Он моргнул пару раз, но продолжал смотреть прямо перед собой.
- Сказать что?
- Твой отец. Когда ты нашел эти записи его голоса в компьютере Саранчи… только не говори мне, что тебя это не расстроило. Если бы речь шла о моей матери, я бы тоже расстроилась, да еще как. И разозлилась. И растерялась.
- Это похоже на дождь. Когда ты промокнешь до костей, то хуже уже не будет, в какой бы сильный ливень ты ни попала.
- Чем он занимался?
- Будь я проклят, если знаю это. И никогда уже не узнаю.
Маркус наверняка слышал сплетни о том, что отец его был предателем: яблоко от яблони недалеко падает, говорили некоторые. Теперь никто уже такого не говорил. Но Аня сомневалась в том, что он забудет. Она помолчала несколько секунд - на тот случай, если бы он собрался продолжать, но он молчал.
- Сейчас Хоффман собирается отправить тебя и "Дельту" на Вектес взглянуть, что к чему, - сообщила она. - Поэтому я искала тебя.
- Путешествие в Отравленный Город. Да, у нас все бонусы.
- Прескотт говорит, что сейчас там безопасно.
- Надо же.
Больше на обратном пути Маркус ничего не сказал, просто шел рядом с ней. Но это был самый длинный разговор, состоявшийся между ними за последние несколько недель. Аня надеялась на то, что рано или поздно количество все-таки перейдет в качество.
- Феникс, - заговорил Хоффман, не поднимая глаз от карты. - Ваш отец когда-нибудь рассказывал вам о военно-морской базе Вектес?
- Не припомню.
- Мне тоже нет. Будем пользоваться данными Майклсона.
Аня хотела было сесть за стол и заняться бумагами, но Хоффман ее остановил:
- Вам лучше послушать, о чем мы будем говорить, лейтенант.
- Вы хотите дать мне какое-то поручение, сэр?
- Вы просили о практическом задании. Ну так вот, вы его получите. Вы летите на Вектес вместе с отрядом "Дельта".
ГЛАВА 8
Здоровье? А как вы сами думаете, что у обычного солдата со здоровьем? Годы хронического недосыпания. Воздействие таких токсинов, о которых я даже не слышала. Постепенное снижение остроты слуха. Ржавчина легких. Ослабление иммунитета в результате постоянных перегрузок. Повреждения головного мозга - от контузий при взрывах до серьезных черепно-мозговых травм. И я еще ничего не сказала о психике. Они живут в состоянии стресса. В больнице эти парни шумят по ночам больше, чем днем, потому что их сон - это один сплошной кошмар. Итак, здоровье почти всех наших мужчин призывного возраста полностью - и скорее всего необратимо - подорвано.
Доктор Марион Хейман, в разговоре о здоровье нации с Председателем Прескоттом
Окрестности Порт-Феррелла, шесть с половиной недель спустя после эвакуации из Хасинто, через четырнадцать лет после Прорыва
- Андерсен умеет выбирать подходящий момент, - Бэрд переминался с ноги на ногу на утреннем холоде, потирая руки в перчатках. Сегодня за спиной у него на ремне болталась винтовка "Хаммерберст". Не только Саранча грабила трупы убитых врагов. - Какого черта мы должны сломя голову гоняться за каждым червяком, который появляется поблизости?
Сержант Андерсен заявил, что проделал большую дыру в каком-то червяке, когда прошлой ночью патрулировал периметр, но тварь сбежала, и он потерял ее из виду. Сейчас отряды "Дельта" и "Сигма-4" прочесывали окрестный лес. В этом месте постоянно появлялись враги.
- Потому что они еще там, Блондинчик, - ответила Берни.
- А мы не можем вести себя поумнее и подождать, пока они сами к нам не придут? Потому что они придут. Мы напрасно тратим калории.
Берни понимала, что каждого обнаруженного червяка нужно преследовать и уничтожать. Дело было не только в безопасности: люди никогда не смогут вздохнуть свободно, пока они не уверены в том, что уничтожена последняя Саранча. Не имело значения то, что оставшаяся крошечная популяция неспособна выжить.
"Неужели они тоже говорят о нас такими же словами? Как о животных?"
Она вспомнила речь Прескотта: "Чудовища, нацеленные на геноцид". Сейчас геноцидом занимались люди. И ее это вполне устраивало.
- Пойми: если мы оставим в живых хотя бы двоих, эти гады снова начнут плодиться, - сказала она. - Нужно перебить их всех.
- Да они от межродственного скрещивания будут едва способны на ногах стоять, как та медсестра из медпункта в секторе J.
- Это жестоко. Верно, но жестоко.
- Тебе нравится сам процесс, да? Иди обратно под землю и охоться на берсеркеров. Если перебьешь всех теток, не важно, сколько парней останется в живых.
- Значит, Коул наконец усадил тебя в укромном уголке и рассказал, откуда берутся дети. А картинки с кроликами были?
Бэрд даже бровью не повел.
- Ты знаешь, что я прав.
- Добровольцем будешь?
- Это лучше, чем играть в прятки с этими гадами.
- Может быть. Но сейчас у нас нет сил на новую атаку в стиле Лэндоуна. Даже если бы туннели не были полны воды и Имульсии.
Возможно, они находились в ледяном аду, но, по крайней мере, стена между нею и Бэрдом слегка подтаяла. Как она и надеялась, за толстым панцирем эгоизма и цинизма оказалось нечто человеческое. Она подозревала, что никому во всем мире не было дела до Бэрда, кроме самого Бэрда, пока он не пошел в армию и не понял, что есть люди, готовые рискнуть ради него жизнью только потому, что он такой же солдат, как и они.
Где-то он умудрился раздобыть для нее черную трикотажную шапку, которую можно было натягивать на уши, - не слишком кокетливый головной убор, но жизненно необходимая вещь для снайпера. Она даже не хотела думать о том, у кого он ее выманил. Он пытался стать таким же, как все, и это было главное.
- Значит, ты выиграла бесплатное путешествие с отрядом "Дельта" на Вектес, - сказал он. - Любезность Хоффмана?
"О нет!"
- Мы старые знакомцы, Блондинчик. Почти сорок лет. Может, он до сих пор помнит, как я однажды на уроке в школе одолжила ему карандаш.
Бэрд никогда по-настоящему не улыбался. Он мог выдавить только глупую ухмылку - иначе это нельзя было назвать, - которая трогала Берни до глубины души, когда она меньше всего этого ожидала. Он был задет за живое и сам понимал это.
- Ну, не важно. - Он поддал ногой пучок мерзлой травы, и ухмылка стала шире. - Мне нравится видеть, что старички счастливы. Если уж тебе суждено откинуть копыта от сердечного приступа, то лучше помереть с улыбкой на лице во время…
- Пойди скажи это Хоффману. - "Спокойнее. Это его еще больше заводит". - Я только приглашу доктора Хейман, чтобы она успела вовремя пришить тебе яйца обратно.
Ухмылка погасла, хотя и не сразу. Если бы Берни промолчала, то она бы так и осталась приклеенной у него на лице.
Местность постепенно понижалась; внизу, в долине, тянулась дорога на Хасинто. В ста метрах от них Маркус и Дом медленно шли, глядя себе под ноги; за ними на небольшом расстоянии следовал Коул.
Если Андерсен гнался за червяком до этого места, здесь должны были остаться следы. Берни присела на корточки и поискала на толстом слое снега кровь. Не было смысла углубляться в лес, не зная, куда идти. Они даже еще не нашли дыру, из которой лезли враги.
- Если червяки за нами наблюдают, они скоро поймут, что мы собираемся уезжать. - Бэрд вытащил наушник и повертел его в пальцах, затем потер уши. - Они неглупы. Они увидят, что мы перевозим припасы в порт, увидят грузовики.
- Ну, в таком случае они будут стараться прикончить нас изо всех сил, правда? - Она взяла его за ухо. - Надень чертов шлем. Или повязку какую-нибудь. Уши отморозишь!
Но сегодня что-то здесь было не так.
Она не слышала привычных звуков, издаваемых птицами и зверьми. Как будто кто-то зачистил этот участок. Возможно, раненый червяк сидел в засаде, собирая силы для последнего броска, пытаясь забрать с собой еще одну жертву. Она представила себе любящего червяка-отца рядом с кроваткой, полной новорожденных червяков-детенышей, новым поколением монстров, и поняла, что этого допустить нельзя. Она знала, как размножаются эти твари. Хоффман рассказал ей. Существа, которые размножаются, насилуя своих самок, не достойны жить. Она слышала жуткие истории о "детских фермах" КОГ, находившихся за городом; но женщины детородного возраста сами понимали, каков их долг перед обществом, и после эвакуации она видела некоторых из этих женщин. Они были здоровы, явно хорошо питались и вовсе не походили на узниц или жертв изнасилования. Это было другое.
"Мы - другие.
Черт, ну откуда мне знать, как выглядит жертва? Интересно - глядя на меня, кто-нибудь думает, что я жертва?"
Нет, КОГ была другой. Ее граждане были почти что армией запаса. Они привыкли к выполнению долга - каков бы он ни был - ради общего блага, и именно поэтому они были гражданами. Те, кто не мог достичь такого уровня самодисциплины, бросали все и уходили к бродягам.
"Ну их к чертовой матери! Паразиты!"
С дальнего конца цепочки донесся крик:
- Эй, кровавый след! Здесь!
Все устремились к солдату, который что-то нашел. Она не помнила его имени - Коллин или что-то вроде этого. Сейчас уже не имело значения, в каком отряде состоит солдат, - разве что в качестве позывных для Центра, чтобы там знали, кто где находится.
"Я потеряла всех людей, которых знала всего неделю. Коул тоже своих потерял - теперь он снова в "Дельте". Тая уже нет. Вот дерьмо, что от нас осталось?"
Маркус взглянул на черное замерзшее пятно, которое не произвело на него большого впечатления.
- Матаки! Представь себе, что ты хочешь съесть эту сволочь на обед. Выследи его.
Берни направилась в сторону деревьев - медленно, осторожно, отмечая следы, оставленные на окружающей растительности. Остальные держались за ней.
Кровь… сломанный древесный корень, белые волокна еще не потемнели… отпечаток сапога на одном из немногих нетронутых сугробов… Она углубилась метров на сто в лес, и свет теперь просачивался сквозь кроны вечнозеленых деревьев. Видеть становилось все труднее.
"Черт, куда девалась кровь?"
- Потеряла след! - крикнула она. - Погодите минуту.
- Сюда! - Это был голос парня, который шел слева, параллельно ей; слишком далеко, это не мог быть тот же самый след.
- Ты уверен, что это не кроличье дерьмо, сынок?
- Я знаю, как выглядит дерьмо, сержант.
Затем другой солдат, шедший в пятидесяти метрах справа, воскликнул:
- Здесь кровь, ребята!
Это было уже не смешно. Она замерзла, устала, ей нужно было в туалет. Она ждала, что Бэрд снова издаст свое фырканье, насмехаясь над ней. Но он молча застыл у нее за спиной. Она огляделась. На всех лицах была написана тревога.
- Если вы надо мной издеваетесь, - ядовито начала она, - то я вам скажу, что сейчас не время, и я…
Бэрд довольно сильно толкнул ее в бок:
- Бабуля, как у тебя со слухом?
- Слух у меня не хуже работает, чем правый кулак, придурок.
- Я серьезно. Слушайте все. - Раздался громкий треск - кто-то наступил на ветку. Бэрд резко обернулся. - Эй, я сказал "слушайте". Слышите?
Сначала Берни подумала, что этот далекий стон или вой издает какое-то животное, но внезапно все остальные звуки для нее исчезли. Мозг ее сосредоточился только на нем.
- Мы в дерьме! - произнес Маркус. - Кантус.
Звук сменился равномерным гудением, от которого у нее заболели зубы.
Кантус.
А где кантус, там и червяки, готовые к атаке. Он производил этот шум, похожий на какую-то зловещую хоровую песню или вой животного. Она объединяла червяков, даже смертельно раненных. Этот звук сводил их с ума и заставлял бросаться в бой.
"Определенно, мы в дерьме".
Одновременно с остальными она услышала треск и топот у себя за спиной и обернулась.
- Засада! - завопил Дом.
Червяки - в основном это были бумеры, тридцать или сорок штук, - возникли из-под земли, образовав полукруг позади цепочки солдат и отрезав их от лагеря. Бэрд открыл огонь из "Хаммерберста". Берни рванула винтовку, висевшую за спиной, проклиная себя за то, что отправилась в лес с одним только "Лонгшотом", и услышала в нескольких метрах от себя какой-то писк. Последовавший взрыв едва не сбил ее с ног. Во все стороны, как дротики, полетели щепки. Резкий запах ударил ей в нос: смесь вони раскаленного металла, сырого мяса и древесной смолы.
Солдату, шедшему слева, тому, который заметил кровь, пришел конец. Берни мельком успела разглядеть обезглавленное тело. Почему-то деревца вокруг тела были срезаны на высоте человеческого роста. Когда она увидела это, сознание ее отключилось и включились инстинкты, которые автоматически перерабатывали информацию и подавали команды телу, так что думать было уже не нужно. Она бросилась в укрытие и открыла огонь. Сквозь шум боя она по-прежнему различала гудение.
- Мины! - Маркус, жестикулируя, отступал к толстенному дереву. - Берегите задницы - неконтактные мины! "Сигма", займите позиции для стрельбы, немедленно! "Дельта", шевелитесь, вперед! Где этот поганый кантус? Матаки! Найди чертову сволочь и заткни ее!
Солдаты оказались в глухом лесу, в полутьме, без транспорта; но, даже если какому-нибудь "Кентавру" или "Ворону" удалось бы до них добраться, как, черт побери, они смогли бы открыть огонь? Но Маркус все равно попросил подмоги.
У некоторых бумеров в лапах были огромные топоры, взятые с кухонь Саранчи. Среди врагов были и маулеры со щитами и цепами. Это походило на небольшую наспех вооруженную армию, сколоченную из остатков солдат; однако назвать их "остатками армии" означало бы недооценить. Они снова превратились в разумные, эффективные машины-убийцы. Один из маулеров повалил огромное дерево, но ствол не достиг земли и не убил никого из солдат, потому что ветки его запутались в кроне другого дерева. Однако оно отрезало им путь к отступлению.
Еще один взрыв вырвал с корнями дерево и сбил с ног несколько солдат; затем еще один.
- Стой! - закричал Дом. - Они гонят нас на мины!
Берни, скрючившись за жалким укрытием - стволом сосны, попыталась отключиться от вспышек, воплей и стрекота автоматных очередей и сосредоточиться на единственном тошнотворном звуке.
Кантуса необходимо было остановить. Однако для этого требовалось найти его в глухой чаще.
Время… возможно, с начала атаки прошла минута, две, а может, полчаса.
Дом знал лишь одно: что он еще жив. Он слышал голос Маркуса и в конце концов разобрал сквозь вой бензопил крики Коула и Бэрда. Затем до него дошло, что он уже довольно долго не слышит Берни. Он внезапно почувствовал себя куском дерьма из-за того, что забыл о ней.
- Берни? - Рация работала, так что она тоже наверняка слышала его. - Эй, Матаки!
Ответа не было. "Дерьмо!" Может, у нее рация сломалась? Нет, это была бессмысленная, отчаянная ложь, которую он так часто повторял себе, когда ему не хотелось думать о том, что удача в конце концов изменила кому-нибудь из товарищей. Он выскочил из укрытия и несколькими очередями сбил одного из мясников-бумеров. Тварь еще шевелилась, когда Маркус прикончил ее выстрелом в голову.
- Ненавижу, когда они начинают думать, - сказал он.
- Вот тебе и одиночки. Они снова взялись за старое.
- Заткни этого чертова кантуса, Берни! - Маркус замер, прислушиваясь: гудение усиливалось. Дом стоял так близко, что мог видеть каплю пота, катившуюся у друга по шее, несмотря на зимний холод. - Дерьмо! Сейчас, похоже, их стало двое. Кто-нибудь, найдите этих тварей и прикончите их!
Бумеры не пошли бы в бой, если бы не кантус. Это жужжание казалось Дому совершенно бессмысленным и однотонным, отвратительным и раздражающим, но на червяков оно действовало как сигнал горна или что-то вроде этого, потому что, услышав его, они бросались на врага как одержимые. Необходимо было любой ценой остановить проклятую песню.
- "Дельта", "Сигма", всем подразделениям - говорит Центр. К вам направляется "Браво-Три". Держитесь там.
- Пошевеливайтесь, Матьесон! - Маркус выдернул чеку из осколочной гранаты и приготовился раскрутить ее за цепочку. - И мне бы очень хотелось получить какие-нибудь штуки, которые закатывались бы под щиты этих гадов… Вот дерьмо! - Граната стукнулась о верхнюю часть щита маулера и, завертевшись, отскочила в сторону. Через две секунды она взорвалась, сбив с ног червяка, наступившего на нее. Она не убила существо, но оно так и осталось лежать на земле, истекая кровью и пронзительно крича, пока другие червяки шли дальше, переступая через тело. - Если выманим их на поляну, сможет "Ворон" взять их на мушку?
- "Дельта", это "Ворон Восемь-ноль", где ваша поляна? - Судя по голосу, это была Геттнер. - Хотите, чтобы я ее сама сделала?
- Видите что-нибудь внизу, Геттнер?
- Плоховато, не уверена, что не задену заодно ваших ребят.
Дом слышал над головой стрекот вертолетов, но лесной полог был слишком плотным, и даже при дневном свете он мог разглядеть лишь тени. И пилоты наверняка тоже ничего не видели и не знали, где враг. Очередной взрыв на мгновение оглушил его, и он почувствовал, как что-то вонзилось ему в щеку. Он приложил руку к лицу - она была вся в крови. Ему еще повезло, что щепка не угодила в глаз.
- Дружище, с тобой все нормально? - Коул с глухим шлепком бросился на землю рядом с ним. Дом слышал его голос через наушник, но остальные звуки - кроме пения кантуса, которое, казалось, гудело у него в мозгу и от которого ныли зубы, - были едва слышны: его оглушило взрывом. - Где Бэрд? Я его слышу, но не вижу.
- Справа от тебя. - Бэрд дышал тяжело. - И я… черт! Черт, черт, черт - мать твою! Мои чертовы очки! Ты, сволочь!
Раздалась очередь из "Хаммерберста", очень близко, - это стрелял не червяк, а Бэрд. Дом огляделся. Он увидел только вспышку, дым и какие-то осколки, медленно опускавшиеся на землю в лучах света, проникавших сквозь кроны. Бой шел как-то отрывочно. Каждый раз, когда Дом бросался в укрытие и снова высовывал голову, червяки оказывались уже в другом месте, пережидали, затем снова шли вперед. Они гнали людей в глубь леса. Как только их отбрасывали назад на несколько метров, взрывалась очередная мина. Дом услышал пронзительный вопль Коллина. Это был настоящий кошмар: тот был прикован к месту, Дом даже не мог определить, откуда доносится крик, а парню явно требовалась помощь.
- Кто-нибудь есть около Коллина? - орал Маркус. - Где он, мать вашу?
- Вижу его.
Дом даже не понял, кто это говорит.
- Черт, я не могу его нести. Остаюсь с ним.
- Это не просто чертова засада.
- Точно.
Дом по-прежнему не видел Бэрда. Коул приподнялся, как будто собирался вскочить на ноги и идти его искать. Дом попытался схватить его за руку.
- Сиди на месте.
- Бэрд! - крикнул Коул. - Ты цел?
Да, Бэрд действительно был неподалеку. Прежде чем заметить его, Дом увидел бумера с топором для рубки мяса. Бумер замахнулся, Бэрд упал на колени, и топор, скользнув по его волосам, с глухим стуком вошел в ствол дерева. Бумер попытался высвободить оружие, но Бэрд опередил его на долю секунды: ткнул "Хаммерберст" под углом в его брюхо и выстрелил - раз, другой, затем третий. Червь повалился на спину, еще цепляясь за рукоять топора. Бэрд вскочил на чудовище и в упор выстрелил ему в голову.