к сканеру, - сказал Чип. - А ты тронь его, но не панель датчика, а его край.
Так они выбрались на улицу.
- Пожалуйста, Ли, - просила Маттиола. - Во имя Братства, давай вернемся и поднимемся в медцентр.
- Помолчи, - сказал он.
Они свернули в проход между зданиями. Темень тут была гуще, и он достал фонарь.
- Что ты собираешься со мной сделать? - спросила она.
- Ничего, - сказал он, - если ты опять не вздумаешь выкинуть со мной какую-нибудь штуку.
- Зачем я тебе нужна?
Он не ответил.
На пересечении проходов между зданиями стоял еще один сканер. Рука Маттиолы потянулась было кверху. Чип перехватил ее руку:
- Ни-ни!
Они прошли мимо, не отмечаясь. У Маттиолы вырвалось горестное восклицание, и она произнесла упавшим голосом:
- Ужас!
Велосипеды стояли прислоненными к стене там, где он их оставил. В багажной корзине одного из них была укреплена завернутая в одеяло сумка и в нее втиснуты унипеки и фляга с питьем. Одеяло также прикрывало и корзину на втором велосипеде; он положил в нее сумку Маттиолы и обернул ее одеялом, проделав это весьма тщательно.
- Садись, - сказал он, придерживая ее велосипед.
Она села, взявшись за руль.
- Мы поедем прямо - между зданиями и к Восточному шоссе, - сказал он. - Никуда не сворачивай, не останавливайся и не меняй скорость, пока я не велю.
Сам он сел на другой велосипед. Невыключенный фонарь закрепил на корзине сбоку и теперь он, сквозь решетку багажника, освещал тротуар впереди.
- Все! Поехали, - сказал он.
Они катили рядом по прямому проезду между корпусами, темнота то сгущалась, то чуть редела в проходах между домами; высоко в черном небе виднелись редкие звезды, а далеко впереди мерцала голубая искорка единственного в проулке фонаря.
- Прибавь малость, - попросил Чип.
Они поехали быстрей.
- У тебя когда назначена следующая процедура? - спросил он.
Она помолчала, потом сказала:
- Восьмого маркса.
"Две недели, - подумал он. - О, Христос и Вэнь! Почему не завтра или послезавтра? Ладно, могло быть и хуже - могло быть и через четыре недели".
- Я смогу ее получить? - спросила она.
Не было смысла дополнительно волновать ее.
- Может быть, - сказал он. - Увидим.
Он намеревался ежедневно делать небольшие перегоны, используя свободный час, когда двое велосипедистов не привлекли бы внимания. Они могли передвигаться от одной парковой зоны до другой, проезжая за раз город или два. И так, мало-помалу, проделать весь путь до '12082 на северном побережье Афра, города, ближайшего к Майорке.