Титано-керамо-пластиковый композит, из различных типов которого состояла многослойная броня шагающих боевых механизмов, был в некотором роде уникальным веществом. Его "ячеистая" структура обладала колоссальной устойчивостью к температурному воздействию горючих смесей или раскаленной плазмы. А также к взрывной волне и кумулятивной струе - основным поражающим факторам сравнительно медленных артиллерийских снарядов. Наполненные легкоиспаряющимся пластиком "каверны" - гасили в себе послевзрывные напряжения, препятствуя образованию трещин за пределами радиуса повреждения, примерно равного калибру орудия. Этот же пластик стабильно размывал кумулятивную струю, а при вызванном тепловым воздействием испарении - рассеивал лазерный луч. Коэффициент прочности композитной брони для боеприпасов этих типов был равен четырем. То есть броневой лист толщиной в десять сантиметров обладал устойчивостью к фугасным снарядам, равной плите броневой стали сорокасантиметровой толщины. Имея при этом в два с лишним раза меньшую плотность.
Но для разогнанных до чудовищных скоростей бронебойных снарядов, возможности существования которых местные броневых дел мастера просто не могли себе представить, главное достоинство композита - его ячеистая структура, насыщенная локализаторами напряжений, превращалась в недостаток. Некоторые, особенно удачно попавшие болванки, прошивали корпуса навылет. Против такого типа боеприпасов прочность композитной брони оказалась равной 0,8. Что соответствовало прочности обычной, не броневой стали.
Проведенные энтузиастами расчеты показывали: разогнанный почти до полутора миль в секунду подкалиберный оперенный сердечник из карбида вольфрама проделает в толстых стопках композитных листов идеально правильные пробоины. А сопротивление брони в таком случае будет сопоставимо с обыкновенным низкокачественным сырым железом.
В этих условиях заработанный ранее потом и кровью на полях сражений опыт нападающих оказался не только бесполезным, но и просто смертельным. Считая себя находящимися на безопасном расстоянии, вражеские пилоты, увидев вспышки выстрелов, даже не подумали о том, что сейчас их будут убивать. А времени, чтобы осознать, что облака раскаленных пороховых газов и поднимаемые ими тучи пыли слишком велики для стандартных образцов вооружения, у большинства из них вовсе не оказалось.
Но даже очутившись под ужасающе эффективным огнем мехов-истребителей, имперцы так и не смогли понять, что в данной ситуации рассчитывать на прочность усиленной лобовой брони - самый быстрый путь к гибели. При виде того, как один за другим рушатся на грунт в облаках стремительно испаряющейся жидкости из разбитых систем охлаждения или разлетаются на куски от детонации собственного боекомплекта машины их товарищей по оружию, уцелевшие просто продолжили сближение. Не думая о том, что сейчас их задача не продолжать нестись сломя голову для выхода на дистанцию эффективного огня из своих короткоствольных гаубиц, неспособных уничтожить бронированных врагов с первого выстрела, но отступить в ожидании подхода к центру схватки основных сил.
Либо попытаться "станцевать", уклоняясь от вражеских снарядов в ожидании подкреплений. Сохраняя расстояние в полторы, а еще лучше - две мили между собой и мехами-истребителями. Конечно, тяжелые "Драконы" плохо приспособлены для уклонения от прицельного огня - это не легкие "Осы". Но с увеличением расстояния шансы на уход с траектории бронебойного росчерка возрастают в геометрической прогрессии! А это значит, что обороняющиеся будут вынуждены повысить расход боеприпасов в разы, если не на порядок.
Когда же к линии соприкосновения подойдут остальные батальоны, атакующим следовало сконцентрировать большую их часть в ударный кулак на узком участке фронта. Чтобы банально "задавить массой" оказавшихся на удивление зубастыми защитников. Но решение, которое через секунды после начала просмотра записи побоища пришло в голову обычным курсантам-первогодкам из учебной роты бригады, командование противника так и не приняло. Не успело…
Вместо этого бессмысленная, безумная по своей сути фронтальная атака продолжалась. Моральный дух атакующих зашкаливал. Несмотря на чудовищные потери, уцелевшие мехи продолжали двигаться только вперед. На максимальной скорости. Навстречу бьющим без промаха бронебойным снарядам. Ни один из пилотов не попытался отступить либо покинуть поврежденную машину. Если неспособный продолжать атаку из-за полученных повреждений шагающий механизм еще мог вести огонь, он продолжал бой, не двигаясь с места. Пока ответный выстрел не ставил кровавую кляксу на карьере очередного многообещающего защитника Империи…
В общем, сражения с авангардом как такового не было. Был расстрел. На пятьдесят две цели первой волны в общей сложности потратили двести три снаряда. Даже лучше, чем на тренировках. Потому что в этот раз пилотам бригады не пришлось объединять компьютеры своих боевых машин в единую тактическую сеть, когда на одной цели сосредотачивают свой огонь "до первого попадания" сразу четыре меха-истребителя. Совместно рассчитывая и объединенными усилиями перекрывая все возможные векторы движения вражеской боевой машины. Чтобы в итоге добить поврежденного меха слаженным залпом. После которого сложнейшая техника превращается в груду дымящегося металлолома. А сверхпрочная броня поверженного бронемонстра состоит, главным образом, из пробоин.
Однако вскоре после того, как последняя машина атакующих, несмотря на повреждения, продолжающая вести яростный огонь из положения "сидя", разлетелась на куски от мощного взрыва, вражеским предводителем в бой был отправлен следующий батальон. На этот раз пилоты противника выполняли маневр уклонения от огня истребителей, не дожидаясь, пока в их сторону полетят меткие снаряды. Рискуя выходом своего меха из строя в самый ответственный момент - при сближении с обороняющимися на расстояние кинжального огня. Ведь при перемещении машины в таком режиме нагрузка на системы охлаждения и шагающее шасси гораздо больше, чем могут компенсировать системы охлаждения в условиях раскаленной пустыни.
Кроме того, сильно переоценивавшие свою реакцию и навыки имперские наемники так и не осознали очень простого факта: новые орудия выстреливали бронебойные болванки в пять раз быстрее, чем стандартные шестидюймовые уродцы. Соответственно, расстояние между воюющими сторонами следовало делить как минимум на пять. И это без учета времени реакции пилота на сообщение бортовой ЭВМ, что он - цель.
В результате, когда Варго, дождавшись сокращения дистанции до мили, отдал приказ на открытие огня, обнаружилось, что вражеские попытки уйти в сторону с траектории снаряда - практически бесполезны. И, в среднем, мехами-истребителями на уничтожение одной цели в таком случае тратилось даже меньше боеприпасов, чем в прошлый раз. Итог - вторая волна была уничтожена до последнего меха точно так же, как предыдущая.
Эффективный "маятник" изобразили только командир второго батальона и его ведомый. Даже оставшись в одиночестве, они продолжали отчаянную атаку. До последнего выполняя полученный приказ! При этом опытные пилоты раз за разом буквально протискивали своих почти пятидесятитонных "Драконов" сквозь росчерки трассеров, быстро сокращая дистанцию. Продемонстрировав воистину виртуозное владение своими мехами (явно эксклюзивной сборки). Несмотря на то что весь бронебатальон гвоздил скоординированным огнем по двум оставшимся мехам из всего наличного оружия, сколько-нибудь серьезных повреждений у атакующих заметно не было. А правильно оценив происходящее, противники, явно не уступающие по уровню опыта и мастерства инструкторам бригады, изо всех сил стремились навязать моим орлам ближний бой. В котором у них были неплохие шансы на то, чтобы, как минимум, дорого продать свои жизни.
Остановить элитных пилотов удалось буквально в сотне метров от боевого построения бригады. И хотя безвозвратных потерь подчиненные Варго не понесли, два "Дракона" стандартной модификации получили повреждения от огня противника и были вынуждены выйти из боя. Досталось и одному меху-истребителю. Однако машина Захида была признана способной продолжать бой. Ведя огонь с места. Гораздо хуже было то, что на две последние цели, кроме немалого количества выпущенных "самками" снарядов и ракет, истратили почти такое же количество бронебойных снарядов, как на все остальные полсотни машин второго батальона. Теперь, если верить простой арифметике, на отражение третьей волны у мехов-истребителей суммарно оставалось немногим более сотни болванок. Против полусотни целей полнокровного батальона противника…
Бойцы и командиры которого, похоже, все-таки прониклись зрелищем того, как их предшественники были выбиты полностью за ничтожно малое время. Во всяком случае, вражеский арьергард явно не горел желанием ринуться в стремительную атаку. В прямом смысле этого слова, по телам своих предшественников. Вместо этого развернувшаяся в цепь третья волна атакующих старательно выдерживала дистанцию до великолепно наблюдаемой даже из космоса жутковатой разграничительной линии - уничтоженных ранее тяжелых штурмовых мехов. Лежащих так, как их настигли бронебойные снаряды - почти ровными рядами.
Мое личное мнение о погибших таково: "Туда им и дорога!" Другое дело, что лично для меня сражение уже было выиграно - если арьергард имперцев и возобновит бой, при стрельбе "Фаллосов" с дистанции гарантированного поражения более трех четвертей вражеских мехов будет гарантированно уничтожено. А те полтора десятка машин, на которых у истребителей попросту не хватит снарядов, ликвидируют неповрежденные "самки". При условии грамотного использования численного превосходства наши потери будут минимальны. Самое большее - пара-тройка машин.
Не знающее величины штатного боекомплекта нового оружия командование противника должно было получить при расчетах гораздо худшие результаты. Вплоть до полного уничтожения своих сил еще на сближении. Без малейших потерь для защитников. С отсутствием даже малейших шансов на победу. При таких прогнозах продолжение военных действий становилось нецелесообразным. И приводило только к совершенно бессмысленному расходу боеприпасов, а также уничтожению живой силы и техники проигравших. То есть становилось банальной растратой колоссальных материальных средств. Невыгодной обеим сторонам. И так треть выбитой техники имперцев, обломки которой беспорядочно разбросаны по долине, можно использовать только на запчасти! А всем остальным трофеям также требуется серьезный ремонт.
Поэтому я отдал приказ установить связь с предводителем сил вторжения. Чтобы, во избежание напрасных жертв, предложить ему признать себя побежденным. Однако полковник Джопс, вместо того чтобы начать со мной торг о трофеях и условиях выкупа себя и своих подчиненных, категорически отказался обсуждать даже сам вопрос прекращения сражения. Если, конечно, речь не идет о нашей капитуляции.
- Бой еще не закончен, полковник, - надменно процедил он.
Тон и выражение лица собеседника прямо-таки кричали мне, что если бригада сражается изо всех сил, то наши противники воевать даже и не начинали. А спустя несколько секунд, как гром среди ясного неба, прозвучал рапорт одного из операторов систем контроля периметра. Выслушав который, все, находящиеся на командном пункте, поняли очень простую вещь: для имперцев главное - не проиграть этот бой. Все остальное за них сделает быстро движущаяся по ущелью колонна неопознанных мехов с пехотой на броне. Неумолимо приближающаяся к базе по лабиринту каньонов с запада…
24
Наступил нынче час,
Когда каждый из нас
Должен честно исполнить
Свой ДОЛГ!
Когда я выслушал доклад о незваных гостях, на несколько секунд моим вниманием безраздельно завладел эпизод, несмотря на свою фантастичность и полную нереальность, продолжающий кочевать из одного военно-патриотического фильма в другой. Когда последний солдат героически погибающего под натиском превосходящих сил противника, но удерживающего позицию отряда с мужественным выражением на залитом кровью лице бросается наперерез вражескому бронированному чудовищу со связкой гранат в руке. Дальше безымянный герой либо выводит бронемонстра из строя метким броском, либо (тому, кто это придумал, надо руки-ноги повыдергать!) с перебитыми вражеской очередью ногами, оставляя за собой кровавый след на песке, доползает до цели. Чтобы взорваться вместе с вражеской техникой. Причем, судя по силе взрыва, в последней явно детонирует боеукладка.
Хотя первое, чему учат пехоту, это простой истине. Тому, что выскакивать из укрытия и бежать навстречу превосходящей тебя в скорости, вооружении и обзоре (не говоря уже о защите) многотонной боевой машине бесполезно. Потому что ни один из тех, кто решился на подобную отчаянную атаку, так никуда и не добежал. Все они легли уже на втором-третьем шаге, прошитые меткими лазерными лучами или пулями. Либо случайными, но от того не менее опасными осколками от близкого разрыва снаряда.
Но картина того, как принесших мне клятву верности бойцов, ради спасения своих близких вставших насмерть на пути вражеского бронированного тарана, уничтожают всех до единого, все равно продолжала стоять перед глазами. Хотя вбитые рефлексы уже взяли свое, и вернувшие чувствительность губы произнесли:
- Говорит командир! "Черная" тревога. Вариант "двенадцать-бис". Повторяю, всем подразделениям, действуем в соответствии с вариантом "двенадцать-бис"!
Прекраснодушные идеалисты в жестоком и кровавом наемничьем ремесле, где предают так же естественно, как дышат, не заживаются. Так что сразу же после подписания протокола о месте и времени боя командование бригады предусмотрело ситуацию, когда не указанный нападающими четвертый бронебатальон сил вторжения, либо любое иное подразделение, единообразное или представляющее собой пестрое сборище мехов самых различных марок, появится из лабиринта каньонов в самый ответственный момент сражения. Подобно "кавалерии из-за холмов".
Чтобы подло (читай, тактически грамотно - ведь любое событие всегда можно и должно трактовать… в зависимости от точки зрения) ударить в спину бойцам. Хотя возможен и более опасный вариант: в самое уязвимое место защитников, по их семьям. Ставя гарнизон, уже переломивший битву в свою пользу, перед страшным выбором: отступить с поля боя в отчаянной попытке спасти жизни своих близких, признав тем самым собственное поражение перед имперцами, или одержать блестящую победу, потеряв при этом все.
Тогда же аналитиками были проделаны расчеты. Из которых однозначно вытекало: оставлять поле боя врагу - бессмысленно. Даже если не учитывать, что в этом случае мы будем вынуждены признать свое поражение (со всеми вытекающими отсюда последствиями), "Драконам" катастрофически не хватало времени! Пятидесятитонные шагающие монстры были физически неспособны перемещаться по столь пересеченной местности со скоростью разведывательных машин. При любом варианте развития событий, к моменту возвращения тяжелых штурмовых мехов в их присутствии в окрестностях базы не было смысла: либо находящиеся в резерве подразделения бригады справлялись сами, либо нападающие преодолевали их ожесточенное сопротивление. И безжалостно выжигали направленными взрывами, огнем и отравляющими веществами комплекс зданий и сооружений базы вместе с большей частью его обитателей…
Так что здесь и сейчас все предстояло решить артиллеристам капитана Эвера. Именно они, совместно с курсантами учебной бронероты, должны были остановить вражескую армаду. Что касается меня… По штатному расписанию, в этом случае я должен был, заняв место в пилотской кабине снятого с консервации "Воина", так сказать, личным примером вдохновить подчиненных. Потому что не командирское это дело - снаряды и ракеты подносить. В то же время, с обязанностями операторов в центре управления отлично справлялись женщины, а просто отсиживаться в безопасности командного пункта, с умным видом руководя боем с командной высоты письменного стола, то есть контролируя, насколько хорошо профессионалы выполняют свои обязанности, - мне не позволяла совесть.
Когда под лязг задраивающихся за моей спиной защитных перегородок я вбежал в ангар, боевые действия в окрестностях базы уже успели достичь кульминации. Маня противников шансом внезапного успешного нападения, капитан Висберг разрешил выйти наружу только четырем модернизированным "Колоссам", держа остальных мехов роты за закрытыми шлюзами в полной боевой готовности. И сейчас эта четверка беглым огнем длинноствольных пушек заканчивала расстрел первой волны атакующих, под одобрительные возгласы техников, оживленно комментирующих картинку, транслируемую камерами внешнего наблюдения.
Зрелище на экране завораживало монументальностью. Росчерки струй реактивных снарядов, термитные боеголовки которых стремительно создавали на поверхности пустыни своеобразные "запретно-разграничительные линии", вздымающиеся на горизонте среди второй волны атакующих мехов, высокие разрывы "Молотов" складывались в жутковатую картину. На переднем плане которой быстро и эффективно уничтожались остатки вражеского авангарда. Оказавшиеся в безвыходном положении среди воронок, клубов пыли и нагромождения искореженных корпусов машин своих менее везучих товарищей.
Не имея возможности ни прорваться сквозь минные поля на дистанцию эффективного огня к прикрываемой стационарными огневыми точками четверке мехов-истребителей, ни выйти из зоны поражения сверхдальнобойных "Ф-82", эти легкие мехи, не имеющие практически никакой брони, не говоря уже о серьезной огневой мощи, были обречены.
Хотя количество снарядов, требуемое для гарантированного уничтожения быстрых и на редкость вертких двадцати-двадцатипятитонных боевых машин, чья задача на поле боя - разведка и внезапные удары, нанесенные на максимальной скорости, превосходило количество выстрелов, необходимое для уничтожения тяжелых и сверхтяжелых мехов, в разы. Поскольку для того, чтобы уничтожить цель, в нее прежде всего нужно попасть. И только в случае попадания - имеет смысл обсуждать вероятность пробития брони и заброневое действие снаряда.
Если бы не старательно созданные минные поля, значительную часть которых составляли управляемые заграждения, атакующие имели бы высокие шансы на то, чтобы в данный момент уже вести бой за входы внутрь базы. Вражеские мехи, быстроходные и маневренные, вполне могли уйти с траектории снаряда на средней дистанции. В то же время, на расстоянии ближнего боя их было практически невозможно поймать в прицел!
Машины первой волны удавалось остановить только тогда, когда они в своем движении активировали взрыватель сейсмической или магнитной мины. Либо путем подрыва очередного кластера управляемого минного поля. Несмотря на то что ударная волна и каменное крошево не было способно уничтожить, а в большинстве случаев - даже серьезно повредить шагающую бронетехнику, такой подрыв практически всегда сбивал вражеских мехов на грунт. Где во временно обездвиженную цель одним из "Колоссов" немедленно всаживалась пара-тройка бронебойных снарядов. Прошивающих меха навылет в любой проекции.
В результате пилоты среднетяжелых машин учебной роты, вышедшие на поверхность менее чем через сотню секунд с начала боя, не обнаружили в зоне досягаемости оружия своих мехов ни единой цели. За исключением нескольких чудом выживших вражеских десантников, отчаянно пытающихся найти укрытие среди обломков от убийственно-точного огня стационарных огневых точек и беспощадного света Ока Создателя.