По дороге Олег зашвырнул сверток с остатками реквизита в кусты. Там искать не будут, к тому же среди кустов густо торчат толстые стебли крапивы. В крапиву никто не полезет.
– Вот, гляди! – торжественно объявил Квадрат, указывая на здание с провалившейся кровлей. – Нравится мне гравицапа, ее издалека заметить можно! Нет в ней подлости этакой… ну, вот как у бродилы, например. Видишь, как крыша просела? И стены тоже.
Стены дома растрескались, оконная рама раскололась и ввалилась. Если приглядеться, можно было заметить, что раму и обломки стены словно затянула внутрь невидимая сила. Интенсивность гравицапы нарастала к центру, вот их и уволокло. Олег осторожно приблизился к стенам и заглянул в пустой оконный проем. Посередине пол просел, доски раскололись, да их и видно-то едва было – все завалили раскрошенные обломки мебели и шифера. Только в центре комнаты высилась груда мусора – мертвая зона искажения.
Олег подобрал кусок сырой штукатурки и бросил в стену. Хлоп! Алебастровый ком прилип к стене дома, захваченного гравицапой.
– Налюбовался? Тогда идем, – позвал Квадрат. – Чем раньше тебя с рук сбуду, тем мне спокойней. Уж больно ты загадочный, парень. Делишки твои непонятные… Мне во всем этом мараться не с руки. Если бы не сожгли мою берлогу полицаи, хрен бы я с тобой в Сектор идти согласился… Фокусник!
* * *
Алехин не спал всю ночь. Он остался в научном центре, в гостиницу решил не возвращаться. Все-таки оставалась надежда, что Свирцев объявится, хотя всерьез на это никто не рассчитывал.
Капитан составил рапорт об исчезновении сотрудника вверенного ему учреждения и послал по инстанциям. На ответ не надеялся, потому что предыдущие рапорты как в воду канули.
То и дело он принимался звонить полковнику, даже по старому номеру пробовал, но Коростылев не отвечал. Ну а сам Алехин – что он должен был предпринять? Скрыть факт пропажи человека, чтобы не привлекать лишнее внимание? Нет, тут сомнений не было – Алехин известил обо всем сразу же, и унылому майору велел доложить по команде, чтобы Свирцева искали. Если он еще жив, у парня должен быть шанс, что на него наткнутся патрульные. Ночью выходить в Сектор запрещали инструкции, но с утра военные из охраны Барьера отправятся искать пропавшего лаборанта. Проводники сегодня не пили, или, во всяком случае, не напивались – им тоже с утра предстоял выход за Барьер. Никто не надеялся, что человек без подготовки и с минимумом снаряжения продержится в Секторе один, но искать его будут, пока еще есть надежда. Может, у парня хватило ума и удачи отсидеться где-нибудь.
Профессор, как обычно, не показывался из кабинета, а старший лаборант Кожинов, кажется, паковал вещи – увольнялся. "Хорошо ему, – подумал еще Алехин, – свободный человек. Была бы моя воля, вообще не принял бы пост руководителя отдела безопасности". Но раз уж так получилось, остается исполнять свои обязанности.
Под утро он отправил эсэмэс полковнику. Рано или поздно прочтет. О том, что полковник пропал, думать не хотелось.
Утром Алехин вышел проводить Сидора и Кирилла. Он бы сам отправился с ними, но это было бессмысленно. Ясно же, что капитан будет лишь обузой, на этот раз даже Баргозов с лаборантом, люди куда более опытные, в рейде не участвовали. Можно было только пожелать удачи проводникам и ждать, что объявится Коростылев.
Вчерашняя гроза прошла, оставив лишь лужи на асфальте. Утро выдалось хмурое, но Кирилл буркнул, что чует: будет жаркий денек. Они с Сидором уходили налегке, взяли только оружие и воду. Алехин проводил их к воротам, подождал, пока за мрачными проводниками захлопнутся тяжелые створки, и потом еще долго стоял у внутреннего КПП. Там его и нашел Шартьев.
– Товарищ капитан, из полиции сообщили: лаборант наш, которого в Шанхае грохнули… следствие там у них, помните? Так убийцы уже колются вовсю, дают признательные показания.
Капитан медленно обернулся. Мысли его унеслись сейчас слишком далеко, чтобы Алехин мог возвратить их мгновенно. Потом сообразил, о каком лаборанте идет речь.
– А мотив?
– Никакого мотива, обычная поножовщина. Убийцы – иммигранты, они с покойным давно знакомы были, он им деньжат подкидывал, иногда указывал кого-то отлупить или ограбить. В общем, тоже не ангелочек. А в этот раз чего-то не так им сказал, не туда послал… ну, когда наркоманы долго без дозы, ломает их, они себя не контролируют. В общем, повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Бабка моя так говаривала.
– Повадился, говоришь? – Капитан отвернулся и снова уставился на здоровенные ворота, за которыми лежал Сектор. Сейчас он думал о другом лаборанте, Олеге Свирцеве. Свирцев повадился не в Шанхай, как покойный Володя, а в Сектор. И получается, с тем же итогом.
* * *
После грозы было тихо. Похоже, мутантов распугала погода. Этим соображением Олег поделился с проводником. Квадрат подумал, сгреб в кулак бороду и сказал:
– Нет, тут что-то другое. Хотя идем слишком спокойно, это есть. Когда так тихо, жди пакости.
Часть пути удалось проделать по старому шоссе, потом Квадрат свернул, обходя бетонный остов автобусной остановки – что-то ему там не понравилось. Спустились в лощину, продрались сквозь заросли. Когда стали подниматься по пологому склону к дороге, проводник замер и задрал палец:
– Слушай!
Олег навострил уши – и вроде разобрал отдаленный гул.
– Бэтээр, – определил Квадрат. – Это тебя ищут. Слушай, а может, выйдешь к ним: так и так, мол, вот он я. Тебя на броне к воротам подкинут.
Олег представил себе, как он въедет в расположение части с солдатами под смех и шуточки, что, дескать, нашлась потеря, принимай, профессор, пропавшего лаборанта. Картина ему не понравилась, и он решительно помотал головой:
– Нет, не годится. Весь трагизм пропадет. Это должно быть как возвращение блудного сына. Чтобы все рыдали, иначе эффекта не будет.
– Странный ты, – вздохнул Квадрат. – А если сейчас к воякам выйти, мне сразу спокойней стало бы.
– А что, разве со мной проблемы?
– С тобой ожидание проблем. Вроде держишься ты неплохо, на мозги не капаешь. А то был у меня один… турист. Все ему покажи, все ему объясни, да еще нос совал во всякие места, которые лучше обойти. С тобой вроде как проще. Молчишь, пока идем, – это хорошо. Но я, веришь ли, весь извелся, так и жду, что вот-вот какая-нибудь пакость произойдет. Ладно, теперь, по крайней мере, ясно, куда зверье подевалось.
– И куда же?
Они как раз поднялись из лощины и теперь шли вдоль широкой колеи, оставленной бэтээром. Массивные колеса бронированной машины промяли сырую почву и выворотили пласты дерна.
Вместо ответа Квадрат ткнул пальцем. Олег увидел застреленную чупакабру. Дальше в кустах валялась еще одна, а может, и две, толком не разглядеть – заросли заслоняют.
– А выстрелов не слышно было.
– Утром еще, значит. Ты ж представляешь, как тебя ищут? Сигнал по воинским частям передается. Ваш центр на территории роты техподдержки размещен, те снаружи патрулируют, а другие подразделения и внутрь, за Барьер, заходят. Вдоль Барьера, считай, каждые два-три километра постоянный пост или воинская часть. Ты их всех перебаламутил своим исчезновением.
– И долго так будут ездить?
– Три дня, думаю. Дольше новичку не продержаться, а три дня, может, еще как-то удастся…
Больше никаких происшествий не случилось – вопреки опасениям Квадрата, к Барьеру вышли без приключений. Перевалив очередной холм, поросший кривыми сосенками, Олег разглядел серую полосу, протянувшуюся на горизонте. Если смотреть издалека, Барьер впечатлял – такая громадная работа, такое заметное вторжение человека в природу. Сколько труда вложено в то, чтобы сравнять ландшафт, срыть пригорки, засыпать овраги и вытянуть высоченную стену по прямой линии. То есть она не ровная, конечно, кое-где приходилось обходить препятствия или следовать руслам рек, но все равно – чудовищная работа. Но и это гигантское сооружение не в силах совладать с могуществом Сектора. Хамелеонов Барьер не останавливает.
– Нам вон туда, – показал Квадрат, – в той стороне ваши ворота. Так что еще час, и распрощаемся.
И зашагал с холма.
* * *
Полдня Зеленский провел за составлением рапортов. Казалось, этому не будет конца, но трудиться толстяк умел. Спокойно, методично, настойчиво. Когда он с головой уходил в эту кропотливую работу, все остальные вопросы оставлял без внимания. Сообщения продолжали поступать, Танечка робко стучалась, докладывала о звонках, телеграммах и мейлах, но Зеленский только кивал: "Потом, Татьяна Александровна, всё потом. Положите вот сюда, с краю".
Распечатки копились на углу стола, время от времени масовец бросал на растущую стопку листов задумчивый взгляд и снова углублялся в дебри канцелярских оборотов. Это поначалу казалось, что зачистка Шанхая принесла столько бумажной работы, что до скончания веков хватит, но в конце концов материалы были рассортированы, статистика сошлась, цифры в итоге получились очень и очень позитивные.
Зеленский потянулся, хрустнув суставами, вызвал Танечку и попросил чаю. Теперь пришло время заняться текучкой. Среди прочего районный уполномоченный отметил два дела – и оба касались научного центра Баргозова. Поймать профессора на горячем пока что не удалось, значит, придется дожимать его спокойно и методично. Итак, два дельца…
Первое – доклад подполковника Кононенко. Выяснилось, что лаборанта в Шанхае прикончили старые дружки. Хулиганье, наркоманы – в общем, конченые людишки. В полиции они показали следующее: сотрудник центра Баргозова нанимал их для грязных делишек. В частности, для того чтобы избить и ограбить коллегу покойного. При этом утверждал, что действует по заданию профессора. Это, конечно, еще не прямая улика, а косвенная, зато весьма неприятная для репутации ученого. Кстати, надо бы заняться этим коллегой, которого ограбили по наводке Баргозова. Интересное может выйти расследование, но это после. Когда удастся взять убийц Дроздевича.
И второе дельце – официальное извещение, подписанное капитаном Алехиным. Молодец федерал, не стал скрывать факт пропажи в Секторе другого лаборанта, Олега Свирцева. Признавать этот факт было не в интересах Алехина, но он это сделал… Такой дурак? Или такой честный? Или честный дурак? Или снова какая-то игра?
Тут в дверь сунулась Танечка Синюхова:
– Товарищ Зеленский, вам Кононенко звонит. Уже можно соединять? Или вы еще заняты?
– Да, Танечка, соедините, будьте любезны.
Подполковник приподнятым тоном доложил:
– Товарищ Зеленский, водитель Дроздевича снова дал показания. Врачи не разрешают его расспрашивать подолгу, вот позволили еще немного побеседовать. Фоторобот он признал – тот самый молодчик! Еще показали ему фотографию этого местного пацана, который свидетель, его помнит тоже! Все сходится!
* * *
– Ну, вот тебе и ворота, – заявил Квадрат, останавливаясь. – Дальше уж сам, Фокусник, шагай.
Олег посмотрел на серую полосу бетона, вытянувшуюся на горизонте. Барьер. Они с проводником стояли в неглубокой лощине, здесь их от наблюдателей на стене прикрывали кусты. Но еще десяток шагов – и начинается открытое пространство, которое отлично просматривается часовыми.
Олег сбросил рюкзак на землю, присел и полез внутрь.
– Ну, значит, остаток платы ты мне как вернешь? – спросил Квадрат.
Вместо ответа Олег протянул ему деньги, упакованные в непромокаемый пластик.
– Ты что, с собой, что ли, все время бабки таскал? А если бы потерял или еще чего? Кто ж в Сектор с баблом ходит?
– Я хожу. Да ты пересчитай. Просто не уверен, что мы еще встретимся. Во всяком случае я не знаю, когда сможем еще раз увидеться. А рассчитаться за работу – святое дело.
– А, ну да, ну да… – Квадрат разорвал упаковку и зашуршал купюрами. – Э, да здесь больше!
– Премия за молчание, – пояснил Олег.
Он огляделся, отыскал лужу, оставшуюся после вчерашнего дождя, и подошел к ней. Квадрат с удивлением наблюдал, как парень, которого он прозвал Фокусником, погружает обе ладони в вязкую грязь. Олег похлопал себя по груди, потом провел ладонями по бедрам, оставляя грязные разводы. Под конец аккуратно вымазал лицо и вытер пальцы о капюшон.
– И чего ты творишь?
– Как чего? Я же один больше суток по Сектору бродил, – объяснил Олег, закидывая за спину рюкзак, – чудом жив остался, сам не пойму, как уцелел. В грязи пришлось поваляться.
– Псих ты и есть. Ну что, удачи тебе, что ли?
– И тебе, Квадрат.
Олег повернулся и, не оглядываясь, побрел к Барьеру. Он едва волочил ноги. Всякому, кто видел эту согбенную фигуру, сразу пришло бы в голову, что человек смертельно устал. Квадрат присел в кустах и долго наблюдал, как Олег тащится к воротам, пытается перейти на бег, но не может и снова едва ковыляет. Вот его заметили, загудел ревун, створки ворот пошли в стороны, показались фигуры солдат в камуфляже – бегут навстречу, подхватывают под руки, что-то орут…
Квадрат вздохнул, похлопал себя по груди; внутренний карман был приятно оттянут долларами.
– Вот оно как бывает… – сказал проводник сам себе. – Фокусник. Да-а… Но он еще вернется. Никуда не денется. Где Земля круглая, таким людям на месте не усидеть, потому что с круглого всегда соскальзывают. Вот сюда, в угол, таких всегда и заносит.
Часть пятая
Кровь Зверя
Глава 1
Завеса тайны
Когда солдаты подхватили Олега, он покорно обвис в чужих руках, притворившись, будто совсем выбился из сил, цеплялся за чей-то рукав и все бормотал:
– К профессору… мне нужно срочно к профессору Баргозову… со мной все в порядке…
Ворота за спиной захлопнулись, Олега поволокли через дворик к внутреннему КПП. Там уже собирались скучающие бойцы, Олега хлопали по плечам, что-то орали, совали сигареты. Фельдшер копался в чемоданчике с красным крестом.
Олег вяло улыбался и все повторял, что он жив и даже цел, что должен сообщить Баргозову нечто важное. Вокруг собиралось все больше народа, среди солдат появился Сидор. В конце концов, убедившись, что в немедленной медицинской помощи Олег не нуждается, его повели к зданию научного центра. Баргозов уже знал, что лаборант нашелся, и спустился из своего логова, чтобы взглянуть.
– Петр Ильич! – Олег выпрямился, оттолкнул поддерживавших его солдат и стал стягивать рюкзак. – Петр Ильич, я видел такое! У меня здесь кинокамера, я с собой таскал, как чувствовал! Такое! Вам необходимо это увидеть! Это переворот в науке, только посмотрите!
Баргозов с кислой улыбкой взял камеру. Олег ждал большего энтузиазма, он не знал, что профессор отсчитывает дни до срока, назначенного полковником ФСБ. Сейчас Петр Ильич был озабочен в основном спасением собственной шкуры. Его махинации вскрылись, контакты засвечены, и если даже каким-то чудом удастся выторговать помилование или отсрочку у ФСБ, то МАС не отступится. Припомнят всё: и то, что поставлял биотин Гоче, и то, что продавал "сувениры". Была идея укрыться в Секторе на базе "Воли", но после недавней встречи со Снеговиком и эта возможность отпала. Так что переворот в науке сейчас Баргозова не слишком занимал.
– Проявите пленку! – твердил Олег. – Нет, лучше я сам! Я сам! Если пленка погибнет, мне же никто не поверит!
– А что там, молодой человек? – вяло поинтересовался Баргозов.
Олег, не смущаясь, схватил ученого грязными пальцами за лацкан, притянул поближе и прошептал в ухо:
– Я видел, как родятся биоморфы!
Баргозов сперва отстранился, потом до него дошел смысл фразы, произнесенной Олегом… и мысли завертелись в бешеном хороводе. Если невозможно синтезировать биотин, то, быть может, получится увеличить его добычу естественным путем? Биоморфы, в конце концов, – всего лишь сырье, поставщики желез… Баргозов побледнел, пошатнулся. Да это же спасение! За такое открытие не только пощадят – что там, можно рассчитывать на любые награды и почести!
Профессор обнял Олега, как родного сына, и потянул за собой, бормоча по пути:
– Можете идти? Отлично, отлично… Значит, на пленке доказательства? Отлично. Кому-то еще говорили? Кто-нибудь знает? Нет? Отлично!
На пятом или шестом "отлично" они столкнулись с Алехиным.
– Нашелся? – только и смог произнести капитан.
Больше он ничего не успел сказать – Баргозов отодвинул его с дороги и поволок лаборанта к лестнице.
Солдаты, доставившие Олега, остались внизу. Они обсуждали, как профессор обрадовался возвращению Свирцева, и толковали, что он вовсе не такой сухарь, каким казался раньше.
Олег заскочил в свою комнату за реактивами, необходимыми для проявки пленки. Профессор уже отпирал кабинет и в коридор не смотрел. На шум выглянул Кожинов, увидел Олега, заковылял к нему, неуверенно улыбаясь.
– Женька, ты почему не уехал? – сердито прошипел Олег. – Теперь тебе придется участвовать в спектакле. – А вслух громко объявил: – Идем со мной, поглядишь, что я снял. Петр Ильич, можно Жене?
Баргозов подумал и согласился. Свидетель не помешает. Тем более скептически настроенный свидетель. Такие вызывают даже большее доверие.