- А служащие по контракту подчиняются тем же правилам?
- Разница есть, - согласился чиф, коротко глянув в ту сторону. - Нестрогая униформа, - ага, те самые платочки-цепочки-воротнички, - отдельная кают-компания, и время отбоя они устанавливают себе сами. В отличие от вас, контрактники исполняют те работы, на которые они подписались, а другое, если возникнет необходимость - по договорённости, или по приказу высшего руководства за отдельную плату. Ситуации, когда дисциплинарное взыскание может быть наложено на них, также оговорены особо. И само взыскание имеет другую форму. Денежную.
Значит, эти будут в домино играть, когда мы… а что мы? А что прикажут.
- Разрешите обратиться, чиф! - Это Морган. - Каков будет распорядок на время перелёта? Насколько я понимаю, - осмелилась она пошутить, - тут пока негде гонять бульдозер.
- Бездельничать не будете, - Норм усмехнулся. Брюс всегда подозревал, что Морган ему нравится. А маленькие девочки из отчима вообще верёвки вьют. Вот погодите, эти тоже разберутся. - Проверьте счи-таки, я сбросил на них расписание занятий. Сперва мои, по военному делу, потом завгар преподаст вам устройство того самого бульдозера. Миз Монти обещала изыскать время и что-нибудь придумать. Может, у служащих по контракту, - сейчас он совершенно определённо посмотрел на Рубена, - тоже найдётся ценный опыт, которым они поделятся? Но начнём мы завтра. Сегодня до конца дня объявляется личное время. Знакомьтесь между собой.
- Кто-нибудь скажет мне, - пробурчал Товия, - чем это отличается от средней школы?
- Отсутствием строевой подготовки, глупыш! - немедленно откликнулась Морган.
Часть 2
Планета-полуфабрикат
Я та, чьё имя написано на воздухе…
Т. Уильяме
Я тот, чьё имя начертано на воде…
Дж. Китс
По форме Галактика похожа на косматый клубок или на детскую вертушку: в центре, в плотных звёздных скоплениях то и дело взрываются сверхновые, небесные тела связаны друг с другом сложными фигурами гравитационного танца, и все миры, обращающиеся вокруг своих звёзд в центральной части клубка, безнадёжно мертвы. Выжжены жёсткими излучениями, перемолоты изменчивым тяготением. А потому, когда человечество присматривает себе новую планету, взгляд его обращён на рукава Галактики, на самые их окраины, где тихо и стабильно. По окраинам-то и разбросаны обитаемые миры.
Человечество поднаторело в приспособлении космоса под свои нужды. Сейчас дешевле освоить благоприятные области на вновь открытой планете, чем доводить до ума старую: ирригировать, скажем, пустыни или растапливать полярные льды. Содружество Новой Надежды как раз и представляет собой такие вот последовательно нанизанные бусы типа форпост-фронтир. Что налагает свою специфику: развитая технология терраформации способствует быстрому включению планет в совместное хозяйство, и ни одна из них не перенаселена. Сказать по правде, они напротив, довольно пустоваты. Размножение человечества не успевает за его экспансией. Впрочем, социологи Новой Надежды утверждают, будто бы такова генеральная линия их общества, ориентированного на комфорт индивида. Вот и получаются у них планеты-деревни, планеты-хутора: этнически однородные, с приоритетным развитием бытовой и сельскохозяйственной техники и парой сотен тысяч населения.
Земли Обетованные представляют собой цивилизацию принципиально иного типа. Несколько планет, обустроенных для жизни и заселённых предельно плотно, а прочие - сырьевые придатки, принадлежащие корпорациям и разрабатываемые теми по собственному усмотрению. Конкуренция понуждает исследовательские центры к новым и новым открытиям. Те влекут за собой новые и новые технологии, и многим кажется, что развитие производств превратилось в самоцель.
По мнению Земель Надежде вовсе не нужно столько планет. Но транспорт "Пеллес" летит к голубой звезде Либеллин.
* * *
Рубен Р. Эстергази миновал офицерскую кают-компанию, замедлил шаг и вернулся. Раздвижная дверь была приоткрыта.
- Входи, - услышал он. - Я тебя вижу. Нам есть что сказать друг другу?
Р. Эстергази вошёл и сел на диван. Впечатление было такое, что его ждали. В сущности, к тому и шло, чтобы им поговорить наедине Главное было собраться с духом.
Это ведь не слишком просто, когда не можешь избавиться от мысли, что этот вот украл твою жизнь. Ну, не украл. Подобрал, когда та валялась в пыли. И не вернул, когда ты обратился в Стол находок. Почему из всех утерянных кем-то вещей он выбрал именно твою? Или, хотите сказать, это она его выбрала?
На самом деле выбора никогда нет. Это несправедливо. Я всегда думаю о справедливости, когда вижу это лицо. Загар подчёркивает лучики морщин у глаз, и он седеет. Ему сорок три или около того. Возраст владеющих миром. Мы были бы ровесники, но я отстал от экспресса на двенадцать лет. Они не прошли даром, все двенадцать, но тот опыт - здесь он не помощник.
Прежде, когда я воевал комэском на "Фреки", я был Эстергази, наследник князей, пилот-мечта и золотой мальчик, и это давало ощущение чего-то большого за спиной. Такого, на что всегда можно опереться. Я был больше моей социальной роли, на шаг впереди и на голову выше любого другого такого же комэска, и хотя я делал вид, будто это не так, все это знали, и сам я тоже знал. Первый после бога! И когда меня воскресили в теле машины и одной лишь любовью пробудили желание жить - я ведь был много больше, чем машина. Разве есть у машины ярость, боевое безумие, расчёт, нежность к женщине и офицерская честь? Что у неё есть вообще, кроме двигла и плазменной пушки?
Меня никогда не было меньше, чем сейчас. Смерть - это слишком серьёзно. Жена тянула лямку верности, сколько хватило сил, а потом нашла себе другого, получше. Кто придёт домой вовремя, поговорит с ней о её делах, вкрутит мозги сыну. Просто окажется рядом и поможет, если позовут. Я этого не смог, и я за это поплатился.
Мать и отец тоже единожды пережили мою смерть. Я стал павшим героем, а павший герой - это слишком много. Гораздо больше, чем зачем-то воскрешённый павший герой, который в прежней компании выглядит как неуместная реплика. От неё всем делается неловко, все замолкают и торопятся разойтись.
В Галактике не так уж много клонов: человеческий клон - эксклюзив. Чем-то он должен отличаться от "естественных людей", как вон отличаются же от мяса искусственные протеины и "рыба", выращенная в чанах без костей. Они стараются разговаривать с нами правильно, в душе полагая нас монстрами. Эй, да вы и представить себе не можете, какой я монстр!
Чем тебя меньше, тем больше у тебя психологии. С этим надо что-то делать. Может, потому я и сдёрнул в первую попавшуюся экспедицию?
Не в первую. Я решил приглядеть за сыном: а мало ли что. И кто бы мог подумать, что сия благая мысль придёт не только в мою голову!
У него прекрасная жена и маленькая дочь. Зачем ему ехать на полтора года на край света? Только ли из-за Брюса? Или им денег не хватает? Или… а с чего ты взял, что только тебе могут осточертеть мирные песчаные пляжи и нормированный рабочий день?
- Почему этот брак такая уж катастрофа? - спросил он. - Кто эта девушка?
- Может ли быть так, что ты не знаешь?
Рубен пожал плечами.
- Я, конечно, был там, при отлёте, само негодование, - признал он. - Но это относилось скорее к общей глупости ранних браков. У меня княжеское воспитание, отец с детства вбил мне в голову, что следует быть крайне осторожным с женщиной, которой ты дашь своё имя и кредитную карточку. Я только здесь услышал слово Зиглинда.
- Её фамилия Люссак.
- И? Ты хочешь сказать… Его дочь?
- Его. Я очень давно знаю эту девочку.
Пауза. Тяжёлый ты, dux bellorum, как могильная плита. Без рычага не повернёшь, не приподнимешь. И это то, что надо моей жене? Впрочем, плохая мысль. Это его жена. А вот сын - мой.
- Что ты о ней знаешь? Хорошего? Плохого?
- Ты всерьёз веришь, что бывают хорошие или плохие люди?
- Я верю, что есть более хорошие и более плохие люди. И есть ещё не люди. Сам из таких.
Норм помолчал.
- Она совершенно обычная девушка. При этаком отце зачем ей вообще характер? Мне нечего о ней сказать.
- А чего ж ты тогда сам взбеленился не хуже меня, стоило тебе узнать, что они поженились? Если не в ней причина, то в ком? В её отце?
- Как ты думаешь, зачем Люссаку нужен был этот вот, - Норм подбородком указал на самого Рубена, - клон? Вместо Брюса?
- Показывать в "Новостях" счастливое лицо "Брюса" Эстергази, вернувшегося на родину. Старая аристократия в симбиозе с новой властью. Преемственность, идиллическая картинка…
- Этот брак был предопределён. Никто более Люссака не заинтересован в союзе Мари и Брюса. Или "Брюса". Клона он потерял, и Шебы, где могли всё сделать за деньги, больше нет. Сейчас технологии подобного рода находятся под строгим этическим надзором Пантократора. Но есть сам Брюс в счастливом возрасте, когда юношу теоретически можно контролировать при помощи секса.
- Она на это способна?
- Не знаю. Но глупой она не была никогда.
- Бред какой-то, - Рубен махнул рукой и уронил её на колено. - Есть что-то неправильное во всём логическом построении. Да! Люссак рассчитывал поиметь Эстергази, однако это Мари Люссак у нас в кармане, а не Брюска - в его. Кто перетянул канат? Я не верю, что моим сыном можно управлять через постель. По крайней мере - долго. Женщин много, а в прочем - разберётся. Надеюсь.
Тут как нигде нужен умный отец. Если у мальчишки сформировалось неправильное отношение к сексу, едва ли он найдёт себе хорошую женщину, а неправильно построенная семья способна разрушить всю жизнь. Разве удивительно, что меня волнуют подобные вещи? Они волновали бы меня и просто так, если бы Люссак не был Люссак и Зиглинда - не Зиглинда. Это мой сын.
- Через постель нельзя, - согласился Норм. - А вот через любовь - может, и получиться. Во всяком случае, любое противодействие Брюс воспримет в штыки. Она сделала очень сильный ход: всё бросила и поехала с ним. Я бы её не отдал. И он не отдаст.
И это последнее не только и не столько о Мари и Брюсе. Это должно быть сказано, и вот это сказано. И понято как надо. Он сказал: "она моя". И: "не отдам". Бейся или отойди, стань ей нужнее меня, но решит она. Вот только я давно понял: она уже решила. Да будет так. Вы нашли ваш дом, а мне свой ещё искать.
- И что же нам делать?
- Ждать, наблюдать, делать выводы. Что мы с тобой можем тут сделать? Считать наши пушки послали бы кого-нибудь рангом помельче. Не исключено, что им нужен только ребёнок. Генетический Эстергази.
- А зачем?
- Гилберт Люссак, - задумчиво сказал Норм, - самый беспринципный мерзавец из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Как иначе, ты думаешь, он уже пятнадцать лет правит твоей планетой? Я не знаю, какие силы он копит и кому собирается противостоять. Самим 30? В одном я убеждён: он любит дочь.
Но он никогда не видел бога.
* * *
- Вот ответьте мне, если вы умные люди, - спрашивает Товия, пыхтя и утирая лоб рукавом в молибденовой смазке, - в наш век извращённой молекулярной химии, когда есть и такой пластик, и сякой, и износостойкий, и тугоплавкий, и кислота его не жрёт, и вообще который хотите, такой и сделают… какого чёрта эта хрень такая тяжёлая?
Андерс наклоняется к нему с грузовой платформы, заслоняя встрёпанной головой лампочку. Свет её как нимб, но перепачканная рожица точь-в-точь как у смешливого чёртика.
- А такого, что Третий закон никто не отменял. Чем эта хрень тяжелее, тем большую гору она сдвинет. И никак иначе.
- Но гусеницу-то… зачем тренируемся натягивать? Ох! Пока её натянешь - сдохнешь же!
- Вот выскочит у тебя "палец" из трака, и будешь аварийку ждать, вместо того, чтобы кувалдой его застучать за две минуты? Ну а что до того, что тяжёлая…
Андерс идёт по гусенице, любовно ведя рукою по бронированному борту, и ловко перепрыгивает на раму.
- Если, друг мой, все разговоры о центре тяжести для тебя звук пустой, просто поверь мне на слово. Это замечательная штука. У меня дома в сарае точно такой стоит. Разработан у нас на Сизифе как универсальный строительно-сельскохозяйственный механизм, УССМ-34. Грозный Герман, лучший друг и член семьи.
Он ничего не знает про "Врата", он даже фильм наверняка не видел, чего ж меня от этих его последних слов будто током бьёт?
- А я не о себе радею, - парирует минотаврец. - Девчонки-то что делать будут? Мантры читать? Вот рассыплется у них гусеница в чистом поле…
- Нас позовут, - ухмыляется командир отделения, или комод, как его тут же переименовали, как только назначили. - А мы придём и поможем. И они будут нам благодарны. Такие правила игры.
Брюс выкатывается из-под машины и приходит в себя, моргая на свет. Жёлтая лампа свисает на длинном проводе с невидимого потолка. Бульдозер - слово неправильное, архаичное. Мобильный Аппарат Массированной Обработки Неосвоенных Территорий. Сокращённо - МАМОНТ. Широченная коробка на гусеницах, нос скошенный, зад - хоть отсюда не видно - квадратный. Стоя вплотную, одним взглядом не окинуть. Гусеница шириной в обеденный стол у нас дома. В носовой части кабина на три места. Против водителя два рычага типа джойстика. Два ходовых движка, маневрирует разбалансированием тяги: правая гусеница вперёд, левая - назад, так и поворачиваем. Репульсорный узел посреди грузовой платформы. Спереди и сзади сцепы навесного оборудования. Сейчас установлена грейдерная лопата, но в комплекте отвал, рыхлитель, каток, ковш… Есть ещё модель с погрузчиком, но она меньше и - колёсная. Для девчонок.
Как бы вы предполагали терраформировать планету без бульдозера?
- А больше всего изумляет меня, братцы, что и вот эта штуковина - летает, - бормочет Брюс. - Казалось бы - зачем? Борты в воздухе разгребать?
- Ну, - хмыкает комод, - летает-то он невысоко, и исключительно по нужде. На Сизифе иначе не получится. У нас ведь камни прёт из земли, каждый сезон участки расчищаем заново. Участков много, и далеко они друг от дружки. Дорог нету. Какие у нас дороги, с такими-то обвалами? А сезон один. Техники, которая не летает, считан как вовсе нет. Отрежет - мы его потеряли. Орбитальные грузовые перевозки дороги, а держать на каждом участке свой… ха, мы за этот ещё кредит не отдали. На нём танцевать можно. Покажу как-нибудь.
Покажет, можно не сомневаться. С притопами и прихлопами.
- Сейчас бы спали, - вздыхает Товия невпопад.
Жёлтый свет, смазка, отблёскивающая на металле, утомлённая чумазая рожица. Брюс подозревает, что дома минотаврец служил своим любимой мишенью для шуток. Предыдущей ночью он уже отработал своё при корабельном гальюне. И ведь влетел по ерунде, и не по злому умыслу, как некоторые. В первые дни было лихо нахватать нарядов - Морган швыряется ими легко - и кичиться ими как мерой крутизны, однако быстро надоело. Команда "Пеллеса" относилась к подобным умникам-диссидентам иронично: дисциплина - залог жизни на космическом корабле, а туалетов много. На Новой Надежде противостояние власти не есть достоинство и доблесть. Товия просто лоханулся и оправдаться не сумел. И естественно, что сейчас он более всего хотел упасть куда-нибудь и - спать! На лекциях ему удалось перехватить пару часов некрепкой прерывистой дрёмы, Андерс с Брюсом подпирали его с боков, чтобы сохранить видимость, и видимо, это чувство локтя навело Андерса на мысль.
Дежурный сперва не хотел их пускать: мало ли, напортят, и вообще существуют порядки допуска, а груз на марше под личной ответственностью капитана. Никакие резоны Андерса, что им же на этой технике и работать там, внизу, и что негоже технике стоять из-за забитого фильтра только оттого, что боец не знал, где у неё этот фильтр, должностное лицо поколебать не смогли. Выручил Брюс. Сбегали за Нормом, подняв того с постели: комод при этом глядел испуганно, а потом уважительно, и даже - что редкость - молчал. Дежурный в свою очередь кликнул завскладом, а тот - завгара, и уже между собой олимпийцы договорились, дежурного приставили следить, чтобы "мальцы" навели после себя порядок и разошлись дальше спать. Обиженный дежурный удалился в каюту, наказав звать его, ежели что. Без него стало лучше. Всё над душой не стоит.
Надрывая животы, втроём снимали аккумулятор.
- Ну почему… почему я?
- Ты длинный, - пояснил комод. - Иногда это удобно. Я вот никогда не дотягивался эти проклятые решётки прочистить.
Ставим. Так… так… Пальцы!!! Разумеется, Товия. Фу.
- А какой резон фермерствовать на такой неудобной планете, как твой Сизиф? Это ж труд, труд и труд. О душе подумать некогда.
Андерс выдерживает паузу, потом отвечает. В гулком помещении корабельного склада, под единственной лампочкой, которая объединяет их троих, как племя у костра, словно они всё ещё, как минуту назад, держат один тяжеленный аккумулятор или соединяют руки поверх живого огня, его слова… что-то значат.
- Какая бы ни была, - говорит комод, - она наша собственная. Там считай и нет никого, кроме нашей семьи… мы купили её… на распродаже, - он говорит об этом небрежно, но не выдерживает и краснеет, - зато уж она целиком наша! Всякий, однако, вправе искать себе лучшей земли. Если тут можно будет земледельничать, я тут останусь. Прикину, как выгоднее. Что ты всё про смысл спрашиваешь? Какой у жизни смысл, кроме самой жизни?
- Я сын старосты, - просто отвечает Товия. - К моему отцу приходят люди, и каждый спрашивает: ребе, в чём смысл этого и того тоже?
- Почему твою планету так странно назвали?
- А? Ну, это просто. Минотавр - это лабиринт, а лабиринт - это поиск пути. К выходу, к истине, к свету. Всякая дорога - к храму.
- Я слышал ещё про дорогу никуда.
- Брось, мы для этого недостаточно старые.
- У меня в семье все военные, - говорит Брюс, понимая, что теперь откровенности ждут от него и на него смотрят с уважением. - Дед и прадед, и отец с матерью. И отчим.
- А ты чего ж?
- Не решил ещё. Странная такая штука, братцы: тем, у кого воевать получается лучше всего, воевать-то вовсе и не нравится. Вот я над этим и думаю.
- А ты предусмотрительный. Не понял.
- В армию хорошо собрался. Со своей женой. Другие вон не догадались.
Ржут. Привыкай, брат Брюс. Сперва остряки только целились, а нынче они стреляют.
- Бред какой-то, - сердится минотаврец. - Отвал у него на шаровой опоре, вверх-вниз - гидравлика его тягает. Автоматика у этой штуки такая, что непонятно, зачем ей вообще пилот нужен. Кнопки мы выучили. Оно даже, представьте себе, летает! Дома спросят: каково там было, на дикой планете, какие там были страшные опасности и ужасные приключения? Что я отвечу? Кронштейны вручную переставлял?
- Скажи, что соблазнил Морган, это прокатит.