– Ты что делаешь, Иришка? – удивился Волков, выпустил то, что нёс, и ринулся на выручку. Поймать принцессу Грави получилось не сразу и довольно неделикатно. За лодыжку. На заданный вопрос она, запыхавшаяся, ответила только после того, как ощутила под собой подушку кресла.
– Я танцую, – всё ещё задыхаясь, пробормотала она.
– Да? – недоверчиво переспросил капитан. – Напрасно, нам сейчас не до танцев. Лаэрт пишет, что "осы" часа через четыре будут уже в околоземном пространстве, вот тогда мы и попляшем. Так натанцуемся… Ладно, что толку болтать? Решение принято, ждать больше нечего, пояса для нас с тобой я взял, поехали.
– Пояса? – изумилась Ирис, глянув на уродливые приспособления с кучей ремней, брошенные Волковым и теперь медленно дрейфовавшие по гостиной.
– Да. Пояса Афины. Потом объясню. Навигатор!
– Слушаю, господин Волков!
– Закройте люки стыковочных узлов, проверьте герметичность и доложите.
В коридорах свистнули, закрываясь, люки, лёгкое дуновение ветерка коснулось горячей щеки мисс Уокер.
– Люки закрыты, герметичность проверена, – доложил бравый бабл-навигатор, соскучившийся от длительного бездействия.
– Прекрасно. Передайте по каналу "инфо" команду "консоль". В дальнейшем всё, что я буду говорить после слова "консоль" и до слова "выполнять", передавайте Планетарной Машине. Всю информацию, поступающую по каналу "инфо" выводите на контрольный монитор, – распорядился Волков, висевший посреди гостиной.
– Передано, – кратко отрапортовал навигатор. Ирис следила за диалогом, раскрыв рот. Всё было точно как в какой-то из сказок Арины…
– "Улиссу": давление воздуха в грузовом отсеке понизить до уровня "раскрытие створок". Створки грузового отсека раскрыть. Убрать стопоры. Убрать грузовые захваты. Выполнять.
– Мы что, уже… – начала мисс Уокер, оглядываясь.
– Консоль! – не обращая на неё внимания, командовал Волков. – "Улиссу": канал управления гравикубом сателлита разблокировать. "Афине": защиту сателлита осуществлять по классу "А". Выполнять.
– Мы уже… – настойчиво повторила Ирис.
– Навигатор! Поднимайте бабл из грузового отсека и ведите его к "Грави-айленд"…
– …отправляемся?! – спросила Ирис так громко, как смогла. Волков глянул на неё удивлённо и на этот раз ответил.
– Уже отправились. А что?
Ирис заметила, что может больше не держаться за подлокотники кресла. Руки и ноги больше не были лёгкими, как пушинки, а показались даже тяжелее, чем обычно. "Придумываешь, милая", – с неудовольствием отметила мисс Уокер и сказала капитану укоризненно:
– А то, что кое-кто обещал, что мы залетим по дороге в супермаркет.
– Но я же…
– Нет, Саша, ты обещал, – капризничала мисс Уокер, поглядывая на Волкова искоса, из-под опущенных ресниц.
– Но я как раз собирался приказать навигатору… – отбивался обескураженный капитан.
– Залететь по дороге в супермаркет? Да, Саша? Навигатор, вы слышали?
– Мисс Уокер, корабль уже следует по указанному курсу, – подал голос навигатор. – "Грави-айленд"…
– Саша, это свинство! – гневно заявила мисс Уокер.
– …с остановкой у платформы "Грави-маркет/174", – бесстрастно продолжил навигатор, – выбранной из соображений минимального времени полёта.
– Вот именно, – облегчённо подтвердил капитан, глядя в глаза принцессы Грави честными серыми глазами.
– Прекрасно. Тогда я пойду на верхнюю палубу, – заявила Ирис и подарила Волкову самую лучезарную улыбку, на какую оказалась способна. И только попусту её растратила – потенциальная жертва от убийственного взгляда ускользнула. Только лишь исчерпался конфликт, Волков занялся этими своими "поясами Афины". Ирис показала язык его широкой спине и направилась на верхнюю обзорную площадку маршевым шагом, который удался плохо из-за необходимости ступать на цыпочках. Впрочем, капитан последовал за ней тут же, волоча свои ненаглядные пояса за ремни и бормоча под нос: "Да-да, конечно. Я слышу, Иришка. Именно на верхнюю палубу, там контрольный монитор".
– Зачем ты всюду с поясами таскаешься?
– Нужно "Афине" дать их коды, чтобы она опознала и взяла под опеку. Да и надеть не мешает – мало ли что?
– Чтобы я напялила на себя такую штуку? Да никогда!
– Значит, из корабля – ни ногой. Бабл уже под защитой, будешь здесь сидеть. Без "пояса Афины" я тебя не выпущу, нам рисковать нельзя.
– Пояс и есть защита? Ну, тогда ладно… Как его надевать?
– Понимаешь, Иришка… Его бы под комбинезон, чтобы не было видно…
– Тогда после супермаркета, – безапелляционно заявила девушка, оглядев своё платье, похожее на тунику. Платью и так досталось за последние сутки, и вообще…
– Но в супермаркете…
– …совершенно безопасно. Ну, сам подумай, он же висит на километровой высоте! Туда только баблом и можно добраться, что с баблами всеми стало, ты сам видел. Или ты боишься своих "ос"?
– Да нет. "Осы" тупые. Выстроятся в меридиональной плоскости и станут обшаривать Землю, постоянно снижая орбиту. Если какая-нибудь из них случайно наткнётся на "Улисс", мы сразу узнаем и…
– И что?
– Есть у старины "Улисса" пара трюков, – недобро усмехнулся Волков. – А "ос" я знаю как облупленных. Сам когда-то программу их ковырял понемножку, ну и встроил туда кое-что. При случае можно воспользоваться.
– Что за меридиональная плоскость? Саша! Эй! Я спрашиваю…
– Да-да, сейчас… – проговорил Волков, едва шевеля губами и уставившись на экран монитора. – Интересно, как твой навигатор… Что ты спросила, Иришка? А, о меридиональной плоскости… Вот, смотри.
Он подошёл к краю обзорной площадки и поманил Ирис.
– Ох! – только и смогла произнести та, когда глянула за борт. Голубой, разрисованный неровными светлыми пятнами шар прямо по курсу, а под ногами – огромная серебристая чаша, изрытая неправильными впадинами, изломанными трещинами, прочерченными чётко. Невысокий горный хребет, уходящий за край чаши, его гребень на чернильном фоне, как позвоночник огромной змеи, уползавшей во тьму…
– Тёмная сторона Луны, – буркнул Волков. Ирис не сразу поняла, что эту фразу он произнёс почему-то по-английски, затем снова перешёл на русский: – Твой бабл показывает нам то, чего нет.
– Реконструкция поверхности, – вторгся в разговор навигатор, – выполняется по данным камер, работающих в инфракрасном диапазоне…
– Понимаю, кэп. Ты как всегда прав, кэп, – раздражённо огрызнулся Волков. Лунная поверхность его не интересовала. Он смотрел на Землю, висевшую низко над лунным горизонтом.
– Я вниз! – возбуждённо пискнула девушка и, не дожидаясь реакции собеседника, бросилась к нижнему обзорному экрану, позабыв о меридиональной плоскости и не только о ней. Можно ли было упустить такое зрелище – полёт над обратной стороной Луны? Пока кратеры, пики и хребты проходили по круглому экрану, мисс Уокер оставалась внизу, привычно водя ладонью по стеклу. Потом, когда серебристая чаша ушла из поля зрения, девушка вернулась наверх, но долго ещё следила, как уменьшается светлый диск, приобретший почему-то голубоватый оттенок.
Когда мисс Уокер опомнилась, то обнаружила, что Волков уже, оказывается, успел нацепить один из поясов, и отметила про себя, что внешнему виду капитана пояс не повредил: "Под комбинезоном почти не видно. Очень хорошо, не хотелось быть похожей на одногорбую верблюдицу. Но под платье надеть – думать нечего. После супермаркета, как и договорились".
Волков смотрел и смотрел, как растёт, наползает, сочась голубым сиянием, подёрнутый белыми клочьями облачной пенки гигантский шар.
– Чашка с черничным киселём, – сказал он вдруг. Ирис пришлось заставить себя узнать его голос, до того странно это прозвучало.
– Почему чашка? – спросила она, подойдя ближе и подёргав за рукав забывшегося капитана.
– А? – очнулся тот. – Иришка, ты вернулась уже… Почему чашка? Ну, понимаешь… Я в детстве очень любил черничный кисель. Не знаю, как где, а у нас в Аркадии черника – роскошь и редкость. Днём её с огнём не сыщешь, но мама не умела мне отказать, и вот – представь: три-четыре горсти чёрных сухих сморщенных ягод, – пересыпаешь их, они шуршат как дождь, которого в Аркадии не бывает никогда, и почти не пахнут, такие сухие… Но когда варево в синей большой кастрюле пыхнет паром и задребезжит, приподнимаясь и падая, крышка, вся кухня заполнится запахом, лучше которого нет ничего. Я знаю, так пахнет на покосных лугах каменистых плоскогорий, где в жёсткой щётке выкошенной травы, на зелёных ладонях листьев лежат тёмно-синие капли ягод…
– Но при чём же здесь Земля? И почему всё-таки чашка?
– Да вот же при чём – представь теперь: в белой широкой чашке – черничный кисель, уже холодный, не желающий литься, ленивый. Ты льёшь в него молоко, такое же белое, как ободок чашки. Сначала появляется тонкая плёнка, сквозь которую просвечивает тёмносиняя толща, – посмотри, точно как океан под облачным покровом, – потом, молока становится больше, словно облачный покров полностью скрывает Землю. Тогда ты берёшь ложку и начинаешь размешивать тихонько, и облачная пелена рвётся, закручивается в тугую спираль, пронизывается голубыми нитями вихрей – посмотри, точно как вон там, где тайфун…
– Тайфун? Эта косматая дырка в облаках – тайфун? Ты шутишь? Да ты знаешь, что такое тайфун! Это…
Волков смеялся. Ирис, выпустила его рукав и спросила обиженно:
– Ну, и что смешного?
– Ты не понимаешь? Я рассказываю тебе о дожде, которого никогда в жизни не видел, и о плоскогорьях, где не бывал никогда, а ты мне – о тайфуне… Мера за меру. Брось дуться на меня, Иришка. Всё это сказки: и мои дожди, и твои тайфуны.
– И чашка черничного киселя – тоже сказка?
– Нет, – ответил, посерьёзнев, Волков. – Вот она, уже приготовлена.
Он указал за борт, туда, где в закрученном спиралью облачном покрове зияла дыра, и сказал после недолгого молчания:
– Я не верил, что когда-нибудь получится отпить, но теперь… Хотя бы глоток, чего бы это мне ни стоило.
– Конечно. Попадём в супермаркет, найдём там черничный кисель, молоко. Молоко точно есть, а вот кисель… Но я, кажется, натыкалась когда-то. Такой, в пластиковых кубиках. Взяла его случайно, а полка мне и говорит – черничный, мол, кисель, один литр. Я ещё подумала тогда – что за кисель такой – черничный? – но не взяла. Белые чашки тоже прихватим, в хозяйственном отделе. Мне не очень нравятся белые, но раз ты хочешь… Саша, ты чего?
– Ничего, – буркнул Волков. Потом вздохнул, сунул руки в карманы, повернулся спиной к зрелищу и побрёл к монитору.
– Саша, я что-то не то сказала? – забеспокоилась Ирис. – Но мне, правда, не очень нравятся чисто белые чашки, я люблю чтоб…
– Не до чашек нам, – отозвался Волков, глядя на монитор. – Лаэрт пишет, истребители уже на подходе. Через пару часов перестроятся и начнут поиски. Навигатор!
– Слушаю.
– Сколько нам ещё лёту до супермаркета?
– Тридцать одна минута. "Грави-маркет/174" в пределах прямой видимости, если пожелаете, могу показать его в максимальном увеличении.
– Будь так любезен, кэп. О! Эта летающая сковородка и есть ваш универмаг?
"Почему сковородка? – удивилась Ирис, разглядывая картинку на мониторе из-за капитанского плеча, – кажется, он больше похож на сито или дуршлаг. Почему я подумала "сито" и "дуршлаг"? Что вообще означают эти слова? Сито. Через него сеют. Ага, значит, с дырочками маленькими. А дуршлаг? С дырочками – это в самую точку. Супермаркет сверху весь дырявый. Но дуршлаг?"
Ирис отмахнулась от надоедливой мысли о дуршлаге и сосредоточилась на изучении изображения супермаркета, росшего на глазах. Блестящий диск с рядами отверстий по верхней крышке.
– Что это за дырки? – поинтересовался Волков.
– Стыковочные ниши, – ответила Ирис, опередив на этот раз навигатора, должно быть потому, что сама в тот момент думала о количестве мест на парковке баблов. "Столько раз приходилось парковаться, и никогда в голову не приходило такое сравнение – с ситом. Почему? Не потому же только, что не знала слова… Нет. Супермаркеты не так выглядят. Я знаю в чём дело!"
– Потому, что ни одного бабла нет на парковке! – сообщила девушка вслух решение загадки, которую она загадала себе самой.
– Конечно, ты же сама сказала – все они разлетелись в разные стороны. Хотя… Иришка, а они круглосуточные, ваши супермаркеты? Бывает так, чтобы в супермаркете совсем не было посетителей?
– Ну-у-у… я как-то даже не задумывалась… не знаю… разве что под утро? Я, например, никогда не попадала туда после трёх ночи…
– Могу дать справку по этому вопросу, – вмешался в разговор навигатор. – Парковка супермаркета перестаёт принимать корабли раз в сутки, на один час.
– Вы никогда мне об этом раньше не говорили! – возмутилась Ирис.
– Вы никогда меня об этом не спрашивали, – невозмутимо ответил навигатор. – Вы просто приказывали доставить вас в супермаркет, а я выбирал ближайший с таким расчётом, чтобы парковка была открыта.
– Могли бы и рассказать! – не унималась Ирис, уязвлённая тем, что уличена в некомпетентности. Да ещё и в таком вопросе, в каком считала себя экспертом.
– Ну, хватит! – пресёк пререкания Волков. – Я уже понял. Эта летающая сковородка, значит, была в момент аварии на ночной стороне и как раз закрылась парковка. Но в других-то супермаркетах могли застрять покупатели, баблы которых…
– …были запаркованы! – выкрикнула Ирис. – А сами они в это время расхаживали по супермаркету, и даже не знали…
– Боюсь, что вы неправы, мисс Уокер, – снова вмешался навигатор. – Когда корабль пристыкован нижним технологическим узлом к заправочным горловинам парковочной ниши, гравикуб блокируется. В тот момент, когда произошла расстыковка, гравикуб выполнил команду Планетарной Машины.
– Ты хочешь сказать, что эти несчастные притащили свои покупки домой, закрыли люки и тут же были вознесены своими ополоумевшими пузырьками к чёртовой матери?
– Я не совсем уяснил себе суть вашего предположения. Повторюсь: сразу же после закрытия люков и расстыковки заправочного узла гравикуб был деблокирован и выполнил команду Планетарной Машины.
– Мда-а, – мрачно протянул Александр, глядя на ряды пустых отверстий, напоминавших теперь гигантские соты, – неудивительно, что на парковке нет кораблей. Совсем необязательно этот супермаркет был закрыт, когда всё случилось. Эти бедняги чуть позже разлетелись, сразу же, как только сделали покупки.
– Но это же ужасно… – шепнула ему Ирис. И не получила ответа.
На верхней палубе потемнело, цилиндрические стены поднялись, закрыв горизонт, бабл погрузился в нишу. Ирис прислушалась привычно, как что-то вздохнуло под полом, дождалась, пока свистнули, открываясь, люки и навигатор произнёс, как обычно: "Корабль в парковочной нише платформы "Грави-маркет/174", люки открыты. Выход через любой из стыковочных узлов", – и пригласила:
– Пойдём, Саша. Посмотришь на… – как ты его назвал? А! Универсальный магазин.
– На пустой универсальный магазин, – буркнул Волков, следуя за пританцовывавшей от нетерпения девушкой. Через стыковочный узел, в цилиндрический вертикальный тоннель, пол которого поехал вниз, стоило Ирис коснуться изображения зелёной стрелки на стеклянной стене, и доставил девушку и её спутника в неоглядный совершенно пустой зал.
– Вот хорошо, ко входу близко, – заметила Ирис, когда стеклянные стены лифта скользнули вверх, оставив на полу зала круглое днище. Она взяла Александра под руку, скомандовала деловито: "Ну что же, Саша, пойдём. Да нет, ты не туда смотришь! Вон вход!" – и повлекла Волкова к лестнице, спускавшейся полого вдоль цилиндрической стены к торговому ярусу.
– Сначала возьмём мне комбинезон, – тарахтела Ирис, пытаясь подбодрить саму себя и скрыть тот факт, что против обыкновения не чувствует удовольствия от предвкушения удачных приобретений. – Потом мы с тобой сходим в гастрономический отдел, это недалеко, вот увидишь. И возьмём тебе кисель. А чашки…
Девушка старалась, как могла, но что-то было не так. Чего-то не хватало в гигантском помещении, разгороженном рядами стеллажей. Чего-то обыкновенного, но очень важного. Какой-то мелочи, пустячка… без которого в супермаркете было, прямо скажем, жутковато. Шаги звучали гулко под высоким потолком, Ирис подумала, что никогда ей не приходилось слышать шаги в супермаркете, и тут же поняла, чего ей не хватало. Невнятного гула, сотканного из десятков тысяч человеческих голосов, смеха, шороха пакетов, зуда опускавшихся под пол для загрузки стеллажей, шагов. Да, и шагов тоже, но не одиноких, отражавшихся гулким эхом от далёкого потолка. Шаги в супермаркете должны звучать победно, гулом морского прибоя, а не жидкой пещерной капелью…
– А чашки найдём потом, в посудном отделе, – продолжила Ирис, стараясь прижаться плотнее к надёжному боку своего рослого спутника. И поймала себя на том, что говорит всё тише, чтобы не будить эхо. Впрочем, когда они оказались между рядами разряженных в пух и прах манекенов, уверенность, покинувшая было мисс Уокер, вернулась.
– Вот здесь. Посмотри, Саша! Как ты думаешь, мне в этом будет хорошо? Нет, этот мне самой не нравится, какие-то полоски… Вон тот лучше. Или нет, не лучше. Зачем они внизу так собрали?
– Вот этот комплект подойдёт, – проронил Александр, пару десятков минут сохранявший режим полного молчания.
– Этот? Но это уже не модно, это же "милитари"! В позапрошлом ещё сезоне… Саша, ты слышишь? Современные тенденции…
– Он выглядит удобным. И обувь ничего, вроде бы крепкая.
– Ну, раз ты так считаешь…
Через пять минут Ирис вышла из примерочной, одетая в стиле "милитари", потерявшем актуальность в позапрошлом сезоне. Выходя, покосилась на зеркальную стену: "Великоват, что ли? Или он так и должен – мешком висеть?"
– Знаешь, Саша, этот, мне кажется, великоват…
– Сойдёт.
– Но я в нём выгляжу…
– …ослепительно! – заверил Волков, но в тоне его так явно сквозили фальшивые нотки, что мисс Уокер тут же решила избавиться от уродливого одеяния.
– Сейчас, Саша, я выберу что-нибудь другое…
– Пойдём, нам некогда!
– У нас куча времени! Когда ещё твои "осы"…
– Тихо! – перебил вдруг Волков, схватив расстроенную неудачной примеркой девушку за расстёгнутый рукав комбинезона.
– Тихо… – повторил он вполголоса, прислушиваясь. Какой-то рокочущий звук почудился мисс Уокер, несколько секунд спустя она поняла – нет, ей не кажется. Назойливый рокот. Приближается, всё громче и громче. "И ещё свист. Никогда такого не слышала. Чего Саша переполошился? Звук негромкий, скорее всего, ничего опасного. Не может быть, чтобы…"
Но окончательно успокоить себя мисс Уокер не успела. Яркая вспышка на мгновение ослепила её, пол дрогнул под ногами так сильно, что манекены повалились друг на друга, стукаясь пустыми головами. Ирис собралась спросить Волкова, что всё это значит, но в лицо дунуло жаром, что-то пронеслось с противным визгом мимо, а в уши больно ударил невероятной силы гром.