Трава и кусты вокруг зашевелились. Женщины перестали прятаться и вскоре окружили нас плотным кольцом. Одежды на них было мало, а мордашки, в основном, довольно страшненькие. Но все репродуктивного возраста, а две - и вовсе беременные. Дамы стали выражать восторг нашими успехами и спорить о достоинствах и недостатках тех приёмов и поз, которые для них оказались новыми. Как это ни странно, но центром внимания оказался не я, а Сара. Именно её стали расспрашивать о технических тонкостях минета в позиции "мужчина сверху" и ощущениях при анальном сексе на боку.
Оказавшись не у дел, я снова полез в воду, смыл с себя остатки половых продуктов и внимательно оглядел окрестности. До этого, естественно, я смотрел в основном на Сару. Оказалось, что этот бочаг, этот бассейн был искусственным - ручей специально подпружен. С той стороны к нему вела узкая, но хорошо натоптанная тропа. Судя по всему, это было весьма посещаемое место - сюда ходили за водой или купаться. А мы тут устроились, словно одни на планете…
Между тем Сара быстро оправилась от шока (если она вообще в нем была!) и принялась давать пояснения и комментарии. Надо сказать, что комплекцией и фигурой она мало отличалась от туземок. Разве что ноги подлиннее и грудь побольше. А когда местные узнали про Сарин возраст, авторитет её вообще взлетел до небес: это ж надо столько прожить и так сохраниться! Я понял, что женщины теперь просто так её не отпустят. Но почему же им не интересен мужчина?!
Из услышанных обрывков разговоров я понял ситуацию так: местные женщины по дороге на "полевые работы" решили зайти на бочаг искупаться. Однако тут они наткнулись на нас и стали с интересом смотреть представление. Теперь, проболтав на берегу не меньше часа, они вспомнили о своих делах, но дружно решили устроить сегодня выходной в честь дорогой гостьи.
Они наскоро искупались, перемутив весь бочаг, и двинулись к посёлку - вместе с Сарой, конечно. Искупались-то они быстро, а вот шли… Примерно через каждые 200–300 метров они останавливались (это получалась само собой) и начинали говорить и спорить, стараясь протолкаться поближе к гостье. А я плёлся сзади, слушал женское чириканье и пытался составить общую картину тутошней жизни. Ничего у меня не получалось, поскольку информация поступала хоть и обильная, но весьма противоречивая и, главное, бессвязная.
Наконец показалось то, что, вероятно, следовало считать посёлком. Строения располагались в лесу на самой границе с "полем". Они представляли собой довольно высокие шалаши - круглые конические или длинные с несколькими входами. Строения стояли просторно, между ними сохранилось лишь несколько деревьев с толстыми стволами, а трава были вытоптана до земли, до пыли. И по этой пыли с визгом бегала детвора и тощие свинки. Вся наша компания направилась к одному из длинных строений. Тут у меня возникли некоторые сомнения, однако Сара их быстро разрешила. Она выбралась из толпы, подошла ко мне и сказала:
- Возвращайся, а я останусь здесь. Вечером приду сама или позову Первого.
- Как же он тебя услышит?!
- Мы прекрасно слышим друг друга! - заверила женщина. - А ты возвращайся, иначе будут проблемы.
- Но…
- Будут-будут! И не только у тебя. Точнее, в основном не у тебя.
- Слушай, к чему тебе это? - безрадостно спросил я. - Ты что, собираешь материал на докторскую диссертацию?
- Ха, зачем мне вторая докторская? - усмехнулась Сара. - Понимаешь, мне просто интересно. Я же геоботаник всё-таки!
Из всего услышанного и увиденного я уяснил, что сматываться действительно нужно. На душе моей было неспокойно и, двигаясь обратным курсом, я старался запоминать ориентиры и рельеф местности.
* * *
Ребята между тем времени зря не теряли. Подключив к процессу лушагов, они дружно прорабатывали предстоящий маршрут и попутно изучали возможности прибора.
- Нам предстоит пересечь две границы между временными слоями! - заявил мне Серёга с такой гордостью, словно это было его достижение.
- А не пересекать нельзя? - вяло поинтересовался я.
- Нет, никак нельзя! А у тебя что новенького? Где Сара?
- Сара придет вечером. Обещала пораньше, но, наверное, обманет.
Я вкратце рассказал о своих перемещениях, опустив центральный момент - публичное соитие на берегу ручья, а также попытался что-то объяснить про местную жизнь.
- Похоже, что ничего ты не понял, - отметил Серёга очевидный факт. - Но это поправимо. У прибора и в этом формате, оказывается, есть мозговой сканер. Мы тебя провентилируем, машинка обработает информацию, и всё станет ясно.
Он продемонстрировал мне тонкую проволочную дугу с маленькими мягкими шариками на концах. С одного из них свисал короткий хвостик антенны. Надо полагать, эту дугу следовало надевать на голову на манер наушников.
- Нет, - сказал я, - ни в коем случае!
- Неужели ты трахал туземку? - заулыбался мрачный Натан. - Или - страшно подумать! - саму Сару Моисеевну?!
- Не ваше дело! Имею же я право на личную жизнь!
- Прекрати, Вован! - потребовал Серёга. - Типичное поведение низкорангового самца. Дави ты в себе этого мерзавца! Тебе некого и нечего стесняться, потому что ты самый умный, красивый и сильный! Ты имеешь полное право на то что слева, и то что справа. Вдумчиво повтори эти слова Макаревича про себя десять раз и надевай сканер. В конце концов, потом отредактируешь.
Именно так я и поступил. Хотя идти на поводу чужой воли - это тоже признак низкого ранга мужчины.
И прибор, кажется, вытянул из меня всё - даже то, что я слышал мельком и, казалось, тут же забыл. После моей "редактуры" получилось следующее:
"…По современной терминологии субъекты вступили в контакт даже не с ранними земледельцами, а с их непосредственными предшественниками - протоземледельцами.
Вероятно, несколько (вряд ли много) поколений назад в посёлке охотников-собирателей произошло некое событие. Это могло быть появление одной или нескольких волевых высокоранговых женщин или гибель "сильных духом" мужчин в стычках с соседями. Произошёл едва заметный дрейф традиций - женщины получили больше свободы. Оформилась и закрепилась новая традиция. Она заключалась в том, что женщина сама выбирает себе мужчину. А выбирают дамы одних и тех же, особенно уже выбранных другими, мужчин. В итоге в каждом поколении формируется 2–3 гарема, включающие практически всё половозрелое женское население посёлка. Хозяевам гаремов - альфа-самцам - естественно, не прокормить такую ораву детей и женщин. Это вынудило женщин активизировать собирательство в ближайших окрестностях селения. Основой питания постепенно стал дикорастущий злак хурук. Его много, он плодоносит почти круглый год, правда, с разной интенсивностью. Хорошо высушенные зёрна могут храниться неограниченно долго. Путь от колоса до каши долог и трудоёмок, однако, по мнению туземок, игра стоит свеч.
Белковую пищу добывают хозяева гаремов (охота и рыбалка). Иногда они это делают совместно с холостяками, но на равных правах. Отбирать у холостяков их добычу альфам не удаётся, поскольку те в случае агрессии дают дружный отпор. Делиться мясом или рыбой у них принято только в обмен на секс с женщиной. Однако хозяева гаремов этого категорически не поощряют, поскольку не хотят иметь дела с чужими детьми.
Раздел плодоносящей территории между кланами (гаремами) уже произошёл и закрепился. Имеют место воровство и конкуренция. Уже выработаны приёмы подсевания наиболее крупных зёрен после периода дождей, а так же частичная прополка. То и другое даёт ощутимый прирост урожаев и, вероятно, станет традицией".
- Может станет, а, может и не станет, - раздумчиво проговорил Натан. - Наверное, не они первые и не они последние.
- Да, - согласился Александр Иванович, - по исторической логике шансов на светлое будущее именно у этой общности не больше, чем у всех остальных. То есть исчезающее мало.
- А что ты понимаешь под "светлым будущим"? Вот, к примеру, наша родная современность - это чьё-то оно, да?
- Сложный вопрос, - вздохнул бывший учитель. - Смотря что с чем сравнивать и кого с кем. Члену правящей династии в какой-нибудь древней Месопотамии жизнь заводского рабочего или колхозника вряд ли представится светлым будущим. А вот рабу в каменоломнях той же условной Месопотамии колхозный быт может показаться раем.
- Слушайте, - подал голос Серёга, - я в этих вопросах не специалист, но где-то читал или слышал, что главный критерий оценки обществ и государств, в принципе, может быть универсальным и абсолютным. Где выше ценится человеческая жизнь, там и лучше, то государство более развитое и продвинутое, даже если оно бедное.
- К сожалению, всё не так просто, - сказал Александр Иванович. - В массе своей бедные и голодные добрыми не бывают. Для того чтобы нравы по-настоящему смягчились, нужна прежде всего сытость. Нет, даже не сытость - она может быть и пайковой, а изобилие корма. Причём в условиях изобилия должно вырасти не одно поколение.
- Наверное, ты прав, - вздохнул Натан. - Память о голоде или полуголодной жизни передаётся от поколения к поколению. Но, наверное, постепенно затухает.
- Дались вам эти сытость и голод! - вновь оторвался от клавиатуры Серёга. - А просто скотская жизнь в полном подчинении у хозяина, даже если он хорошо кормит?! Такая жизнь нравы смягчает и человечью ценность повышает, да?
- Конечно, нет. Не зря же Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне. Он хотел, чтобы вымерли родившиеся в рабстве. За сорок лет в те времена должны были стать взрослыми дети родившихся на свободе - второе поколение.
- Маловато будет, - усмехнулся Натан. - В древнем Риме нормального гражданина от рабства должно было отделять, кажется, семь поколений. Если я чего не путаю, конечно.
- Наверное, дело сейчас не в цифрах, а в признании самого факта…
Слушать эту заумную беседу мне быстро надоело. К тому же было жарко. Расположились мы в кустах, где ветра не было, зато в изобилии водились какие-то мошки. Они вроде бы не кусались, но садились на кожу и ползали по ней. Так что я подумал-подумал да и залез на спину к Первому. Там превратил своё сиденье в лежанку, улёгся и накрылся полупрозрачной крышкой. Сосредоточился и создал себе прохладу с лёгким ветерком в лицо. Лежал и думал свои мысли - почему-то в основном о Саре. "Ты ещё влюбись на старости лет!" - сказал я себе и решительно повернулся на бок. Это помогло - похоже, я закемарил на какое-то время.
Проснулся я так же плавно, как и заснул. Лежал и размышлял о том, что оральный секс придумали вовсе не француженки в девятнадцатом веке, как считают многие. Потом я откинул крышку и услышал насмешливый голос Натана:
- А мы уж думали, что ты останешься тут насовсем!
- Не надейтесь! - заявила Сара. - У них в шалашах такой свинарник… В прямом и переносном смысле. Нет уж, спасибо! Хотя поросёночек один был очень симпатичный. Полдороги за мной бежал, как собачка. А потом куда-то делся - так жалко!
- Да, - сказал Александр Иванович, - поросёночка жалко. Был бы очень кстати.
- Ну, и каким же сексуальным, аграрным и социальным новшествам ты научила туземок? - поинтересовался Натан.
- Разным! Но я старалась дать им только то, что они могут понять и освоить. Вот, например…
Она стала рассказывать - подробно и увлечённо.
В конце концов Натан её прервал:
- Мадам, а оно вам надо? Ведь результат известен. Таких посёлков были тысячи. А в государства превратился десяток. И где те государства? В большинстве своём исчезли с лица земли. А кому повезло, те стали перегноем, на котором выросли новые государства. Так какой смысл возиться вот с этими людишками, которые ничего не создали и, скорее всего, никогда не создадут?
- Наш биологический вид много чем отличается от прочих, - вздохнул Серёга. - В том числе тем, что некоторые его представители способны что-то делать, не задаваясь вопросами "зачем" и "надо ли?". Раз хочется, значит надо… У меня есть предложение: Сара пройдёт сканирование, мы посмотрим интерпретацию событий, которую выдаст машина, и ляжем спать. Вон Вован уже выспался, а нам скоро будет пора на боковую.
- Есть другое предложение, - заявил Натан. - Лушагам, наверное, всё равно, что день, что ночь. Так давайте двигаться дальше!
- А совместить одно с другим нельзя? - пробормотал я, зевая и протирая глаза. - Слышь, Первый, можно чтобы вы двигались, а мы спали?
- Да. Можете спать до финиша.
- Тогда, Сара, давай, сканируйся по-быстрому!
- Я готова! Только… Только в результат не подсматривать! Сразу его в анализатор.
- Ну разумеется! - усмехнулся Натан и выразительно посмотрел на меня и на Сару.
Я от этого покраснел, а Сара, по-моему, нет.
В качестве краткого резюме машина в итоге выдала:
"…Члены данной общины получили ценную информацию. Но усвоена, закреплена традицией будет лишь малая часть. Однако и это может дать общине преимущество перед соседями, повысить шансы выдвинуться в лидеры и, в итоге, образовать протогосударство".
- Вот видите, - сказала довольная Сара, - доброе дело сделала!
- Ты уверена? - спросил Александр Иванович. - Мне-то кажется, что эти ранние земледельческие государства для девяноста девяти процентов населения раем не были. Скорее, наоборот.
Члены команды мирно спали в своих "гнёздах", Сара даже храпела. А я ещё долго торчал из спины лушага, словно танкист из башенного люка. Роботы шли и шли, не сбавляя и не увеличивая скорости. Мимо меня во тьме проплывали какие-то пейзажи, но рассмотреть их толком не удавалось. Правда, в какой-то момент почти рассвело, но быстро снова стемнело. В конце концов я тоже улёгся и почти сразу уснул, даже не закрыв крышку люка. Разбудил меня крик Сары:
- Стойте, стойте! На это надо посмотреть!
- Надо - зачем? - раздражённо спросил проснувшийся Натан.
- Не "зачем", а "почему", - потянулся на своём лежбище Серёга. - Потому что даме хочется. А раз хочется, значит надо.
- Господин экстрасенс, а если мне захочется дать вам в глаз, это будет надо? - ехидно спросила наша предводительница.
- Что ж ты такая злая с утра?! - удивился Серёга. - Впрочем, извини, Сара, это я спросонья! А так я молчу, молчу, молчу…
- И правильно делаешь!
Александр Иванович выглядел вполне бодро, словно проснулся давным-давно, а не только что. Заговорил он рассудительно и примирительно:
- Посмотреть, поговорить с людьми действительно надо - нельзя упускать такую возможность. Я же веду кружок юных историков. Пацанвы набивается столько, что половине стоять приходится. И это при наличии Интернета и прочих развлечений. Очень обидно, что с моим экстерьером на быстрый контакт с туземцами рассчитывать не приходится. Ну, хоть чужими глазами, чужими ушами…
- Чо-то я не пойму, кто тут кого на что уговаривает, - пожал плечами Натан. - Пошли!
- А вот этого лучше не надо, - неожиданно твёрдо сказал Серёга. - Мы же сканировали твои мозги… В общем, возможен эффект Моисея.
- Какой ещё эффект?! - искренне удивился Натан. - Говори толком!
- Это из библейской истории про египетское рабство евреев, - неохотно стал пояснять наш экстрасенс. - Понимаешь, Моисей как-то раз не сдержался и замочил египетского надсмотрщика, который обижал еврея. После этого ему пришлось бежать в пустыню. И наша история стала такой, какая она есть.
- Не думаю, что в этом месте Ветхого Завета описаны реальные события, - сказал Александр Иванович. - Но с кем-нибудь зацепиться и дать в рыло Натан Петрович может легко. В этом смысле в качестве разведчика он не годится, потому как слишком опасен - для своих и чужих.
- У-у-у, неандертальская морда! - злобно прошипел Натан.
- Кром позорный! - не остался в долгу Александр Иванович. - Недоучка хренов! Слезай с лошади - щас я тебе лекцию прочитаю!
- Хватит орать!!! - заорала Сара. - Слушайте лучше команду: лушагам стоять на месте, людям спать! А мы с Вовой пойдём вниз.
- Во, Саня, анекдот вспомнил, - вдруг заулыбался Натан. - Значит, приходит Вовочка в школу…
- Потом расскажешь, - буркнул Александр Иванович, укладываясь на бок. - Была команда спать, а я как раз не доспал часов десять - двенадцать.
Наша остановка случилась на останце высокой террасы. Было довольно жарко и влажно. Вокруг расстилались просторы. Правда, за пределами двух-трёх километров разглядеть ничего уже было нельзя - дымка. То ли по равнине текло несколько рек, то ли это одна река распадалась на много рукавов, но водотоков в пределах видимости было несколько и все не очень широкие - от пяти до двадцати метров, наверное. Пространства между речками, похоже, представляли собой засеянные поля одинакового желтовато-зелёного цвета. По речкам плавали лодки. Прямо под нами располагался поселок. Он притулился на каменистом склоне, наверное, чтоб не занять ни клочка плодородной земли. Вот туда-то мы и направились.
Глинобитные хижины были слеплены друг с другом даже не как соты, а как чёрт знает что - каждый клочок пространства использован. Это двух-трёхъярусное скопище построек разделяла узкая кривая дорога, а на неё выходили то ли переулки, то ли проулки, то ли просто улицы поменьше - этакие щели между стен домов. В самых широких из них два человека могли разойтись, почти не касаясь друг друга плечами. По центру таких "улиц" были выбиты ложбинки - скорее всего, копытами домашних животных. Если б не жара, то по этим канавкам, наверное, текли бы ручьи из нечистот. А так - только лужи. И мухи…
Каги собрался было сопровождать нас в пути. Однако посёлок ему явно не понравился. Он сделал несколько кругов над домами, каркнул и подался обратно.
- Ну вот, - усмехнулся я, проследив его полёт, - некому будет нас охранять, некого послать на разведку.
- Перетопчемся! - легкомысленно махнула рукой Сара.
Народу в поле зрения попадало много - куда ни посмотри. Это были женщины и дети. Дети, предоставленные сами себе, во что-то играли, бегали, возились в пыли, перемешанной с навозом. Все женщины во двориках и на плоских крышах были чем-то заняты. В основном, они что-то толкли в больших деревянных ступах или тёрли на каменных тёрках. На двух крышах мы увидели примитивные ткацкие станки - там местные дамы с неимоверным проворством орудовали челноками. Вся эта публика никакого интереса к нам не проявляла - в лучшем случае нас провожали недоумённым взглядом. В целом местные жительницы производили впечатление существ измождённых, замордованных и больных. К тому же каждая третья была с заметным пузом.
- Ты кажешься им большой и раскормленной госпожой, - сказал я своей спутнице. - Но при этом на тебе пыльная обувь и путешествуешь ты без свиты. Только это, наверное, их и удивляет, а больше ничего интересного в нас нет. Так что толпа не сбежится, чтоб поглазеть на гостей.
- Может, это и к лучшему, - вздохнула Сара. - Им просто всё уже до фени. По-моему, любую из них можно отправлять в стационар и класть под капельницу.
- Может, это результат хронического белкового голода? - предположил я. - Они ж тут, наверное, одними углеводами питаются.
- Может быть… А тебе не кажется, что вот оттуда тянет дымом?
- Вполне кажется. Странным каким-то… Но, вообще-то, тянет не только оттуда.
- Пойдём, посмотрим.
- Пошли…