Пока я стоял, разглядывая их, Брайт развернулся и, последовав за адъютантом, быстро вышел из зала через коридор, который, как я знал, вел к парадному входу виллы Галта. Он уходил, и я мог окончательно упустить возможность встретиться с ним. Я быстро повернулся, чтобы сбежать вниз по лестнице с балкона и догнать его.
Но на моем пути возникло неожиданное препятствие - дорогу мне преградила Лиза Кент.
Глава 7
- Там! - воскликнула она. - Подожди! Не уходи!
А я и не мог сделать этого, не отстранив ее, - слишком узка была лестница. Я в нерешительности остановился, посматривая на далекий выход, через который исчезли Брайт и его адъютант. Очевидно, я опоздал.
Если бы я ринулся вниз в ту же секунду, как увидел, что Брайт поворачивается и уходит… Вовсе не появление
Лизы, а завороженность видом необычных глаз Донала Грэйма стоила мне возможности заполучить подпись Брайта на пропуске Дэйва.
Я взглянул на Лизу. Странно, но теперь, когда мы снова оказались лицом к лицу друг с другом, я был даже рад, хотя все еще и ощущал страх, о котором упоминал ранее.
- Как ты узнала, что я здесь? - потребовал я ответа.
- Падма сказал мне, что ты попытаешься избежать встречи со мной. Внизу, в зале, тебе бы это просто не удалось. А кроме этих балкончиков, здесь никаких других укромных мест нет. Ты стоял у самых перил, и тебя трудно было не заметить.
Девушка слегка запыхалась от быстрого бега вверх по лестнице и поэтому говорила несколько сбивчиво.
- Хорошо, - произнес я, - Итак, ты меня нашла. Что тебе от меня нужно?
Она уже восстановила дыхание, но румянец от быстрого подъема по-прежнему цвел на ее щеках. Сейчас Лиза была прекрасна, и все же я по-прежнему боялся ее.
- Там! - воскликнула она. - Марк Торре считает, что просто обязан поговорить с тобой!
Словно прозвенел тревожный звонок, предупреждающий об опасности. Любой другой постарался бы действовать в этой ситуации ненавязчивее и осторожнее. Но инстинкт подсказывал ей, что мне нельзя давать время на раздумье, иначе ситуация может сложиться не в ее пользу.
Не отвечая, я попытался обойти ее, но она преградила мне дорогу, и я вынужден был остановиться.
- Мне он этого не говорил, - почти рявкнул я и вдруг рассмеялся.
Девушка недоуменно взглянула на меня, затем снова покраснела и теперь выглядела по-настоящему рассерженной.
- Извини. - Я перестал смеяться. Мне стало жаль ее, ибо, несмотря на то что она сказала, Лиза Кент мне слишком нравилась, чтобы над ней насмехаться.
- Послушай, но это же наверняка будет продолжением разговора о моем руководстве Конечной Энциклопедией! Неужели ты не помнишь? Ведь Падма сам тогда сказал, что вы не можете использовать меня. Я же полностью ориентирован на, - я с удовольствием произнес это слово, - на разрушение.
- Что ж, нам просто придется надеяться на лучшее. - Она пристально смотрела не меня, - Кроме того, вопросы, связанные с Энциклопедией, решает вовсе не Падма, а Марк Торре. А ведь он не становится моложе. Он как никто другой понимает, что произойдет, если он вдруг выпустит поводья, а рядом не окажется никого, кто сможет быстро подхватить их. Если это произойдет, то уже через полгода-год все может развалиться. Или его развалят извне. Ты думаешь, только твой дядя подобным образом относился к землянам и жителям Молодых миров?
Она сделала ошибку, упомянув Матиаса. Должно быть, лицо мое сразу изменилось, потому что я заметил перемену и в ее лице.
- Чем ты все это время занималась? - Неожиданно моя ярость вырвалась наружу. - Изучала меня? Следила за всеми моими передвижениями? - Я сделал шаг вперед, и она инстинктивно отступила. Я схватил ее за руку и притянул к себе. - Почему ты гоняешься за мной даже теперь, спустя пять лет? И как ты узнала, что я окажусь здесь?
Она перестала вырываться и, гордо выпрямившись, застыла неподвижно.
- Отпусти, - тихо произнесла она. Я выпустил ее руку, и она отступила на шаг, - Это Падма сообщил мне, что ты будешь здесь. И еще он сказал, что, по его расчетам, это моя последняя возможность воздействовать на тебя. Помнишь, он рассказывал тебе об онтогенетике?
Какое-то мгновение я просто смотрел на нее, а затем расхохотался.
- Ну что ж, давай! Всегда рад побольше узнать об экзо-тах. Только, пожалуйста, не рассказывай мне, что они способны заранее вычислить местонахождение обитателя любого из шестнадцати миров.
- Нет, не каждого! - сердито возразила она. - Только твое и еще немногих вроде тебя - и только потому, что ты способен управлять обстоятельствами, а не подчиняться им. Человек, лишь подчиняющийся обстоятельствам, подвержен множеству внешних воздействий, результат которых невозможно предугадать. А у тебя есть ВЫБОР, возможность преодолеть давление, оказываемое на тебя другими людьми и событиями. Падма говорил об этом еще пять лет назад!
- И поэтому я более предсказуем, а не наоборот? Забавно!
- О Там! Зачем так упрощать? Можно обойтись и без онтогенетики. Последние пять лет ты много работал, чтобы стать членом Гильдии журналистов. Разве это не очевидно?
Конечно же, она была права. Я никогда не скрывал своих амбиций.
- Ну вот, - продолжала она, - Итак, ты достиг уровня стажера. Теперь дальше. Какой самый короткий и верный путь к полноправному членству в Гильдии? Сделать привычкой оказываться там, где происходят самые интересные события, не так ли? А что сейчас является самым интересным - для всех шестнадцати миров? Война между Южным и Северным разделами на Новой Земле. Так что ты обязательно должен был добиться того, чтобы тебя послали описывать все происходящее там, а ты, похоже, в состоянии получить все, чего ни пожелаешь.
Я пристально посмотрел на нее. Разумеется, Лиза права. Как же мне раньше не приходило в голову, что я столь предсказуем? У меня появилось ощущение, что за мной постоянно наблюдают в мощный бинокль, а я и не подозреваю об этом.
- Но ты только объяснила, почему я должен был оказаться на Новой Земле, - медленно произнес я. - Но почему я обязательно должен был попасть сюда, именно на этот прием на Фрайлянде?
- Падма… - произнесла она и замешкалась. - Падма сказал, что это место и мгновение - критическая точка. А ты со своими уникальными способностями смог это понять и прилетел сюда, чтобы воспользоваться этим в собственных целях.
Я уставился на нее, медленно постигая сказанное. А затем мгновенно в моем разуме соединилось сказанное ею только что и то, что я уже слышал раньше.
- Ах, да… критическая точка! - натянуто произнес я, снова сделав шаг к ней, - Падма сказал, что она здесь - для Грэйма, но и для меня тоже! Почему? Что это значит для меня?
- Я… - Она запнулась, - Я точно не знаю. Там. Возможно, и сам Падма этого тоже не знает.
- Но что-то же привело тебя сюда! Разве не так? - Словно лиса, настигающая раненого зайца, я чувствовал, что близок к истине. - Зачем же тогда ты охотилась за мной? Скажи мне!
- Падма… - Лиза снова запнулась. И вдруг я понял, что она с радостью солгала бы мне, но что-то не позволяло ей сделать этого. - Падма… совсем недавно узнал то, что знает теперь… благодаря Энциклопедии. С ее помощью ему удалось получить дополнительные данные для вычислений. Так что Энциклопедия сейчас еще более важна для человечества, чем пять лет назад. И опасность того, что Энциклопедия так никогда и не будет закончена, теперь гораздо серьезнее. И твоя способность к разрушению…
Она замолчала и посмотрела на меня, словно умоляя разрешить ей не заканчивать начатой фразы. Но мой мозг уже лихорадочно работал, а сердце бешено стучало.
- Продолжай! - резко потребовал я.
- Способность к уничтожению в тебе оказалась гораздо сильнее, чем он предполагал. Но, Там, - она заговорила очень быстро, словно в лихорадочной спешке, - есть еще кое-что. Ты помнишь, как пять лет назад Падма думал, что у тебя один выход - пройти через эту твою темную долину до самого ее конца? Что ж, это не совсем так. Есть шанс. Он здесь - в этой критической точке. Но ты должен развернуться резко и сейчас же! Ты должен отказаться от того, над чем сейчас работаешь, и, несмотря ни на что, вернуться на Землю и немедленно переговорить с Марком Торре!
- Немедленно… - пробормотал я, всего лишь повторив это слово вслед за ней и просто слушая, как оно отзывается в моих мыслях. - Нет, - сказал я, - сейчас это не имеет значения. Так от чего же я предположительно должен отказаться? От какого именно разрушения?
- Там!
Словно издалека я ощутил прикосновение ее пальцев к своей руке и увидел ее бледное лицо и глаза, пристально смотрящие на меня, словно пытающиеся привлечь моё внимание. Но в тот момент мне казалось, что нас разделяет огромное расстояние. Мне не давала покоя мысль, что даже вычисления Падмы подтверждали наличие у меня необыкновенных способностей. Что же я еще могу совершить, обладая таким даром?
- Разве ты не понимаешь, это в тебе как ружье, готовое к выстрелу, - отчаянно воскликнула Лиза. - Только ты не должен позволить ему выстрелить. Ты в состоянии изменить себя сам, пока еще есть время. Ты можешь спасти и себя, и Энциклопедию…
Последнее слово прозвучало во мне, словно многократное эхо колокола. Оно прозвенело, как все те бесчисленные голоса, которые я услышал пять лет назад в Точке Перехода Индекс-зала Энциклопедии. А потом неожиданно достигло меня и вонзилось в меня, словно острие копья. Будто сияющий луч, разрезало оно темные стены, точно такие же, как те, среди которых я оказался в тот день в офисе Марка Торре. На мгновение тьма расступилась, и в ослепительном свете мне открылась картина: я под дождем, стоящий ко мне лицом Падма и мертвый человек, лежащий у наших ног.
Но я резко ушел от этого всплеска воображения, нырнул в комфортную тьму, и чувство силы и мощи вернулось ко мне.
- Мне не нужна Энциклопедия! - громко заявил я.
- Нет, нужна! - вскричала Лиза. - Все, кто рожден на Земле, и если Падма прав, то и будущие поколения всех шестнадцати миров нуждаются в ней. И только ты наверняка сможешь сделать так, что они ее получат. Там, ты должен…
- Должен?!
На этот раз я сам отшатнулся от нее. Неожиданно я почувствовал такой же взрыв ярости, какой лишь раз в жизни сумел вызвать во мне Матиас, но теперь ярость смешивалась с ощущением триумфа и могущества.
- Я больше ничего не должен! Не путай меня с прочими земными червями! Быть может, им и нужна ваша Энциклопедия! Но не мне!
Оттолкнув ее, я поспешил вниз по лестнице. Лиза что-то кричала мне вслед. До сих пор не знаю, какими были ее последние слова. Теперь, когда ушел Брайт, не было никакого смысла задерживаться тут.
Когда я вышел на свежий воздух холодной и безлунной ночи Фрайлянда, служащий парковочной стоянки сообщил мне, что старейший Брайт и его спутник уже уехали.
Они могли отправиться в любую точку планеты или вообще вернуться на Гармонию или Ассоциацию. Ну и пусть! Я и сам справлюсь с любыми неприятностями, с которыми Дэйв может столкнуться из-за того, что его пропуск не подписан ни одним из квакерских руководителей.
Я вернулся в космопорт и на первом же челноке отправился на орбиту, а оттуда - на Новую Землю. Но, немного поостыв в пути, я решил, что все же будет лучше еще раз попытаться получить вторую подпись на пропуске Дэйва. В случае, если нам придется расстаться на поле боя, я должен быть уверен, что Дэйву не грозит опасность.
После того как я упустил возможность получить подпись старейшего Брайта, мне ничего не оставалось, как направиться в штаб квакеров в Северном разделе. И поэтому, как только я очутился на орбите Новой Земли, я взял курс на Контревэйл, город в Северном разделе, расположенный в непосредственной близости от боевых порядков наемных войск Квакерских миров.
Все это заняло некоторое время. Только после полуночи я добрался из Контревэйла до полевого штаба сил Северного раздела. Мое удостоверение журналиста позволило мне проникнуть в расположение штаба, где было необычно пусто даже для ночного времени. Но когда я наконец притормозил у нужного здания, я был удивлен, заметив множество аэрокаров, припаркованных на офицерской стоянке.
И снова мой пропуск позволил мне беспрепятственно пройти мимо молчаливого, одетого во все черное охранника в приемную, разделенную надвое огромной перегородкой. Сквозь высокие прозрачные стены позади меня в свете ночных фонарей была видна стоянка. По другую сторону перегородки за столиком сидел только один человек. Им оказался капрал, на вид не старше меня, но уже с загрубелым лицом, на котором навсегда застыли следы угрюмой и безжалостной самодисциплины, характерной для многих из этих людей.
Он встал из-за стола и подошел к перегородке; я тоже приблизился к ней.
- Я журналист из Межзвездной службы новостей, - начал я, - Я ищу…
- Твои бумаги!
Голос его был резок и гнусав. Черные глаза буквально впились в меня. Угрюмое презрение, если не открытая ненависть, подобно искре, передалось от него ко мне, когда он протянул руку за документами, - и подобно льву, разбуженному от сна ревом врага, моя собственная ненависть инстинктивно рванулась к нему, даже не позволив мне хладнокровно оценить ситуацию.
Это был один из тех обитателей Гармонии или Ассоциации, которые избегали любых мирских удовольствий, будь то мягкая постель или полный желудок, к своей жизни относились как к испытанию, прелюдии к будущей жизни, доступной лишь тем, кто хранит настоящую веру, - и считали себя избранниками Господа.
Для этого человека не имело значения, что он всего лишь писарь, маленький чиновник - один среди тысяч ему подобных, а я - один из всего нескольких сотен журналистов, на все шестнадцать населенных миров, и человек образованный. Для него не имело значения, что я как стажер Гильдии могу свободно говорить с правителями планет. Все это ровным счетом ничего не значило, потому что он был одним из избранников Господа, а я вообще не принадлежал к его церкви. И поэтому он смотрел на меня как император на пса, которого он мог пинком в любую минуту отбросить со своего пути.
Я тоже пристально посмотрел на него. Есть возможность противостоять любому психологическому удару, наносимому намеренно. Кто мог знать это лучше меня? Высокомерие - далеко не лучшая человеческая черта. И я знал, как противостоять ей. Лучшее средство справиться с ней - смех. Но теперь, когда я смотрел на этого капрала, я не мог рассмеяться - и по весьма простой причине. Хоть он и был наполовину безумен, узколоб и ограничен, все-таки он скорее хладнокровно позволил бы сжечь себя на костре, чем предать свою веру. В то время как Я не смог бы, наверное, продержать свой палец в пламени спички хотя бы минуту, чтобы отстоять свои убеждения.
Поэтому я не считал себя вправе рассмеяться и таким образом восстановить чувство уважения к себе. И за это я его просто ненавидел.
Я протянул ему свои документы. Он просмотрел их. Затем вернул назад.
- Они в порядке, - произнес он гнусаво. - Что привело тебя сюда?
- Пропуск, - Я достал бумаги Дэйва. - Моему помощнику. Видите ли, мы будем перемещаться туда и сюда по обе стороны боевых порядков и…
- Не нужен никакой пропуск. Твоих документов журналиста достаточно. - Он повернулся, словно собираясь снова усесться за свой столик.
- Но мой помощник, - я старался говорить бесстрастным тоном, - не имеет документов журналиста. Я совсем недавно взял его, и у меня не было времени оформить ему все необходимые бумаги. Я хотел бы получить временный пропуск, подписанный одним из ваших штабных офицеров…
Он вернулся к перегородке.
- Твой помощник не журналист?
- Официально нет. Но…
- Тогда он не имеет права свободно передвигаться в расположении наших войск. И никакого пропуска ему выдано быть не может.
- О, я не знал, - осторожно ответил я. - Я собирался получить его от старейшего Брайта на Фрайлянде несколько часов назад, на приеме, но он уехал прежде, чем я успел обратиться к нему с этой просьбой.
Я замолчал, потому что капрал угрюмо покачал головой.
- Брат Брайт.
И по тому, как он его назвал, я наконец понял, что все мои обращения к нему бессмысленны по весьма простой причине: пост Брайта относился лишь к его нынешней жизни и, таким образом, с точки зрения капрала, был просто игрушкой, мусором, пустым звуком. Но у меня в запасе была еще одна карта, хотя, как я уже понимал, проигрышная. Но я все равно должен был попытаться разыграть и ее.
- Брат Брайт, - продолжал он, - никогда бы не выдал пропуск тому, кто не имеет официального права находиться здесь и может оказаться вражеским шпионом.
- Если вы не возражаете, я бы хотел получить ответ от одного из старших офицеров. Пожалуйста, позовите кого-нибудь, скажем, дежурного офицера, если нет никого другого.
Но он вернулся к своему столику и сел за него.
- Дежурный офицер, - произнес он безапелляционно, возвращаясь к бумагам, над которыми работал ранее, - тоже не может дать тебе никакого другого ответа. Да и не буду я отвлекать его ради того, чтобы он повторил тебе все только что сказанное мною.
Это было жестоким ударом по моим планам, но спорить смысла не имело, поэтому, развернувшись, я покинул здание.
Глава 8
Оказавшись на улице, я остановился на верхней ступеньке, задумавшись, что же делать дальше. Я рассматривал проблему со всех сторон, пытаясь найти решение. Где-то должна существовать лазейка, потайной ход, трещина в стене, позволяющая добраться до того, что мне так нужно. Я снова взглянул на офицерскую стоянку, заполненную аэрокарами.
И вдруг меня осенило. Совершенно неожиданно фрагменты соединились, и передо мной предстала целостная картина. Я мысленно дал себе пинка за то, что не сообразил этого раньше.
Во-первых, странно знакомая внешность адъютанта, который появился, чтобы увести Брайта с приема в честь Донала Грэйма. Во-вторых, незамедлительный уход Брайта. И наконец, необычно пустая площадка у штаба и необычно переполненная стоянка здесь, пустой офис и отказ капрала даже позвать дежурного офицера.
Либо сам Брайт, либо его появление в зоне боевых действий привели в действие какой-то необычный военный план наемников-квакеров. Неожиданный удар, сокрушающий силы кассидан, и быстрое окончание войны сделали бы наемников более привлекательными в свете общего недовольства ими на других мирах из-за их фанатичного поведения.
Отнюдь не все уроженцы Гармонии и Ассоциации вызывали такие чувства, говорили мне. Но, встретившись с тем капралом, я вполне допускал, что нужно совсем немного подобных ему, чтобы вызвать общее предубеждение в отношении солдат в черных мундирах.
Таким образом, я мог поклясться чем угодно, что Брайт сейчас вместе со всеми своими высокопоставленными военачальниками готовит какую-то военную операцию, имеющую целью застать рекрутов с Кассиды врасплох. И с ним наверняка должен был быть адъютант, который вызвал его с приема в честь Донала Грэйма, и, если только моя профессиональная память на этот раз мне не изменила, я догадывался, кто этот адъютант.
Я быстро спустился по ступенькам, подошел к своему аэрокару, залез в него и включил видео. На экране появилось личико хорошенькой молодой блондинки.
Я сообщил ей номер моей машины, которая, конечно же, была взята напрокат.