В двух метрах от Джу-Джу стоял Жаба, бывший вольный сталкер. Этого нерукоподатного подлеца я немного знал. Точнее сказать, краем глаза видал в сталкерских барах и кое-что о нем слыхал. В связи с Жабой припоминались мне какие-то мутные истории со жмурами и неотданными долгами…
Жаба был вооружен РПД - ручным пулеметом Дегтярева образца 1944 года.
"Хренасе, - подумал я. - РПД! Что за странная манера, собираясь за хабаром, вооружаться как на войну? Тем более как на Вторую мировую войну?"
В самом деле, РПД был оружием древним, как дерьмо птеродактиля. Громоздким, как оглобля. И дальнобойным, как стратегическая ракета "Тополь-2".
Про "Тополь-2" шучу, конечно.
(Впрочем, как показали дальнейшие события, Жаба со своим "Дегтяревым" пришелся очень даже к месту.)
Ну а четвертый бандит был скорее смешным, чем грозным или гнусным - позади всех перетаптывался совсем молодой, лет семнадцати, боец в черном комбинезоне наподобие костюмов ниндзя из восточноазиатских боевиков.
В целях оказания психологического давления на нас он сжимал в руках обрез некоего помпового ружья (их на рынок по десять моделей в год новых выбрасывают, так что помнить и узнавать все ну никак невозможно).
Но помповое ружье было явно не самым главным его оружием, потому что за спиной у "ниндзя" висел… арбалет!
"Сектант какой-то, что ли? Или с ролевки сбежал по "Властелину колец"? Умора, вообще…"
Впрочем, чуть присмотревшись к арбалету, я был вынужден признать, что конкретно этот образец, судя по ряду косвенных признаков, исключительно недешев и, вероятно, имеет завидную мощность.
Молодой арбалетчик представиться не удосужился. Поэтому и будет он Ниндзя до самого конца моего повествования.
Тем временем Борхес взял на себя функции главного переговорщика и попытался наладить коммуникацию. Без огонька, впрочем:
- Ну это… вы хоть скажите, в чем проблема?
"В чем проблема… Проблема в том, что кто-то думает, будто в наших контейнерах полно ценных артефактов, а в наших бумажниках - полно ценных бумажек. А за наши стволы можно выручить неплохие бабки, если толкнуть их с умом", - промолчал я.
Но я, как ни странно, ошибся.
- Ты стреляешь нормально, братка? - поинтересовался Коча, опуская автомат (вот уж чего я от него не ожидал!) и почесывая небритую скулу.
- Пока никто не жаловался, - буркнул наш проводник.
- А в рукопашной как? - не отставал Коча.
- В рукопашной не особо. Я считаю, если стреляешь нормально, это лишнее, - пояснил Борхес невозмутимым тоном.
Коча криво улыбнулся - ответ Борхеса, похоже, ему понравился - и, оставив нашего проводника за спиной, направился ко мне.
- А ты, братка, что?
- Я вижу третьим глазом аномалии, - соврал я, не краснея.
- Серьезно, что ли?
- Серьезно. Но только не все и не всегда, - без тени улыбки уточнил я.
- Ну а ты чем похвастаешься? - этот вопрос был адресован к Тополю (который, если судить по каменному выражению его и так не то чтобы мимически богатого лица, по-прежнему спал на ходу).
- А я могу двинуть в рыло так, что башка от позвоночника отлетит, - с каким-то особенно зловещим добродушием отвечал Костя. - Я - боксер-фристайлер!
Стоило Косте сообщить эту на сто процентов правдивую информацию о себе, как Джу-Джу тотчас навел на него "Абакан", а Жаба - РПД.
- Ты полегче, полегче, братка. - Коча отстранился от Тополя. Он, конечно, делал вид, что не воспринял слова Тополя всерьез. Но по тому, как ссутулились его плечи, я понял: воспринял.
- А чего "полегче"? Ты спросил - я ответил.
"Эх, всыпать бы этой несвятой четверице по первое число. В наших с Костей лучших традициях! Но с другой стороны, как же лень поутру махать руками и ногами!"
В общем, я вспомнил одного древнего китайца, который учил, что воистину велик тот, кто умеет ждать, и решил - что? Вот именно: подождать. Может, сейчас они обыщут нас, поймут, что взять нечего и отправятся своей дорожкой?
Но не тут-то было.
- Вот что, мужики. Мы не просто так к вам пристебались. Нам помощь нужна. Квалифицированная. Помощь таких дельных мужиков, как вы.
- Помощь? - как Борхес ни старался, чтобы его голос звучал бесстрастно, ему это не удалось. - И какая?
- Да старушечку одну через дорогу надо перевести. Мы-то сами не решаемся. Остается только вас попросить. А еще мы с братвой скворечник смастерили. К дереву его прибить сами, не можем, молотком пользоваться не умеем, - в свойственной бандосам манере взялся вдруг острить молчавший доселе Джу-Джу.
- Не та сейчас ситуация, чтобы шутки шутить, - неодобрительно отозвался Борхес. - Но поскольку мой ствол лежит на земле, а твой у тебя в руках, мне ничего не остается, как сделать вид, что твоя шутка смешная. Ха-ха.
Джу-Джу угрожающе глянул на Борхеса, но, к счастью, Коча не стал лезть в бутылку и не двинул нашего проводника прикладом (как в принципе мог быть наказан его "нечеткий базар"). Более того, Коча остановил Джу-Джу решительным жестом и ответил Борхесу вполне конструктивно:
- Если без шуток, нашего братана Отто кровососы побрали.
- Ваш братан Отто что, немец? - неприязненно осведомился Борхес.
С моей точки зрения, Борхес проявлял непозволительную в нашем положении болтливость. В Зоне никто не любит лишних вопросов, ну а бандиты в этом отношении абсолютные чемпионы. Однако и в этот раз его "нечеткий базар" встретил полное понимание Кочи.
- Не надо грязи. Отто - наш, русский. Просто он пять лет бундесов нелегально через Периметр водил. Вот и взял себе правильное погоняло, чтобы бундесы чувствовали, что пацан он ровный. Отто и на дойче нормально шпрехает.
- А что значит "кровососы побрали"? - не выдержал я (меня, в отличие от Борхеса, волновали вещи посущественней национальности Отто). - Ведь кровососы - не менты. Они протоколы не составляют и в обезьянник не сажают. Они сразу жрут. Высасывают. Насмерть.
- Типа мы кровососов никогда не видели. - Коча посмотрел на меня с усталой снисходительностью, как на ребенка. - В том-то и дело, братка, это не обычные кровососы были. А какие-то, ну… неместные, что ли. Рожи у них были розовые. И грабли розовые. А жвалы такие гнусные, типа малинового цвета.
- Может, тогда не кровососы? - предположил Борхес.
- Кровососы. Потому что такие же невидимки. Три твари было. Они схватили Отто, когда он "волчьи слезы" собирал. Мы, конечно, стреляли. Но не попали. А может, и попали… Но на планах кровососов это ни хрена не сказалось!
- И что? - наконец история стала интересна даже Тополю.
- Уволокли Отто! Мы проследили за тварями по сигналу его ПДА. Они его на земснаряд утащили. Он тут недалеко, километр двести метров всего.
- И что?
- А то, что вызволить его надо.
- Так вызволяйте, кто мешает?
- Нам одним не справиться. Нам еще народ нужен. Кровосос - это тебе не тушкан. Живучий, гад.
- Может, те кровососы, которые с розовыми лицами и розовыми руками, они не такие сильные? - предположил я на правах утешительной теории. - Ведь вашего друга Отто они заломать так и не сумели!
- Они сумели бы. Но они ни хрена не захотели. Разницу чуешь, братка?
- Ну, чую. - Я сделал кислую мину.
Как некстати все это было! Нам с Тополем была дорога каждая минута. И терять драгоценное время на какого-то Отто-бандюгана и наверняка отпетую сволочь - никому из нас не хотелось. Но…
- Ладно. Давайте, что ли, и правда сходим на этот земснаряд. Освободим парня. Если, конечно, он еще жив. Поддержим мужиков. Зона она, как-никак, на всех одна, - вдруг сказал Тополь прочувствованным голосом. - Вот если бы меня кровососы украли, вы бы за мной на земснаряд пошли? - Костя обвел всю компанию многозначительно-вопросительным взглядом.
- Спрашиваешь! - сказал я.
- А куда деваться? - вздохнул Борхес. - Деньги-то плачены!
- И я пошел бы! - Коча решительно сжал кулаки. - Показал бы этой нечисти, кто тут пахан!
- Ну а я за Кочей хоть в ад! - проблеял Джу-Джу.
- А я что? - огрызнулся Жаба. - И я пошел бы, ясен пень!
Ну а Ниндзя с арбалетом ничего не сказал. Впрочем, этого никто, кроме меня, не заметил.
Мы подняли с земли наши стволы и последовали за Кочей и его угрюмыми друзьями.
Всех наших благих намерений, конечно, не хватило бы, чтобы справиться с тремя кровососами. Пусть даже и "неместными", как определил их Коча.
С этой незатейливой мысли Борхес и начал свою речь на импровизированном военном совете, который мы устроили в тени проржавленного грузовика ЗИЛ-157.
Вообще-то это была моя партия. Я любил спускать людей с небес на землю, давить на реализм и прагматизм. Но легко уступил свои полномочия Борхесу. В конце концов, как он справедливо заметил, это ему деньги плачены.
- Кровососы сейчас наверняка прячутся в самых темных уголках трюма этого вашего земснаряда. Зачуяв нас, они, конечно же, войдут в боевой режим, а в боевом режиме эти твари почти невидимы даже при хорошем освещении. Хорошего освещения в трюме нет, поэтому они будут невидимы совершенно. Что же делать?
- Об этом мы с братвой уже подумали, - сказал Коча. - У меня и вот у него, - он ткнул пальцем в Ниндзя, - есть особая приблуда к детектору "Велес", показывает кровососа с пятнадцати метров. Будете гасить туда же, куда и мы.
- Целеуказание огнем по-научному называется, - ввернул довольный Тополь.
Борхес покачал головой.
- Мужики, - сказал он, - это получится, только если мы выгоним кровососов наружу. В трюмах очень тесно. Мы там либо друг друга рикошетами поубиваем, либо вообще никакого целеуказания огнем организовать не сможем.
- И что ты предлагаешь, умник? - зло ощерился Коча.
- Я предлагаю придумать, как заставить кровососов выйти из трюма, - пожал плечами Борхес.
- Забросаем земснаряд гранатами вдоль борта! - предложил Жаба.
- А Отто? Он что, думаешь, бессмертный и гранаты его не берут? - резонно возразил Коча.
- Так я же говорю "вдоль борта", - обиженно буркнул Жаба.
- Да не сможешь ты ничего гарантировать - у борта твоя грена упала или в трюм случайно провалилась. Не говорю уже об осколках.
- Ладно, я все понял, - устало вздохнул Борхес. - Придется воспользоваться моей машинкой.
- Что еще за "машинка"? - подозрительно осведомился Жаба.
Я уже заметил: он воспринял наше легкое согласие помочь со спасением Отто как признак какого-то особо подлого скрытого умысла.
- У меня ранцевый огнемет в тайнике припрятан. Если возьмем его, кровососам не поздоровится. Не возьмем - не поздоровится нам.
Все четверо бандитов синхронно засопели - как видно, осмысляли услышанное.
Мы с Костей переглянулись - а Борхес-то наш не промах! Столько лет из себя поведенного на книжной мистике ботаника изображал, а у самого по тайникам ранцевые огнеметы… Может, у него где-то и ядерная боеголовка листиками замаскирована?
- А где тайник-то твой? - приподнял бровь Коча.
- За Котлом.
- Это здесь аномальное поле такое, - пояснил Тополь специально для бандитов. Судя по их напряженным лицам, объяснение оказалось очень кстати.
- Сколько идти? По времени?
- За два часа обернуться успеем.
- Ч-черт, - выругался Коча. - Да они за два часа Отто на хрящики разгрызут!
- Хотели бы - уже разгрызли бы, - резонно возразил Джу-Джу.
Котел состоял из приметного холма, взятого в скобки двух стариц, заполненных удивительно прозрачной для Зоны водой.
Весь холм был словно иссечен гигантским штык-ножом. Глубокие трещины уходили на десятки метров в глубь израненной земли. Из них то и дело вырывались на поверхность языки призрачного недоброго огня - точно горел ацетилен.
Спецы, не поленившиеся пройти через лабиринт трещин за жирным хабаром в костюмах высшего класса защиты с замкнутым дыхательным циклом, говорили, что аномальное свечение не жжется, как настоящее пламя, а поражает человека субатомными обломками - мезонами. А еще рвутся там из земли короткоживущие изотопы радона - это я вам как бывший физик говорю… Но вот откуда они там берутся и почему никак не закончатся - это, уж извините, бывшего физика в моем лице ставит в тупик.
Но главная достопримечательность Котла - радуга.
Не всякий день ее видно. А когда видно, говорят, ничего хорошего это не предвещает. Если есть радуга - значит, активность аномалий и мутантов удвоилась, а то и утроилась.
Да и цвета у той радуги зловещие, апокалиптические: багряно-красный, мандариново-оранжевый и химически-синий. Увидев эту радугу, так и ждешь, что из-за саркофага Четвертого энергоблока выйдут в своих белых хламидах крылатые вестники и протрубят в трубы: "Трындец вам всем, грешники! Готовьтесь, сейчас будет жарко!"
Стоит ли говорить, что в тот день, когда мы шли за огнеметом Борхеса, радуга как раз была? Яркая, как последние минуты жизни Димы Шухова, великого первосталкера.
Но радуга радугой, а до тайника мы доковыляли бодрячком.
Я больше того скажу: радуга нам даже помогла! Изрядный табун псевдоплотей - голов пятнадцать, если не двадцать - двинулся было в нашу сторону, но, завидев радугу, раздумал и, разочарованно похрюкивая, заспешил куда-то на север.
Тайник Борхеса был устроен как-то очень по-эльфийски - в корнях рослой, вековой сосны.
А ранцевый огнемет ЛПО-50 - к слову, вещичка раритетная и вследствие раритетности не самая дешевая - был очень по-простецки завернут в восемь слоев полиэтиленовой пленки.
Учить да лечить Борхеса я, конечно, не стал. Но про себя подумал, что с такими делами огнемет скоро отсыреет вместе со всей своей пневматикой и толку от него будет как от швабры.
- А огнесмесь-то у тебя есть? - задал не вполне своевременный, но резонный вопрос Тополь.
- Огнесмесь? - хитро прищурившись, переспросил Борхес. - Не боись, сейчас набодяжим!
Вслед за этим - под нетерпеливыми, тяжелыми взглядами бандитов - Борхес вытащил из-под сплетения корней две замызганные пластиковые канистры.
- Мужики, сбегайте кто-нибудь за водой, а? - попросил он у людей Кочи.
- Пусть твои бегают, - покачал головой бандит.
Ну уж конечно! "Понятия", бандитский кодекс чести, работать им не позволяли даже в таких скромных объемах.
Стоит ли говорить, что в ту секунду я испытал жгучее желание срезать всех четверых благородных разбойников одной длинной, щедрой очередью?
Кстати, я мог это сделать совершенно элементарно, поскольку все наше автоматическое оружие бандиты разрешили нам подобрать сразу после того, как мы договорились о совместных действиях по спасению Отто.
Увы, слово настоящего сталкера - железо.
Дал слово - не отступайся от него.
Зона не простит.
Так что мы с Тополем, красноречиво переглянувшись (Костя определенно думал о том же, что и я: длинная очередь, уложить всех четвертых, но слово дано, Зона не простит), бросили жребий, и мой старинный напарник, как проигравший, потащился к ближайшей старице с хрустальной водой, прихватив обе пластиковых канистры.
Пока Тополь ходил, Борхес вытащил из рюкзака жаропрочную накидку "Саламандра", прекрасный противогаз ГП-15 и пару грубых асбестовых рукавиц.
Все это Борхес на себя не спеша надел и как следует подогнал ремешками.
Приняв от Кости канистры, он широкими шагами направился в Котел, бесстрашно прошел между двумя столбами призрачного голубого огня и опустил канистры прямо на спекшийся грунт.
- Что это он творит? - вполголоса поинтересовался Коча.
- Похоже, сейчас станет превращать воду в керосин, - сказал я.
- Лучше бы в водяру, - сказал Джу-Джу и вдруг жизнерадостно заржал.
Несмотря на всю фантастичность происходящего, мы даже не были особенно удивлены, когда в принесенных Борхесом канистрах обнаружилась маслянистая жидкость с дурманящим бензиновым запахом.
Мы были в Зоне, а Зона - это поле чудес. Есть среди этих чудес и полезные.
История первая, об искусстве жеста
Однажды, лет шесть назад, в радостном и нежном месяце ноябре меня уже захватывали в плен бандиты. Это случилось в районе колхоза "Хиросима".
В отличие от этого раза с Кочей и К, я был сам виноват - не фиг было с похмелья в Зону соваться. Зона - она похмелья не очень терпит. Зона - она любит когда все в меру… В общем, захватили.
В этой шайке их было трое.
Первого, с мефистофелевской бородкой и карими, чуть раскосыми глазами, как сейчас помню, звали Шейх. Поговаривали, что он был рожден русской матерью от египетского отельного уборщика, не знаю, правда ли это, но ни от отца, ни от матери он ничего хорошего не унаследовал.
Второй отзывался на кличку Монета. Он погиб буквально в следующем после этого случая месяце. Но тогда-то я об этом не знал, в противном случае ненавидел бы его чуточку меньше.
Ну а третий был известен как Зуриков. Я уже говорил вам, что, по моему мнению, только редкие звездюки ходят в Зону под своими фамилиями и что исключений из этого правила я лично не видел? Значит, повторюсь…
Зуриков был обладателем длинной ваххабитской бороды и голубых глаз попа-расстриги. Руки же у него были красными, словно он их специально свеклой натирал перед тем, как через Периметр перейти. Пару раз я видел всю троицу то там, то сям - когда в стрип-баре, когда на авторынке, а когда и в "Лейке"…
Ситуация была явно не в мою пользу. Меня быстро разоружили. Опустошили мой контейнер для артефактов. Забрали даже наличность из бумажника, который я зачем-то взял с собой. И ладно бы отпустить обобранного до нитки сталкера восвояси, так нет же!
- Агропром хорошо знаешь? - спросил меня Шейх, тыча мне в висок холодным дулом своего пижонского "Магнума".
- Ну, допустим, - осторожно отвечал я.
- А где Двойной Колодец, знаешь?
- Примерно.
- Значит, будешь проводником, - нисколько не вопросительным, а очень даже утвердительным тоном сказал Шейх.
- А что мне за это будет? - поинтересовался я с широкой коммивояжёрской улыбкой.
- Мы тебя за это не убьем, - мрачно хмыкнул Шейх.
- И лучше бы тебе не выначиваться, - веским тоном добавил Зуриков.
Ну, в общем, я повел их - а что было делать? Шел я молча, проклиная все на свете и в особенности свою похмельную слабость, заставившую меня задремать на поросшей мхом и ложно-безопасной кочке посреди леса, то есть в совершенно не предназначенном для этого месте.
Хотелось пить, но пить они не давали. Хотелось есть, но на вопросы об обеде Зуриков, Шейх и Монета лишь отругивались.
Наконец они таки решили сделать привал.
В моей душе к тому моменту скопилось уже столько яда и гноя, что эта смесь даже перестала оказывать влияние на выражение моего лица. Кстати, лицо у меня было ангельским - безмятежным, радостным и чуточку небритым.
Привал мы затеяли в помещении автозаправочной станции. Кто не знает этого облупленного, с выбитыми окнами здания, чья крыша похожа на перевернутый таз для стирки белья и чей бетонный пол то и дело вздыбливается пучками арматуры?
Я сел у стены - именно там, куда мне велел сесть Шейх, а точнее, серебристый ствол его "Магнума".