На боевой броне Расчленителя была свежая кровь, кровь Астартес. Выражение лица Рафена было осторожно-нейтральным.
- Нокс. Каково состояние брата Сова?
В полумраке блеснули темные глаза Нокса.
- Гаст присматривает за ним. Он лежит в лазарете, накачанный под завязку анти-шоковым зельем и противоядием. Он выживет.
- Хорошо.
- Но он не сможет сражаться. И теперь я лишился трех братьев, - продолжил Нокс, не обращая внимания на ответ Рафена.
- Мы все лишились трех братьев, - твердо ответил Рафен, - это объединенная миссия, кузен, не забывай. Ваш магистр Ордена потребовал этого.
- Он сказал мне выследить и убить предателя, Кровавый Ангел. Он не предлагал мне использовать моих братьев как пушечное мясо.
- Если ты предполагаешь, что я позволил твоим родичам подвергнуть себя огромному риску, то тебе необходимо пересмотреть эту мысль. Мы все в огромной опасности, - Рафен сложил руки на груди, его губы скривились.
- Разве мы не должны вырезать сердце предателя? - рявкнул он. - У меня нет времени на пререкания и критику. Нокс, говори то, что думаешь. Озвучь свои мысли.
Он свирепо взглянул на Расчленителя.
- Ты веришь в то, что мог все сделать лучше, чем сделал я.
- Ты, кажется, так уверен в себе, - сказал Нокс, - но ответь мне, у тебя вообще был план, Рафен? Или ты просто плывешь по течению?
Кровавый Ангел ощутил прилив раздражения.
- Ты сражался с врагами Императора намного дольше меня. Так скажи мне, как много раз тебя вынуждали идти в битву, рассчитывая только на свою хитрость и благословение Святой Терры?
- Не пытайся учить меня, мальчишка, - парировал воин. - Этого недостаточно! Командир, который идет на битву без стратегии - ходячий мертвец.
- А ты, в свою очередь, пытаешься научить меня тактике, - огрызнулся Рафен. - Как часто ты еще будешь испытывать меня? На арене Ваала я уже однажды одержал победу над тобой… Ты снова хочешь драться со мной здесь и сейчас? Ты хочешь бросить мне вызов ради командования этой миссией?
Тело Нокса напряглось, и на мгновение Рафен подумал, что Расчленитель ударит его.
- Наверное, так и следует поступить.
- И что за превосходный пример мы подадим, - усмехнулся Рафен, - в этот раз, когда наше единство ради цели нам нужнее всего.
- Ага, - ответил Нокс, - а как мы можем этого добиться, если не доверяем собственному командиру?
Он сделал два шага вперед.
- Заставь меня поверить тебе, Рафен. Убеди меня, почему я должен следовать за тобой.
- Мы найдем ренегата, который пришел на Ваал, и уничтожим его, - ответил Кровавый Ангел, - если хочешь, можешь сомневаться во мне, но не сомневайся в этом. С нами Император.
Усмехнувшись, Нокс изогнул бровь.
- Это тебе сородич колдун сказал? Может, скажешь еще, что Он сойдет с Золотого Трона и проткнет копьем Фабия для нас? - он фыркнул. - Да, я дрался во Имя его гораздо дольше тебя, и за это время я научился тому, что Он помогает тем, кто помогает сам себе.
- Следи за языком, - прорычал Рафен.
Расчленитель сверкнул глазами в ответ, не обращая внимания на предупреждение.
- До сих пор ты производишь плохое впечатление, братец. Ты позволил своим мыслям затуманиться. Ты все еще сражаешь в проигранной битве, Рафен! Размышляешь над всеми обстоятельствами бегства Байла вместо того, чтобы готовиться к грядущему сражению! И я не позволю из-за этого умирать моим братьям.
Рафен отвернулся.
- Ты не знаешь, о чем я думаю. Если бы знал, ты не спорил бы со мной!
Рука Нокса вылетела вперед и схватила наруч Рафена.
- Я знаю, о чем ты думаешь, Кровавый Ангел! Я знаю, потому что думаю о том же!
- Убери свою руку, - прорычал Рафен.
- Что он делает со священной кровью? - выпалил Нокс. Рафен ощутил, как будто кровь в венах обратилась в лед, и напрягся. Тень великого ужаса перед позором и отвращение, столь темное, как старая ненависть, накрыли его разум. Этот вопрос бился у него в подсознании. Он бился там с того самого момента, когда Рафен покинул общество лорда Данте. После того, как магистр Ордена поручил ему эту миссию.
- Этот вопрос…, - Нокс убрал руку, - он лишил меня сна. Иногда я желаю, чтобы не знал ничего этого… Но это только секундная передышка…
Весь гнев, вся сдерживаемая ярость в сердце Расчленителя испарилась, и на мгновение он показался почти уязвимым. Странно, но Рафен внезапно ощутил сочувствие к своему брату по оружию.
- Да, - согласился он, - я слышу тот же самый вопрос в своих мыслях и с ужасом жду ответа на него.
- Мы боимся его, - ответил Нокс, - как и должно быть. Этот подлый ублюдок Хаоса, его темное колдовство и порченая наука создают таких чудовищных созданий. Говорят, что Байл однажды приложил руку к созданию клона короля ублюдков - Хоруса…
Лицо воина скривилось от отвращения, и он сплюнул на палубу.
- Если он осмелился воссоздать этого нижайшего из предателей… Во имя Терры, что еще он может создать?
Рафен ощутил слабость.
- Не могу даже представить…
- Но должен, - ответил ему Нокс, - ты должен осмелиться и ответить себе на этот вопрос, в противном случае ты пойдешь сражаться не готовым!
Он сделал паузу.
- И если ты поступишь так, то ты докажешь мою правоту. Не один достойный командир не может отвернуть свое лицо от такой темной и ужасающей неопределенности. Это цена лавров героя. Если хочешь вести нас в бой, ты должен с радостью вести нас хоть в самое пекло ада.
- И делать это с открытыми глазами, - кивнув, добавил Рафен, - только так.
Нокс внимательно посмотрел на него.
- Вот что я тебе скажу. Я - Расчленитель, Сын Великого Сангвиния, Адептус Астартес. Преданный слуга Золотого Трона и так далее и тому подобное. Я могу встать перед тобой и строчить лист за листом, перечисляя победы и мои набожные, фанатичные деяния во имя Святой Терры. Но мне нет нужды доказывать это тебе или любому другому человеку под светом этих звезд.
Рафен посмотрел на него.
- Но ты требуешь этого от меня!
- Такова ноша командования. Ты знаешь это. Преодолей это, Рафен, или отойди в сторону.
Нокс встал перед ним, ожидая.
- Что ты выберешь?
После долгой паузы Кровавый Ангел медленно вздохнул.
- У меня нет великого плана, - признал он, - каждый разработанный против Фабия план, каждая наработка, чтобы схватить его, оказывается пеплом в моих руках. Он не похож ни на одного врага, с которым я когда-либо сталкивался. Десять тысяч лет тому назад он был примером для героев и чемпионов, и время не затуманило его мастерство. Это чудовище - исключительная добыча, Расчленитель. Знай это.
- Знаю. Мы все знаем.
Взор Рафена упал на палубу.
- Сейчас у меня ничего не осталось, кроме клинка из ненависти, и ярости, которая питает его. Мы незаметно приблизимся к его острову и проломим стены голыми руками, если понадобится. Все что мы найдем внутри, будет уничтожено.
- А… сосуд со священной кровью?
- Он будет возвращен. Так или иначе.
Нокс на секунду замолчал.
- Эта миссия погубит нас всех, Кровавый Ангел.
- Возможно, - Рафен взглянул на него, - ты теперь жалеешь о том, что присоединился ко мне, кузен?
Нокс покачал головой.
- Единственное, о чем я буду сожалеть, если мы этого сукиного сына не заставим страдать перед смертью.
- Мне нужно только подобраться ближе, - продолжил Рафен практически для себя, - всего лишь один удар, не больше. Достаточно близко, чтобы убить.
Он стряхнул наваждение.
- Сов отлично сражался ради защиты своих боевых братьев и для миссии. Очень жаль, что его так поранили.
- Он еще не вышел из игры, - ответил Нокс, - никто из нас еще не вышел.
Рафен принял его слова кивком.
- Так что, брат-сержант, я ответил на твой вопрос? Я удостоен твоей верности? Последуешь ты за мной в неизвестное, в пасть смерти?
Нокс развернулся и начал уходить.
- Ты помнишь слова, которые я произнес в ангаре, как раз перед тем, как "Неймос" начал падение?
- Ты сказал… "увидимся в аду, Кровавый Ангел".
Нокс мрачно кивнул.
- Тогда ты получил свой ответ.
Рафен замешкался, но все, что он хотел добавить, было прервано передачей вокс-бусины в ухе. Он переключился на главный канал.
- Это сержант Рафен. Докладывайте.
С возрастающей тревогой он слушал описание того, что Туркио обнаружил на инженерной палубе.
ЗА КОРМОЙ субмарины таяло оставшееся слабое искажение потоков медлительных вод морей Дайники. Медленно и постоянно с холодными, просчитанными намерениями прирожденного хищника за судном плыли затененные очертания.
Небольшие фосфорные точки, тянущиеся по телу из сочлененного, подвижного хитина, обрисовывали размеры очертаний монстра. В целом размерами оно походило на "Неймос", слабо изогнутые плавники и хвост позволяли ему плыть на одной скорости с человеческим судном. Невидимо и неуловимо тиранидское существо двигалось через океан, инстинктивно ощущая водный рельеф. Оно вплывало и выплывало из термоклинных слоев и больших полос течений, где пластами лежала вода разной температуры, где отражались звуковые волны, еще сильнее маскируя ее осторожное приближение.
Оно было превосходно адаптировано к своим охотничьим угодьям. Поколения назад из цепи стремительной эволюции пращурами были вырваны генотипы жизненных форм Дайники-5, и в процессе было поглощено все необходимое, дабы полностью уничтожить все живое. Извлеченные из воды микрочастицы тяжелых металлов тускло блестели в матовой, естественной броне существа, в бивнях, окружающих овальное ротовое отверстие, и в клыках, вокруг каждой присоски на множестве щупалец. Оно скорее перетекало в воде, чем двигалось, ныряло в глубокие потоки, толчками приближаясь к незваным гостям. По сторонам головы пластинчатые веки обнажили гладкие линзы с темными зрачками. Оптические рецепторы эволюционировали, чтобы отслеживать тепловое излучение, и они наблюдали за очертаниями "Неймоса". Тонкие, чувствительные щупальца могли уловить магнитное волнение от колебаний на кончиках листьев.
В медлительных и угрюмых мыслях существо сравнивало свою добычу со всеми другими, которыми когда-либо питалось. Кое-что было органическим, из плоти и хрящей, неся в себе генотип происхождения тиранидов, а иногда были и другие штуковины, облаченные в твердые панцири из керамита или плавающие по волнам в железных оболочках. До последних нужно было дотянуться и утащить на дно, убивая неимоверным давлением глубин и своими крепкими объятьями.
Оно поглотило остатки хрящеперых форм тиранидов одним движением, вытянувшись и достав их тела, засосав те через решетку металлических китовых усов. Мозговые клетки были перекачаны во вторичный желудок с клетками-рецепторами омофагов и денатурированы. Цепочки рибонуклеиновых кислот были разорваны, как только их воспоминания были впитаны собственными биосистемами существа. Тиранид почерпнул остатки сенсорных ощущений и феромоновые воспоминания из трупов, извлекая все, что можно. Глядя глазами убитых, оно пережило вместе с ними их смерть и ощутило плотскую жизнь, которую они пытались сожрать. Сверхлюди, как существа с поверхности, только немного иные. Существо недолго порыскало в странных обломках, которые ливнем падали в его владения с небес выше, но не нашло в них ничего значительного. Но теперь к нему пришло понимание.
Ранее добыча с небес никогда не осмеливалась опуститься под поверхность вод. Это было незнакомо тираниду, и в его огромном разуме постоянный голод приобрел новый оттенок эмоции. Предвкушение.
"Неймос" уходил все глубже, и существо последовало за ним.
* * *
Спускаясь вниз по ступенькам стальной лестницы, которая вела к второстепенным палубам, Рафен ощутил запах раньше, чем достиг лазарета. Воздух был пропитан тяжелым, ржавым запахом пролитой крови, но его чувства выделили еще один аромат в смеси: смазки и озона.
Он двигался стремительно, осознавая, что его тяжелые ботинки оставляют вмятины на палубе, пока он быстро по ней несется. Палуба была немного наклонена, "Неймос" мягко поворачивал на правый борт, и он подтянул себя выше, хватаясь за железные перила, приваренные к изогнутым стенам. Люк к корабельному изолятору был открыт настежь, и в коридор лился яркий, желто-белый свет. Туркио стоял снаружи, и выражение его лица было мрачным. С его аугметической руки свисал болтер. Краем сознания Рафен отметил, что оружие снято с предохранителя.
- Командующие, - начал Туркио, кивая Рафену, а вслед за этим еще раз Ноксу, поскольку Расчленитель следовал за ним, - он тут. Брат Гаст приглядывает за ним.
Нокс шмыгнул носом и заговорил до того, как Рафен успел задать вопрос.
- Ты уверен в том, что произошло? Адепт был слаб духом… возможно, он пытался лишить себя жизни.
Туркио покачал головой.
- Существуют более простые способы. К несчастью, на катушках камер внутренней безопасности не обнаружилось данных. Кажется, что в это время произошел какой-то сбой. "Неймос", конечно, антикварное судно, и его системы стары, но я не верю в такие совпадения. Это была преднамеренная атака.
- Организованная кем? - спросил Рафен, - Механикус, может быть, и мало походят на Адептус Астартес, но Беслиан не имел врагов среди нас. Мы должны предположить, что у нас на борту есть незваный гость.
- Может быть, кто-то проскользнул на "Неймос" перед тем, как мы покинули "Археохорт", - предположил Туркио, - другой адепт. Если один из них узнал о намерениях Мохла…
Он умолк. Нокс покачал головой.
- Мохл бы узнал об этом. Он бы предупредил нас.
- Неважно как, - вклинился Рафен, - со всем этим мы быстро разберемся.
Кивнув Туркио, он указал на проход.
- Собери братьев и прочеши корабль от носа до кормы.
Кровавый Ангел кивнул и прошел мимо них исполнять приказ, а в это время Рафен вошел в лазарет. Задумчивый Нокс последовал за ним.
Внутри отсека, под сиянием люминовых ламп, брат Гаст был занят телом техножреца. Он снял свои латные перчатки и наручи, и густая, маслянистая кровь пачкала его голые руки, пока он обрабатывал раны Беслиана. Ему помогал раб-машина, одетый в кожаный рабочий халат. Он развернул маленькую лазерную иглу, которой с гудением и шипением запечатывал вены, соединял провода и трубопроводы.
Беслиан напоминал мертвые останки с поля боя. Если бы не множество проводов, соединяющих его со стеклянными измерителями мониторов над кушеткой и медленный звон жизненных показателей, Рафен счел бы его давно умершим. Он несколько секунд наблюдал за работой апотекария-клирика на каком-то отстраненном, далеком уровне и был заинтригован видом внутренностей адепта. Воина всегда интересовало, какое сердце бьется внутри высохшей груди этих шестеренок.
На ближайшей койке в поддерживающих петлях недвижимо лежал брат Сов. Раненный Расчленитель дышал хрипло и неглубоко. Рафен быстро осмотрел его.
Воин находился в исцеляющем трансе, импланты Астартес работали над его восстановлением. Однако с одной отсутствующей рукой, тело Сова казалось каким-то странно непропорциональным.
Гаст колдовал с кожным степлером и вакуумным тюбиком морфического клея над раной на боку Беслиана и начал ее закрывать. Не поворачиваясь, он обратился к остальным Астартес.
- Адепту повезло, что он остался в живых. Туркио нашел его до того, как био-импланты полностью отключились от физического шока. Потеря крови огромна. Я сомневаюсь, что в следующие несколько лет он вообще придет в сознание. На его теле очень много ран от разного оружия. - Он указал на сочащийся кровавый порез и область сильно поврежденной ткани. - Тупая травма в области головы и шеи. Множественные трещины.
- Ты предполагаешь, что убийц было несколько? - спросил Нокс. Гаст качнул головой.
- Не предполагаю, брат-сержант, а констатирую факт. И нападающие были достаточно сильны. Эти жестокие раны были нанесены в безумии и быстро. Однако не совсем умело.
- Если бы это были Астартес, Беслиан был бы убит одним ударом, - пробормотал Рафен, - быстрым и экономным.
Он указал на глотку адепта, предлагая, как бы он сам это сделал.
- Резкий, крушащий удар вот сюда. Или нож в череп.
- Как я зафиксировал, атакующие действовали неумело, - продолжил Гаст, - только из-за этого Беслиан выжил.
- Значит, в конце концов, у нас есть свидетель, - сказал Рафен, - у него же нет повреждений мозга?
Гаст отошел в сторону, позволив сервитору закончить работу и заштопать пациента. Он протер свои руки освященной материей.
- Сложно сказать точно. Мои знания ограничены медицинской помощью на поле боя и призванием сангвинарного жречества, не больше.
Рафен наклонился, изучая пепельное лицо растерзанного адепта.
- Разбуди его.
- Сэр? - Гаст остановился и вопросительно посмотрел на Нокса. - Может быть, я не ясно выразился насчет физического состояния Беслиана…
- Я все точно понял, - ответил Рафен, - а теперь разбуди его.
Сервитор отошел в сторону и ссутулился в режиме ожидания, когда его задача была завершена. Гаст потянулся к нартециуму и не осмелился.
- Вы понимаете, что если я это сделаю, то он умрет?
- Если на борту судна есть посторонние, это нас всех лишит жизни, - ответил Нокс, - делай, как сказал Кровавый Ангел.
- Как пожелаете.
Втягивая порцию жидкости внутрь, Гаст настроил инжекторную иглу. Он остановился около штуцера в плоти на шее Беслиана.
- Я бы на вашем месте подготовил вопросы, - сказал он им, - адепт может быть не в себе… или недолго… проживет.
Игла зашипела, и эффект был практически мгновенным.
Тело Беслиана напряглось, механодендриты и серво-рука из-за спины задергались и начали хлестать по воздуху. Он выгнулся дугой, когда его свело дикой судорогой, и он издал какой-то невнятный звук, что-то среднее между визгом и рыданием. Глаза адепта открылись и зафиксировались на Рафене. Он начал лепетать на машинном коде, трескучий шум начал усиливаться от паники.
- Логик! - рявкнул Рафен, привлекая внимание Беслиана. - Кто напал на тебя? Скажи мне!
Адепт попытался заговорить и поднял руку. С его губ снова слетел трещащий шум. Звук начал плавать и изменился. Это было так, словно слушаешь вокс-передачу на пустом канале, когда порывы статики медленно освобождают дорогу уверенному приему. Из рокочущего лепета Рафен вычленил одно слово, и его глаза сузились.
- Зеллик!
Гаст тоже услышал это и повернулся к Кровавому Ангелу.
- Магос? Он умер в космосе. Возможно, разум адепта все-таки поврежден…
Беслиан затрясся, раскачиваясь туда-сюда.
- Зеллик хочет убить меня! - слова получались очень искаженными, деформированными и едва членораздельными.
- Это он! Месть, месть…