И значки на клавиатуре начали меняться!
На четвертом или пятом круге мелькнуло нечто, похожее на латиницу.
- Стой, давай назад! - прошипел я, но Серёга не обратил на меня внимания и продолжал своё дело. В конце концов появилось нечто, очень похожее на кириллицу, потом - совсем мало похожее на кириллицу, потом…
- Вот оно! - облегченно вздохнул Серёга. Пот с него тёк прямо ручьями, но на клавиатуре был нормальный русский алфавит.
- Что, нашел дорогу домой? - полуобернулся Натан. - Наконец-то!
- Угу, нашёл, - обиженно буркнул Серёга. - На втором перекрёстке налево, потом направо и прямо.
- Ну, тогда, Сара, давай меняться - моя очередь грести, - усмехнулся бывший строитель-отделочник.
* * *
Берег на этот раз оказался вполне человеческим. То есть истоптанным и замусоренным. Вышедшие из употребления лодки-долблёнки гнили на берегу, а не вышедшие плавали на мелкой воде, привязанные к забитым в дно кольям. Что характерно: вёсел нигде не было, очевидно, хозяева уносили их с собой, дабы кто чужой не воспользовался. Людей я не заметил, а в сотне метров от берега пляж постепенно превращается в некое подобие дороги или тропы, уводящей вдаль.
Грести Серёгу никто не заставлял, так что он был полностью поглощён налаживанием диалога с прибором в новом формате. Когда высаживались на сушу, его даже пришлось поддерживать под локоток, чтоб не плюхнулся в воду вместе с открытым чемоданом.
Окончания плавания он, кажется, даже не заметил. Но, оказавшись на берегу, сдвинул крышечку в углу панели. Под ней оказался десяток плотно упакованных чёрных блестящих шариков.
- Вы знаете, что это такое? - с гордостью вопросил исследователь. - Это же лушаги модели 534-298676552!
Вероятно, это было совсем не то, что хотел бы от него услышать Натан Петрович.
- Лушаги, говориш-шь… - раздражённо прошипел он и забрал в горсть пару шариков. - Лучше скажи, на хрена я задницей рисковал, зарабатывая свои бабки? Теперь они там, а я тут! Я удовольствие хочу получать от жизни, а не на помойки любоваться! Вытаскивай нас отсюда, а не лушагами занимайся!
Добавив ещё несколько ласковых слов, Натан размахнулся и закинул шарики в болото.
Точнее, это было не совсем болото, а что-то вроде микролимана - здоровенная лужа, которую от моря отгораживала узкая песчаная коса, а с суши в неё втекал ручеёк. Судя по всему (особенно по запаху) ручеёк вытекал из другого болота и вдобавок нес к морю продукты жизнедеятельности ближайшего посёлка или деревни.
Серёга проследил взглядом полёт шариков, посопел и сказал:
- Знаете что?… А пошли бы вы все… на разведку! Дайте спокойно поработать!
- Что ж, здесь есть свой резон, - поддержал я. - Что тут за публика, неизвестно, но инициатива в этом случае будет за нами.
- Угу, - сказала Сара, - тем более что имеется мелкая проблемка. Кушать тут нечего, а уже хочется. Здесь, похоже, еду не берут, а добывают.
- Да, похоже, - согласился Александр Иванович. - Ну, ничего: в крайнем случае продадим кого-нибудь из вас в рабство. Пошли!
- Может, кого оставить для охраны великого учёного?
- Не надо мне никакой охраны! - возмутился Серёга. - Мне одного Каги хватит. Катитесь отсюда!
Посёлок действительно оказался рядом - километра полтора-два от моря. Состоял он из трёх десятков хижин, слепленных из глины, палок и веток. Постройки выглядели довольно легкомысленно, что явно свидетельствовало о благоприятном климате - ни холодов, ни ураганов. А пейзаж представлял собой широкую плоскую долину, похожую в плане на букву "П", открытой стороной повёрнутой к морю. Роль ножек этой "буквы" играли пологие гребни-водоразделы, густо заросшие не то крупным кустарником, не то мелким лесом. Вся поскотина внизу была освобождена от древесной растительности и засеяна каким-то злаком. При этом следов вспашки не наблюдалось.
Перед заходом в посёлок мы оглядели друг друга. Я был в халате не первой свежести, что, наверное, вполне подходило для любой эпохи в истории любого народа. Сара подумала-подумала, да и сняла штаны, оставшись в своей безразмерной футболке до середины бёдер - тоже почти универсальный наряд. Семейные трусы Александра Ивановича мы не сочли криминалом - климат тут тёплый, наверняка мужики ходят полуголыми. А вот плавки, в которых красовался Натан Петрович, нас озадачили. В конце концов решили, что он повяжет на пояс Сарины штаны - чтоб задницу прикрывало, и спереди свисали штанины.
С одеждой, в целом, мы не просчитались - никакого фурора наше появление не вызвало. Местные жители носили на себе куски грубой ткани разного размера, мужики в основном действительно были полуголыми, так что выделялись мы, наверное, только своими габаритами - туземцы были помельче. Никто нами особо не заинтересовался, кроме малышни, которая попыталась клянчить еду (лепёшки) у чужаков. Выяснив, что у нас решительно ничего нет, эта мелкота перестала обращать на нас внимание.
Как оказалось, сегодня никаких работ в посёлке не планировалось, поскольку предстояло общее собрание коллектива. Я опробовал язык, поболтав с каким-то дедом, который никуда не торопился, и ему было скучно. Где и как добыть пищу, я не узнал - старые запасы в посёлке на исходе, а новый урожай ещё только дозревает. Зато выяснил основную тему предстоящего собрания: что-то людей слишком много стало. И становится всё больше. А хурука (злака, которым местные жители в основном питаются) больше не становится. Расширять поля уже некуда - долину расчистили до самых скал. Что делать?
- Всё ясно, - сказал я своим соратникам. - Традиционные проблемы ранних земледельцев. Наши учёные о них догадывались, но чтоб вот так - вживую… Такой шанс упускать нельзя!
Александр Иванович меня поддержал, и мы решили остаться тут на некоторое время.
Это была бы, наверное, увлекательная дискуссия, если б она не продолжалась так бесконечно долго и бестолково. На вопрос "Что делать, если нас всё больше, а еды не прибавляется?" предлагались такие ответы:
Чаще молиться и приносить больше жертв местным богам (то есть жрецам).
Запретить бабам рожать больше двух детей (вероятно, без контрацепции это означало воздержание).
Запретить рожать девок, а коли у кого родилась, приносить её в жертву.
Произвести добровольную - по жребию - децимацию населения.
Разделиться и расселиться, то есть части населения согласиться на добровольное изгнание.
Было ещё несколько совсем уж абсурдных предложений, я даже все не запомнил. Обсуждалось каждое по отдельности при бурном участии женщин.
В конце концов мы решили сматываться, как говорится, не солоно хлебавши. И главное, что заставило нас это сделать - удивительный феномен, свидетелями которого мы стали. То есть не только мы, но для остальных это феноменом не являлось: солнце собралось садиться! Точнее, уходить за левый водораздел долины!
- Эдак ведь и ночь настанет! - сказала поражённая Сара. - А я уже отвыкла. Пошли отсюда!
На дальнем краю поля мы надрали колосьев, попробовали извлечь зёрна. Ничего из этого не вышло - колосья были недозрелыми и почти не шелушились. С голодухи мы принялись обсуждать различные странности местной жизни. Например, почему солнце там стоит на месте, а здесь двигается? Если мы в экспериментальной установке, то не должно бы… Но там мы были на плавучих островах. Чтобы солнце не садилось и не вставало, острова должны двигаться со скоростью вращения планеты. Представить такое трудно, но если планета вращается очень медленно… А здесь мы на материке, и солнце ведёт себя нормально. Но как же тогда со скоростью вращения?
Другой интересный вопрос: сколько времени прошло с момента нашего попадания в эту задницу? Точнее, в рай? Событий-то произошло много, но никому спать не захотелось. А ведь "стартовали" мы из родного мира поздно вечером, организм должен был потребовать ночного сна, но… не потребовал. Сара как сторожил объяснила, что у них на "острове желаний" сон - дело добровольное: решил ты поспать - ложись и спи, а не решил, так и не спи. Те, кто живёт группами, обычно спят одновременно, но это скорее дань традиции, чем физиологическая потребность.
Кроме того, я вспомнил, что вообще-то мы с Серёгой заядлые курильщики с весьма приличным стажем. Однако о куреве ни он, ни я ни разу даже не подумали. Как такое может быть?! Там мне легче было обходиться без еды, чем без сигарет, и вот нате вам!
В общем, многое надо было бы обсудить и прояснить, но дорога была отнюдь не дальней. А то, что мы увидели на берегу, заставило нас забыть о мелких местных феноменах. Почти инстинктивно я прикрыл собой Сару. Кажется, она это оценила и доверчиво ткнулась в мою спину своим бюстом.
- Это что ж такое!? - пришёл в себя первым Натан. - Что за херня?!
Александр Иванович успел разглядеть, что от вонючего болота, располагавшегося по соседству, ничего не осталось - котловина из чистого песочка, на дне которой только начинала накапливаться лужица всякой дряни. Что-то, вероятно, он сумел сообразить:
- Не твоя ли работа, Натан Петрович? Хорошо ты шариками кидаешься!
Серёга сидел всё в той же позе и возился с прибором, пытаясь у него что-то выяснить. А за его спиной неподвижно стояли два… скажем так: существа. Размером примерно 3×2,5×2 м. Сравнить их с чем-либо или кем-либо было трудно, и разум некоторое время мучительно искал зацепку. Наконец нашёл: черепахи! Если они хоть немного на кого-то и были похожи, так это на черепах. Во всяком случае, панцири (или нечто подобное) на них присутствовали.
Ворона, кривобоко подпрыгивая, сделала полукруг по песку и непринуждённо взлетела на панцирь одного из чудовищ. Там она, гордая собой, прошлась взад-вперёд и что-то клюнула в щели между пластин.
- Отвали! - прогудело чудовище. - Убью!
Каги немедленно слетел на землю, а Серёга наконец изволил нас заметить.
- Да вы не бойтесь, - сказал он, - это биороботы. Самособирающиеся. Натан удачно пристроил эмбрионы.
- Так они из этого говна в болоте самособрались, что ли? - захотел подтвердить свою догадку Александр Иванович.
- А из чего же? - кивнул Серёга. - Там, наверное, накопилась масса необходимых элементов. Правда, второму говна малость не хватило и пришлось лезть в море. Там тоже всё есть, только разбавлено сильно.
- А они… зачем? - обалдело спросила Сара.
- Слушай, спроси сама - мне некогда! - отмахнулся Серёга. - Они не агрессивны, разумны или полуразумны… не знаю. Говорить по-нашему я их научил, а дальше разбирайтесь сами!
Почему-то я почувствовал, что настал мой час. Но к ближайшей "черепахе" уже шла Сара. Совсем близко, правда, подходить она не стала:
- Моё имя - Сара, - не без труда проговорила женщина, - род Homo, вид Sapiens, мы не местные - жители планеты Земля.
- Это мне ни о чём не говорит, - прогудело чудовище. - Данных о таком виде живых существ в моей программе нет.
- Как интересно! И что же делать?
- Ты сможешь подойти ещё на три шага и постоять спокойно?
- Почему нет? Пожалуйста! - с фальшивым легкомыслием согласилась Сара.
Прямо скажем, это был не самый приятный момент в моей жизни: спасать - не спасать? Голова черепахи почти пряталась под панцирем, и вдруг выдвинулась, шея удлинилась, а изо рта выскочило нечто - язык или щупальце. И этим своим щупальцем - лёгкими стремительными касаниями - за две-три секунды прошлось по Саре от волос на голове до ступней в кроссовках.
- Это не твои покровы, - прогудел монстр. - Совсем другой материал.
- Так что же, мне раздеться?! - растерялась женщина.
- Да. Если это можно сделать без ущерба для твоего организма.
- Ну, не замёрзну, наверное, - сказала Сара. Она стянула через голову футболку, сняла кроссовки и трусики. Аккуратно сложила всё это на песок и предстала перед монстром во всей красе:
- Так лучше?
- Да.
Сеанс почти мгновенного ощупывания повторился.
- Может, мне повернуться? - вежливо поинтересовалась женщина.
- Да.
Последовала ещё одна серия касаний - сверху донизу. И опять они стояли лицом к лицу:
- Ты получил достаточно информации? - бесстрашно спросила Сара. - Или, может быть, кровь на анализ взять хочешь?
- Да, это будет полезно. Только не нанося ущерба тебе. Мне нужно один миллиграмм.
- Ну, бери, сколько надо, - протянула она руку.
Щупальце обвилось вокруг пальца, но почти сразу его отпустило и исчезло вовсе. Голова втянулась под панцирь. Прошло несколько бесконечных секунд тишины и неподвижности. Потом низкий гудящий голос произнёс:
- Номер моей серии ты уже знаешь. Номер экземпляра - тридцать один.
- Как же к тебе обращаться?
- Можно звать меня Тридцать Первый.
- Длинновато получается. А если… Три-од. Нет, нехорошо. Тогда Три-пер! Мд-а-а, ещё хуже, - как-то ненормально весело проговорила Сара. - Слушай, давай мы будем звать тебя просто "Первый", даже если ты самособрался вторым. Это ж условность!
- Не нахожу причин возражать, - согласился монстр.
- Ну, вот и познакомились: я - Сара, ты - Первый. Наш биологический вид двуполый. Я - самка. По нашим представлениям у меня солидный возраст. Во всяком случае, детёныши уже взрослые и занимаются своими делами.
- Теперь твоя очередь, Са-ра, - прогудел монстр. - Я открою доступ, а ты осмотри мои мыслительные схемы, ходовую часть, хронотриангулярные платы, маникалюжную подсистему…
- Нет, не хочу, - перебила женщина. - По крайней мере сейчас. Но, если нам какое-то время придётся пробыть вместе, я хочу чтобы ты сразу усвоил, записал на своих носителях информации: люди, которых ты видишь перед собой - мои люди. Жизнь и благополучие каждого из них так же ценны, как и моя жизнь, как и моё благополучие.
- Принял и понял, - прогудел первый. - Какова схема общения?
- Какая схема?!
- Могу ли я слушать, что вы говорите между собой и говорить сам, когда ко мне не обращаются? Или я включаю своё внимание только по твоему требованию, а так же, если хочешь, по требованию любого из твоих людей.
- М-м-да, задачка…
- Прямо или косвенно причинять ущерб разумным существам мы не можем, - заявил робот. - Только по очень жесткому приказу приора.
- Какого ещё приора?! - удивилась Сара.
- Ну, приоритета, хозяина, владельца… В вашем языке нет соответствующего термина.
- И кто же твой… приор? - с тревогой в голосе спросила женщина.
- Ты, конечно, - невозмутимо ответил монстр. - Так какую схему общения ты выберешь?
- М-м-м… Ну, давай попробуем первую, - приняла-таки решение Сара. - Ты будешь как бы один из нас. Только… Инициация получилась случайно, мы на вас не рассчитывали…
- Можем самоликвидироваться - прикажи только, - заверил робот. - А в чем проблема?
- Понимаешь, кормить вас нечем, - призналась новоявленная хозяйка чудовища. - У нас самих животы сводит.
- Вам кормить нас не нужно, - сказал робот. - При нормальной эксплуатации нашей модели это вообще не ваша забота. Но ты сама нуждаешься в пище?
- Мы все нуждаемся! И уже давно.
- Сейчас сделаю.
Чудовище развернулось и, помахивая толстым коротким хвостом, отправилось в море. Добравшись до приличной глубины - довольно далеко от берега - оно, вероятно, легло на брюхо. И стало пускать пузыри - со всех сторон.
А Сара обессилено рухнула на песок. Я кинулся к ней: женщину трясло и колотило… не по-детски. Это, наверное, была плата за бесстрашие. И помочь я ничем не мог, только прижал её к себе, стал гладить по волосам и бормотать:
- Ну зачем, зачем ты полезла?! Без тебя бы разобрались! Ну зачем? Всё, всё уже прошло, успокойся. Уже не страшно - всё прошло…
Вскоре она почти успокоилась и, прихватив меня за талию, прижалась ещё крепче.
- И не сиди без трусов на песке, - строго сказал я. - Женщинам это вредно - здесь же не так стерильно, как на твоём острове.
- Да, - сказала Сара, окончательно приходя в себя, - ты прав.
Биоробот по имени "Первый" вылез из воды и завибрировал всей тушей сразу, очевидно избавляясь от влаги. Потом из-под его панциря появился трёхпалый манипулятор и протянул Саре серый брикет размером с батон.
- Тут полный комплект необходимых тебе веществ. Суточная норма, - пояснило чудовище.
- Ты абсолютно уверен, что вот этой пищей не нанесёшь мне ущерба? - засомневалась Сара.
- Абсолютно.
Она отломила кусочек с краю и стала жевать:
- Сравнить не с чем, почти никакого вкуса, но с голодухи хочется ещё. Ты будешь? - предложила она мне.
- Конечно, буду!
- Это опасно, - прогудел Первый. - Я делал корм для Сары, а это другой человек.
- Мы все одного вида, - засмеялась женщина. - У нас одинаковый обмен веществ. Ребята, налетай, кто смелый!
И мы налетели! А вот Александр Иванович воздержался:
- Ну, я-то другого вида, наверное. Ещё отравите, чего доброго!
Вместо общей трапезы он отправился ко второй черепахе и предложил познакомиться:
- Я тоже житель планеты Земля и тоже отношусь к роду Homo. Только к другому виду - Neandertalensis. Впрочем, вряд ли в твою память заложена наша современная биологическая номенклатура.
- Не заложена. Но то, что ты сильно отличаешься от остальных, я зафиксировал.
- И чем же я отличаюсь? Мне, кстати, самому интересно.
- Не знаю. Но могу выяснить.
- Выясни. Я щекотки не боюсь и крови мне не жалко.
Александр Иванович разулся и снял трусы. Процедура обследования повторилась - много времени она не заняла.
- Меня можно звать просто Саня, - сказал библиотекарь. - А твой номер, по логике, должен кончаться на тридцать или тридцать два, верно?
- Да, тридцать второй.
- Ну, значит, и зваться тебе Вторым. Не возражаешь?
- Не возражаю.
Вскоре Александр Иванович сделал важное открытие, которое немедленно предал гласности, дабы не случилось чего похуже. Оказалось, что у этих полуразумных полузверей-полуроботов чувство юмора отсутствует начисто! Когда Второй отправился за пищей, бывший учитель крикнул ему вслед, что, мол, попадётся приличных размеров рыба, так тащи её целиком! И робот принёс. Живую, килограмма на два! Неандертальцу не оставалось ничего другого, как хряпнуть рыбину головой о камень и съесть сырой без соли. Что, надо сказать, он проделал с превеликим удовольствием.
Победив голод, процедуру знакомства прошли остальные члены команды. А потом настало время вопросов и ответов. До того как окончательно стемнело, выяснилось много интересного.
Лушаги - крутой замес генетики, кибернетики и ещё нескольких наук, для которых в русском языке просто нет названий. Ничего путного о цивилизации, их породившей, они сообщить не могут - нет в них такой информации. Зато они очень пластичны и восприимчивы к информационным и физическим условиям среды, в которой оказались. Как активизируется яйцо-зародыш, они не знают. У Натана получилось случайно, и что в этой случайности было самым важным, теперь уже не узнать.