Я крепче прижал к себе жену и заглянул в любимые глаза, в которых светились надежда и испуг. Испуг и надежда.
Со Светланой мы встретились вечером в городском парке. Я не опоздал, но, когда подходил к назначенному месту, увидел, что мой наводчик уже сидит на скамейке, крошит хлеб и кормит голубей.
- Идиллическая картина.
- Люблю животных, - улыбнулась она. - И птиц. Могу наблюдать за ними часами. Привет.
- Привет. Говорить здесь будем, или пойдём в какое-нибудь кафе?
Она огляделась. Народу в парке было не много, скамейки рядом пустовали.
- Можно и здесь.
- Тогда я слушаю. Рассказывай.
И она рассказала. По словам Светы, пару недель назад на неё вышел человек по имени Аркадий и предложил встретиться, чтобы обсудить некий деловой вопрос. Он намекнул, что дело касается возможности очень хорошо заработать при помощи танковых боёв, и Светлана согласилась.
- Я думала, он предложит поучаствовать в чёрном тотализаторе. Слышал, наверное?
Я молча кивнул.
- И удивилась, - продолжила она, - почему он обратился ко мне, более чем рядовому игроку. Но выяснилось, что дело в другом. Это не чёрный тотализатор. Он предлагает поучаствовать в настоящем бою.
- В каком смысле? - спросил я. - У нас и так бои настоящие.
- Ты не понял, - покачала головой мой наводчик. - Я тоже сначала не поняла. Настоящий бой - это совсем настоящий бой. По всем параметрам. Не в аватарах, а… как бы это сказать… в собственных телах. И на танках - полных копиях времён Второй мировой. Сделанных по тем же технологиям и из тех же материалов. И с тем же оружием и боеприпасами.
Я присвистнул.
- Ты хочешь сказать, они собираются устроить нечто вроде гладиаторских боев, только на самых настоящих танках Второй мировой?
- Да. Команды и экипажи будут составлены из тех, кто сражается на Полигонах. При самом неудачном раскладе, танкист получает сорок тысяч энерго. При удачном - сто тысяч или даже больше. Всё, как у нас. Плюс страховка на случай гибели и отдельная на восстановление после ранения.
- Аванс?
- Да. Двадцать процентов.
- Я хочу половину.
- Я тоже. Но они дают только двадцать процентов от минимума. Это восемь тысяч. Наличными.
Восемь тысяч. Вполне хватит, чтобы начать лечение. А там… Как говорил Наполеон, ввяжемся в бой, а там посмотрим. Или не говорил. Но мысль правильная.
- А почему этот Аркадий или как его там обратился к тебе, интересно?
- Хрен его знает, - сказала Светлана. - Но понимаешь… Мне кажется, он специально искал тех игроков, кому позарез нужны бабки. Таких, как я. Вот и нашёл.
И вы решили, что бабки нужны и мне, подумал я. И угадали. Что ж, в сущности, сейчас важно только одно: соглашусь я на предложение или нет. Думаю, не надо рассказывать, каков был мой выбор.
Солнце плавило мозги и броню. Хорошо ночью устроили дождь, который прекратился лишь пару часов назад. Теперь хоть пыль до неба глотать не будем. И в грязи не утонем, - иссушённая земля впитала влагу до последней капли. Сорок на солнце по Цельсию. И это девять часов утра. Что же будет в полдень? Страшное дело, даже представлять не хочется. Если на солнце сорок, значит, в танке все пятьдесят. Главное, чтобы вентилятор не сдох. Ну и всё остальное тоже. Всё-таки неделя на тренировки и отладку - это слишком мало. Едва-едва к особенностям машины приспособились и уже в бой. А они, особенности, имели место быть. Настоящая "Пантера" заметно отличалась от того игрового танка из композиниума и с современным движком на топливных элементах, к которому мы привыкли. И одно из отличий - отнюдь не идеальная вентиляция. Особенно при стрельбе. А с учётом условий полупустыни, в которые нас загнали, нахождение внутри танка с закрытыми люками превращалось в чистый экстрим, без дураков.
Впрочем, никто не говорил, что будет легко, и любой из нас более или менее представлял себе, что его ожидает. Подкованные люди, как-никак. Знаем, что собой представляет танк середины двадцатого века. Только раньше, как быстро выяснилось, знали больше в теории. Зато теперь не просто узнали, а осознали. Всей, можно сказать, шкурой. И хотите верьте, хотите нет, а мне, скорее, понравилось. Было в этих железных неуклюжих, но чертовски опасных монстрах, что-то настоящее, истинное, не выдуманное. Впрочем, очень может быть, что здесь во мне говорила любовь к машинам и механизмам вообще и военным ретро-машинам под названием "танки" в частности. Наверняка большинству они показались бы отвратительными и даже смешными. Правда, уверен, что последнее - до тех пор, пока это самое большинство не увидело бы своими глазами, на что способен фугасный снаряд, выпущенный в толстую кирпичную стену дома из танковой пушки калибром семьдесят пять миллиметров с расстояния в километр. Или по любой другой цели. А если чуть-чуть задействовать воображение и представить внутри или рядом с вышеупомянутой целью живого человека (себя, к примеру), то смех застревает в горле надолго.
Катьке я доложил чистую правду - уехал, мол, деньги зарабатывать. Нет, пока ничего конкретного рассказать не могу, лучше и не спрашивай. Вот аванс, восемь тысяч энерго. Этого достаточно, чтобы начать лечение. А я вернусь через девять дней (разговор происходил за день до отъезда) с деньгами, которых хватит на всё остальное. Может, даже ещё и останется. Ну что ты, родная, не надо плакать. Всё будет хорошо, обещаю. Вернусь живой и здоровый. Я очень люблю тебя и Вовку. Очень. Считай, что это командировка. Нет, звонить оттуда я тебе не смогу, это запрещено контрактом. Мало того, я даже не имею права рассказывать об этом до конца жизни, кому бы то ни было. Командировка - и всё. Понимаю твой страх. Но давай так. Ради сына - ни единого словечка. Ты меня хорошо поняла? Ни подружкам, ни моей маме - никому. Иначе денег не будет, и Вовка умрёт. Вот так, родная, такие условия. Да, опасность есть, врать не буду. Иначе такие деньги не платили бы. Но я справлюсь, потому что умею это делать и умею хорошо. Всё, Катюш, ни слова больше, не тяни из меня жилы, прошу. Лучше собери командировочную сумку. Из расчета на восемь дней плюс пару дней запаса.
Оглядываю экипаж, одного за другим.
Мехвод Сашка - такой же чернявый и коренастый, как его аватар Ганс. Надёжный, исполнительный, умеет и пошутить, и посмеяться шутке.
Радист Миша - склонный к полноте лысоватый парень, совершенно не похож на свой аватар Марка внешне, но поворчать тоже любит. За эти десять дней он сбросил не менее десяти-двенадцати кило, что, по-моему, здорово пошло ему на пользу.
Заряжающий Костя. Сильный, широкоплечий, немногословный. Настоящий заряжающий. Масса каждого бронебойного трассирующего выстрела (снаряд вместе с гильзой) PzGr 39/42 - четырнадцать килограмм триста грамм. Фугасный чуть полегче - одиннадцать кило с лишним. Боекомплект - восемьдесят один выстрел. Попробуй-ка в бою поворочай. Раз зарядил, два зарядил, а на пятнадцатом-двадцатом выстреле сдох. Но только не Костя.
Ну и наводчик Светлана, Светка. Которая, по-сути, нас всех в это дело и втянула. В игре она была гениальным Вальтером, попадающим в телеграфный столб с семисот метров, но и в жизни оказалась не многим хуже. На третий день тренировок влепила болванку во врытое бревно, имитирующее телеграфный столб, со второго выстрела на пятистах метрах дистанции. При этом, напомню, телескопический прицел "Пантеры" Turmzielfernrohr 12 - это вам не полевой бинокль, увеличение даёт всего-то в два с половиной раза.
В общем, нормальный у меня экипаж, воевать можно. Да и я, вроде, не последний танкист.
Смотрю на часы. До начала боя одиннадцать минут. Кажется, всё обсудили, осталось внутренне собраться. В отличие от обычной игры, в командах всего по пять машин. Видимо, не так много оказалось желающих рискнуть жизнью за деньги.
У нас один тяж ИС-3, один СТ - наша "Пантера", один лёгкий Т-50, одна Арт-Сау "Hummel" и одна ИСУ - 152. У противника… У противника не хуже, силы примерно равны, хоть танки и разные. Против моей "Пантеры", к примеру, всё тот же нелюбимый мной американский "Першинг". А против нашего лёгкого Т-50 - старый знакомец немецкий "Леопард". Впрочем, здесь каждый танк против каждого, как и в игре.
Местность - выжженные солнцем сопки по обе стороны мелководной полувысохшей речушки, текущей с юга на север. В этих сопках мы и расположились. С восточной стороны от реки - наша база, на западе - противник. Далеко на юге - силуэты гор. И самые натуральные развалины какого-то древнего городка посредине. Примерно полтора километра длиной и метров восемьсот шириной. Судя по звёздам и движению солнца, мы где-то на юге в Северном полушарии. Но где именно, понятия не имею. Да и чёрт с ним. Вряд ли когда-нибудь мне захочется сюда вернуться.
- Ну что, бойцы, - обращаюсь я к экипажу. - Вопросы, замечания, пожелания?
- Пожелание только одно, - говорит Света. - Пусть мы победим и останемся живы. Дежурящие врачи, как нам сказали, и все средства реанимации - это хорошо, но лучше под огонь не попадать. Саша - это к тебе. И к тебе, командир.
- Я постараюсь, - сказал мехвод. - Но и ты не промажь в нужную минуту и ответственный момент.
- Договорились, - краем рта усмехнулась Света.
- И всем слушать командира, - добавил я. - То есть, меня. Любой приказ, каким бы он не показался бредовым, должен выполняться беспрекословно. Это закон. Иначе не стоило и кашу заваривать.
- Есть, командир, - сказал радист Миша.
- Ты, главное, приказать не забудь, - добавил заряжающий Костя, выплёвывая травинку и поднимаясь с земли. - А мы уж выполним, можешь не сомневаться.
- Тогда, экипаж - в машину. Пора.
В три движения я взобрался на танк. Поднял и сдвинул в сторону крышку командирского люка и ещё разок, напоследок, перед тем, как нырнуть в жаркое, душное, пропахшее нагретой сталью, кожей сидений, бензином и машинным маслом нутро башни, оглядел окрестности, втянул горячий воздух, ощущая, как подрагивают руки от впрыснутого в кровь надпочечниками адреналина.
Ты хотел крутого танкового боя, Слава? Ты его получил. Теперь дело за тобой.
Я скользнул на командирское место и закрыл за собой люк, будто отрезая прежнюю жизнь от настоящего и будущего. Всё. Начинаем.
Взревели моторы. Танки, похожие с высоты съемки на игрушечные, осторожно двинулись вперёд.
- Ну вот, - удовлетворённо сказал Джафар и налил себе в бокал минеральной воды. - Устраиваемся поудобнее, нас ждёт настоящая трагедия. Жизнь и смерть, боль и кровь, отчаяние и надежды, которым не суждено сбыться.
- И это всё? - приподнял брови худощавый блондин в простом на вид, но очень дорогом летнем костюме, с недоуменным видом глядя на стереоэкран. - Я ожидал более впечатляющего зрелища.
- Не капризничай, Ричи, - откликнулся третий - низенький рыжеволосый толстяк. - Лично меня всё устраивает. Как подумаю, что в этих танках живые люди - аж замирает что-то внутри. Чёрт возьми, древние римляне были не дураки, когда устраивали бои гладиаторов. Это и впрямь щекочет нервы.
- К тому же зрелище здесь - не главное, - добавил четвёртый, судя по виду - китаец. - Не забывайте, господа, какие деньги и перспективы на кону. Это, признаюсь, будоражит почище любого зрелища.
Да уж, подумал Аркадий, что верно, то верно. Генеральная лицензия на разработку лунных месторождений гелия-3 - это вам не рюмку водки хлопнуть. Душу можно за такой куш заложить, не то что здоровье и даже жизнь нескольких жалких игроков-танкистов… Погоди. Жизнь. Как только что сказал Джафар?
Он сосредоточился и напряг память, которой всегда по праву гордился. Впрочем, по иному и быть не могло при его работе, где всё нужно держать в голове, не пользуясь никакими записями.
"Жизнь и смерть, боль и кровь, отчаяние и надежды, которым не суждено сбыться".
Вот оно. Надежды, которым не суждено сбыться. Это он о чём?
Осознание пришло сразу, внезапно. Как будто на голову вылили ушат ледяной воды. От чего данная часть тела немедленно лишилась остатков иллюзий.
А ведь Джафар всех убьёт, подумал он с какой-то холодной отстранённостью. И эти трое долбанных олигархов - в курсе. Смотри сам. Здесь всего один врач, он же личный врач Джафара, который предан арабу, как собака. Все санитары - андроиды. То же относится и к обслуживающему персоналу. Сначала игроки сами перестреляют друг друга в бою. Тех же, кто выживет, Джафар добьёт лично. Победителей в этой игре не будет. Точнее, окончательных победителей будет только двое - те, кому достанется лицензия на добычу гелия-3. Или Джафар с китайцем или этот блондинчик с рыжим. Но и остальные двое не пострадают, ясно. Во всяком случае, физически. Они потеряют всего лишь деньги.
Погоди, Аркаша, не психуй. Без паники. Тщательно, спокойно, но очень быстро обдумай всё ещё раз. Очень может быть, что ты ошибаешься.
Но он уже знал, что не ошибается. Потому что его знаменитая чуйка, его шестое чувство, не ошибается никогда. И странно лишь одно - почему оно не сработала сразу, когда Джафар только предложил ему организовать это дело? Какой- то хренов арабский гипноз, не иначе. Не зря говорят, что сверхбогатые люди владеют магией, которая позволяет управлять окружающими. Просто он, Аркадий, никогда не имел раньше дело со сверхбогатыми. Только с обычными богачами. Вот и поимел. Точнее, поимели его. А он-то, дурачок, ещё радовался удаче. Вот, мол, наконец-то, пришла настоящая награда за многолетние опасные труды. Всё просто оказывается. Он, организатор, - такая же разменная монета, как и остальные игроки. И впрямь кардинальное решение. Мёртвые не болтают, а, значит, никто и никогда не узнает о том, что здесь произошло. С финансовыми и прочими возможностями этой четвёрки уничтожить все следы не составит ни малейшего труда. И следы, и свидетелей. Включая его.
Твои действия, Аркадий?
Он посмотрел на стереоэкран, занимающий всю стену. Команды уже обнаружили друг друга и обменялись первыми выстрелами. Солнце быстро делало своё дело, земля подсохла, и пыль от траков всё-таки поднялась в воздух, постепенно заволакивая поле боя. Это хорошо. Хоть какая-то маскировка…
Так. Для начала нужно покинуть наблюдательный пункт. Под любым предлогом. Чем дальше от этой шайки, тем лучше.
Он повернулся, шагнул к двери чтобы выйти и тут же был остановлен вопросом Джафара:
- Ты куда, Аркадий? Неужели не интересно?
- Живот скрутило, - ответил через плечо сдавленным голосом. - Скоро вернусь.
Кто-то - кажется, это был рыжий - коротко хохотнул.
- Бывает, - сказал Джафар. - Если что, не стесняйся. У меня хороший врач.
Он поднялся по лестнице на первый этаж, выскочил наружу, перевёл дыхание и огляделся. Наблюдательный пункт был оборудован в обширном бетонном подвале одного из немногих целых зданий, расположенного в чахлом сквере из трёх-четырёх десятков акаций и нескольких платанов на южном конце города. Вернее будет сказать - населённого пункта, заброшенного, судя по всему, чуть ли не сотню лет назад. По условиям боя, танки не должны были приближаться к НП ближе, чем на триста метров (граница была обозначена цветными лазерными лучами). Случайных же снарядов, находясь в подвале, можно было не опасаться. Что ж, теперь он на открытой местности и придётся рискнуть. Только куда бежать - налево к "красным" или направо к "зелёным"?
Откуда-то справа донёсся натужный рёв двигателя, и на гребне сопки, полускрытый за поднятой пылью, появился и замер силуэт танка. Длинное дуло качнулось вверх-вниз, словно вынюхивая цель. Затем из него вырвался короткий язык пламени, и до ушей Аркадия донёсся плотный звук выстрела. Тут же танк попятился, и скрылся из виду по другую сторону сопки.
"Пантера", определил Аркадий. "Зелёные". Наводчик Светлана, командир танка Вячеслав. Тот самый, у которого болен ребёнок. Ну… Он поднял руку - перекреститься, вспомнил, что не крещён, вздохнул, перекрестился всё равно и побежал направо к сопке, моля всех богов, чтобы не попасть в объективы двух "летающих глаз" - оснащённых видеокамерами роботов, зависших над полем боя.
- Вот же сын собаки, - сказал Джафар, глядя, как маленькая человеческая фигурка, то и дело оскальзываясь, карабкается по склону сопки. - Сказал, что срать пошёл. А сам?
- Как он догадался? - спросил рыжий.
- Плевать, как, - сказал белобрысый. - Джафар, ты позволишь ему уйти?
- Уходить здесь некуда, - ответил Джафар. - На севере - пустыня, на юге - неприступные горы. До ближайшего человеческого жилья - двести пятьдесят километров…
Фигурка оступилась, упала.
Рыжий довольно засмеялся.
- Он услышал твою фразу о надеждах, которым не суждено сбыться, и сделал выводы, - сказал китаец. - Умён, не откажешь.
- Значит, тем более опасен, - сказал Джафар.
Фигурка поднялась на ноги и вновь атаковала склон.
- Ты хочешь с ним поиграть? - приподнял брови белобрысый.
- Нет, - чуть подумав, ответил Джафар. - Обойдусь.
Он придвинул к себе комм, перевёл "летающий глаз" на ручное управление и вывел, встроенный рядом с камерой боевой лазер, на рабочий режим. На мониторе возникло чёткое перекрестье прицела с расстоянием до цели.
- Бедолага, - с деланным сочувствием вздохнул рыжий. - Небось, молится всем богам, чтобы не попасть под прицел видеокамер. И не знает, что у нас есть и совсем другие прицелы, - он откинул голову и снова засмеялся.
- Прощай, Аркадий, - сказал Джафар. - У тебя все равно не было шансов.
Он ткнул в клавишу, и луч лазера прошил фигурку. Человек дёрнулся, вскинул руки, упал, сполз вниз по склону на пару метров и замер неподвижно.
- Готов, - сказал белобрысый.
Я умираю, пришла мысль.
Как ни странно, особой боли не было. Только сожаление. Ни жены, ни детей. Не успел. Теперь уже окончательно. Вот это, действительно, жаль…
Он лежал лицом вниз, чувствуя, как сухая трава колет щеку и как медленно, но неотвратимо уходит из тела жизнь и приближается смерть.
Не страшно. Но, признаемся, обидно. Просто так обидно, что даже умирать не хочется. А хочется, наоборот, отомстить. Чёртов араб. Не раскусил я тебя сразу, Джафар. А ведь должен был, должен…
Что-то пискнуло в левом боковом кармане штанов.
"Рация, - вспомнил он. - Господи, это же мини-рация для связи с экипажами танков! Я специально её прихватил на всякий случай, еле нашёл, такие уже не выпускают чуть ли не сто лет. Молодец, Аркаша. Всё-таки, ты молодец. Хватило б только сил и времени. Господи дай мне ещё немного времени, а? Это всё, о чём я тебя прошу. И капельку сил".
Медленно, превозмогая слабость и боль, он потянулся левой рукой к карману…
- Круто мы попали, командир, - сказал радист Миша. - Какие будут предложения?
Говорил он громко, почти кричал, и всё время непроизвольно тряс головой, словно бык на лугу, отмахивающийся от назойливого слепня. Что делать, контузия - вещь неприятная и проявляет себя по-разному.