Тук-тук, робко стукнуло сердце, тик-так. Я закрыла глаза и прислушалась. Стук пальцев по корпусу гитары, легкий перебор струн. Куда все ушло? – печально спросил незнакомый женский голос. Далеко-далеко тихим раскатом грома ударил мощный органный аккорд, запахло мокрыми опавшими листьями, зашуршал назойливый осенний дождик. И в самом деле, куда все ушло?
Когда-то, давным-давно, я жила, притерпевшись к жизни, совершенно неустроенной по сравнению с нынешней, но мне было очень неплохо. Разве комфорт – это все? Сердце стучало так же правильно и сердито, как метроном. Снова пальцы пробежали по тонкому дереву гитары, заставляя звучать его нежно и пронзительно. Ларискин голос запел старую студенческую песенку, мне захотелось плакать. Все ушло, все! От моей прошлой жизни не осталось ничего, кроме комнатного лимона. Слабый запах его цветов резко перебил одуряющий аромат ветки с апельсинами.
Желто-синий цветок-птица на длинном стебле закачался перед глазами, смущенно улыбнулся рыжеватый, слегка шевельнул губами, как будто что-то хотел сказать. Боже, помоги мне встретить этого человека! Я хочу снова увидеть его полузабытое лицо…
Ты хочешь быть здесь? Хочешь? Хор голосов, в которых я отчетливо различала голоса исчезнувших друзей, укоризненно спрашивал меня под аккомпанемент отчаянно колотившегося сердца. Печальный голос саксофона, рыдая, поддержал их. Ты хочешь быть здесь? Хочу! Жизнеутверждающая дробь барабана бодро поддержала меня. Да, да, да! И еще раз да! Незнакомый женский голос… Хотя почему незнакомый, это же мой собственный голос твердит в одном ритме с барабаном, твердит одно и тоже: да, да, да, все прошло, тик-так, тик-так, впереди пустота и без-на-де-га… Но я все равно никогда больше не буду плакать!
Да уж, музыка еще та, конечно, но все-таки это именно музыка. Я решительно открыла глаза, сняла наушники. Где мы, интересно, и когда прибудем?
Ригелианин сидел, откинувшись на спинку сиденья, в таких же наушниках, и глаза его были закрыты так же, как у меня пару минут назад. И у него все ушло, подумалось мне. Где его друзья, семья, дом, планета, солнце? И такая же пустота в груди, и впереди ничего, кроме смутных надежд. Пожалуй, ему похуже, чем мне, наша планета еще жива. Еще… Пока… Черт возьми, насколько отвратительна собственная беспомощность, когда нечего противопоставить обстоятельствам.
Мне захотелось сказать ригелианину что-нибудь приятное, но я не нашла нужных слов. Как ободрить человека, потерявшего все? Я положила руку ему на плечо, он медленно поднял веки и повернулся ко мне. Мы посмотрели друг другу в глаза, понимающе кивнули и улыбнулись. Да, улыбка вышла грустной, но я больше не чувствовала, что рядом со мной сидит инопланетянин. Просто человек, и от этого стало легко – кажется, мы вполне могли стать друзьями.
Свет замигал и потускнел. Неужели полтора часа прошло? Я и не заметила. Брайкир быстро сдернул свои наушники, связался с диспетчером. Медленно поехали в стороны двери, сердце вздрогнуло в предчувствии. Космос! Я сейчас его увижу!
Но машина неторопливо выкатилась в большой светлый зал.
– Космический причал, – пояснил ригелианин, натягивая на голову шлем. – Сейчас нас переместят к шлюзу, из которого будет удобнее всего отправляться.
Внимательно проследив, на какую пимпочку застегивается шлем Брайкира, я старательно воспроизвела его действия. Никакого движения по-прежнему не замечалось, мы просто сидели в машине и ждали. Наконец начала подниматься створка шлюза, за ней было совсем темно. Свет погас, и мрак сразу же рассеялся под ярким наружным освещением. Машина плавно приподнялась над полом, вздрогнула, как будто получила пинок под зад, и ее со страшной скоростью выплюнуло наружу.
Я ахнула, потому что прозрачный корпус машины растворился на темном фоне окружающего пространства. Мне казалось, что мы просто висим в пустоте, окруженные невыносимо яркими звездами. Сердце громко застучало в горле. Серебристый диск шлюза, торчащий на толстенной трубе лифта, оставался невообразимо огромным, даже резво удаляясь от нас.
А сам лифт уходил вниз, в голубизну планеты внизу, стремительно становясь тоньше, пока не втыкался в облака, окружавшие Землю, тонюсенькой иголкой. Но в сравнении с окружающим безмерным пространством все эти циклопические постройки казались настолько микроскопическими, что было вообще непонятно, как ими можно пользоваться. Я задыхалась, я чувствовала себя совершенно подавленной игрой масштабов созданного человеком и его нерукотворного окружения.
Полученное машиной ускорение все дальше оттаскивало ее от причала. Из пушки на Луну, мелькнула мысль, все гениальное – просто. К чему тратить лишнюю энергию в безвоздушном пространстве, если первоначальный импульс способен ее экономить? Главное – успеть вовремя затормозить, чтоб кости собирать не пришлось.
Только я собралась повертеть головой по сторонам и рассмотреть все вокруг, как Брайкир повернулся ко мне. Но заговорил не сразу, как будто тщательно обдумывал, что именно стоит сказать:
– Я оставлю вас в оранжерее, а сам отправлюсь по своим делам. Машина вернется позже, а в курс дела введет компьютер.
– Почему компьютер? Разве там нет людей?
– Нет, – безразлично пожал он плечами. – Людям там делать нечего, всем заправляет техника. Только в случае неполадок, с которыми она сама не в состоянии справиться, к ним на помощь отправляются люди.
Остаться одной? Совсем? Но почему?
– Женя, – он впервые обратился ко мне по имени, и оттого оно прозвучало настолько непривычно, что показалось странным даже мне самой. – Женя, так надо. Можно без комментариев?
Я разинула рот. Ну ни фига себе! Они просто убрали меня с Земли, с глаз долой, чтоб под ногами не путалась. Но почему? Мысли метались в голове без всякого толка, и всю дорогу до оранжереи я пребывала в полном ступоре – какое там смотреть по сторонам! И когда мы наконец добрались до места, я бросила лишь рассеянный взгляд на прозрачный кубик, торчавший над флюоресцирующей желто-зеленой поверхностью свежеиспеченного спутника родной планеты.
Машина влетела в прозрачный же шлюз, я выбралась из машины. Тупо посмотрела на ригелианина, вяло сделала ему ручкой и, совершенно замороченная случившимся, вошла внутрь моего нового дома. Огромный темный шар Земли в ореоле света отчетливо виднелся сквозь несколько стен, но разглядывать его я не стала. Потом, сначала надо с делами разобраться.
Сквозь стены было видно, как снова открылась наружная дверь, машина попятилась задом, выскочила наружу и стала стремительно удаляться. Черт, я так и не спросила Брайкира, смогу ли увидеть Элии? И вообще, никак не могла ожидать, что со мной поступят таким подлым способом. Хоть бы предупредили заранее!
Я хлюпнула носом, но слезы все-таки сдержала. Почему у них тут все прозрачное, от потолка до пола? Чтоб свет растениям не загораживать? Впереди призывно замигала красная надпись над дверью. Добро пожаловать! Ну что же, и вам всего хорошего, ребята, привет…
За дверью располагался огромный пульт управления с кучей мониторов, непонятных кнопочек и лампочек. Я села в кресло, пристроила локти на край пульта, обхватила голову руками и горестно задумалась. В общем, ничего страшного со мной пока не случилось, но уж очень было противно. Взяли за шиворот и бросили в воду. Плыви, Женечка, выплывешь – хорошо, не выплывешь – твои проблемы.
Негромкий голос разборчиво произнес:
– Рад встрече! Давайте знакомиться, Евгения. Я управляю этим хозяйством, и зовут меня Дарли.
Хорошее имя, какие-то приятные ассоциации навевает. Я снова хлюпнула носом – болтать мне совсем не хотелось.
– Очень приятно, – и замолкла, ожидая продолжения.
Наверное, Дарли ожидал от меня того же, поэтому на некоторое время в воздухе повисла неудобная пауза. Наконец он прервал ее, весело заметив:
– У меня создается ощущение, что с вами не все в порядке. Чем могу помочь?
– Ничем и нечем, – уныло отозвалась я.
– Может, сплясать?
Я вздрогнула. Чего? Сплясать? Ох, не надо, боюсь, после этого моя бедная крыша окончательно встанет боком.
– Ну и хорошо, – хихикнул Дарли. – Потому что плясать я не умею. Да и ног у меня тоже нет.
Ну и шуточки у него! Но этот весельчак и не думал угомоняться:
– Женя, может, вы есть хотите?
А я вроде и поесть с утра не успела? И в самом деле…
– Хочу, – сурово ответила я.
– Ну, пойдемте, – его голос стал совершенно счастливым. – Вот сюда, пожалуйста!
Стена справа поехала в сторону, приоткрыв щель, узкую, но достаточную для того, чтобы я могла в нее протиснуться.
– Это ваша комната, – пожалуй, теперь его интонации стали подхалимскими. – Здесь, Женя, вы будете спать…
От стены отвалилась и плюхнулась на пол прозрачная кровать, накрытая вполне материальным бельем и нормальным плотным одеялом. Да и подушки насквозь не просвечивали.
– Сойдет, – буркнула я.
– Та-а-ак, замечательно! А вот тут, посмотрите – столовая. Места не очень много, – задумчиво заметил он, – но при желании поместиться можно.
Расправляя прозрачные плоскости, из стены выехал стол, на него обрушился синтезатор, а от стены отделился еще и стул.
– Постараюсь поместиться, – фыркнула я, с трудом сдерживая смех.
Вот клоун попался! Ну ладно, хоть не так скучно будет в ссылке.
– А где тут… гхм… удобства? – поинтересовалась я с некоторым сомнением. Вдруг тоже все прозрачное? Нет, обошлось, маленький закуток имел светлые, но совершенно непрозрачные стены. Нормально, жить можно.
Я вяло сжевала голотурию, заказанную исключительно из желания досадить неизвестно кому. Ничего особенного, как оказалось, только от нее на меня напал такой зверский аппетит, что после еды желудок начал испытывать угрызения совести. Мне же было плевать на его страдания, я сидела и размышляла, с чего начинать? С прогулки? Со знакомства с устройством оранжереи? Или?..
Но тут меня окликнул Дарли:
– Жень, тебя Джошуа разыскивает. Будешь с ним разговаривать?
Ха! Еще бы! Чуть ли не единственная оставшаяся у меня родная душа…
Знакомый строгий голос взволнованно спросил:
– Евгения, у тебя все в порядке?
Ох, как у меня отлегло от души. Все-таки я не совсем одна, и так приятно, что хоть кто-то, пусть даже компьютер, за меня переживает.
– Все хорошо, Джошуа! – радостно отозвалась я.
– Надеюсь, Дарли о тебе заботится как следует, – его сдержанный голос потеплел, стало ясно, что он доволен. – Отдыхай после дороги, осваивайся, если что-то вдруг понадобится, обращайся сразу же.
– Спасибо тебе, дорогой! – я так расчувствовалась, что пришлось снова хлюпнуть носом.
Джошуа деловито сообщил, что будет выходить на связь регулярно, после этого мы с ним распрощались, а за меня взялся Дарли. Я смотрела на монитор, где последовательно показывалось устройство оранжереи, а он объяснял то, что было непонятно.
Оранжерея состояла из огромных призматических сегментов, в каждом из которых размножались в питательном растворе микроскопические водоросли. Когда Дарли продемонстрировал мне, как они устроены, я сразу же вспомнила, как из арбуза, чтоб посмотреть, спелый он или нет, вырезают треугольный кусочек. Вот этот кусочек и оказался призматическим сегментом, а я-то чуть было не начала судорожно вспоминать мизерные остатки школьного курса стереометрии, нечаянно застрявшие в голове.
Удобрения поступали с Земли – те самые кошмарные черные шары, один из которых на моих глазах всплывал вверх у моего старого, уже исчезнувшего дома. Снятый урожай перерабатывался тут же, поэтому вся поверхность оранжереи была опутана сетью прозрачных же труб.
Автоматический транспорт раз в сутки забирал готовую продукцию, автоматика следила за состоянием водорослей, люди здесь появлялись только в случае крайней нужды, скажем, для ликвидации поломок. Скучно мне стало от всего этого. Я-то что буду здесь делать?
Дарли быстро и толково объяснил, что именно придется делать. Надо было внутренним зрением просмотреть состояние диагностической аппаратуры, по возможности обнаружить требующие внимания участки. После чего я спокойно могу отправляться к следующей оранжерее.
– Одна? – жалобно простонала я.
Да, мне очень хотелось побывать в космосе, раз уж такой случай приключился. Но при этом я была абсолютно уверена, что буду сидеть за чьей-нибудь широкой и надежной спиной.
– И когда приниматься за работу? – вздохнула я.
Пожалуй, следует приискать себе другую работу, эта меня совсем не радовала.
– Когда освоишься, тогда и займешься, – беззаботно ответил Дарли. – А пока отдыхай. Погулять хочешь, по сторонам посмотреть?
– Хочу, конечно!
На самом деле не так и хотелось, я по-прежнему чувствовала себя несчастной и заброшенной, но решила не разочаровывать Дарли.
– Ну, пойдем, провожу на смотровую площадку, – воодушевился он.
По прозрачным ступенькам я поднялась на второй этаж в небольшое пустое помещение, где ничего не закрывало обзор. Вот и исполнилась моя старинная мечта посмотреть на Землю. Пусть и не с настоящей Луны, а с искусственной, но я видела свою планету целиком.
Из-за ее темного бока все сильнее начинало просвечивать солнце, которое до сих пор скрывалось за Землей. Как бы не поджариться, когда целиком выглянет, безразлично подумала я, разглядывая остальные оранжереи. Всего их было пять, а увидеть получилось только две, остальные вместе с Солнцем скрывались за Землей. И как я буду самостоятельно до них добираться?
Повернувшись назад, внимательно посмотрела на луну. Никогда не думала, что она настолько большая. Почему-то сразу вспомнилось, как в детстве, лет в пять, я однажды вечером отправилась заглядывать под луну. Она висела так низко над горизонтом и была такой огромной, что казалось – стоит пройти совсем немного, и можно увидеть ее снизу. И всю дорогу я воображала, как встану под ней, подниму голову и увижу ее целиком. Но ничего у меня, конечно же, не получилось. Я шла, шла и шла, а луна так и не стала ближе. Когда места вокруг начали становиться незнакомыми, разочарованно развернулась и пошла домой.
И вот сейчас я могла рассмотреть даже пятна, которые превращали луну в круглое лицо. Вон это были глаза, а это – улыбка. Неровности на поверхности земного спутника вблизи казались не такими уж и привлекательными, и я отвернулась от нее. Пусть останется с глазами и улыбкой.
Звезды, яркие и чистые, светили ровно, не мерцая. Захотелось найти знакомые, но тут солнце выкатилось из-за Земли полностью, стены моментально потемнели. Только тогда мне стало понятно, насколько я устала. Возбуждение схлынуло, из последних сил кое-как добралась до постели, рухнула на нее, еле выпутавшись из скафандра, и моментально заснула.
Когда я проснулась, мой взгляд сразу же уткнулся в закрывающую половину неба голубую Землю. Черная луна на ее ярком фоне выглядела унылой, ее мрачность не скрашивал даже ядовито-желтый серп на боку. Солнце светило на всю катушку, даже за потемневшими стенами от его сияния было крайне неуютно.
Ну что же, пора и за работу браться. Чем быстрее от нее отделаюсь, тем быстрее вернусь домой. Конечно, компьютеры обо мне заботились, и я даже привыкла к мысли, что они на самом деле почти живые, но у них имелся один недостаток – они не были людьми. Перекусив на скорую руку, я посоветовалась с Дарли насчет наиболее удобного места для работы. Мы решили, что для начала следует перебраться на затененную сторону, чтобы солнечный свет не мешал сосредоточиться.
Моя машина уже вернулась, поэтому я отправилась на ней. Управление взял на себя автопилот, поэтому мне ничего не оставалось, как сложа руки любоваться пролетающими внизу пейзажами. Ничего интересного в искусственном нагромождении труб, естественно, не было, но если приложить даже к самому скучному занятию немного фантазии, иногда получаются довольно любопытные вещи.
Глядя на переплетение труб, опутывающих поверхность оранжереи, сквозь которую просвечивало желто-зеленое месиво водорослей, я представляла себе, что это заросли фантастических растений. Например, в первобытных джунглях сгинувшей в черной дыре планеты Элии. Конечно, я понятия не имела, были ли там джунгли, Элии рассказывал только про пустыню и горы. Но чего не придумаешь, чтобы занять себя в полном одиночестве.
Когда мне начало казаться, что эти трубы действительно живые и вообще шевелятся, как огромные змеи, я решила, что с меня хватит фантастики, закрыла глаза и так и сидела, почти не думая, до самой посадки. Дарли навел машину на такой же прозрачный домик, как и тот, в котором я остановилась, только намного меньше размерами. И внутри оказалось почти то же самое: кровать, стол, стул, синтезатор, удобства – что-то вроде бытовки.
Тем лучше. Я огляделась. Солнце находилось с другой стороны оранжереи, поэтому свет не беспокоил нисколько. С наслаждением я плюхнулась на кровать и уставилась в небо. То есть вверх, где тут небо, собственно, в космосе-то? А где верх и низ? Все перепуталось в голове, пришлось плюнуть на привычные представления. Ну их, одни неудобства от них. Заняться, что ли, делами?
Элии не зря потратил время на мое обучение. Стоило закрыть глаза и сосредоточиться на огромном шаре подо мной, как я сразу же увидела цепочки синих пятнышек, лучами равномерно расходящихся от центра. Датчики, прямо как на схеме Дарли. Ага, а вот тот – красненький. И там тоже…
– Дарли, – позвала я. – Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу, – моментально отозвался он. – Неужели нашла?
– Угу!
– Тогда возвращайся, – довольно засмеялся Дарли. – Такой удачный случай подвернулся – ремонтники неподалеку оказались, спрашивали, не нужно ли чего глянуть? Я просил подождать, пока ты скажешь, что и как. Так что вызываю.
Ремонтники влетели в шлюз прямо перед моим носом. Из машины вышли два экземпляра мужского пола. Один – рыжий землянин, и сдается мне, его я видела раньше, кажется, на лекции в нашем доме. Точно, видела… Кучерявый, конопатый, взгляд заторможенный. Еще бы, наушники на голове. Второй – красавец неимоверный, с роскошными сине-золотыми кудрями – наверняка инопланетянин, таких на родной планете мне еще не попадалось.
Землянин сосредоточенно слушал свою музыку, изредка потряхивая головой в такт, выражение его глаз по-прежнему оставалось бессмысленным. Красавчик – ой, не могу, еще и волосы длинные, аж сердце зашлось! – тряхнул безумной двухцветной гривой, подмигнул мне и мило улыбнулся.
– Как дела? Тебя ведь Женей зовут?
– Угу, – промычала я, пытаясь сообразить, откуда он может знать мое имя.
Разве что Брайкир сказал? Скорее всего, он, больше некому. Черт меня дери, чего я так разволновалась?
– А меня Лоуренс, – с широкой улыбкой представился парень. – Я с Сириуса.
– С Сириуса? – удивилась я. – А почему имя земное?
– Показалось подходящим больше предыдущего, – красавец задрал нос и состроил мне глазки – в угол, на нос, на предмет... – Моего коллегу зовут Саймон.
– Что-то он того, – я повернулась к отрешенно глядящему на пол коллеге, – странноватый. Как будто не в себе.
– Этого типа кроме музыки волнует только одно, – Лоуренс пихнул рыжего кулаком под ребра. – Сейчас приведем его в чувство. Саймон, жрать хочешь?
– А? – встрепенулся тот. – А-а-а… Хочу! Очень!