"Противостояние двух культурных (религиозных) общностей действительно имеет место. И может продолжаться неограниченно долго (в историческом масштабе времени). В данный момент силы примерно равны - с одной стороны экономическая мощь и демократические традиции. С другой стороны высокая рождаемость и воля к победе".
"И кто же победит?" - набрал Серёга.
"Вопрос не корректен. Однозначная экстраполяция невозможна - не хватает данных. Есть варианты. Дать?"
- Давай!
"Вариант первый - если существующая ныне ситуация сохраняется и продолжает развиваться. Оба суперэтноса внутренне разобщены, что позволяет пока избежать тотальной войны. В этом случае результат противостояния зависит от того, кто раньше сможет объединиться: шииты с суннитами или католики с протестантами и православными? То и другое крайне маловероятно.
Вариант второй - противостояние переходит в латентную форму и длится долго. В этом случае наиболее вероятна постепенная исламизация христианского мира. И общая деградация".
- А почему деградация?! - удивился я. - Мы, между прочим, арабскими цифрами деньги считаем, а вовсе не римскими!
- Не, ну какой ты душный, Вован! - почти искренне возмутился Серёга. - Я ж внятно объяснял по слогам: машина выдаёт интерпретацию того, чего в неё загрузили. А чего в ней нет, того она не выдаёт! Ну, не загрузил я туда Фому Аквинского и Канта не загрузил! Собрание сочинений Маркса-Энгельса-Ленина тоже отсутствует.
- Хвала Аллаху - только Маркса нам не хватало!
- Давай спрошу… - и он опять стал насиловать клаву.
Ответ, очищенный от подробностей и деталей, выглядел так:
"С научной (этологической) точки зрения из трёх основных авраамических религий наиболее проста и доступна ранняя версия иудаизма (Ветхий Завет). Однако она имеет два недостатка:
а) общаться лицом к лицу с Богом трудно и страшно;
б) право на такое общение имеют лишь евреи - народ избранный (почему-то).
Эти недостатки породили современный (талмудический) иудаизм, а также христианство и ислам. Последняя религия наиболее адаптирована к инстинктивным программам человека, поэтому "исламизация" идёт легко, а "христианизация" - трудно.
Нужны подробности и примеры?"
- Обойдёмся! - махнул лапой Серёга. - Ты удовлетворил своё любопытство?
- Да пошёл ты! - вздохнул я. - Мы ж про баб базар начинали.
- Дались тебе эти бабы, - разочарованно сказал экстрасекс. - Только о них и думаешь!
- Что ж ты хочешь от полного лесбияна! - пожал я плечами и понял, что они уже изрядно обгорели на солнце и надо их чем-то прикрыть. - Закрывай свою шарманку, пошли обратно. У меня там халат остался.
- Ну, пошли! - не стал спорить Серёга.
Глава 4. Соседи
Пока мы шли, точнее, брели "домой", как-то зацепились языками за русскую историю. Благополучно дошли, но болтать не перестали. Похоже, думать о положении, в которое мы попали, ни Серёге, ни мне не хотелось - лучше уж перетирать всякую чушь.
- …Врут они всё!
- Врут, но не всё! Иногда бывают просветы.
- И где же те просветы?! - вяло возмутился я. - Это ты как великий экстрасекс на дому работаешь. А я на работу езжу. На метро! Почему я, едя по эскалатору, должен слушать сообщение о том, что русская армия выстояла против французской под Бородином в тысяча восемьсот двенадцатом году? А далее следует сообщение, что в тысяча триста восьмидесятом году русские войска на Куликовом поле разгромили ордынские орды. Это как бы даже не смешно!
- Не, Вован, ну ты натурально оборзел! Слышал я этот слоган… Ты не въезжаешь в тему: ведь могли бы сказать, что под Бородином наши разгромили французов на голову! Могли? Вполне могли - никто не мешал. Нормальный обыватель плохо представляет себе, где это самое Бородино, что такое кремневые ружья и как стреляют пушки, с дула заряжающиеся. Про тотальную муштру личного состава я вообще молчу. Это когда надо стоять строем, пока тебя в упор расстреливают из этих самых пушек. Ещё та песня…
- А после "победы" на Куликовом поле земля Московская опустела…
- Слушай, Вован! Ты, похоже, шибко грамотный. Ну-ка, скажи навскидку, сколько раз хан Тохтамыш ходил завоёвывать трон Золотой орды?
- Н-ну-у… Кажется, раз восемнадцать…
- Вот и неправильно - всего-то раз семь. А Куликовская битва у него какая попытка по счёту?
- Не пудри мне мозги, ладно? Он в ней сам-то не участвовал. Дмитрий Донской захотел прогнуться перед будущим золотоордынским ханом и вывел своих смердов в чисто поле - на убой. Потом оказалось, что он это сделал зря. Может, эта попытка Тохтамыша вообще в счёт не входит?
- Нет, ну какой же ты нудный, Вован! Мы - великий народ! Спорить будешь?
- Не-а…
- У нас замечательная история, исполненная всяческих побед и подвигов! Спорить будешь?
- Не-а…
- Мы - народ избранный, предназначенный исполнить великую миссию! Спорить будешь?
- А надо? И вообще: "мы" - это кто?
Серёга ухмыльнулся и ударил себя кулаком в грудь:
- Мы - это простые русские люди! Вам, живущим в московских квартирах - пидарасам, студентам, жидам - не понять красоты того мира, где бродить только нам - мужикам!
- Слушай, - вздохнул я, - ты хоть Макаревича не трогай, ладно? А то ведь, и правда, вспомню молодость и в рыло дам… А вообще, мне кажется, что к нам идут.
- Это где? - заинтересовался вундеркинд.
- Да вон. Где-то я их уже видел. А ты?
К нам приближались два человека. Один был низкорослый и поперёк себя шире. В семейных трусах. А другой - довольно длинный и вроде как стройный. В черных плавках. По мере приближения стало видно, что длинному, наверное, где-то между тридцатью и сорока, он ярко выраженный европеоид славянского типа. Второй персонаж казался низкорослым, вероятно, только рядом со своим напарником - на самом деле он, наверное, был нормального роста, то есть с меня или чуть ниже. Возраст этого человека я оценить затруднялся, поскольку лицо у него было, мягко выражаясь, своеобразным, а тело покрывали бурые волосы, под которыми бугрились мышцы. Длинный атлетом не выглядел, но он явно начинал свой день не с кружки пива - сала под кожей почти не было, одни мышцы.
Серёга посмотрел в указанную сторону и как-то скис:
- Во, блин… Сосед снизу и его корефан. Бить, наверное, будут…
Похоже, эти ребята ничего не боялись и чувствовали себя хозяевами положения. Подойдя к нам, длинный сел на песок и принял "позу лотоса". Коротышка просто опустился на корточки - кажется, в такой позе ему было вполне комфортно. Они стали нас разглядывать и обмениваться впечатлениями:
- Где-то я их уже видел…
- Ну да, - кивнул длинный, - когда ты табуреткой махать начал, они и появились.
- Натан Петрович, - вежливо сказал коротышка, - вы же понимаете, что я обычно никого не бью табуретками. Это был отвлекающий манёвр.
- Александр Иванович, мать твою ети! Захотел меня испугать табуреткой?! Впрочем, у тебя получилось… Лучше скажи мне, с какого переляку мы тут оказались?
- Как интересно! - пожал могучими плечами коротышка. - Я думал, ты мне ответишь, а ты меня же и спрашиваешь! Идеи есть?
- Есть, - кивнул лысеющей головой длинный. - Вот эти два га-аспа-адина явно причастны к данной кол-лизии.
- И что теперь?
- Что-что… Поделим поровну: я беру большого, а ты мелкого. Отводим их в разные стороны и проводим собеседование. Только кости лучше сразу не ломать - только суставы выворачивать и жилы тянуть. Потом мы сходимся и сверяем показания. Если будут несовпадения, то мы поменяемся клиентами и опять разойдёмся. Потом сойдёмся и опять сверимся. И в завершение - по доброй петровской традиции - даём финальный аккорд. Тут уж можно и кости ломать, и кишки вытягивать. То, что получится в итоге, можно будет считать правдой - подлинной.
- До чего же злы эти русские интеллигенты, - печально вздохнул коротышка. - Нет бы по-человечьи - кулаком в рыло, ногой по рёбрам… И так до вечера. А утром снова.
Я слушал этот неспешный диалог и грустно осознавал, что да: эти - могут. И противопоставить им нечего. И бежать вроде бы тоже некуда. Единственное, что вселяло слабую надежду, их манера обращаться друг к другу по имени-отчеству. Может, не совсем отморозки?
- Я бы на вашем месте не поминал русских интеллигентов, - задумчиво сказал длинный. - А то огребёшь. Незабвенный Л. Н. Гумилёв обижался на такие ругательства. У меня, между прочим, профессия есть. Точнее, их пять. В отличие от вас, преп несчастный!
- От такого слышу! - среагировал коротышка. - Кто из нас дольше в школе отработал, а? То-то…
- Но ты же ни хрена не рубишь! - возмутился длинный. - Ну, сам прикинь: если человеку хорошо дать в рыло, то какой смысл его потом месить ногами?
- Ну, таки да, - неохотно признал коротышка. - В рыло лучше сразу не бить. Сотрясение мозга, то-сё… Это редкий случай, когда вы таки правы, Натан Петрович. Выворачивать суставы лучше.
- Во, хоть раз согласился! - обрадовался длинный. - А чо ты, Александр Иваныч, под еврея молотишь? Ты ж вообще неандерталец!
- На себя посмотри! - обиженно сказал коротышка. - Так чего с этими делать будем?
- Как чего?! - искренне удивился длинный. - Сначала бить, потом на куски резать. И жарить на медленном огне.
- Слушай, не люблю я человечину, - пожаловался коротышка. - От людей меня тошнит.
- А ты омепразол принимай за полчаса до еды - говорят, помогает.
- Это кому как, - хмыкнул коротышка. - Слушай, а тут, оказывается, девушки водятся!
- Где?? - завертел головой длинный.
- Да вон - на бугре.
Сердце моё как-то неприятно сжалось - на перегибе "мола" действительно стояла Света. Наверное, она хотела к нам подойти и что-то ещё сказать. Или услышать… А мы…
Длинный, наконец, заметил женщину и встал на ноги.
- И правда… Ох, какая…
- Отвали, это моя добыча! - злобно прохрипел коротышка. - Такие женщины для отличников, а ты троечник!
- Неправда! - возмутился длинный. - Я иногда и четвёрки получал!
- Отвали, говорю! Я иду знакомиться!
- А чой-то именно ты идёшь? Я же гораздо красивше!
- Это поправимо, - сказал коротышка. - Лови!
Дальше произошёл какой-то цирковой трюк: из позы "сидя" коротышка взвился в воздух и, похоже, попытался нанести оппоненту удар ногой в голову. Однако тот успел поставить блок и попытался перехватить конечность. Перехватить не смог, но нападавший не удержал равновесия и полетел на песок. Впрочем, он успел сгруппироваться и тут же вскочил на ноги. У "собеседников", похоже, от этих упражнений даже дыхание не сбилось.
- Так чья это добыча?
- Конечно, моя, но… А ты уверен, что это - добыча?
- Ясен перец…
- А если наоборот? Ты сколько раз женат?
- Ну, всё-таки… - смутился длинный.
- И я о том же! Судя по походке, по контуру фигуры тела, по изгибу талии… Нет, я, пожалуй, в сторонке постою. А ты знакомься!
- Не, - сказал длинный, вновь усаживаясь на песок в позе "лотоса". - Это вопрос философский, а не половой. Иди сам знакомься.
- Вот я сейчас всё брошу и побегу, - ухмыльнулся коротышка. - Я уже привык, что бы за мной девушки сами бегали. Сама придёт. Если захочет. А не захочет, так и не надо.
- Что-то она сюда не рвётся…
- Тупой ты, Натан Петрович - извини за прямоту! И ни хрена ты в женщинах не понимаешь. У неё же сомнения! Вот появились мы - все такие крутые и в трусах. Женщине уж-жастно интересно, кто это такое пришли? Шестёрки или альфа-самцы? Может, один из них - мечта моей жизни?
- Так подошла бы и посмотрела. Или пощупала - делов-то… Мечта любой женщины - это я.
- Вот тут вы глубоко ошибаетесь! - обрадовался коротышка. - Потому что мечта любой женщины - это я. И не надо строить иллюзий! Вы - продукт недавней неолитической революции. Самец - весь из себя длинный, хулиганистый и наглый. А я - отголосок другой эпохи. Я - настоящий, а вы - новодел!
- Да ты ва-аще неандерталец!
- Ну, наверное, я неандерталец - не буду этого скрывать! А вы, часом, не еврей, Натан Петрович?
- Может, и еврей, - вздохнул длинный. - Но не галахический - мама у меня русская. Точнее русско-якутско-тунгусская метиска.
- А негров-ефиопов у вас в роду не было? - хихикнул коротышка. - Про папу я вообще не спрашиваю!
- А что папа? У него балтийские корни. Из викингов, наверное. Тут дело тёмное… А что ты опять до меня докопался?!
- Да я вас - евреев - за три километра без очков вижу!
- Заткнись, неандертальская морда!
- А в рыло?
- Это кто кому…
Драться, похоже, им было лень. Поэтому они лишь обозначили готовность бить друг друга, а сами так и остались сидеть на песке.
Серёга млел и, похоже, вмешиваться в процесс не собирался. Света исчезла из поля зрения. Пришлось мне брать инициативу в свои руки:
- Господа, судя по экстерьеру, мы принадлежим к одному биологическому виду. Он называется Homo sapiens. То есть человек разумный. К этому виду и его представителям я особых симпатий не испытываю, однако… Однако у этих существ, как и у многих других, есть территориальный инстинкт.
- Точно инстинкт? - поинтересовался коротышка. - Не рефлекс?
- Н-ну-у… - несколько смутился я. - Речь не об этом! Практически во всех культурах нашло отражение это чувство - чувство своей территории. Её можно окопать рвом и огородить частоколом, можно просто пописать на кустики по периметру. Это - технические детали. Я, собственно, клоню к тому, что на подсознательном уровне у высших млекопитающих закреплено: попав в новое место, нужно воевать или договариваться. В общем, как-то оформлять отношения с теми, кто был здесь раньше.
- Во грузит, - сказал длинный. - Дольника начитался!
- Не факт, - возразил коротышка. - Может, Маркова? Хотя и у Щепетова есть эпизод, где старый чукча убивает пришельцев, потому что они с ним не поздоровались.
- Твой Щепетов - отмороженный компилятор! - возмутился длинный. - Первоисточники читать надо!
- Вот ты будешь меня учить, что надо читать, недоучка хренов! Но некое зерно в этом есть, а?
- Ну, типа есть…
- В том смысле, что они вот тут лежат на песочке, а мы пришли. Или надо их сразу бить, или представиться и попросить разрешения посидеть рядом.
- Да я вот этого знаю, - сказал коротышка, указав пальцем на Серёгу. - Он у нас на пятом этаже живёт. Вполне безобидный мен.
- Ну, ты его знаешь… Ну, безобидный… А какого хрена мы тут оказались?!
- Это вопрос! Думаешь, из-за них?
- Ничего я не думаю!
- Это заметно… - коротышка переключил внимание на нас с Серёгой: - Милостивые государи! Позвольте представиться: Никитин Александр Иванович. Работаю библиотекарем, подрабатываю в "боях без правил". Вот это - Иванов Натан Петрович. По последней профессии он строитель-отделочник, но ни фига драться не умеет и, по-моему, уже нигде не работает. Потому что разбогател.
- Везёт же людям!..
- Дело тут не в везении, - уточнил коротышка. - Просто пару раз нас с ним нанимали для путешествий в прошлое.
- С тобой я никуда не нанимался! - буркнул длинный, без особой, впрочем, агрессивности.
- В общем, мы оба получили возможность жить не так, как можется, а как хочется. И вот в процессе нашей с ним дискуссии перед ужином к нам зашли - как бы в гости. После этого мы оказались где-то не там. Верно?
Я почти придумал, что ответить, и уже начал, но коротышка остановил меня жестом:
- Продолжу, если позволят милостивые государи. И я, и этот длинный "сапиенс" некоторый опыт перемещений имеем. По моим наблюдениям это не прошлое. И не будущее. Это какое-то… Ну, не важно. Лично я задарма куда-то перемещаться не соглашался. У меня, между прочим, на завтра назначена встреча - интимная. Точнее, две… Но это не важно! А важно понять, какое отношение ко всему этому имеет мой сосед сверху. Вроде бы я ему зла не творил, а?
Тут уж мне оставалось лишь молчать - время солировать Серёге. И он начал свою партию:
- Господа! Вы любите громкую весёлую музыку?
Гости переглянулись и пожали плечами, что, вероятно, означало отрицательный ответ.
- И мне не нравится. Особенно, когда это насильно. В общем, в моём распоряжении оказался некий прибор. Это - явно хай-тек непонятно чьего производства. При помощи этой машинки можно "тушить" "глухарей" и много чего ещё делать.
- Во! - поднял волосатый палец коротышка. - То-то в последнее время в моей фатере жить стало легче и веселее! А то, понимаешь, справа сериал по телевизору смотрят, а слева тяжелый рок слушают. Бить некого: там полуглухая старушка, а здесь девчонки-морковки квартиру снимают. А стало тихо. Так это ваша заслуга… М-м-м?
- Сергей Николаевич, - раскланялся Серёга. - Честь имею!
- Ча-аво ты имеешь?! - вскинул брови длинный гость.
- Заткнись, Натан Петрович! - попросил коротышка. - Не мешай работать. Ну, это понятно. А мы-то здесь причём? Мы ж музыку не заводим! Ну, бывает, в процессе обсуждения чего-нибудь шваркну я ентим евреем об стенку. Или об пол…
- Это кто кем шваркнет!
- Не перебивай! Так вот: я же не антисемит, я же стараюсь ни его, ни им сильно не бить. Есть у меня соседи и поближе, но они как бы ничего против не имеют. Так в чём же дело?
- Объясню, если позволите, - встрял я. - Данный прибор во многом загадочен и непонятен даже для его хозяина. А тут он оказался в моих руках. Ну, я сдуру, от переизбытка впечатлений и нажал на кнопку. Может быть, не на ту. Точнее, зря, конечно, вообще на что-то нажимал. Но так уж получилось. В общем, если кого-то надо бить, то бейте меня. Только не по очкам…
- И много вы этих впечатлений приняли?
- А бес его знает, - пожал я плечами. - Бутылка была тёмная, в ней не видно, сколько осталось.
- Литровая или ноль-семь?
- По-моему, литровая.
- С этим всё ясно, да, Натан Петрович?
- Куда уж яснее! А обратно?
- А обратно никак, - развёл я руками. - Пока получается, что для возвращения нужно находиться в той же точке, в какую прибыли. Но это - плавучий остров. Он успел сдвинуться куда-то, и мы застряли. Вот ищем другие способы возвращения.
- И как?
- Пока никак. Народу тут много, попадали они сюда, наверное, без помощи приборов. Может, и выйти отсюда можно… волевым усилием? Короче, информации пока собрали мало, но с прибором - глушняк.
- Да-а-а, милостивые государи, удружили! - печально вздохнул библиотекарь.
На некоторое время воцарилось молчание - похоже, наши гости пытались осознать масштабы беды, в которую попали. Уж не знаю, успели ли они это сделать до того, как события начали развиваться дальше.
- По-моему, там лошади, - сказал Серёга и показал пальцем вдаль вдоль пляжа.
- Н-да? - усомнился Натан Петрович, прищуриваясь на горизонт. - Мы вроде бы как раз оттуда и пришли, но никого там не видели. Однако это точно лошади… Слышь, страшила, ты лошадей любишь?
- Кушать люблю, а так - нет! - пожал плечами коротышка, которого звали Александр Иванович. - А почему ты спрашиваешь? Я ж тебе рассказывал, что на них вырос. Или ты думаешь, что тхо-Найгу одними мамонтами питались?