- Могу я спросить, что это за довольно существенные вещи?
- К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос, - сказал Сэйона. - Так или иначе, ответ не имел бы для вас смысла. Вот почему я подумал, что мне следовало бы с вами побеседовать. Меня интересует ваша философия.
- Философия! - Донал рассмеялся. - Да я же дорсаец.
- Любой, даже дорсаец, любое живое существо обладает собственной философией - стебель травы, птица, младенец. Философия индивидуума - необходимая вещь, краеугольный камень, по которому мы оцениваем наше собственное существование. Кроме того, вы лишь отчасти дорсаец. Что говорит ваша другая часть?
Донал нахмурился.
- Я не уверен, что моя другая часть вообще что-либо говорит. Я солдат. Наемник. У меня есть работа, и я намерен выполнять ее - всегда - самым лучшим образом, на какой только способен.
- Но все же помимо этого… - настаивал Сэйона.
- Что ж, помимо, этого… - Донал замолчал, все еще хмурясь, - Полагаю, я хочу, чтобы все шло хорошо.
- Вы сказали, что хотите, чтобы все шло хорошо, а не предпочитаете, чтобы все шло хорошо. - Сэйона внимательно смотрел на него. - Есть разница?
- Хочу? О. - Донал рассмеялся, - Полагаю, я просто обмолвился. Я имел в виду - я хочу сделать так, чтобы все шло хорошо.
- Да, - произнес Сэйона, но по его тону Донал не мог понять, согласен он с ним или нет, - Вы человек действия, не так ли?
- Кому-то надо им быть, - пожал плечами Донал. - Взять, скажем, цивилизованные миры… - Он внезапно осекся.
- Продолжайте, - кивнул Сэйона.
- Я хотел сказать - взять, к примеру, цивилизацию. Подумайте о том, как мало прошло времени с тех пор, как первый воздушный шар на Земле поднялся в воздух. Четыреста лет? Пятьсот? Что-то около этого. И посмотрите, как мы с тех пор распространились и вместе с тем как разошлись наши пути.
- И что из этого следует?
- Мне это не нравится, - пояснил Донал. - Помимо того что это неэффективно, это еще и кажется мне нездоровым. В чем смысл технологического прогресса, если мы просто разделились на множество групп, каждая из которых живет по-своему, находя себе некую собственную цель? Это нельзя назвать прогрессом.
- Вы верите в прогресс?
Донал посмотрел на него:
- А вы?
- Полагаю, да, - ответил Сэйона. - В определенный тип прогресса. В мою разновидность прогресса. А какова ваша?
Донал улыбнулся:
- Вы хотите это услышать, не так ли? Вы правы. Мне кажется, у меня все-таки есть своя философия. Хотите о ней услышать?
- Пожалуйста, - произнес Сэйона.
- Ладно. - Донал окинул взглядом маленький сад. - Примерно так - каждый человек является орудием в своих собственных руках. Наибольшее удовлетворение мы получаем не от вознаграждения за нашу работу, но от самой работы, а наша самая главная задача - оттачивать и совершенствовать орудие, которым являемся мы сами, делая его способным к еще более сложной работе. - Он посмотрел на Сэйону. - Что вы об этом думаете?
- Мне нужно поразмыслить, - ответил Сэйона. - Моя точка зрения, естественно, несколько иная. Я вижу Человека не столько как успешно действующий механизм, но как связующее звено в общем порядке вещей. Я бы сказал, что роль индивидуума - не столько делать, сколько быть. Чтобы познать в полной мере истину, которая скрыта в нем самом, если я понятно выражаюсь.
- Нирвана как противоположность Валгалле, да? - Донал грустно улыбнулся. - Спасибо, я предпочитаю Валгаллу.
- Вы уверены? - спросил Сэйона, - Вы вполне уверены, что нирвана вам ни к чему?
- Вполне, - ответил Донал.
- Вы меня огорчаете, - угрюмо произнес Сэйона, - А мы с вами связывали определенные надежды.
- Надежды?
- У вас, - Сэйона поднял палец, - огромные возможности. Они могут реализоваться лишь в одном направлении - в том, которое вы выберете сами. Но у вас есть свобода выбора. И здесь для вас найдется место.
- Здесь у вас?
- Другие миры не знают о том, чем мы занимаемся последние сто лет. Мы лишь начинаем работать с бабочкой, заключенной внутри куколки, каковой является нынешнее человечество. Для любого, кто обладает способностями к подобной работе, открыты большие возможности.
- И у меня есть такие способности?
_ Да, - кивнул Сэйона, - Отчасти в результате счастливой комбинации генов, которая пока находится за пределами нашего понимания. Конечно, вам придется переучиваться. Та часть вашей личности, которая руководит вами сейчас, должна быть приспособлена к гармоничной интеграции с другой частью, которую мы считаем более ценной.
Донал покачал головой.
- В качестве компенсации, - угрюмо уточнил Сэйона, - вам станет доступно многое - вы ведь из тех людей, кто, например, мог бы пройти по воздуху, если бы только поверил, что может это сделать.
Донал рассмеялся.
- Я вполне серьезно, - сказал Сэйона, - Попробуйте как-нибудь.
- Вряд ли я смогу поверить в то, во что я подсознательно не верю, - пожал плечами Донал, - Кроме того, я не вижу в этом смысла. Я солдат.
- Однако что за странный солдат, - пробормотал Сэйона. - Солдат, полный сострадания, причудливых фантазий и диких грез. Одинокий человек, который хочет быть как все, но считает человечество конгломератом странных, чуждых ему созданий, обычаев которых он не в состоянии понять, и в то же время он понимает их слишком хорошо, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности.
Он перевел взгляд на застывшее, сразу ожесточившееся лицо Донала.
- Ваши тесты оказались вполне результативными, не так ли? - спросил Донал.
- Да, - кивнул Сэйона, - Но вовсе незачем так на меня смотреть. Мы не можем воспользоваться ими как оружием, чтобы заставить вас делать то, чего захотим. Подобный поступок принес бы столько вреда, что стал бы бессмысленным. Мы лишь делаем вам предложение. - Он на секунду замолчал. - Основываясь на том, что нам известно, мы можем заверить вас со всей определенностью, что вы будете счастливы, если вступите на наш путь.
- А если нет? - Лицо Донала оставалось застывшим.
Сэйона вздохнул.
- Вы сильный человек. Сила влечет за собой ответственность, а для ответственности нет особой необходимости в счастье.
- Не могу сказать, что мне нравится перспектива изменить весь свой образ жизни ради счастья. - Донал встал, - Так или иначе, спасибо за предложение. Я ценю вашу любезность.
- Нет никакой любезности в том, чтобы сказать бабочке, что она - бабочка и ей незачем ползать по земле, - произнес Сэйона.
Донал вежливо наклонил голову.
- До свидания. - Он повернулся и начал спускаться по низким ступеням.
- Донал… - остановил его голос Сэйоны. Он обернулся и увидел, что тот смотрит ему вслед чуть ли не с ехидным выражением, - Я верю, что вы можете ходить по воздуху.
Донал уставился на него, однако выражение лица Сэйоны не изменилось. Развернувшись кругом, Донал шагнул вперед, словно на ровную землю, - и, к его неописуемому изумлению, его нога встретила невидимую опору на высоте в восемь дюймов над следующей ступенькой. Вряд ли отдавая себе отчет в своих действиях, Донал перенес вперед в ничто другую ногу. Он сделал еще шаг и еще. Ни на что не опираясь, кроме воздуха, он пересек сад до самого верха лестницы на противоположной стороне.
Вновь оказавшись на твердой поверхности, он обернулся. Сэйона все еще смотрел на него, но выражения его лица теперь невозможно было разобрать.
В глубокой задумчивости Донал вернулся в Портсмут - маранский город, где находилась командная база экзотов. К тому времени, когда он добрался до своей комнаты, тропическая маранская ночь уже опустилась на город, однако мягкий свет, струившийся вокруг и изнутри всех зданий благодаря какому-то техническому фокусу, не мог затмить блеск звезд над головой.
Стоя посреди комнаты, собираясь переодеться к ужину, который должен был стать его первым приемом пищи сегодня - он снова забыл поесть днем, - Донал хмуро взглянул на плавно изогнутый потолок, высшая точка которого находилась примерно в двенадцати футах над его головой. Затем окинул взглядом письменный стол и увидел кассету. Взяв ее в руку, он повернулся к потолку и сделал неуклюжий шаг вверх.
Его нога нашла невидимую опору. Донал оторвался от пола. Медленно, шаг за шагом, он поднялся до самого потолка. Открыв кассету, прижал ее самозаклеивающиеся края к потолку. С секунду он висел в воздухе, глядя на приклеенную к потолку кассету.
- Забавно! - сказал он и тут же обнаружил, что падает. Он инстинктивно сгруппировался и, приземлившись, перекатился, затем вскочил на ноги, целый и невредимый, и снова взглянул на потолок. Кассета продолжала висеть там.
Он нажал кнопку маленького коммуникатора на браслете.
- Ли, - позвал он.
Он опустил руку и подождал. Меньше чем через минуту Ли вошел в комнату. Донал показал на кассету на потолке.
- Что это? - спросил он.
Ли посмотрел.
- Кассета. Хотите, чтобы я ее достал?
- Нет, - ответил Донал, - Как, по-вашему, она туда попала?
- Какой-нибудь шутник… - предположил Ли. - Хотите, чтобы я выяснил, кто?
- Нет… не важно, - сказал Донал. - Это все.
Кивнув, Ли вышел из комнаты. Донал еще раз взглянул на кассету, потом подошел к окну и выглянул наружу.
Внизу лежал светящийся ковер города. Над головой сияли звезды. Довольно долго он молча стоял, глядя в окно.
Внезапно он громко и радостно рассмеялся.
- Нет, нет. Я дорсаец!
Он повернулся спиной к окну и начал быстро одеваться к ужину. К своему удивлению, он только сейчас обнаружил, насколько голоден.
Протектор
Боевой командор действующей армии Ян Тэн Грэйм шел по коридору резиденции протектора Проциона, сжимая в огромном кулаке кассету с грифом "лично, секретно". Никто не попался ему навстречу. Однако у входа в кабинет протектора его секретарша в зеленой с золотом штабной форме что-то пробормотала насчет того, что протектор распорядился его не беспокоить. Ян лишь мельком взглянул на нее и вошел в кабинет.
Донал стоял у окна, глядя на Портсмут в лучах ярко-желтого проционского заката, пребывая в глубокой задумчивости. В подобной позе его в последние дни можно было застать часто. Услышав размеренные шаги Яна, он обернулся.
Шесть лет военных и политических успехов оставили неизгладимые следы на лице Донала, отчетливо видимые при дневном свете. На первый взгляд он казался немногим старше того молодого человека, который покинул Дорсай полдюжины лет назад. Однако при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что он несколько отяжелел и немного вырос. Однако этот излишний вес не смягчил его черт, скорее наоборот, они стали резче и жестче. Глаза его несколько запали, а привычка командовать - доведенная до подсознательного уровня - наложила невидимую тень на его лоб, так что лицо его не оставляло сомнений: перед вами человек, для которого беспрекословное выполнение приказов - естественное дело.
- Ну? - спросил он, когда Ян подошел к нему.
- Они захватили Новую Землю, - ответил его дядя, протягивая ему кассету, - Личное и секретное послание от Галта.
Донал машинально взял кассету, мгновенно позволив своему подсознанию овладеть его разумом. Если шесть лет изменили его внешность и манеры, еще большие изменения произошли в глубине его личности. Шесть лет командования, шесть лет оценок и решений проложили широкий водораздел между внешней частью его разума и темной, глубокой его частью, бездонные воды которой омывали все известные берега и множество еще неизвестных. Он пришел не то чтобы к соглашению, но к перемирию с источником своей странности, тщательно скрывая ее от других, но относясь к ней как к некоему орудию, которое некто дал ему в руки. Теперь же информация, которую только что принес Ян, вновь взбудоражила потаенные глубины его души, и по мере того как волнение становилось все сильнее, ему стало окончательно ясно, что пора действовать.
От него требовалось действие - как от протектора Проциона, ответственного за оборону не только Экзотских миров, но и двух других обитаемых планет этой системы - Сент-Мари и Коби. Более того, это его вовсе не тяготило. Пожалуй, он даже испытывал определенное удовольствие.
- Понятно… - пробормотал он, затем повернулся к Яну, - Галту потребуется помощь. Выясни, какие силы у нас сейчас в распоряжении, хорошо, Ян?
Ян кивнул и вышел - столь же хладнокровно и по-военному, как и вошел.
Оставшись один, Донал не сразу вскрыл кассету. Он уже не мог вспомнить, о чем размышлял, когда вошел Ян, но появление дяди вызвало у него новую цепь мыслей. Дела у Яна сейчас шли хорошо - по крайней мере так хорошо, как можно было ожидать. Не имело значения, что он жил уединенно, почти не общался с другими офицерами своего ранга и отказывался возвращаться домой на Дор-сай, даже чтобы повидаться с семьей. Он занимался подготовкой боевых подразделений - и хорошо с этим справлялся.
Маранские психиатры достаточно мягко объясняли Доналу, что большего от Яна ожидать нельзя. Нормальный разум, внезапно пораженный болезнью, они могли вылечить. К несчастью, по крайней мере в смысле привязанности к брату-близнецу, Ян не был нормальным. Ничто во Вселенной не могло вернуть ту его часть, которая умерла вместе с Кенси, - которая, в сущности, была Кенси, - поскольку своеобразная психологическая общность двух близнецов делала их единым целым.
- Ваш дядя продолжает жить, - говорили психиатры Доналу, - лишь благодаря бессознательному стремлению наказать себя за то, что допустил гибель брата. Фактически он ищет смерти - но это должна быть весьма своеобразная смерть, включающая уничтожение всего, что для него важно. "Если твоя правая рука согрешила против тебя, отрежь ее". Ян считает себя виновным в том, что случилось, и ищет наказания, которое соответствовало бы преступлению. Вот почему он и продолжает жить, что сам считает совершенно ненормальным. Нормальным для подобной личности было бы самоубийство или смерть.
- И вот почему, - заключили они, - он отказывается встречаться или вообще иметь какие-либо дела со своей женой или детьми. Он подсознательно ощущает опасность того, что они могут погибнуть вместе с ним. Мы бы не советовали настаивать на его встрече с ними помимо его воли.
Донал вздохнул. Если подумать, казалось странным, что из его окружения никто, по существу, не оказался рядом с ним из-за его славы или ради постов, которые он мог им предложить. Яна послала семья. Ли нашел источник того, чего недоставало его несовершенной личности, и следовал бы повсюду за Доналом, даже если бы тот и не был протектором Проциона. Лладроу, который был теперь у Донала начальником штаба, пришел к нему не по своей воле, а под давлением жены - поскольку Лладроу в конце концов женился на Эльвине Рай, племяннице Галта, которая, даже несмотря на замужество, продолжала проявлять интерес к Доналу. Для Женева бар-Колмейна не нашлось другого места, достойного его способностей. И наконец, сам Галт, дружеское отношение которого к Доналу объяснялось не столько военными соображениями, сколько привязанностью человека, у которого никогда не было сына, - хотя, собственно, не слишком честно было включать сюда Галта, ведь он продолжал оставаться маршалом Фрайлянда.
Больше всего Донал хотел бы видеть рядом с собой Мора, но собственная гордость гнала того как можно дальше от столь преуспевающего младшего брата. В конце концов Мор нашел себе занятие на Венере, а затем благодаря открытому рынку, процветавшему на этой планете, продал свой контракт Сете и в итоге оказался на службе у врага Донала, что ставило их по разные стороны в случае возможного конфликта.
Донал внезапно встряхнулся. Приступы депрессии стали в последнее время более частыми - возможно, как следствие долгих часов, проводимых за работой. Он быстро распечатал кассету с сообщением от Галта.
"Донал!
Новость о Новой Земле наверняка вам уже известна. Переворот, в результате которого к власти на планете пришло правительство Кьерли, был проведен силами войск, предоставленных Сетой. Я всегда буду благодарен вам за ваш совет не иметь дел с Уильямом. Однако дурной пример заразителен. Мы можем подвергнуться подобного же рода нападению изнутри со стороны местных приверженцев открытой торговли контрактами. Один за другим миры оказываются в руках политиканов, не последний из которых - сам Уильям. Пожалуйста, предоставьте нам столько боевых подразделений, сколько сочтете возможным.
На Венере должно состояться Всеобщее межпланетное совещание относительно признания нового правительства Новой Земли. Они, вероятно, будут достаточно благоразумны для того, чтобы не пригласить вас, так что прилетайте сами. Я должен присутствовать; и вы нужны мне, даже если у вас нет других причин там быть.
Хендрик Галт, маршал, Фрайлянд".
Донал мысленно кивнул. Однако он не стал немедленно предпринимать какие-то шаги. Если реакция Галта была вызвана потрясением от неожиданно происшедших событий, то для Донала ситуация на Новой Земле представляла собой лишь итог, которого он давно ожидал.
Шестнадцать обитаемых планет восьми звездных систем, от Солнца до Альтаира, существовали благодаря сложной системе обмена специалистами. Нынешняя цивилизация столь далеко ушла вперед, что каждая планета не в состоянии была поддерживать свою собственную образовательную систему и не отставать от прогресса во многих необходимых областях. Зачем содержать тысячу посредственных школ, когда можно иметь пятьдесят превосходных и обменивать их выпускников на специалистов в других областях? Накладные расходы слишком велики, а количество высококлассных специалистов в каждой области естественным образом ограничено; более того, результаты были более впечатляющи, когда все специалисты в одной области знаний находились в непосредственном контакте друг с другом.
Подобная система казалась крайне практичной. Донал относился к числу немногих, кто осознавал присущие ей недостатки.
Достаточно было задаться вопросом: насколько квалифицированный специалист является самостоятельной личностью, а насколько - частью собственности, принадлежащей тому, кто в данный момент владеет его контрактом? Если он в слишком большой степени индивидуальность, межпланетный обмен распадается на серии индивидуальных договоров, а нынешнее общество могло существовать лишь на основе своих потребностей. Если же он в слишком большой степени был чьей-то собственностью, тогда открывался простор для разного рода дельцов - покупателей и продавцов рабочей силы, овладевших рынком и относящихся к человечеству лишь как к скотине, приносящей прибыль.
Среди различных планет этот вопрос продолжал оставаться поводом для дискуссий. "Закрытые" миры так называемой венерианской группы - сама Венера, Ньютон и Кассида, - а также Квакерские миры и Коби всегда предпочитали рассматривать личность как "собственность". "Свободные" общества - Старая Земля, Марс, Мара, Культис - и до крайности индивидуалистический Дорсай упор делали на свободу личности. Были и планеты, занимавшие промежуточное положение, те, на которых имелось сильное центральное правительство, - Фрайлянд и Новая Земля, демократическая теократия Сент-Мари и пионерская, малонаселенная планета Мир Даннина, управляемая кооперативным сообществом, известным под названием Корбел.