Как ни странно, последнее слово сказала всегда тихая Ладаван.
- Иногда, - проговорила она, - я не понимаю вас, людей.
Позднее она повторила эти слова Сунгу, и он ответил на мандаринском. Ладаван немного понимала это наречие китайского и уловила смысл:
- Дорожи тем, чего не понимаешь.
* * *
На следующий день произошло два события, если не больше. Первое было весьма драматичным, но не слишком важным. Второе было не столь драматичным.
Предупредил о них Янс Дарби. Он с утра поднял сверхлегкую машину и сделал круг за цепью Туманных гор, за пределами видимости из города. Машина маскировалась так же, как зонды, и шум пропеллеров заглушался поглотителями; но из-за больших размеров заметить ее было легче, так что он собирался набрать высоту, прежде чем приблизиться к обитаемым местам. Янс держал курс вдоль реки, протекающей через Великую Западную равнину, туда, где она уходила в багровую расщелину, прорезая горы на пути к побережью.
В расщелине уместилось маленькое селение, и ниже по течению, на прибрежной стороне хребта, стояло еще одно, но устье было болотистым, и в бухтах у впадения в море не было города, подобного Восточному Порту. Когда Янс сообщил: "Каджуны в дельте", никто в базовом лагере сперва не понял, что он имеет в виду: а именно охотников и рыбаков, селившихся в разбросанных далеко друг от друга хижинах.
- Двое взглянули вверх, когда я пролетал мимо, - мимоходом заметил Янс.
Мизир забеспокоился:
- Я уверен, что аборигены видят в инфракрасном спектре. Тепловой выброс у наших двигателей минимальный, и все же…
Исследователи иногда замечали, как горожане бросают взгляд в сторону пролетающих зондов - так человек оглядывается на слабую вспышку или незаметное движение. Хасан решил уменьшить количество ночных полетов, когда в холодном небе тепло двигателей проявляется ярче.
Из Восточного Порта по Большой Товарной Дороге выехал большой крытый фургон под охраной пяти всадников, но люди почти не обратили на него внимания - в ту сторону часто уходили грузы.
Янс пролетел вдоль линии хребта дальше в море. Сунг считал, что в той стороне могут оказаться острова - вершины расположенных на морском дне гор, а Мизир жаждал заполучить образцы островных видов и выяснить, насколько они отличаются от тех, что он нашел на прибрежной равнине, в долине реки на западном склоне и на их собственном альпийском лугу. Для этой цели Янс погрузил на борт несколько разведывательных зондов.
Обнаружили они корабль.
- Вы бы видели этих негодяев! - передавал Янс по радиосвязи. - Точь-в-точь старый пиратский корабль: паруса подняты, пушки выглядывают из открытых люков, воду режет, как плуг. Правда, форма корпуса другая - не могу объяснить, как выглядит. То ли шире, то ли короче… И паруса… оснастка тоже другая. На главном парусе - солнце с расходящимися лучами.
- В городе у них нет такого герба, - сказал Клаус. - Похоже, у местных тотем - шесторёл. - Он имел в виду хищную птицу с когтями на крыльях, лапах и кроющих перьях.
- Это не тотем, - поправил Хасан, - а герб. Кажется, у вашего народа когда-то был такой же?
- Двуглавый орел, - кивнул Клаус, - но это был тотем, и, - добавил он, - ему принесли немало кровавых жертв.
- Может быть, это силы вторжения, - сказал Башир. - Возможно, потому население Порта и готовится к войне.
- Один корабль? - усомнился Хасан.
- Первый корабль, - сказал Башир, и Хасан признал, что юноша, возможно, прав.
- Не хотел бы я видеть, как нападут на этот народ, - продолжал Башир. - Мне они нравятся. Добрые, умные и предприимчивые.
Хасан, разбиравшийся в урожае снимков, доставленных зондом, выпрямился, чтобы взглянуть на него.
- Что ты знаешь о Филиппе Хабибе? - спросил он.
- Только то, чему учат в школе.
- Он был умен и предприимчив, и, говорят, добр - по крайней мере, с друзьями, - хотя друзей у него было не так уж много.
- Он был великий человек.
- Был. Но история переполнена великими людьми. Могло бы быть и поменьше. Предполагалось, что Иностранный легион никогда не вступит на землю Франции. Я пытаюсь тебе объяснить, что мы не знаем, из-за чего начинается эта война. "Умный и предприимчивый народ", за которым мы наблюдаем, может оказаться невинной жертвой захватчиков - или жестокими угнетателями, которых пытаются свергнуть. Когда Сефевид сражался с Ак-Коюнлу - на чьей стороне была справедливость?
- Кузен, мне даже имена эти не знакомы.
- И этот народ с равнины тебе тоже незнаком. Янс, веди постоянное наблюдение. Проверь, флотилия там или одиночный корабль.
* * *
Это был всего один корабль, и он свернул паруса и вошел в Восточный Порт под парами, навстречу шумному, хотя и опасливому гостеприимству. Было много парадов и много торжеств, и морякам, и морским пехотинцам с корабля - они носили алую форму со множеством золотых значков и нашивок - досталось в избытке хлопков по спинам и поглаживаний щупальцами от горожан, и в первую же ночь многие из них потешили свои отверстия.
"Моряки, - заметил по этому поводу Клаус, - повсюду одинаковы".
Церемонии проводились в парке. Произошел обмен флагами - ритуал, по-видимому, весьма значительный, если судить по движениям и крещендо барабанных выкриков толпы. Капитан корабля и высокопоставленный военный из города вручили друг другу невзрачные, строго функциональные сабли.
- Мне кажется, они заключают мир, - сказала Иман. - Тут сошлись два старых врага.
- Соблазнительная теория, - пожал плечами Хасан, - в нее хочется верить. А часто ли в земной истории старые враги пожимали друг другу руки и становились плечом к плечу?
- Мне больше по душе наши портовики, чем эти, с солнцем, - сказал Башир.
Хасан обернулся к нему:
- Уже выбираешь, на чьей ты стороне - на мирной церемонии?
- Хочу напомнить, - вмешалась Иман, - что символ Порта - хищная птица. Золотое солнце - не столь угрожающая эмблема.
- Не в том дело. Я сужу по мундирам.
- Тебе желтый цвет нравится больше алого?
- Нет. На горожанах форма не так хорошо сидит и украшений меньше. Этот народ не превращает войну в зрелище.
Хасан, собиравшийся уже отвернуться, остановился и взглянул на юношу с уважением.
- Ты прав. Они не распускают хвосты, как эти, заморские. И правильно, на войне не место павлиньим хвостам. Но задай себе другой вопрос: что свело вместе старых врагов?
Мизир пролистывал изображения прибывших, собранные им и Иман.
- Отчетливые морфологические различия. Другое распределение цвета лепестков на головных шарах. Больше зеленоватого оттенка, чем у городских. И ростом солнечные в среднем ниже.
Ладаван сообщила, что Разум определил значительное сходство языков. Моряки и горожане говорят на разных, но близкородственных языках или, скорее, "перепонках". Зато кобальтовые горожане иногда переходят на совершенно непохожий язык.
После церемонии в парке началось буйное веселье. Играла музыка - щипковых, ударных и смычковых инструментов.
- Они знают цимбалы, ксилофоны и скрипку, - сказала Иман, - а труб и флейт не изобрели.
- Для этих инструментов нужен рот, подключенный к паре легких, - пояснил ей Мизир.
- Да, зато полюбуйтесь, что способны вытворять с тамбурином две пары рук!
В самом деле, инструменты у них были такого сложного устройства, что рядом с ними земные тамбурины, гитары, ситары и скрипки показались бы примитивными и неуклюжими. Когти нижних конечностей работали как медиаторы, а щупальца с изумительной ловкостью перебирали струны и вполне заменяли смычок.
Танцы тоже были, хотя не слишком похожие на земные танцы. Горожане и моряки кружились, разбившись на тройки, и хлопали в ритм движениям большими руками. Мизир не сумел определить, к одному или к разным полам принадлежали танцующие в каждой тройке.
- Чтобы разобраться, - буркнул он, - пришлось бы залезть им в отверстия на туловище и вызвать наружу орган. Иначе мне их не отличить.
- Мне тоже, - призналась Иман. - Интересно, различают ли они сами себя. Народ, у которого пол можно определить только на опыте, должен обладать… особой глубиной. - Она покосилась сперва на Хасана, потом на Мизира, который подмигнул ей.
Звук хлопков из парка звучал то беспорядочно, как дробь дождя, то сменялся маршевой размеренностью, создавая сложную, полную контрапунктов мелодию.
Ученые оставили надежду разобраться в слитном гомоне голосов и просто записывали все подряд. Но движения танца заразительны, и скоро Башир с Халидом выстроили своих в цепочку, извивающуюся туда-сюда по траве луга. Иман отбивала ритм хлопками, Ладаван и Сунг явно забавлялись, глядя на них со стороны. Хасан выбился из ряда, Иман встала перед ним. Они склонялись, извивались, переплетали руки в танце змеи, то нападая, то отступая, и Халид с Баширом отбивали ритм на одиннадцать четвертей, а Мизир изображал, словно бросает им монетки, пока они, задохнувшись, не замерли лицом к лицу.
Они простояли так всего мгновение, но это было долгое мгновение, и целый мир мог закружиться вокруг них, подобно дервишу, пока они переводили дыхание.
Потом Иман поправила свой хиджаб, съехавший на сторону. Хасану показалось, что он приметил выбившийся черный локон. Она окинула его надменным взглядом, слегка склонив голову набок, и удалилась в свой шатер. Хасан остался стоять, гадая, не следовало ли ему пойти за ней, а Сунг с Мизиром переглянулись.
Возвращаясь к себе, он все-таки прошел мимо ее шатра, задержался у закрытого клапана - не смея поднять его, - сказал:
- Когда вернемся на Землю, мы с тобой поговорим.
Подождал ответа, но ответа не было, если только звон колеблемых ветром бубенцов не был ее смехом.
* * *
Солнце вставало в дымке. Туман поднялся над Восточным морем и развернулся одеялом, скрыв под собой все. Вершины холмов островами поднимались над облачным морем. Несколько самых высоких в городе зданий торчали над ним, как мачты затонувшего корабля. Зонды беспомощно метались над землей, выискивая что-нибудь, доступное восприятию на невидимых частотах. Янс снова поднял сверхлегкую машину и с большой высоты высмотрел пятнышки островов на горизонте. Сунг радостно отметил их на карте и со свойственным ему едким юмором подписал на белом пространстве за ними: "Здесь обитают драконы". Разум старательно смастерил виртуальный глобус и расписывал его зелеными, коричневыми и голубыми пятнами. Однако по большей части шар оставался беспросветно черным и напоминал глыбу угля, забрызганную краской.
- Население города явилось когда-то из тех же мест, где обитают солнечные, - объявила Иман, неуверенно водя пальцем по темной поверхности. - Знать бы только, где эта места. Кобальтовые могут оказаться аборигенами, но я думаю, они тоже пришли из какого-то третьего места и чужие на этом берегу.
Но туман принадлежит утру, и солнце медленно рассеивало его. Туман отступил от парка, лежавшего на гребне суши, открыв землю, словно усеянную выброшенными морем обломками.
- Пятеро, - сказал Хасан, опуская бинокль. - Два тела рядом, три поодиночке. Один - морской пехотинец с корабля.
- Самоубийцы? - поразилась Иман. - Но почему?
- Ничего удивительного, - сказал Сунг. - Отчаяние часто приходит на смену беспочвенной надежде.
- Почему надежда обязательно беспочвенная? - с вызовом откликнулся Башир; но Сунг только беспомощно развел руками, и Башир обругал его неверным.
Хасан убрал бинокль в чехол.
- Скрытые завесой, люди часто совершают поступки, которыми на глазах у людей только тешат воображение. Туман угнетает душу и разъединяет. Подозреваю, что в кустах окажутся еще тела.
- Что, так много? - с ужасом, едва ли не благоговейным, спросил Мизир, потому что Пророк, хвала Ему, воспретил правоверным самоубийство.
Хасан обернулся к телепилотам:
- Халид, Башир, Ладаван. Быстро, высылайте свои зонды в парк и возьмите с трупов образцы тканей. И оставьте микрокамеры, чтобы Мизир мог изучить их внутреннее строение. - Взглянув на Мизира, он бросил: - Можешь быть доволен. Ты ведь с самого начала мечтал разобраться в их анатомии.
- Только не таким путем, - покачал головой Мизир. - Не таким путем.
Башир в отчаянии вскрикнул:
- Разве это необходимо, брат?
Тем не менее приказ был выполнен, и зонды, как мухи, закружились над телами мертвых. Хитроумные устройства, каждое не больше пылинки, проникли в открытые раны и отверстия тел, разбежались по каналам, полостям и железам, измеряя и исследуя их.
- Скорее, - торопил телепилотов Хасан, - пока из города не пришли забрать мертвецов.
- У горожан может хватать других забот, - сказала Иман и на вопросительный взгляд Хасана пояснила: - Других мертвецов.
- Я не понимаю, - отозвался Башир. - Вчера все казались такими счастливыми, праздновали мир.
- Откуда нам знать, что они чувствовали? - спросил его Хасан. - У нас, может быть, даже названий нет для их чувств.
Янс предположил:
- Может, то была уловка, а ночью "солнечные" устроили бойню.
Но Хасан сомневался, что это возможно. Слишком мало военных доставил корабль, чтобы они сумели расправиться с горожанами так быстро и бесшумно.
Еще до того, как окончательно разошелся туман, Хасан отозвал зонды на базу, и они направились домой, отягощенные данными, высосанными из тел, чтобы скормить их нетерпеливо ожидающему Разуму. В стороне от дороги, на заросшем кустами поле южнее парка остановился в предгорье крытый фургон в окружении трех палаток и дозора всадников на шестиногах. Системы наблюдения, охраняющие подход к обрыву, сообщили о присутствии пяти батинитов, занятых костром и животными. Когда зонд прошел над ними, двое задрали шары голов, а один бросился к треножнику и начал с ним возиться.
- Треножник геодезиста, - сказал Клаус, увидев этот кадр. - Они прокладывают новую дорогу, может быть, к рыбацким поселениям в южной дельте.
- Думаю, они видели наш зонд, - решил Хасан.
- Он же замаскирован, - возразил Башир.
- Да, и бесшумный, и охлаждается, а все-таки оставляет тепловой след и в холоде тумана должен был выглядеть как силуэт над горизонтом.
- Но ведь…
- Среди людей, - заговорила Иман, - есть такие, кто слышит легчайший шепот. И может различить мерцание воздуха над песками Руб-эль-Хали. Стоит ли удивляться, что один из батинитов заметил непонятно откуда взявшуюся полосу тепла в небе?
Хасан все рассматривал последний кадр, снятый кормовым объективом зонда, проходившего над разведочной партией. Малорослый батинит припал к треноге, подкручивая щупальцем верньер какого-то прибора.
- Если так, они, наверное, примут это к сведению.
- Если и так, - сказал Башир, - что они могут? Здесь отвесная скала.
Хасан приказал временно посадить все зонды, а людям не показываться на краю обрыва.
- Город можно наблюдать через уже установленные следящие камеры.
Этот приказ особенно огорчил Янса, доказывающего, что над западными склонами хребта летать вполне безопасно, однако Хасан напомнил, что, набирая высоту, ему придется пройти как раз над тем полем, где расположился лагерь экспедиции.
- Это ненадолго, - утешал он своих. - Как только они проложат дорогу и вернутся в город, полеты возобновятся. - Он не принимал в расчет, что экспедиция может иметь другие цели. Это пришло ему в голову, только когда Иман принесла ему странное сообщение Разума. - Уверена? - спросил он ее, потому что сам, даже положив два снимка рядом, не взялся бы сказать точно. В отличие от Разума, который не отвлекался на непривычность вида. Он учитывал только данные измерений.
- Никаких сомнений. Изображения совершенно идентичны. Геодезист в твоей разведочной партии - тот самый тип, который обернулся на зонд в ночь восхождения Голубой Планеты.
- Замечательно! - восхитился слушавший разговор Сунг. - Первый раз дважды замечен один и тот же батинит.
Хасан поднял первый снимок и долго разглядывал шар головы, направленный навстречу взглядам возбужденной толпы.
- Не верю я в совпадения, - сказал он. - Думаю, он проследил векторы всех замеченных тепловых следов и отправился на поиски их источника.
Иман ощутила его беспокойство.
- Готовиться к эвакуации?
- Нет! - воскликнул Башир.
- Приказы, братец, - сказал ему Хасан, - начнешь отдавать, когда наберешься опыта. - И обратился к Иман: - Пока нет. Все зависит от того, что там у них в фургоне.