- Конечно понимаю, - произнес я уже более дружелюбно. - Конечно же, в вашем положении трудно оставаться спокойным.
- Да уж… - Он снова попытался улыбнуться - Так вы… значит, вы ничего не можете мне сказать о моем предполагаемом повышении.
- Боюсь, что нет, - Наши взгляды встретились снова.
- Понятно, - Он отвернулся, состроив грустную мину. - Итак, что мы можем сделать для вас?
- Ну, вы могли бы рассказать мне что-нибудь о себе, - ответил я, - В самых общих чертах…
Удивленный, он снова обернулся ко мне:
- О себе?
- Ну да, - подтвердил я, - Ваш взгляд на вещи. Ваше собственное мнение. Интересный для общественности рассказ - кампания с точки зрения одного из опытных боевых командиров. Ну, вы, наверное, понимаете, что я имею в виду.
Он понял. Во всяком случае, мне так показалось: он просиял. В подобной ситуации порядочный человек мог бы искренне удивиться: "Почему я? Я, а не какой-нибудь офицер более высокого ранга или с большим числом наград?"
Но у Фрэйна такого и в мыслях не было. Он был уверен, что знает, почему выбор пал именно на него: сложив два и два, он с легкостью получил четыре. Он искренне верил, что действительно достоин повышения в звании за свои героические действия на поле боя, - и это усиливало в нем сознание собственной значимости. Как и многие другие недалекие личности, он почти всю свою жизнь провел, запасаясь доводами и оправданиями, доказывающими, что он действительно обладает необыкновенными качествами и путь к заслуженным наградам ему до сих пор преграждали лишь случайности и предвзятость, слитые воедино. Поэтому его ничуть не удивило мое появление здесь.
И если бы я действительно интервьюировал его, то мне не составило бы ни малейшего труда убедить его в том, что он малодушен и незначителен, используя его же собственные слова по меньшей мере дюжину раз. Фрэйн не обладал ни храбростью, ни убеждениями, чтобы прожить полную лишений жизнь боевого офицера, служащего по контракту. Его уделом была лишь гарнизонная или кадровая служба, но не более… А когда начиналась настоящая война, таких, как он, убирали подальше, освобождая место для наемников с Дорсая или Квакерских миров.
Надо отметить, что служба в гарнизоне оплачивалась очень скудно по сравнению с жалованьем наемников.
Но достаточно о команданте Фрэйне, который вовсе не был так уж важен для меня. Просто этот маленький человек убедил себя, что он вот-вот должен быть признан - по крайней мере на уровне Межзвездной службы новостей - потенциально великим военачальником. Он рассказал мне о себе все; кроме того, он показал мне позиции на холме, где окопались его люди. К тому времени, когда я собирался расстаться с ним, он с энтузиазмом отзывался на любое мое предложение. И поэтому я понял, что смогу осуществить то, ради чего приехал.
- Вы знаете, мне только что в голову пришла идея, - обратился я к нему, - Полевой штаб разрешил мне взять одного из солдат в качестве помощника до конца этой кампании. Я собирался выбрать кого-нибудь из штабных, но, знаете ли, наверное, лучше, если это будет один из ваших людей.
- Кто-нибудь из моих людей? - Он моргнул.
- Вот именно, - подтвердил я, - Ведь в случае, если мне придется еще что-нибудь узнать о вас, я мог бы получить всю недостающую информацию от него, а не гоняться за вами по всему полю боя.
- Понятно, - произнес он, и лицо его просветлело. Но затем он снова нахмурился. - Сейчас я не могу никого отпустить - надо дождаться пополнения, а оно будет через одну-две недели. И мне не совсем понятно, как…
- О, с этим все в порядке, - перебил его я и живо вытащил бумагу из кармана. - У меня есть разрешение выбрать кого угодно хоть сейчас - разумеется, если его будет согласен отпустить командир. Конечно, несколько дней у вас будет не хватать одного человека, но…
Я позволил ему самому обмозговать проблему. И какое-то время он действительно думал как настоящий командир: еще один человек - это означает еще одну дырку в линиях обороны.
Но затем я заметил, как желание продвинуться по службе и добиться известности все же одержало верх.
- Кого же? - спросил он наконец, скорее самого себя, чем меня, - ему надо было решить, откуда легче всего снять человека. Но я сразу ухватился за этот вопрос, как если бы он был задан мне.
- В вашем подразделении есть парень по имени Дэйв Холл…
Он вздрогнул как от выстрела. Черты его лица сразу же исказило неприкрытое подозрение. Есть два способа бороться с подозрением: можно протестовать, настаивая на своей полной невиновности, но лучше признать свою вину в менее значительном проступке.
- Я заметил его имя в списке подразделения, еще когда разыскивал ваш полевой штаб, незадолго до того как добрался сюда, - произнес я, - Сказать по правде, это была одна из причин, по которой я ВЫБРАЛ, - я постарался обратить его внимание на это слово, - для репортажа именно вас. Дэйв Холл некоторым образом мой дальний родственник. И я подумал, что мог бы убить сразу двух зайцев. Семья уже давно требует, чтобы я что-то сделал для парня.
Фрэйн, не мигая, смотрел на меня.
- Конечно же, - продолжил я, - я понимаю, что у вас не хватает людей. И если уж он так ценен для вас…
Если уж он так ценен для вас, - как бы намекал я, - я не буду спорить с вами, требуя, чтобы вы отпустили его. С другой стороны, я тот человек, который будет писать о вас для всех шестнадцати миров. И вот я буду сидеть у своего диктофона, вспоминая, что вы могли отпустить моего родственника с передовой, но не сделали этого…
Он понял намек.
- Кто? Холл? - уточнил он, - Разумеется, я могу отпустить его, - Он повернулся и рявкнул: - Вызвать сюда Холла - полная боевая экипировка!
Как только исчез вестовой, Фрэйн снова обратился ко мне:
- На то, чтобы собраться и прибыть сюда, ему потребуется не более пяти минут.
На самом деле это заняло почти десять минут. Но я был не в претензии. И двенадцатью минутами позже мы с Дэйвом в сопровождении сержанта направились назад, в штаб.
Глава 6
Мы с Дэйвом никогда прежде не встречались. Но Эйлин, должно быть, рассказывала ему обо мне, и к тому же он наверняка вспомнил мое имя, когда нас представили друг другу. У него хватило сообразительности не задавать мне никаких глупых вопросов, пока мы не отделались от нашего сопровождающего.
Таким образом мне представилась возможность как следует рассмотреть его по дороге в штаб. Поначалу Дэйв не произвел на меня особого впечатления. Он был ниже меня ростом, к тому же разница в возрасте между нами казалась гораздо большей, чем была на самом деле. Круглое открытое лицо; торчащие во все стороны, как у мальчишки, коротко подстриженные волосы. И наверное, единственное, что сближало его с моей сестрой, - это врожденные наивность и мягкость - качества, присущие слабым людям, которые знают, что не в состоянии бороться за свои права и выигрывать.
Быть может, я слишком предвзято отнесся к нему, но Дэйв действительно показался мне весьма заурядным.
Когда Эйлин вышла за него замуж, он был обычным программистом. И работал лишь полсмены, в отличие от нее. Проходя последнюю аттестацию, он оказался в нижних тридцати процентах, причем случилось это как раз в тот момент, когда Кассида набирала рекрутов на Новую Землю для участия в последней кампании по подавлению мятежников Северного раздела. Так Дэйв угодил в солдаты.
Наверное, вы думаете, что Эйлин немедленно обратилась ко мне за помощью? Ничего подобного - хотя то, что она этого не сделала, когда я наконец узнал об этом, сильно меня удивило. Неожиданно умер наш дядя. И лишь когда мне пришлось встретиться с Эйлин на Кассиде по вопросам наследства, я узнал о том, что Дэйв отправляется рекрутом на Новую Землю.
Матиас оставил большую часть своего достаточно значительного состояния Проекту Конечной Энциклопедии, как бы в подтверждение того, что любой проект, касающийся Земли или землян, по его мнению, совершенно бесполезен. Сестра могла получить свою небольшую долю наследства, только если бы ей удалось заключить сделку с каким-нибудь работающим на Земле кассиданином, у которого дома осталась семья. Только правительства или большие организации могли перемещать средства работающих на них по контракту людей с одной планеты на другую. И вот, узнав, что Дэйв воюет на Новой Земле, я решил заполучить его в ассистенты на время кампании и принялся за осуществление этой задачи. А теперь я и сам уже не был уверен, стоило ли вообще заваривать всю эту кашу, и когда Дэйв начал благодарить меня, почувствовал себя слегка не в своей тарелке. Мы как раз только что избавились от нашего провожатого и направлялись в Молон, ближайший крупный город за линией фронта.
- Оставь это! - резко бросил я ему, - Все, что я до сих пор сделал для тебя, - сущая ерунда. Тебе придется отправиться со мной на передовую как гражданскому лицу, без оружия. А для этого у тебя должен быть пропуск, подписанный обеими сторонами. И поверь, получить его для того, кто еще менее чем восемь часов назад держал под прицелом своей винтовки солдат квакеров, будет ой как нелегко!
При этих словах он в замешательстве заткнулся. Его явно удручал тот факт, что я так и не дал поблагодарить себя. Но это прервало его болтовню, а большего я и не хотел.
В полевом штабе мы получили соответствующую бумагу, из которой следовало, что Дэйв временно переходит ко мне в подчинение. После этого я оставил его в номере отеля и собрался уходить.
- Так мне тебя ждать? - спросил он, когда я уже выходил, простившись до утра.
- Черт возьми, делай что хочешь! - воскликнул я, - Я вовсе не твой взводный. Просто будь здесь к девяти утра по местному времени.
И только после того, как я прикрыл за собой дверь, я понял, что двигало им и мучило меня. Он думал, что мы проведем хоть несколько часов вместе, узнаем друг о друге побольше, поскольку мы как-никак были родственниками, но что-то во мне упорно противилось такой возможности. Я готов был спасти его жизнь во имя Эйлин, но это вовсе не значило, что я должен привязываться к нему.
Новая Земля и Фрайлянд, как известно, являются пла-нетами-сестрами одной звездной системы - Сириуса. Они расположены близко - естественно, не так близко, как сообщество Венера - Земля - Марс; с Новой Земли на Фрайлянд можно добраться за один фазовый сдвиг - примерно за час: полчаса до орбитальной станции и еще столько же - путешествие с орбиты до поверхности планеты. Сам сдвиг времени почти не занимает.
Именно этим путем я и воспользовался, и спустя два часа после того, как оставил своего зятя, я уже предъявлял швейцару добытое разными правдами и неправдами приглашение у входа на виллу Хендрика Галта, первого маршала вооруженных сил Фрайлянда.
Предполагался прием, организуемый в честь человека, еще не так давно абсолютно никому не известного, - командира космического субпатруля Донала Грэйма, который, так же как и Хендрик Галт, был дорсайцем. Он только что провел совершенно немыслимый прорыв всего лишь четырьмя или пятью кораблями планетарной обороны Ньютона. Атака оказалась достаточно удачной и ослабила давление Ньютона на Ориенте - пустынную планету в той же системе, что и Фрайлянд с Новой Землей, - а кроме того, позволила войскам Галта выкарабкаться из неудачной тактической ситуации.
Но меня очень мало интересовал сам герой дня. Я хотел бы встретиться только с весьма влиятельными людьми, которые должны были присутствовать на этом приеме.
Особенно же мне было важно заполучить подпись шефа отделения Межпланетной службы новостей Фрайлянда на бумагах Дэйва. Вряд ли она могла бы реально защитить моего зятя. Защита Гильдии распространялась только на ее членов и, с некоторыми оговорками, на стажеров вроде меня. Но на обычного солдата в случае необходимости она вполне могла произвести впечатление. Не помешала бы и подпись кого-нибудь из квакерских военачальников рангом повыше, чтобы обезопасить Дэйва на случай, если нам все же придется столкнуться с их солдатами на поле боя.
Шеф отделения Межпланетной службы новостей, приятный участливый землянин по имени Най Спеллинг, написал на пропуске Дэйва, что служба новостей согласна с его прикомандированием ко мне, и поставил свою подпись.
- Надеюсь, вы понимаете, - заметил он, - что эта бумажка ничего собой не представляет. Дэйв Холл - ваш друг?
- Зять, - ответил я.
- Гм, - хмыкнул он, подняв брови. - Что ж, желаю удачи. - И он отвернулся, чтобы продолжить разговор с экзотом в голубой одежде, в котором я только теперь узнал Падму.
Это было настолько неожиданно, что я допустил оплошность, каких со мной не случалось за все время работы в службе новостей. Я никогда не имел привычки ляпать что-либо, не подумав.
- Посланник Падма! - вырвалось у меня. - Что вы здесь делаете?
Спеллинг, отступивший назад, чтобы мы с Падмой могли видеть друг друга, а он - нас обоих, снова удивленно вскинул брови. Но Падма заговорил раньше, чем мой начальник по службе успел сделать мне выговор за совершенно вопиющую бестактность. Похоже, экзот ничуть не обиделся.
- Я бы мог задать вам тот же вопрос, Там, - улыбнулся он.
К этому моменту самообладание уже вернулось ко мне.
- Я всегда там, где есть новости. - Это был обычный ответ сотрудника службы новостей. Но Падма предпочел воспринять его буквально.
- Некоторым образом и я тоже, - произнес он. - Помните, я как-то рассказывал вам об общей схеме развития событий? Так вот, данные место и время оказались критической точкой.
Я не понимал, о чем он говорит, но, поскольку разговор начал именно я, волей-неволей приходилось его поддерживать.
- Вот как? - улыбаясь, спросил я. - Надеюсь, ко мне это не имеет отношения?
- Имеет, - ответил он. И вдруг неожиданно я снова почувствовал пристальный взгляд его карих глаз, устремленных на меня и в глубь меня. - Хотя в большей степени это касается Донала Грэйма.
- Что ж, это, по крайней мере, справедливо, - заметил я, - поскольку прием устроен в его честь. - Я рассмеялся, в то же время лихорадочно стараясь найти какой-нибудь благовидный предлог и улизнуть от Падмы, под взглядом которого у меня по спине уже забегали мурашки, словно он оказывал на меня какое-то физическое воздействие. - Кстати, а как поживает та девушка, которая тогда привела меня в офис Марка Торре? Лиза… Кент, кажется, так ее зовут.
- Да, Лиза. - Падма пристально глядел на меня, - Она здесь, со мной. Теперь она мой личный секретарь. Я думаю, скоро вы с ней встретитесь. Она страшно озабочена вашим спасением.
- От кого или от чего его надо спасти? - заинтересовался Спеллинг.
- От самого себя, - пояснил Падма, карие глаза которого по-прежнему неотрывно следили за мной, словно глаза бога или демона.
- Что ж, если так, то, пожалуй, стоит ее поискать, - легкомысленно ответил я, ухватившись за возможность убраться прочь, - Возможно, позже мы с вами еще увидимся.
Спеллинг кивнул головой, и я удалился.
Затерявшись в толпе, я нырнул в один из проходов к лестницам, ведущим наверх на небольшие балкончики, которые нависали над стенами зала, подобно ложам в театре. В мои планы совершенно не входила встреча с этой странной девушкой, Лизой Кент, которую я все же не мог забыть. Пять лет назад, после того, что произошло в Конечной Энциклопедии, меня то и дело подмывало отправиться туда и разыскать ее. Но каждый раз меня останавливало нечто, похожее на страх.
Я знал, с чем это связано. Это было необъяснимое ощущение, что так неожиданно приобретенные способности манипулировать людьми, впервые опробованные на собственной сестре в присутствии Джэймтона Блэка и потом неоднократно использованные мной для воздействия на многих встречавшихся на моем пути людей, включая команданта Фрэйна, могут исчезнуть при первой же попытке воздействовать с их помощью на Лизу Кент.
По лестнице я взбежал наверх и очутился на небольшом пустом балкончике с несколькими креслами и столом. Отсюда, сверху, мне легче было отыскать в толпе присутствующих старейшего Брайта, главу старейшин Совета Объединенных церквей, управляющего Квакерскими мирами - Гармонией и Ассоциацией. Брайт принадлежал к одной из главенствующих религий квакеров, которая считала именно войну лучшим средством для достижения цели, и сейчас пребывал с коротким визитом на Новой Земле. Его подпись на пропуске Дэйва явилась бы для моего зятя лучшей защитой от солдат-квакеров, чем пять батальонов кассиданской бронетехники.
Уже через несколько минут я действительно заметил его в толпе, примерно футах в пятнадцати подо мной. Он разговаривал с каким-то светловолосым человеком - по внешнему виду венерианцем или ньютонцем. Я знал, как выглядит старейший Брайт, как знал в лицо всех наиболее интересных, с точки зрения журналиста, людей на всех шестнадцати мирах. И все же, увидев его вблизи, я был потрясен.
Я и не предполагал, что церковник может выглядеть столь внушительно. Ростом выше меня, плечи шириною с дверь и - хотя он уже был в солидном возрасте - талия как у спринтера. Он стоял, одетый во все черное, спиной ко мне, слегка расставив ноги. В этом человеке чувствовалась неиссякаемая энергия, которая вызывала во мне озноб и одновременно желание помериться с ним силами.
Одно было абсолютно ясно: на игру слов, как коман-дант Фрэйн, он не поддастся.
Я повернулся, чтобы спуститься вниз и подойти к нему, когда случайность задержала меня. Правда, была ли это случайность - я до сих пор не могу сказать с уверенностью. И вряд ли мне когда-нибудь будет дано это узнать. Возможно, слова Падмы о критической точке развития человеческой цивилизации сыграли здесь не последнюю роль. Эта его удивительная способность воздействовать на людей с помощью двух-трех ничего не значащих слов на сей раз, очевидно, оказала свое действие и на меня. Как бы то ни было, в поле моего зрения неожиданно попала небольшая группа людей, стоящих прямо под балконом, где я находился.
Среди них я заметил Уильяма Сетанского, самого крупного предпринимателя Сеты - огромной коммерческой планеты в системе Тау Кита. Был там и Хендрик Галт, массивного телосложения мужчина в маршальской форме, со своей племянницей Эльвиной. И, наконец, еще один человек, судя по внешности, сам Донал Грэйм.
Это был худощавый молодой человек в мундире космического патруля, чуть ниже ростом, чем обычно бывают дорсайцы, с копной черных волос, необычайно пластичный, что весьма характерно для этого народа, рожденного воевать. Донал на фоне окружающих ничем особо не выделялся. И все же именно он сразу привлек мое внимание. В этот же момент, посмотрев вверх, он заметил меня.
Наши глаза на секунду встретились. Мы находились на достаточно небольшом расстоянии друг от друга, и я смог различить даже цвет его глаз. Они были не то серые, не то зеленые, не то голубые. Он почти тут же отвернулся, а я продолжал смотреть на него, будто завороженный взглядом этих странных глаз, отключившись от всего происходящего вокруг.
Когда я наконец вышел из этого транса и снова посмотрел туда, где только что находился старейший Брайт, я обнаружил, что он отошел от светловолосого незнакомца при появлении адъютанта, фигура которого была мне удивительно знакома как по осанке, так и по внешности и который тут же оживленно заговорил с руководителем Квакерских миров.