- Тогда слушайте… Историю жизни моего пра-пра-пра… я узнал из его дневника, чудом сохранившегося на чердаке старого дома. Ну, слушайте… Двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года началась война - для кого-то Вторая мировая, для нас Великая Отечественная. Волна сражений докатилась уже до Дона и Волги, гитлеровцы подходили к Москве. Жил Антон Середа в Воронежской области, и вот в июле сорок второго пришла ему повестка из райвоенкомата - приказано было явиться, захватив с собой продукты питания на три дня, кружку, ложку и так далее. На станции Бутурлиновка их собралось четыре сотни новобранцев. Погрузили всех в товарные вагоны и отправили на сборный пункт в Борисоглебск.
Поблизости от узловой станции попали они в переделку - эшелон атаковала эскадрилья "мессершмитов" - это были винтовые самолеты немецких захватчиков. "Мессеры" шли на высоте метров пятидесяти и стреляли по вагонам. А всю защиту эшелона представлял старый пулемет "Максим" - военрук стрелял из него, но сбить самолет, конечно, не мог. Следующим заходом "мессеры" стали бомбить состав. Половина вагонов пошла под откос вместе с новобранцами - вагоны кувыркались, разваливаясь на лету, давили и погребали все живое. Потом… Потом Антон с товарищами похоронил погибших и трое суток подряд восстанавливал пути - надо было пропустить составы с военными грузами.
До Борисоглебска он так и не добрался. Его с товарищами привезли в Нижний Тагил, на военный завод номер шестьдесят три. Завод выпускал снаряды для "катюш" и для противотанковых пушек разных калибров. На работу ребята ходили строем и работали по 12–14 часов в сутки. Они постоянно недоедали и недосыпали. Одевались во что придется, вместо кожаной обуви им выдали ботинки на деревянной подошве. Стук по деревянной мостовой, по которой они шагали с работы и на работу, разносился далеко вокруг… Придя с завода, эти военнообязанные не раздевались - в общежитии-казарме зимой было не теплее плюс восьми. Так и спали - в ватных засаленных брюках и фуфайках. В баню ходили раз в месяц, когда привозили жидкое мыло. И все равно, как бы ни было холодно и голодно, дух их был на высоте! "Все для фронта, все для победы!" - это был не просто лозунг, это было для них руководством к действию! У них даже возникло движение тысячников - в особую книгу заносили имена тех, кто выполнял план на тысячу и более процентов. Записали туда и Антона…
А однажды в цех привезли корпус печи для прокалки снарядов, в которой надо было расточить сто пятьдесят отверстий. Это был огромный барабан, шести метров диаметром, а полпред завода установил срок окончания работы - двенадцать дней. Поручили эту работу Антону.
Четверо суток он не отходил от расточного станка, пока не выполнил заказ, а на пятые сутки грохнулся в обморок. Очнувшись, Антон узнал, что проспал двое суток! Ну, хоть выспался… Да и другие срочные работы ему подкидывали. Скажем, надо было расточить блоки двигателей танков Т-34, "KB", "ИС"… Сказать, что было трудно, значит ничего не сказать. Каждые сутки рабочие-солдаты не досчитывались в своих рядах юношей и девушек, умерших от дистрофии, от холода и непосильного труда. В декабре сорок четвертого Антон и сам подхватил двустороннее крупозное воспаление легких. Его как безнадежного больного положили в отдельную палату больницы. Там Антон потерял сознание, и его отправили в морг. А он-то один в цеху расточник! И вот табельщику поручили срочно разыскать Антона Середу. Искали по всем больницам, потом по моргам пошли. Представьте себе - заглядывают табельщик с медсестрой в мертвецкую, где Антон провалялся двое суток, и видят, что один из покойников встает… Как мой предок тогда выжил - диву даюсь! Подлечился он - и снова в строй.
…Девятого мая сорок пятого года Антон Середа в ночную смену находился на своем рабочем месте, у станка. Часов в пять утра заводские гудки вдруг как заревут! Все подумали, что-то случилось, и выбежали на улицу, а оказалось - войне конец! Победа! Промплощадка завода мигом превратилась в муравейник, люди обнимались, плакали, смеялись… В честь этого счастливого события рабочим-солдатам выдали талоны на хлеб за пять дней вперед… Вот такой была та война.
- Вы думаете, нам не хватит духа и воли, чтобы выдержать все испытания? - проговорила я, смаргивая слезинку.
- Надеюсь, хватит, - улыбнулся Верховный координатор. - Очень на это надеюсь… Благодарю за внимание".
Глава 24
ПАЦИ
Верховного координатора поселили в престижном районе Москвы - в Капотне. На станции распределения жилья подсуетились и расстарались - выделили флагману двухэтажный особняк с садиком.
Пока его везли - на персональном атомокаре! - Середа и так, и эдак представлял себе будущее жилище. Полупрозрачные стены, передняя стена и вовсе, как стекло, крыша плоская… Он не угадал.
Гумм-на-Взат, его личный водитель, подвез Координатора к совсем иному зданию. Эмбриодому.
Дом был приподнят над землей пятью ножками-подпорками и походил на сросток раковин - так причудливо тасовались перламутровые полусферы, горкой пузырясь над стриженой травой.
Середа прошел под здание, потрогал центральную опору, провел ладонью по травке - совсем не вянет в тени! Надо же…
Нынче вся Москва застраивалась эмбриодомами. Эскадры рейсовых Д-звездолетов летали к Луне и обратно, забирая всю продукцию лунных заводов, производящих эмбриосистемы. Сотни и тысячи тонн механозародышей развозили по пустошам, в которых смутно угадывались бывшие улицы и площади. Эмбриофоры укоренялись, росли, развертываясь в жилища, стандартные литопластовые дома. Не до архитектурных излишеств сейчас - слишком много бездомных…
По лестнице Виктор поднялся в дом и огляделся. Ему понравилось. Светленько, тепленько - янтарные скосы стен, арки параболами, кремовые вогнутости потолка, выпуклые овалы окон. Обстановки в комнатах не было никакой, одни пульты кое-где в стены встроены, и все. "Мыслемебель!" - догадался Середа и решил поставить опыт, пока Гумм не видит. Он присел, словно собираясь усаживаться в кресло, и пол вспучился, поднялся горбом, вмялся посередине, принимая тело на удобную, упругую спинку. "Недурно, - подумал Виктор. - Варюхе это должно понравиться - она не любит, когда много мебели. Ее идеал - пустая комната с татами на полу и раздвижными сёдзи".
В холл поднялся Гумм-на-Взат и поинтересовался:
- Ну, как?
- Порядок!
Гумм расцвел.
- А продукты? - осведомился Середа.
- А зачем? - не понял Гумм. - Или вы… А-а! Окно доставки в столовой, вам первому провели! А там, - семигуманоид показал на лестницу, винтом на полоборота раскручивавшуюся вверх, - кабинет, спальня и так далее!
- Ладно, сойдет! - оценил Координатор. - Тогда поехали, линкор уже близко, надо встретить. Наверное, Варя уже там.
Они вернулись в атомокар, зарастили мембраны дверок, встали на гравиподушку и двинули к Борисовским прудам. Середа ехал и думал.
В последние месяцы события даже не чередой шли, а били в него длинной очередью, в сумасшедшем темпе меняя жизнь. За один день могло столько случиться - и случалось! - что время разбухало, день равняя с неделей, а месяц с годом. Закрутила его эта наполеоновщина…
- Мне самому интересно глянуть на линкор! - признался Гумм-на-Взат. - Здоровый, говорят…
- Правду говорят… - рассеянно заметил Координатор, глядя за окна. Знакомые места! Здесь он проходил в первый день после высадки и речи на взлетно-посадочном поле. Смотри-ка, почти все уцелело! Городня… Царицынские пруды… Радиальная… Чертаново…
- Стоп!
Гумм затормозил.
- Это что еще за новости? - резко произнес Середа.
У распределителя толклась толпа, а под наклонными плоскостями стен и у стрельчатой арки входа орали и махали кулаками бритоголовые парнюги в коротких голубых штанах и бело-голубых куртках с грубо намалеванными "пацификами".
- Миротворцы! - процедил Гумм. - Опять митингуют!
Но пацифисты быстро перешли от громких слов к не менее громкому делу. Худосочная девица, потрясая кулачком и разевая рот в потоках ругани, развернула в сторону дверей пульсатор и включила его. Пульсатор, дробящий горные породы и руду направленными микровзрывами, проломил входные двери на счет "Три". Толпа взревела, а девица торжествующе завизжала и сделал широкий жест - дескать, милости просим! Нате, люди, пользуйтесь!
- Вызывай СОП ! - рявкнул Середа и выскочил наружу.
- Да куда ты, мой Викк?! - взвыл семигуманоид. - Их же много!
- Ни хрена!
Координатор растолкал громил с "пацификами" на спинах (один, с рыжей щетиной, закопырился и получил хук справа), и широким шагом прошел к дверям.
Толпа уже качнулась в готовности ворваться и хапать, но Середа выстрелил из бласта под ноги впереди стоящих и крикнул:
- Стоять!
Девица заверещала:
- Вот они, вот они! Хунта! Диктатор! Сами жрут, а другие голодают!
- И кто это тут такой голодный?! - крикнул Середа в толпу, поигрывая бластером.
- А что, неправда?! - тонким голосом отозвалась пышная дама в первом ряду. - Я третий день недоедаю!
- А тебе полезно! - отрезал Координатор. - Посидишь на диете, глядишь, стройнее станешь! Голодают они! Работать идите, тогда не будете голодать! Как жрать, так они первые, а рабочие места занять - вас не дозовешься! Пр-роглоты, тунеядцы паршивые!
- Бей! - завопила девица.
Она подскочила к флагману, плюнула на мундир и выкинула скрюченные пальцы, целясь Середе в глаза.
- Ах ты стерва! - выдохнул Виктор и смазал пацифистке по физиономии. Девица упала и забилась в рыданиях. Парни кинулись на подмогу, но ствол бластера пресек их благородные поползновения.
- Руки на затылок! Живо! И лицом к стене!
С неба свалилась "пума", из люков повыскакивал патруль порядка, и толпа быстренько рассеялась, как будто ее и не было.
Бледный парнишка-патрульный, неумело держа пистолет-парализатор, подбежал к Середе.
- Младший инспектор Гаев! - выкрикнул он. - Какие будут приказания?
- Этих, - Середа небрежно кивнул на задержанных пацифистов, - в, изолятор! Назначить принудительное ментоскопирование и допросить: сколько их в группе, кто главный, адреса, явки, пароли, планы! Всё!
Откуда ни возьмись появилась Дана Ситтель.
- Витя! - воскликнула она. - Где ты ни появишься, там мне эксклюзив!
Девицу-пацифистку взяли под белы рученьки и повели к патрульному псевдограву.
- Придет наш час! - кликушествовала она. - Свобода или смерть! Мы победим!
- Отставить! - гаркнул Середа. - Вернитесь!
Патрульные послушно подвели упиравшуюся пацифистку к флагману.
- Вот что, сучонка, - проговорил Виктор, усмехаясь. - Решил я изменить тебе меру наказания. В распределитель рвалась? Рвалась. Дверь вышибла? Вышибла. Следовательно, кто ты?
- Борец! - гордо вскинула голову девица.
- Нет, - покачал головой Координатор, - мародер! А с мародерами у нас разговор короткий. К стенке ее!
Он подмигнул патрульным, и те скорчили зверские рожи. Двое прислонили девицу к наклонной стене, а четверо вскинули бласты.
- Тебя как звать? - спросил Середа пацифистку, с лица которой стремительно сходил румянец.
- Дженнифер… - пролепетала она и поправилась: - Дженнифер Гомес…
- За мародерство и подстрекательство, - зычным голосом начал Координатор, - по законам военного времени приговорить Дженнифер Гомес к расстрелу! Готовсь!
Патрульные дружно вскинули бластеры. Дженнифер выпученными глазами глядела на них, открывая и закрывая рот.
- Целься! - рявкнул Середа и медленно поднял руку, готовясь дать последнюю отмашку.
- Не-ет! - завыла Дженнифер.
Она сползла по стенке и брякнулась на колени.
- Не-ет! Не надо! Мама! Мамочка!
Дана хладнокровно орудовала блицконтактором, снабжая свой эксклюзив картинкой.
- Огонь!
Четыре слабых заряда плазмы провыли над головой Дженнифер, выгребая ямки в стене.
- А-а-а! - выла Дженнифер.
- Кто у вас главный?! - закричал Середа. - Отвечай! Ну?!
- Д-доцент! - выдавила Дженнифер, колотясь всем телом. - Он в Экономическом Совете Мира был зампредседателя! Но я не знаю, где он, я - солдат, а Доцент даже сержантам не показывается! Его только капитаны с лейтенантами видят!
Дженнифер бурно зарыдала.
- Увести! - обронил Координатор и процедил брезгливо: - Чертовы паци! Гумм, едем!
- А ты куда сейчас? - подхватилась Дана.
- На космодром, линкор встречать.
- Ой, возьми меня с собой!
Середа досмотрел, как патрульные упаковывают паци, как заращивают люки, и только тогда снизошел до ответа:
- Садись!
- Ой, спасибо!
Атомокар выбрался на Калужский проспект, но теперь Середа выискивал уже не знакомые приметы, а особые. И находил их.
Меньше стало народа на улицах, и совсем не видно праздношатающихся. Да и зданий поубавилось. Пустовали кафе, исчезли парочки с центрального сквера, все вертолеты, флаеры, птерокары и глайдеры будто смыло с небес. Лишь изредка над городом пролетали машины "Скорой помощи". Поугрюмела Москва, посуровела. Стала ниже ростом, растеряла почти все свои высотки.
А потом Середа увидел и людей. Они стояли в длинной очереди к распределителю. Очередь волновалась, а сервис-оператор что-то втолковывал ожидающим. Наверное, что-нибудь типа: "По кг колбасы в одни руки! Второй раз не занимать!"
Грустные картинки нужды… Словно уловив его мысли, Дана с пренебрежением произнесла:
- Да разве это лишения? Я вот читала, в Великую Отечественную клейстер ели! Картофельную шелуху варили! Суп из лебеды, а для навара - ремни кожаные… Это же так невкусно!
- Да уж… - буркнул Середа.
На космодроме было людно, собралась многотысячная толпа. Собственно встречающих было мало, они терялись в массе любопытствующих бездельников.
Все поле было очищено, все корабли возлеземного сообщения отогнали на резервные площадки, и огромная мощеная равнина лежала голая и открытая, только тени облачков пробегали по ней.
Атомокар Верховного координатора выехал на ВПП через спецзону и остановился, сел на брюхо.
- Тютя в тютю успели! - сказал Середа, покидая салон. - Дустом бы этих паци!
- Летит! - донеслось издалека.
- Летит! Летит! - завопила Дана, тыча рукой в небо.
А там, в теплой лазури, обозначилось темное пятнышко и стало расти, расплываясь в овал, разгоняя тучки. Овал рос и рос, увеличивался и увеличивался. Дана смолкла, потрясенная зрелищем надвигающегося колосса. Линкор планетарного подавления накрыл собой все поле, бросив густую тень, и замер без движения, украсившись цепочками и окружностями огней. Неожиданно запищал коммуникатор. Середа вытащил плашку и сказал:
- Слушаю!
- Мой Координатор! - послышался взволнованный голос. - Это инспектор Гаев говорит! Тут задержанная Гомес… в общем, она утверждает, что на космодроме намечается теракт! Я не понял сначала, потом посмотрел в информарии… Словом, пацифисты хотят напасть на линкор!
- Вот ведь сволота какая! - с чувством выразился Середа. - Так, Гаев. Срочно вызови Мтбевари и передай ему то, что мне сказал! Но сначала найди свое руководство, прикажи, чтобы немедленно высылали патрульных на космодром! Приоритет - единица! Ты все понял?
- Так точно!
- Исполняй!
Координатор запрыгнул на капот атомокара, вскарабкался на крышу и внимательно оглядел поле. И сразу увидел подозрительное шевеление у пакгаузов. Из-за приземистых складов вырывались вездеходы на гравиприводе, в их открытых кузовах стояли и сидели люди. И ворочали какими-то тупорылыми штуками вида весьма опасного.
- Вызываю "Максимус"! - заорал Виктор в коммуникатор. - Вызываю "Максимус"! Ответьте, прием!
- Кто вызывает? - ожил приборчик.
- Координатор Середа!
- Витек! - заорали на том конце канала связи. - Здорово! Это я, Анастас!
- Привет! Слушай сюда! У "Макса" под днищем десятка полтора вездеходов!
- Это встречающие?
- Это нападающие! Паци!
- Да что они нам могут сделать?!
- Вам, может, и ничего! А тут знаешь сколько людей собралось?!
- Ага… - задумался Григорян. - Только ведь у нас этих биопарализаторов не водится!
В этот момент паци открыли огонь. Пять или шесть ослепительных, ярко-фиолетовых лучей геологических лазеров ударили по днищу линкора, потом заработала парочка стационарных пульсаторов. Сегментированная поверхность "Максимуса" украсилась россыпями красных брызг и метелочками синих искр.
- Анастас! - проорал Середа. - Бей на поражение! Это приказ!
- Есть! Да я и сам…
Растворились несколько донных люков, и оранжевые струйки плазмы злобными буравчиками прошили вездеходы. Стрельба заглохла, и лишь с крайнего вездехода в зенит поднялся бледный столб ионизации. В следующий миг сверхсолнечная вспышка высветила все днище - сработал аннигилятор. Глаза жгло даже сквозь сомкнутые веки. Когда Середа проморгался, он увидел раскаленную докрасна вмятину в днище корабля, струйки биокерамики, стекающей на поле, и догорающие остатки вездехода.
Над головами обалдевшей толпы пронеслись патрульные глайдеры и сели, окружая горящие вездеходы. Побежали, пригибаясь, спецназовцы. Зачиркали голубые лучики парализаторов. В ответ ударили бласты.
- Живучие… - процедил Середа.
Голубое чирканье участилось и "заштриховало" ответный огонь.
- Сопротивление подавлено! - доложил в эфире задыхающийся голос.
- Благодарю за службу, - пробурчал Координатор.
На поле примчались аварийные киберы и мигом убрали горящие обломки. Роботы медслужбы унесли тела.
- Давай-ка к линкору! - скомандовал Гумму Середа.
Атомокар приблизился к синему столбу гравилифта, и Середа снова вышел. По гравилифту заскользили смутные тени, вырываясь наружу друзьями и знакомыми.
- Кэссиди! Никак ты? Во, рожу наел!
- Командир! Ну, ты вообще!
- Кого я вижу! Таппи собственной персоной!
- Толян!
- Витюха!
Сразу набежали встречающие, а потом из толпы выбежала Варя. Все притихли. Девушка смущенно улыбнулась, подошла к Середе и чмокнула его в щеку.
- А в губы? - сморщил нос осчастливленный Координатор.
- Я еще подумаю… - важно заявила Кутейщикова.
Середа убрал перепонку на входе в салон и усадил Варю на заднее сиденье - Даны нигде не было видно. Сел рядом и сказал:
- Трогай!
Гумм-на-Взат ухмыльнулся и взял с места.
- Господи, - прошептала Варя, - неужели я снова с тобой?
Две слезинки сбежали у нее по щекам, но девушка зажмурилась и приказала себе не плакать.
У эмбриодома машина остановилась и высадила пассажиров. Охрана из боевых роботов и живых космопехов деликатно отошла в сторонку. У лесенки, ведущей в дом, остался один Ур.
- Вот здесь ты будешь жить, - показал ей на свою резиденцию Середа. - Прошу!
Варя взбежала по ступенькам и остановилась в восхищении.
- Как здорово! - воскликнула она. - А мебели совсем нет? Не расставили еще?
- А ты сядь, - предложил ей, улыбаясь, Координатор.
- Куда?!
- На диван!
И Виктор стал падать спиной, ощущая холодок опасения: вдруг не сработает?! Сработало. Пол поднялся, формируя мягкий диван. Выгнулась спинка, растопырились подлокотники.