– Надеюсь, вы найдете возможность навестить меня в Лихославле и дать объяснение всем этим фактам, – твердо, будто гвозди словами вбивая, отчеканил Зеленский. – Добрый вечер, товарищ капитан. Напрасно беспокоились, я уже возвращаюсь в город.
* * *
Алехин не понял, что за сцену он пропустил, но явно прозвучало нечто важное. Профессор с убитым видом смотрел в спину коротышке масовцу. А у лаборанта – того самого парня с засекреченной биографией, Олега Свирцева, взгляд был… странный. Капитану это не понравилось. Ему сейчас вообще ничего не нравилось – и ультиматум, поставленный Коростылевым Баргозову, и вчерашняя зачистка, в которую мог угодить полковник… и вообще все здесь не нравилось.
– Олег, иди выспись, – тихо сказал Баргозов. – Завтра трудный день. Нас стало меньше, тем сложней будет каждому.
Лаборант ушел, оставив капитана наедине с профессором.
– Молодой человек, – печально произнес Баргозов, поспешно "надевая" маску рыцаря науки – она до сих пор с Алехиным работала без осечки, – ну хоть вы-то понимаете, что ваш начальник поставил меня в безвыходное положение? Если никто во всем мире не раскрыл тайну биотина в течение десяти лет, как я смогу это сделать за десять дней?
Капитан оглянулся, как будто в пустом коридоре мог прятаться вражеский лазутчик, и тихо ответил:
– Я-то понимаю, но… знаете, в армии существует правило: приказы не обсуждаются.
– В науке это правило не работает.
Алехин развел руками. А что говорить? Это ведь не он велел Баргозову совершить невозможное, а полковник… Капитан не знал, что именно заставляет шефа спешить, но Баргозов прав: за десять дней добиться результата там, где годы прошли безуспешно… нет, совсем нереально!
– Вот что, Петр Ильич, – медленно, обдумывая каждое слово, произнес он, – меня никто не уполномочил вам что-либо предлагать, я только наблюдатель. Но если бы вы предъявили что-нибудь… ну хоть что-то существенное… не знаю, что… вы ведь работали над синтезом, хоть какие-то результаты получили? Покажите их.
– И тогда? – быстро спросил Баргозов.
– Наверное, тогда вам дадут отсрочку. Но это мое предположение. Я же ничего не решаю. Я выскажусь за отсрочку, но не гарантирую, что ко мне прислушаются.
Алехин догадывался, что́ мучает Баргозова, но на самом деле все было еще хуже. Завтра предстояли выход в Сектор и встреча со следопытами из клана "Воля", поставщиками желез и "сувениров". Отношения с ними были простые – следопыты не мешали деятельности Баргозова, взамен он сбывал их добычу. До сих пор железы забирал Гоча, платил мало, зато исправно. А "сувениры" Баргозов пускал по другому каналу – через заведующего почтовым отделением. Теперь он лишился каналов сбыта и вчера скрепя сердце отправил лаборанта Володю столковаться с цыганами, торгующими наркотой в Шанхае. Баргозову не хотелось этого делать, вариант был рискованный, ненадежный, да и лаборанту он не доверял, хотя тот был более или менее в курсе сбыта желез через "Светлану". Но Володя погиб, и облава замела все следы пропавших денег. А завтра предстоит пообщаться с парнями из "Воли"…
* * *
Наутро поредевшая группа Баргозова выступила к воротам, ведущим в Сектор. Для часовых все было обыденно, они не ощущали напряжения, повисшего в воздухе. Но оно владело всеми, кто шел со Баргозовым. Кирилл то и дело повторял:
– Что-то будет, что-то случится, я чую… И эта дымка не к добру, точно вам говорю.
Утро выдалось туманным, все было затянуто белесой пеленой.
Приковылял Кожинов – он всегда провожал группу в рейс, явился и сегодня. Олег ждал. Когда неуклюжая фигура показалась в молочной кисее тумана, пошел навстречу и сунул в руки Жене сверток.
– Держи. Посмотришь, когда к себе вернешься. И вот что, увольняйся и вали отсюда. Послушай меня, я не шучу.
– Но… знаешь, мне нравится, когда ты так говоришь.
– Мне тоже. Скоро все здесь изменится, центр прикроют, не дожидайся, уезжай.
– Но ты…
– Я вернусь. А ты не жди, уезжай. Когда я вернусь, не хочу тебя здесь застать. – Олег резко повернулся и чуть ли не бегом поспешил к группе, к темным фигурам, проступающим в тумане.
Прогудел ревун, распахнулись ворота, солдат-срочник привычно пожелал счастливого пути, потом группа миновала огражденную площадку, и вот перед ними Сектор. Туман плыл над кустами, серыми пластами лежал в низинах, из плотной завесы торчали кроны деревьев, казавшиеся в рассветном сумраке черными.
Кирилл ушел вперед, за ним гуськом тянулись остальные – Баргозов, лаборанты и замыкающий колонну Сидор. Долговязый проводник тоже нервничал, без причины поправлял ремни и поглаживал раструб огнемета, пристроенный под рукой…
– Как будто в бродилу попали, не видно пути, – расслышал Олег его бормотание.
Вблизи Барьера было тихо и относительно безопасно, поэтому Кирилл задал приличный темп, чтобы не терять времени. Потом он свернул – значит, почуял опасность. Квадрат пренебрежительно отзывался о проводниках, работавших на Баргозова, но дело свое они знали, это Олег понимал. Не прошли и километра, а Кирилл замер, поднял руку и стал прислушиваться. Баргозов дал проводнику время проверить подозрения, потом окликнул:
– Кирилл, что?
– А вот ничего, – отозвался тот, теребя крестик, выпростанный из-под ватника. – Следят за нами, точно вам говорю. Чую, а видеть – не вижу.
Олег надеялся, что чует Кирилл Квадрата. Наемник выполнял свою часть сделки и шел за группой. Олега это радовало, остальных – нет. Предчувствиям Кирилла привыкли доверять. Но тот так ничего конкретного не обнаружил и, со вздохом спрятав крестик, махнул рукой:
– Идем!
До почтового дерева добрались без приключений. Несколько раз из тумана показывались чупакабры, их всегда много у Барьера. Тупых и любопытных тварей влекли запахи, принесенные ветром из-за пределов Сектора. Но здесь мутанты были пуганые, бросаться на людей не спешили, и стрелять пришлось лишь раз. Постепенно туман начал редеть, оседать каплями росы, солнце поднималось все выше, и вот уже рассветные лучи заиграли на мокрых ветвях почтового дерева.
– Приехали, – вдруг громко сказал Кирилл и остановился.
Замерли и все, кто шел следом. Проводник положил ладонь на рукоять дробовика и не оборачиваясь объявил:
– Профессор, нас здесь ждут.
Те, кто прятался у мертвого дерева, поднялись из укрытий. Их было шестеро, все в комбезах, брониках, вооружены автоматами и карабинами.
– Это не все, – с напряжением в голосе буркнул Кирилл. – Чего остальные не показываются? Я ж их чую. А, Снеговик?
Возглавлял комитет по встрече полный мужчина с копной совершенно седых волос на круглой массивной голове. Его и звали Снеговиком.
– Ничего, так мне спокойней будет, – заговорил он, выступая вперед.
Его люди разошлись немного шире, чтобы широкая фигура командира не перекрывала в случае чего линию огня. Баргозов пошел навстречу.
– Профессор, мне в прошлый раз не понравилось ваше отношение к нашему маленькому договору. Сделка есть сделка, нельзя менять правила задним числом.
– Конец нашей сделке, Снеговик, – отрезал профессор. – Я выхожу из дела. Говорил же, ФСБ у меня на базе устроило постоянный пост, вчера новый районный уполномоченный МАС наведывался. А в Шанхае забили насмерть моего лаборанта. Это конец. Я уйду с тобой, пережду в Секторе, потом ты поможешь мне переправиться через Барьер.
– Вы так говорите, как будто мы два менеджера, обсуждаем срыв поставок из-за форс-мажора… Нет, профессор, мы не по ту сторону Барьера, здесь форс-мажор – обычное положение дел. Ну какое мне дело до вашего лаборанта, до ФСБ и МАС?
– Такое, что моего прежнего скупщика застрелили, я же говорил! – Баргозов начал волноваться. Подчеркнутое спокойствие Снеговика его, как понял Олег, раздражало. – Володя, лаборант, должен был сговориться с новым скупщиком, менее надежным, но я и так влип по уши в дерьмо! По вашей милости, между прочим! Я же просил не торопить меня! – Ученый ткнул пальцем в сторону Барьера: – Там свои опасности! Это у вас тут просто – ткнул разрядником хамелеона, вырезал железу, и всё! А там нужна осторожность, там обстоятельства…
– Сбавьте-ка тон! – неожиданно рявкнул Снеговик. – Не так оно просто хамелеонов разрядником тыкать! Столько парней рискуют жизнью ради "сувениров" и желез, а вы мне об осторожности? Мне нужны патроны, припасы, медикаменты! Из-за этого имел дело с вами… Я же свои проблемы улаживаю, не жалуюсь!
– Снеговик! – окликнул один из "вольных".
Командир следопытов махнул рукой – мол, заткнись.
– Снеговик, ты слышишь? – не унимался боец.
Седой оглянулся. Теперь и Олег услышал приближающийся шум – вой и скулеж, едва прорезавшийся сквозь гул и треск, будто по лесу ломилось стадо визжащих слонов. Олег прикинул, как бы скрыться в кустах, чтобы не видели ни вольные, ни спутники Баргозова. С Квадратом было условлено, что проводник устроит какой-нибудь шум, заваруху, отвлечет внимание, а Олег отобьется от группы. Для этого было назначено единственное место, о котором Олег наверняка знал, что группа его посетит: почтовое дерево. Встречи с "вольными" он не предвидел, но теперь что-либо изменить уже было невозможно, план Квадрата вступил в силу.
Вот треск и грохот стали громче – кто-то ломился сквозь дачный поселок, утопавший в тумане. Там, в низине, дымка стояла белой стеной.
"Вольные", озираясь, поспешно перестроились, готовясь дать отпор тому, что приближалось со стороны поселка, Снеговик попятился к своим, на ходу выкрикивая:
– Профессор, возвращайтесь к себе, собирайте выплату за прошлую партию, или, обещаю, вас шлепнут, едва отойдете от Барьера!
Олег увидел лицо Баргозова, когда тот шел к группе подчиненных. Профессор словно постарел разом лет на двадцать, углы рта опустились и утонули в морщинах, которые вдруг обозначились резче, под глазами залегли темные тени. "А ведь он совсем старый", – успел подумать Олег. А потом стало не до размышлений – на вершине холма начали стрелять.
* * *
Наконец-то Зеленский позволил себе выспаться как следует. День был воскресный, торопиться некуда. Районная администрация МАС работала без выходных, но в воскресенье там дежурили двое сотрудников, присутствие руководителя не требовалось.
Проснулся Зеленский в отличном настроении. Все было неплохо. Баргозов влип, рано или поздно он приползет на брюхе и выложит, что за дела у него с ФСБ. Расследование убийства Дроздевича движется, улики копятся, исполнители будут обнаружены, теперь это лишь вопрос времени. И главное, Зеленскому удалось обнаружить обстоятельства, заинтересовавшие начальников в министерстве, теперь он может рассчитывать на поддержку сверху.
Опять же зачистка Шанхая прошла успешно. Трофеев на пустыре захватили столько, что до сих пор не закончили составлять опись. Для победной реляции министерству хватило одноих только желез и "сувениров", а сколько там еще нашлось… стволов незарегистрированных около сотни! Вот в райотделе полиции сегодня выходного нет, там весь личный состав корпит над описью изъятого…
Тут масовец вспомнил, что Кононенко отправил сотрудников допросить водителя Дроздевича. Что там у него?
Трубку подполковник взял сразу, словно ждал звонка. Доложил: сотрудники еще не вернулись, они дежурят в госпитале. Водитель очень плох, подолгу беседовать состояние не позволяет. Получена первая информация: младший подозреваемый уехал московским поездом, по дороге к вокзалу выбросил в реку очки и парик. Он, Кононенко, пока не докладывал, потому что его сотрудники сейчас составляют фоторобот предполагаемого убийцы без очков и с короткой стрижкой. Несколько вариантов будут предъявлены раненому водителю, потому сотрудники и сидят в госпитале, ждут итога работы криминалистов.
Зеленский попросил отпечатать пока что для него наброски портрета без очков и парика, он зайдет забрать. Да, пока что водитель не опознал, но все-таки – вдруг пригодится?
Глава 3
Побег
Олег увидел, как из-за ствола почтового дерева показалась фигура снайпера. "Вольный" пристроился на толстых ветвях и не показывался до времени. Сейчас он обернулся и стрелял по цели на другом склоне холма. Его приятели пятились и тоже стреляли, Баргозов со своими отступали, пока на них никто не смотрел.
Первую чупакабру, вылетевшую на склон, вмиг изрешетили, за ней появилось еще несколько. Мутанты неслись длинными скачками, словно не замечая впивающихся в них пуль. Люди Снеговика продолжали пятиться, не прекращая стрелять.
Олег отступал вместе с остальными – Баргозов и его люди воспользовались тем, что парни Снеговика отвлеклись. Олег медленно сдвигался к кустам, готовясь сбежать. Но рядом с ним оказался Сидор. Правило оберегать новичков действовало, и проводник держался рядом со Свирцевым.
А потом появился и тот, от кого спасались чупакабры. Тяжелая туша неслась, не разбирая дороги, и врезалась в почтовое дерево.
– Хренозавр! – выдохнул Сидор. – Здоровенный!
Официально мутант именовался иначе. В некоторых учебниках Олег встречал название "рептилоид", но первые следопыты, столкнувшиеся с мутантом такого вида, окрестили его хренозавром, и это слово прижилось – очень уж удачным оказалось. А как еще прозвать тварь весом в две тонны, если не больше, одетую в броню и любопытную, как щенок? Хренозавр легко возбуждался, и интерес его могло вызвать все что угодно – например, стая чупакабр. Вот и сейчас хренозавр мчался за визжащими мутантами, не разбирая дороги.
Когда он врезался в клен, снайперу пришлось обеими руками ухватиться за древесный ствол, чтобы не слететь вниз. "Вал", из которого стрелял следопыт, бесполезно повис на ремне… Дерево содрогнулось, посыпались сломанные ветки. На хренозавра столкновение с кленом не произвело никакого впечатления, он с прежним энтузиазмом перевалил вершину холма и устремился к новой игрушке – уцелевшие чупакабры сбежали, зато гигант заметил "вольных". Говорят, что хренозавр плохо видит, но при таких размерах это не его проблемы.
Пятясь к зарослям, Олег следил за Сидором – единственным, кто мог заметить его бегство. Проводник сунул руку под плащ и вытянул что-то яркое. По сторонам он не смотрел, и Олег быстро отступил к зарослям, нырнул в кусты и замер. Из укрытия он разглядел – в руках у Сидора была шестиколесная машинка, которую Олег уже видел (еще удивился тогда, зачем Сидору игрушка). Проводник что-то переключил в механизме – зажужжал инерционный моторчик. Проводник поставил игрушку в траву и присел. Тем временем хренозавр остановился и водил башкой, выбирая новую цель – в одну сторону отступали люди Снеговика, с другой замерли Баргозов и его спутники. Никто больше не стрелял, опасаясь привлечь внимание бронированной твари.
Когда моторчик машинки Сидора зашумел, гигантский мутант сделал стойку. Ярко размалеванный шестиколесный механизм резво покатился в траве. Олегу из его укрытия было хорошо видно, как машинка переваливается на гибко подвешенных полуосях, легко преодолевая препятствия. Из красного бачка, установленного на раме машинки, разбрызгивалась маслянисто блестящая жидкость, издающая резкий мускусный запах. Аромат долетал даже в кусты, где прятался Олег. Машинка промчалась перед хренозавром и покатила по склону. Гигант издал хриплый звук вроде кашля и устремился за игрушкой, сотрясаясь на бегу всей огромной тушей. Из-под его лап с треском разлетались искрошенные сучья.
– Ходу, ходу! Скорей, пока он отвлекся! – вполголоса бросил Сидор, оглянулся… и с удивлением обнаружил, что Олег исчез.
Искать пропавшего было некогда, вся группа уже мчалась с холма, и Сидор, ругаясь, побежал за остальными. "Вольные" тоже удирали – в другую сторону, по дальнему склону холма.
Олег выждал немного и осторожно полез сквозь кустарник. Высовываться из зарослей он не решался. Вот и подножие холма. Слева подступает молодой лес; направо, к дачному поселку, уводит старая дорога.
Из-за тонких стволов подлеска выступила приземистая фигура Квадрата.
– Ну, как я их разогнал? – осклабился проводник. – Лихо? Эй, хватит прятаться! Мы здесь одни. Где хренозавр прошел, там всегда тишина и спокойствие. И полное отсутствие гражданского населения.
Олег вылез из кустов и побрел к проводнику.
– Да, – согласился он, – получилось неплохо.
– Тогда бери рюкзак и вперед. Я не собираюсь всё на себе переть.
Олег с трудом поднял тяжеленный рюкзачище. У Квадрата был такой же, но проводник носил свой без видимых усилий.
– Идем! Здесь задерживаться тоже нет резона. Деньги-то прихватил?
– Половину, и в баксах. Рублями слишком много получилось бы.
– Эх, нет в тебе патриотизма! В баксах…
Олег прошел несколько десятков шагов и понял, что далеко с таким грузом ему не уйти. Квадрат не надул, отмерил ровно половину груза, доставленного Гришкой, но и эта половина была тяжела. Олег вздохнул и поглядел на Квадрата, а тот шагал, словно не чувствуя веса рюкзака.
– Хочешь облегчалку? – перехватив взгляд Олега, спросил проводник. – Недорого отдам, пятьдесят тысяч.