– Вы же офицер! – чуть не прокричал я. – А ребята – там! Они ничего не знают! И не виноваты ни в чем! Просто погибнут из-за какой-то дурацкой Штуки!
– Кто это там, внутри? – раздался снаружи испуганный голос, и тут же щелкнул автоматный затвор. – А ну, вылезай!
– Жми! – заорал я – как днем раньше орал на меня Клоун.
Только теперь некому было вести меня по жизни. И не оставалось ничего, кроме, как самому тащить за собой других. Непосильная тяжесть для слабака…
Вспыхнули мощные фары. БРТ рыкнул, как разбуженный лев, и бросился вперед с легкостью, неожиданной для своей тяжеловесной наружности. Я кувырком полетел назад, ударившись о какую-то металлическую конструкцию. Еще доносились крики, слышались выстрелы, но нас уже было не остановить.
Это совсем не похоже на мое недавнее бегство из-под опеки Тихони. Не было во мне больше той бесшабашности, эдакого веселого азарта. А остался лишь обыкновенный, мерзкий, потный, неконтролируемый страх. Я несся навстречу смерти – и знал, что уже ничего не могу с этим поделать.
Слабаку трудно быть героем.
Наверное, похожие чувства испытывал майор. Да, он военный – но это не мешало ему оставаться слабаком. Наверное, со стороны это кажется смешным: два трусливых ничтожества несутся на выручку друзей – туда, откуда не вернулся отряд опытных, прожженных, все уже повидавших бойцов…
Слабаку трудно быть героем.
Это потом рисуются мужественные портреты с целеустремленными взглядами и сурово сдвинутыми бровями. Кто вам будет рассказывать, как наделал в штаны, в животном ужасе наблюдая приближающегося врага? Какие мотивы заставили совершить то, что потом назвали подвигом?
Слабаку трудно быть героем.
Но победителей, как известно, не судят. Хотя наш поступок вряд ли кто оценит. Дело не в этом. Просто сознательно оставить ИХ умирать – это хуже, чем просто сдохнуть…
… Черт… Откуда все эти мысли? Отчего меня трясет, как в лихорадке?
И почему замер на полпути БТР?!
Пробрался к водительскому месту. Точно: бравый майор бросил руль, сжался на сиденье, что-то бормочет себе под нос. Да он же молится! Что же это такое?! Неужели…
– Майор, у нас нет времени! – говорю, и язык слушается меня с трудом. – Вы не расстраивайтесь: это по нам из "ступора" жахнули. Или еще из какой дряни. Вы просто не верьте, что вам так плохо. Это нас убедить хотят: мол, у нас ничего не выйдет… А у нас получится, слышите?! Майор! Черт… Вылезайте из-за руля, быстро! Сам поведу…
Не знаю, откуда у меня взялись силы вышвырнуть Хоря из-за "баранки". Тот упал на сиденье рядом, разразился всхлипами. Странно: на меня вражеские "изделия" действуют куда слабее….
Я понятия не имел, что делать – просто попробовал переключить скорость, нажал на "газ". Получилось! С моим опытом вождения тяжелой техники я не станусь без работы…
А вот и КПП! Едва успел притормозить: перед въездом уложены бетонные блоки. Для грузовика, несомненно, непреодолимое препятствие.
Так я и не фуре…
БТР задирает нос, вибрирует, но уверенно прет вперед. Впереди знакомые ворота: их подняли, аккуратно приставили на место. Не хочется вас растаивать, ребята, но теперь мне в обратную сторону…
Ворота с треском сминаются… И по броне – словно горох рассыпали.
– Стреляют! – кричит Хорь. Надо же – уже в себя пришел! – Я к пулемету, а ты гони!
Я и погнал. Жаль, что я перестал быть анималом – мне бы наверняка понравилась эта веселая поездка под пулями!
Я вдруг понял, что не могу сориентироваться. Как от моей комнаты дойти до места, где держали ребят – я помнил. Но никак не мог соотнести это знание с внешним видом корпусов – тем более ночью.
Над головой отчаянно грохотало: это майор палил в кого-то из башенного ствола. Я растерянно пялился в маленькую бойницу перед собой, понимая, что несусь в никуда. Мимо промелькнули два вертолетных силуэта: машины совершенно мирно стояли на пустыре. Вокруг ни следов боя, ни тел…
Снова "ступор"?..
– Я не знаю, куда ехать! – крикнул я.
Майор не слышал меня – он продолжал палить. И тут я увидел освещенные окна второго этажа. Там не было решеток. Даже не успел подумать – сразу направил машину в стену.
Изо всех моих дурацких поступков этот был ближе прочих к вершине идиотизма. Меня чудом не убило кирпичами, которым полагалось влететь в смотровое окно у меня перед носом – на счастье, от удара на нее свалился массивный щиток. Руль мстительно двинул мне под дых, и я на время потерял дыхание. БТР взвыл и замер.
Превозмогая боль, выбрался из-за руля, тут же наткнулся на обезумившую физиономию майора.
– Как люки открываются? – задыхаясь, я ткнул пальцем в потолок.
Без долгих разговоров Хорь метнулся в отделение десанта, откинул один из верхних люков. После чего выскочил наверх и помог выбраться мне. Окно было на уровне пояса, стекла вылетели от удара. Я ждал выстрелов, а потому меня не испугали торчащие со всех сторон острые осколки. Сбив самые страшные каблуком, нырнул внутрь. Следом забрался майор.
Нам повезло: это оказалось одно из лабораторных помещений. Дорогу отсюда я найду.
Но что делать с охраной?!
Когда собираешься совершить героический или дурацкий поступок (что часто – одно и то же) никогда не продумываешь собственные действия. Иначе поступок перестает быть героическим или дурацким.
Только сейчас до меня дошло, что мы полезли в это пекло без оружия!
Паника уже охватила мое существо, но глаза еще обшаривали помещение в тщетной надежде…
– Что это?! – я бросился к длинному столу, на котором среди груды непонятного оборудования, в пронумерованном целлофановом пакете лежала книжка с яркой обложкой.
Схватил пакет, разорвал. Точно – она!
Другая сторона дурацких решений – то, что дуракам чертовски везет.
Быстро спросил:
– Огонь есть?
Мрачный, как туча, Хорь швырнул мне зажигалку. Похоже, он созрел сдаваться: за дверью раздался топот множества ног. Без особого энтузиазма он защелкнул на двери замок, посмотрел на меня вопросительно.
Я вырвал из книги пару страниц, скомкал. Дверь потрясли за ручку – и тут же принялись выламывать частыми и крепкими ударами.
– Старайтесь не дышать, – сказал я, поджигая листочки.
И быстро сунул под дверь. Послышались крики, команды… И следом – звук падения чего-то тяжелого.
Подождал еще немного. Встал, открыл дверь.
Так и есть: сидят касатики, пригорюнившись. Автоматы побросали, в глазах печаль…
Зажав для верности нос бросился бежать. Хорь следом, немного замешкавшись: подбирал оружие. Больше охранников не встретилось. Надо думать, большинство из них сейчас охраняет периметр. Три коридора, две лестницы – и мы у цели.
Вот эта дверь! Странно – открыта…
Осторожно заходим внутрь.
– Привет, Близнец. Я так и думал, что ты вернешься. И ты почти не заставил меня ждать…
На меня со злой усмешкой смотрит Тихоня. За его спиной – силуэт Экзекутора. И никаких ребят.
Пара секунд – и мы скручены, поставлены на колени, и у затылка маячат холодные стволы. Вот так и завершаются все великие и дурацкие затеи…
5
Лицо болезненно дергалось: Тихоня не удержался, чтоб не ударить меня. Вполне в духе озлобленного ничтожества – ведь я не в состоянии дать сдачи. Я сидел на низкой скамеечке, за спиной вооруженные амбалы. Майор Хорь рядом – смотрит себе под ноги, молчит. Похоже, окончательно потерял надежду.
Я попытался еще раз повлиять на ситуацию. Сказал со всей надменностью, на которую меня еще хватило:
– И на что вы надеетесь? Комплекс окружен, отсюда не сбежать! Если не сдадитесь – вас просто в порошок сотрут…
– Ты, наверное, принимаешь меня за идиота, – Тихоня с удовольствием рассматривал меня, словно смакуя собственный успех. – Я знал об окружении. И принял меры. Или ты забыл, что Контур подчиняется мне?
– Как же, помню… – пробормотал я.
– Так вот, никакой блокады больше нет. Войска получили новый приказ – и теперь под моим контролем… Кстати, ты знал, что наш завхоз жив?
– Да вы что? Живой?! – делано удивился я.
– Хватит дурачиться, – устало сказал Тихоня. – Теперь мы знаем, что у него есть дублирующий манипулятор. И все его потуги пресечем легко и просто. Верно я говорю?
Тихоня обернулся к Экзекутору. Тот едва заметно кивнул.
Надо же, как все нелепо вышло…
Интересно вот только… Тихоня знает о самолетах?
– Но даже если бы военные поперли "в лоб" – у меня все готово, чтобы их встретить, – продолжал Тихоня. – Вас не удивило, отчего первый десант сдался без боя? И еще. Самолеты тоже не прилетят.
Ну, вот, самое время предаться отчаянию.
– Я вижу, ты освоился, Тихоня, – говорю. – Уже не боишься снимать пенки в одиночку.
– А я уже не один, – с удовольствием сообщил Тихоня. – Проектом заинтересовались там…
Он ткнул пальцем в потолок.
– Я страховался с самого начала, – пояснил он. – Надеюсь, ты не будешь припоминать мне минуты слабости…
– Что ты… – сказал я. – Великим людям это простительно. История оправдает…
Тихоня хихикнул. Похоже, он всерьез считал себя исторической личностью.
– Ладно, – сказал он. – Давайте этих – к остальным…
Это была не слишком радостная встреча. Хиляк, Крот и Доходяга сидели на полу – в углу главного зала, в центре которого находилась Штука. Нас с майором посадили тут же. Штуку окружали бойцы в незнакомой форме, очень решительного вида, с автоматами наперерез. Между прочим, у некоторых в качестве дополнительного вооружения имелось по "ступору" из первой партии – эдакие неказисты с виду матовые тубусы.
В дальнем углу, в наручниках, под усиленной охраной расположился наш неудачный десант, похоже, в полном составе. Ветераны гражданской обороны выглядели особенно удрученными. Вряд ли они ожидали такого исхода миссии…
Похоже, сюда согнали всех "неблагонадежных": несколько специалистов в синих халатах сидели чуть поодаль. Среди них я заметил Затворника. Он избегал смотреть в нашу сторону.
– Чего это он там делает? – поинтересовался я.
– Стесняется, – недобро усмехнулся Хиляк. – Продал нас с потрохами, теперь ему видите ли, неудобно.
– Что ты, это он во имя науки! – вставил Крот.
Доходяга ничего не сказал. Лишь вздохнул – тяжело и печально.
Я снова взглянул на Затворника. Если честно – мне было его жаль. И понять его порыв – поделиться своими тайнами с понимающими людьми – я тоже мог. В конце-концов, для него наука куда важнее мрачных тайн какого-то Клана. Наверное, то обстоятельство, что его теперь так унизительно держат вместе с другими пленниками, для него – жуткая несправедливость.
Но кто же заставлял искать справедливости у негодяев?..
Я чувствовал, что смертельно устал. Из меня не просто вынули подаренную силу – будто конфету у ребенка отобрали. Нет, меня еще и тщательно выжали – чтобы, не дай бог, не осталось хоть капли мужества и решимости.
– Простите меня, ребята, – тихо сказал я. – Я так хотел вытащить вас. У меня ничего не вышло…
– Не судьба… – тихо и грустно сказал Доходяга.
Отчего-то все улыбнулись. Странное, все-таки, у людей бывает чувство юмора: неизвестно, что с ними будет дальше – а они скалятся!
– Интересно, – говорю, – что с нами сделают?
– Кто его знает? – Хиляк пожал плечами. – Может, за решетку упекут – подальше, чтобы не болтали. А, может, отпустят…
– Тихоня – подлец, но, все-таки, трус, – добавил Крот. – Вряд ли решится на смертоубийство…
У меня на этот счет было свое мнение, но я не стал нагнетать и без того тяжелую атмосферу. Тем более, что в зале появился сам Тихоня – в сопровождении своей тени – Экзекутора – и нескольких охранников. Тихоня деловито осматривал зал, небрежно поглядывал на пленных и отдавал какие-то распоряжения.
– Хозяином себя почувствовал, гаденыш, – зло процедил Хиляк. – Иуда…
– Интересно, что он замыслил… – произнес я.
– А мне уже ничего не интересно, – вяло сказал Крот. – Домой хочу. Есть и спать. И выпить, как следует. Больше – ничего.
– А как же Клан? – поинтересовался я.
– Да нет уже, считай, Клана… – спокойно произнес Хиляк. Это спокойствие мне очень не понравилось. Я и сам уже опустил руки. Но чтобы Хиляк?!
– Какой там Клан – без Штуки, без Контура… – махнул рукой Крот. – Эх…
– А как же слепок? – тихо спросил я.
Хиляк метнул в мою сторону острый взгляд. Снова напустил на лицо уныние.
– Значит, уже знаешь… – произнес он.
– Я не сержусь на вас, – сказал я. – Я все понимаю…
Мне никто не ответил.
Зато подошел Тихоня. Посмотрел на нас надменно, с застывшей на губах полуулыбкой.
– Сейчас приедут гости, – сказал он. – Ведите себя прилично. Если все пройдет нормально – я отпущу вас…
– Какое счастье… – равнодушно сказал Хиляк.
– Зря ерничаешь, – спокойно отозвался Тихоня. – Можно было бы и не отпускать. Это так – по старой дружбе…
– Ну-ну…
– А ты, Близнец, не передумал? – Тихоня внимательно смотрел на меня.
– О чем он? – поинтересовался Тихоня.
– Да так, ерунда, – сказал я. – Дьяволу душу продать. Он предлагает посредничество.
– Выгодное дело, – кивнул Крот.
– Идиоты… – вспыхнул Тихоня, но тут один из охранников осторожно похлопал его по плечу. Приблизился и быстро заговорил на ухо.
Тихоня занервничал, направился к выходу.
6
Дойти не успел: дверь распахнулась, и в зал вошло несколько человек: каких-то одинаковых на вид. Наверное, из-за темных костюмов и коротких стрижек. Странно: если эти люди только приехали – почему так легко одеты?
– О… Я не ждал вас так рано… – заискивающе улыбаясь, затараторил Тихоня, обращаясь к шедшему позади плотному человеку, которого от остальных отличали, разве что, очки в тонкой оправе. – Рад приветствовать вас в нашем…
Тот, казалось, не слушал Тихоню. Он, не спеша, двигался по залу, осматривая помещение, пленных… Его "двойники" быстро распределились по залу, застыли. Охранники недоуменно поглядывали то на пришельцев, то на Тихоню. Сам Тихоня, бледный, что-то говорил человеку в очках, семеня за ним по пятам. Лицо же молчаливого гостя было непроницаемо. Я поймал его взгляд – и ощутил, как внутри все сжалось.
Это была настоящая сила. Не тот забавный энергетический концентрат, которым однажды напичкал меня Затворник, а самая настоящая, природная, прущая из каких-то темных глубин мощь. Сила эта не знала компромиссов и существовала в единственном экземпляре: никто не смел противостоять ей…
Я не успел придти в себя от этого короткого взгляда, как произошло нечто неожиданное, жуткое и совершенно сюрреалистическое.
Раздалось несколько негромких хлопков – и охранники разом, как один, гремя амуницией повались на пол. Никто не успел даже дернуться, сообразить, что происходит. И вот – они лежат, а над ними, с длинноствольными пистолетами в руках стоят эти одинаковые люди.
– Так что вы там говорили, Тихон? – нарушил молчание тот, что был в очках. Голос у него низкий, практически лишенный эмоций. Видимо, он главный в этой жуткой компании.
Тихоня в ужасе замер, округлившимися глазами глядя на трупы. Один из охранников еще конвульсивно вздрагивал, и стоявший неподалеку "гость" небрежно выстрелил ему в голову. Конвульсии прекратились.
Не похоже, чтобы Тихоня ожидал подобного развития событий. Сидевшие на полу то ли пленники, то ли заложники в оцепенении ждали развития событий.
– Я так и думал: вам нечего больше сказать, – удовлетворенно сказал главный. – Покажите мне лучше эту Штуку. Кто здесье может компетентно разъяснить, что к чему?
Тихоня молча указал на Затворника. Один из "гостей" сделал короткое движение пистолетом. Затворник медленно поднялся.
В это время в зал вошел еще один "в штатском". Даже не стараясь говорить тихо, доложил:
– Зачистка закончена, территория под контролем…
Скосился в нашу сторону:
– Что делать с этими?
– Сейчас решим, – сказал главный. Поманил рукой Затворника. – Иди сюда! Смелее! А нашего друга – пока туда же…
Последнее касалось Тихони. Один из гостей ухватил того за плечо и без особых усилий поволок в нашу сторону. Довел, хлопнул по плечу – и Тихоня, как подрубленный, упал на пол, чуть задев Хиляка. Тот брезгливо отодвинулся.
– Милости просим, – сказал я радушно. – Умеешь ты выбирать друзей, ничего не скажешь…
В подколах не было смысла. Тихоня был раздавлен, расплющен, растерт в порошок. Его просто не стало.
Неизвестные даже не причинили Тихоне зла – просто прошли мимо, чуть задев его.
Анималы высшей пробы: они двигались в нужном им направлении – и играючи устраняли препятствия. Нас вообще, как бы не существовало. То, что мы еще живы – даже не наша заслуга. Просто у нас в руках не было оружия. И это не значило, что нам сохранили жизнь. Просто до нас не дошло дело…
Еще подумалось: да, рано или поздно они должны были придти. Мощное оружие не может оставаться бесхозным. И делиться им со слабаками тоже нет никакого смысла.
Сила – к силе…
И тут меня бросило в жар. Эти слова про зачищенную территорию…
А как же Тома?! В глазах потемнело, я просто перестал соображать…
Главный о чем-то говорил с Затворником. Оба посмотрели в нашу сторону
– Кто тут Близнец? – поинтересовался главный.
Я поднялся.
– Сюда! – коротко бросил он.
Я подчинился, хотя меня трясло от бессилия и страха.
– Этот парень говорит, что ты нужен для работы этой хреновины, – сказал главный. – Так?
Он даже не смотрел в мою сторону – так, бросил короткий взгляд. Это естественно: я для него никто, и сейчас решается вопрос – грохнут меня или я останусь как необходимая деталь таинственного механизма. Неизвестно еще, что лучше…
Я сжал зубы. Главное – пересилить это мерзкое чувство жертвы. А говорить убедительно я умею…
– Да, – говорю. – Я – основное звено. Без меня тут ничего не делается.
Затворник удивленно скосил на меня взгляд. Потерпит…
– Даже так? – равнодушно сказал главный. – Тогда показывайте Штуку вместе.
– И не подумаю, – говорю, удерживая Затворника, который хочет направиться в сторону площадки со Штукой. – Пока мне не объяснят, что происходит…
Затворник бледнеет, как покойник. Главный смотрит на меня с некоторым интересом.
Главное не зареветь от страха и беспомощности.
– А если я тебе просто выстрелю в голову? – интересуется главный. Отводит руку в сторону. В ладонь ему вкладывают пистолет с глушителем.
– Тогда – хрен вам, а не Штука, – говорю. – И если вы вздумаете меня пытать – тоже ее не получите…
Я откровенно блефую. У меня теперь ни силы, ни той тайной информации, с которой сделан слепок. Я просто выжатая и выброшенная губка. Но Затворнику об этом не известно.
– Это правда? – спрашивает у Затворника главный.
Не глядя в глаза страшному собеседнику, Затворник кивает.
– Ладно, допустим… – говорит главный, возвращая пистолет. – Давай сначала. Что ты хочешь?
– Для начала объясните: кто вы такие?
– Не боишься знать слишком много? – очки главного неприятно сверкают под искусственным светом.
– Надоело бояться, – говорю.
И мне вдруг становится легче.