Глава пятая
Когда коробки и пакеты, принесенные огненным вихрем, перестали валиться в проход между рядами, и там, в отдалении, откуда полыхнуло огнём, стих треск и грохот, Ирис решилась открыть глаза и обнаружила, что сидит на полу. В воздухе плавали какие-то разноцветные клочья, должно быть куски упаковки, не проявляя явного стремления упасть, но огня больше не было.
– Часто у вас тут такое бывает?
Ирис обернулась на голос и нашла Волкова – тот тоже сидел на полу, ошалело вертя головой. Но с изменением обстановки освоился раньше, чем мисс Уокер нашла достойный ответ: вскочил на ноги и уставился туда, где грохнуло. Проследив за его взглядом, девушка увидела в конце развороченных взрывом рядов не кремовую, опоясанную полоской светильников стену, а клочок неба в огромной пробоине с чёрными рваными краями. "Никогда у нас такого раньше не случалось! – возмутилась Ирис. – Чтобы кто-то напал на супермаркет…"
– Не было такого! – гневно заявила она вслух. – Это всё твои "осы" распре…
– Тихо… – попросил Волков, подняв ладонь. Ирис шумно выдохнула, прервав обвинительную речь на полуслове. Опять этот рокот. На жужжание осы совсем непохоже. Приближается.
– Это "оса"? – шепнула испуганно Ирис, но Волков не расслышал, должно быть.
– У вас ещё есть вертолёты? – спросил, наконец, он, глянув на девушку коротко и снова повернувшись к пролому в дальней стене.
– Верто… что?
– Ну, геликоптеры… как их ещё… – несколько раздражённо бросил Александр, напряжённо всматриваясь в небесную синь.
– Геликоптеры? Что-то такое было в старых реал-видео, да и в виртах тоже. Оно, кажется, летать умело… Пару лет назад, когда вернулась мода на "милитари"…
– Летать, говоришь, умело… – пробормотал Волков, пропустив мимо ушей рассуждения о моде. Рокот между тем усилился многократно, можно было теперь разобрать явственно сопровождавший его сиплый свист. Снова качнулся под ногами пол, Ирис вздрогнула, ожидая нового взрыва, но его не последовало. Рокот тут же изменил тон.
– Сел, – подытожил Волков.
– Кто сел? Куда? Почему ты мне не отвечаешь? Это "оса"?
– Геликоптер. Была бы это "оса Итаки", мы бы с тобой уже не разговаривали. – Волков говорил торопливо, не отводя глаз от пролома. – Слушай, Иришка… Не нравятся мне ребята, которые с ходу лупят по супермаркету ракетой только для того, чтобы… Давай так: ты возвращаешься в бабл и сидишь там тихо, как мышка, пока я… Нет, это не годится. Нельзя так рисковать. Мы по-другому сделаем. Ты вернёшься в бабл, поднимешь его из ниши метров на десять, и будешь ждать…
– Нет, – отрезала мисс Уокер. – Я тебя здесь не оставлю.
– Говори тише. Я и не собираюсь здесь оставаться. Но мне нужно посмотреть, что это за ребята на вертолёте. Их мы в расчёт не принимали совсем, если окажется, что таких здесь много… В общем, я гляну на них только, послушаю, о чём говорят, и выберусь на крышу. Там ты меня и…
– Как ты выберешься на крышу? Лифт не работает, если в нише нет бабла, – шепнула Ирис, в надежде, что это изменит планы Волкова.
– Найду как, – отмахнулся тот. – Плевать на лифт. Всё, Иришка, действуй. Я пошёл.
Он скользнул к соседнему "переулку" отдела одежды, пригнувшись, и невысокая перегородка скрыла его. Глянув мельком на валявшиеся кучей разряженные манекены, Ирис подумала: "Ну, нет. Тихо, как мышка! Пока он… Я, может быть, тоже хочу посмотреть", – и, вместо того чтобы вернуться к баблу, двинулась следом за этим самонадеянным… "Ишь, раскомандовался… возвращаешься, сидишь тихо… Почему так тихо стало? Ага, рокота больше не слышно. Может быть, улетел этот его геликоптер? Жаль, я даже посмотреть не успела. А этот крадётся, пригибается… Сашка-дурашка. Нет, это нельзя так оставить! Какая наглость: сиди, говорит, тихо. Как мышка. Это я-то мышка?! Ну, Сашка-промокашка, я тебе сейчас… Что такое, кстати, "промокашка"? Главное, чтобы не ругательство. Вот что. Поверну-ка я в соседний ряд. И пойду-ка я быстрее, но только так, чтобы не услышал. И там возле пролома ка-ак выскочу! Чтоб у него сердце в пятки…"
И мисс Уокер пошла, крадучись по соседнему ряду, ступая так тихо, как могла в непривычной и неуклюжей новой обуви на толстой рубчатой подошве. И всё шло очень хорошо, пролом приблизился, из него дохнуло свежей прохладой, запах гари почти исчез. Настроение Ирис заметно улучшилось. Выглянув из-за перевёрнутого стеллажа, она увидела спину согнувшегося в три погибели человека, явно игравшего в прятки. Ирис вспомнила, что собиралась напугать и выкрикнула весело: "Стой! Сашка-про…" – и в этот момент поняла, что комбинезон у Волкова синий, а не пятнистый. И сам Волков блондин, а не брюнет. А когда человек, стоявший к ней спиной, выпрямился и повернулся резко, наставив на Ирис какую-то чёрную палку, она заметила, что ростом незнакомец существенно уступает Александру. Что же касается выражения лица… Палка в руке злобно оскалившегося коренастого субъекта полыхнула огнём, что-то хлёстко щёлкнуло о ближний стеллаж, Ирис услышала негромкий хлопок, потом с полки посыпались с грохотом банки, одна из них угодила девушке в спину. Говорят, страх – плохой советчик, но это не совсем так. Страх – плохой советчик для разума, но не для инстинкта. Так бывает иногда: разум уже сдался под напором неожиданных обстоятельств, но инстинкт только проснулся и навострил уши. Удар по спине консервной банкой – не бог весть какой несчастный случай, но всё вместе: запах гари, зверское выражение незнакомого лица, удар в спину, – все эти мелочи довершили превращение мисс Уокер в некое подобие дикой кошки. Без всякого участия разума она мгновенно пригнулась, крутнувшись на месте, и бросилась бежать, время от времени обрушивая за собой с полок лотки со всякой всячиной, чтобы тот, кто попробует догнать, споткнулся. И всё было бы очень неплохо, она вполне могла успеть к выходу на парковку до того времени, пока стрелявший в неё незнакомец сообразил бы, что догонять лучше всего по соседнему ряду, а стрелять и вовсе ни к чему, но вмешался всполошённый разум, он завопил истерически: "А как же Саша?!"
Ирис свернула в соседний ряд, приостановилась, переводя дыхание, оглянулась и закричала, так никого и не увидев:
– Саша! Где ты?!
И тут же пожалела, что не удержала язык за зубами. Из ближайшего переулка в ряд вывернул вовсе не Саша, а тот, в пятнистом комбинезоне. Гораздо ближе, чем ожидала мисс Уокер. Сплошные стены и справа и слева, ни обойти, ни перепрыгнуть. Слёзы досады брызнули из глаз девушки, она попятилась от пятнистого, не решаясь повернуться к нему спиной, он же неторопливо поднял руку с чёрной корявой палкой на уровень глаз. "Я такую штуку видела. В том же реал-видео, где были геликоптеры", – припомнила Ирис и перед глазами мелькнули кадры: рыбообразное чёрное тело, зависшее в воздухе и плюющее огнём… Взрыв… Рука, сжимающая чёрную штуку, вспышка, кровавое пятно на животе жертвы… Пистолет?
– Нет… – вполголоса пробормотала Ирис, поднимая руку и пятясь, но под ногу подвернулась какая-то дрянь, и девушка грохнулась на спину. Снова щёлкнул выстрел, что-то всхлипнуло и сверху посыпалось битое стекло.
– Не стреляй в неё! – услышала сквозь звон в ушах мисс Уокер и приподнялась, опираясь на локти. Обстановка переменилась, но нельзя сказать, чтобы перемены были к лучшему. Объявился пропавший Волков, теперь он стоял позади пятнистого, выставив вперёд обе руки с раскрытыми ладонями. Субъект в пятнистом комбинезоне поворачивал голову, выбирая, наверное, в кого стрелять первым.
– Чего ты там бормочешь? – спросил он Волкова по-английски. Голос у него был резкий и неприятно высокий.
– Не стреляй в неё, – повторил Волков по-английски и, не повышая тона, добавил по-русски:
– Иришка, беги, когда отвернётся. По другому ряду.
– В неё? – удивлённо переспросил пятнистый, повернув голову к Ирис. Волков сделал движение – броситься…
– Стой! – визгнул пятнистый. Пистолет теперь был направлен в живот Волкову, их разделяло не меньше десяти метров. Ирис подтянула ноги, собираясь встать. "Если бежать, то прямо сейчас, но как же Саша?" – подумала она, чувствуя себя отвратительно беспомощной. И тут произошло ещё одно чрезвычайно неприятное событие: за спиной Волкова появился ещё один в пятнистом комбинезоне, такой же плюгавый, и тоже с пистолетом.
– Не дёргайфся, дылда! – прикрикнул он, заметно шепелявя. – А то дырку фсделаю. Эй, Фредди! Займифсь вторым, я фс этим парнем потолкую.
– Ага, – покивал головой тот, кого назвали Фредди, и направился вразвалку к Ирис, разговаривая при этом сам с собой:
– Займись, займись парнем. Эта работёнка как раз для такого придурка, как ты. А я по бабам больше…
Пистолета он не опускал, однако явной угрозы в его тоне не было, Ирис даже почудились приторные нотки, но, может быть, виноват был акцент, делавший речь маловнятной, будто рот говорящего был забит кашей.
– Куда ты, крошка? – тянул он вполголоса. – Будь хорошей девочкой, и дядя Фредерик не сделает тебе больно.
Ирис, сама того не замечая, отползала по ряду, нащупывая правой рукой на нижней полке стеллажа что-нибудь. Подвернулось бутылочное горлышко. Обхватив его (бутылка показалась слишком тяжёлой), Ирис решилась подняться, но пока делала это, сюсюкавший всё умильнее "дядя Фредерик" подошёл совсем близко.
– Бутылочку взяла? Отдай дяде, у него как раз пересохло в горлышке…
Ирис прикусила губу, глядя в шарящие юрко масленые глазки Фредди. За его спиной хлопнул выстрел, потом там крикнули коротко, и что-то загрохотало ужасающе. Ирис вздрогнула, но глянуть, что там произошло, не решилась – боялась потерять из поля зрения…
– Испугалась, милашка? Не бойся, это Шепелявый Фил проделал в твоём дружке маленькую дырочку… – успокоил Фредди, не переставая при этом оглядывать Ирис. Раскатистый грохот, дребезг и звон бьющегося стекла за его спиной стих. Фредерик похабно ухмыльнулся и попросил: – Поставь бутылочку, детка, и помоги дяде…
Ему так и не удалось изложить просьбу внятно. Мисс Уокер, прикусившая до крови губу и крепко сжавшая бутылочное горлышко, увидела вдруг за его плечом искажённое яростью лицо Волкова и с облегчением проследила, как сальце, облившее глазки "дяди" куда-то исчезло, а сами его глаза полезли из орбит.
– Брось свою пукалку, – процедил сквозь зубы Волков, не заметив от возбуждения, что говорит по-русски.
– Н-не п-п-понима… – отозвался мистер Фредерик. Подбородок его трясся, Ирис заметила вдруг, что левая рука Фредди исчезла за его спиной, будто у него внезапно зачесалась лопатка, а поза стала неестественно напряжённой.
– Брось пистолет! – заорал Волков по-английски и прибавил ещё одно слово, которого мисс Уокер не поняла. Коротко лязгнуло – чёрная корявая железяка грохнулась к ногам отшатнувшейся девушки. Она сделала вдох, чтобы выразить удивление привычным способом, но события развивались так быстро, что запас воздуха остался неизрасходованным: тело мистера Фредерика рванулось вверх неожиданно шустро для его комплекции и всем весом обрушилось на соседний стеллаж, ломая полки, круша пластиковые лотки и давя упаковки с чем-то красным, похожим на сок.
Когда Ирис сообразила, что можно бы и выдохнуть, ситуация вернулась в нормальное русло: ничего не взрывалось больше, не ломалось и не стреляло, не приближалось к испуганной девушке с гадкой ухмылкой и не угрожало пистолетом. Мистер Фредерик, заваленный давлеными и целыми пакетами, натужно ворочался в обломках стеллажа, обильно политых томатным соком. Волков, кривя губы, разглядывал оружие; но когда почувствовал на себе взгляд, спохватился, щёлкнул чем-то там и стал запихивать пистолет за пазуху. Рукоять второго пистолета уже торчала из кармана его комбинезона.
– Саша, зачем ты его так? – спросила Ирис.
– Чтобы не застрелиться случайно, – смущённо буркнул Волков. – На предохранитель поставил. Может быть, ещё пригодится.
– Не делай вид, что не понял, – укорила мисс Уокер. – Я не о пистолете, а об этом… о Фредди. Он же бросил уже оружие, зачем ты его…
Мистер Фредди, успевший подняться на четвереньки, прекратил стонать и уселся на пол. Должно быть, услышал своё имя и теперь пытался понять, о чём речь.
– Да за тебя же испугался, – ответил Волков, осматривая поверженного противника, для чего пришлось наклониться и упереть руки в колени, – когда эта мразь на тебя пистолет наставила. Боялся – не успею. Этот ещё ничего, как бы я того, второго, не пришиб насмерть. Когда услышал, что этот подонок тебе говорит… Грохнул того, второго, всё ему переломал, по-моему. Понимаешь, Иришка, я, когда услышал, что этот недоносок…
– Саша!
Волков отпустил воротник пятнистой куртки, выпрямился и сунул руки в карманы.
– Ты, Иришка, между прочим, сама виновата. Я же тебе сказал – иди, подними корабль и подожди меня. Если б не твои партизанские выходки… Не скули, мерзавец!
– Саша, он же не понимает по-русски! – уговаривала мисс Уокер, удерживая руку вспыльчивого капитана, а Фредди жался к разорённому томатному стеллажу, прикрывая голову рукой, и не ныл даже, а действительно, тихонько поскуливал: "Я всё скажу, всё…"
– Ага, всё скажешь, значит… – задумчиво проговорил Волков по-русски, и в прищуренных глазах его зажёгся огонёк интереса, – Иришка, я покричу на него маленько, не обращай внимания. Можешь даже заступиться для виду.
Он повернулся, не вынимая рук из карманов, к мистеру Фредерику и проговорил по-английски, растягивая слова:
– Ты уже очнулся, животное? – и вдруг заорал так, что у Ирис зазвенело в ушах. – Встать! Руки за голову! Три шага вперёд! Вперёд, я сказал, чёртов ты ублюдок!
– Саша, не надо… – вступилась Ирис, совершенно искренне пожалев несчастного, имевшего весьма жалкий вид.
– Мисс, скажите ему… – скулил, стараясь обернуться, Фредерик. не слишком ещё твёрдо державшийся на ногах.
– Паш-шёл вперёд, бандит, – распорядился Волков, легонько толкнув незадачливого насильника в измазанную томатным соком спину. Потом шепнул по-русски:
– Нужно посмотреть, что со вторым. Как бы он там не сдох, ему покрепче, чем этому досталось. Но выбора у меня не было, он пальнуть в меня успел. Хорошо ещё, что промазал. Если бы "Афина" вмешалась…
Тут он бросил шептать вполголоса по-русски и закричал по-английски:
– Стой! Куда пошёл? Дружка своего осмотри. Осторожнее, ты! Ворочаешь, как мешок. Жив он? Дышит? На спину его положи. И сам ляг рядом, лицом вниз. Лицом вниз, идиот! Руки за голову!
– Что вы со мной сделаете? – хныкал Фредерик, елозя щекой по полу.
– Даже не знаю, – размышлял вслух Волков, – расстрелять вас обоих, как явных мародёров, или попросту уронить в дырку, которую вы в стене проделали…
– Нет! Мы не мародёры, у нас задание…
– Супермаркет грабить? – оборвал его Волков. – У кого это "у нас"? Сколько вас было?! Говори!
– Двое! Нас двое! Фил и я! На вертушке!
– Задание! – рявкнул Волков, снова хватая Фредди за воротник.
– Саша, не надо! – взмолилась Ирис.
– Я скажу, скажу… – поспешно бормотал Фредерик, отвернувшись в другую сторону. – Мы должны… Разведать… Правда ли, что барьера… Больше нет… Наши узнали…
– Что ты плетёшь? Какие наши? Какой барьер? Из тебя разведчик, как из ливера пуля… Что ты шепчешь, громче говори! Кто такие "наши"?
– Фрилэндеры.
– Это ещё кто? – удивился Волков и повернулся за разъяснениями к Ирис.
– Не знаю, никогда о таких не слышала.
– А барьер – это что?
– Баблерский барьер, – вставил Фредерик, приподняв голову.
– Лежи, тебя пока не спрашивают. Что это за барьер, Иришка?
– Баблерский барьер? Барьер, барьер… – морщила лоб Ирис. – Что-то такое встречалось… Мартышка, когда с отцом разговаривала…
– Говорящая мартышка? – изумился Волков и глянул на мисс Уокер подозрительно. – Ты просто переволновалась, Иришка.
– Да нет же! Мартышка – это Марта, папы секретарша. Да, я вспомнила. Она так называла границу Запрещённых Земель. Понимаешь, Саша, есть такие места, где баблам запрещено садиться на землю. Запрещённые. Но почему они называют границу барьером…
– Потому, мисс, – отважился подать голос Фредди, – что обычно там и есть барьер. Через который ни на корабле, ни на вертушке… Это я так, к примеру… Ни на чём, одним словом, через баблерский барьер не перебраться. Потому летают через барьер только баблеры…
– Кто? – переспросил Александр.
– Ну, баблеры, понимаешь? – пояснил Фредерик, снова поворачивая голову к Александру, для чего ему пришлось уложить на пол левую щёку. – Эти, которые в баблах живут.
– Он нас баблерами назвал? – опешила оскорблённая в лучших чувствах принцесса Грави.
– Простите, мисс, я не хотел вас… Вы, значит, в бабле живёте, не на земле? Не подумайте, я ничего такого… Но это же не я название придумал… Так вас все фрилэндеры и называют. Баблеры – это те, кто в баблах живут, а фрилэндеры, это которые…
– Помолчи! Разговорился… – прикрикнул Волков на фрилэндера, углубившегося в этимологию жаргонных слов. – Барьер, значит. Мерзость какая. Эй, ты! Фрилэндер! А ты почему не можешь в бабле жить?
– Почему не может? – возмутилась Ирис. – Всё он может! Не хочет, должно быть? Каждый имеет право на бабл, это в конституции нашей записано…
– Значит, не каждый, – буркнул Волков мрачно.
– Вот и я о чём! Я извиняюсь, мисс, это почему же я не хочу? Я хочу, но кто ж мне даст? И как же ж я в него попаду, в бабл этот, когда они на землю у нас не садятся? А чтоб за барьер попасть, так это же только на вертушке, скажем, или там на корабле можно было бы… но это ж если бы его не было!
– Кого? – переспросил Волков.
– Да барьера же этого, чтоб он… – Мистер Фредерик произнёс несколько слов, смысл которых Ирис не уловила. Он немного помолчал и продолжил:
– Извините, мисс, вырвалось. Я, может, и хотел бы жить в бабле, в супермаркеты ваши летать, то, сё… но вот ведь – не фарт! Как родился фрилэндером, так фрилэндером теперь и копыта тут у вас на полу отброшу.
Совесть кольнула мисс Уокер довольно ощутимо и неприятно. Никогда раньше не приходило в голову, что есть на свете такие…
– Саша… – начала она, теребя Волкова за рукав.
– Ну ты, жалобщик! – прикрикнул тот, правильно оценив красноречие поверженного ниц Фредди. – Ты ещё слезу пусти. Ракетой зачем в стену засадил?
– Не я это, – поспешно сменив тон, зачастил Фредди. – Фил у нас пилотом, он и жахнул ракетой. А то как бы мы внутрь попали?
– Что вам внутри понадобилось?
– Ну да, был грех, – покаянно молвил громила. – Попутало нас. Всё уже разузнали, значит… Ну, что барьера, и правда, нету больше. Вот на радостях и попутало. Фил, говорю, а не слетать ли нам, старик, за пойлом? По такому, значит, случаю. У нас, командир, с этим строго, но тут – кто узнает? Фил, говорю, поворачивай трещотку, пойла возьмём, дёрнем на обратном пути и концы в воду. В море, то есть. Давай, говорю, старина, погоди докладывать, что барьера нет, заскочим в рай на пять минут и обратно на грешную землю. Ну и…
– Вы, стало быть, доложить не успели, что барьера нет.
– Да мы, почитай, ничего не успели. И даже пойла найти путёвого. Одни какие-то шмотки бабские. А тут как раз мадам твоя… Извиняюсь, мисс, опять вырвалось. Слышь, командир, ты бы дал выпить чего-нибудь перед тем, как казнить, значит, будешь, а? Положено же мне последнее желание…