- И в результате, - продолжил я и на этот раз солгал, хотя они никоим образом не могли этого узнать, - мы считаем неизбежным, что командованию квакерских войск придется вступить в контакт с Голубым фронтом. Убийство вражеских офицеров, без сомнения, является нарушением кодекса наемников и статей Устава цивилизованных методов ведения боевых действий. Но гражданские лица вполне могут сделать то, чего не имеют права делать солдаты.
По-прежнему не было заметно никаких признаков движения позади портьер.
- Представитель службы новостей, - произнес я, - всегда имеет при себе верительные грамоты. Вам известно, как высоко ценится наша объективность. Я хочу задать вам всего лишь несколько вопросов. И ответы будут сохранены в тайне.
Я снова подождал, но ответа по-прежнему не было. Я повернулся и вышел на улицу. И лишь когда я оказался снаружи, на свежем воздухе, я ощутил чувство триумфа, которое постепенно охватило меня.
Они заглотнут наживку. Люди их сорта всегда так поступали. Я направился к своей машине, сел в нее и поехал в штаб экзотских сил.
Майор Джэнол Марат препроводил меня в здание их полевого штаба. Здесь чувствовалась атмосфера целенаправленной и осмысленной деятельности. Все, кто попадался нам навстречу, были хорошо вооружены и отлично обучены - это сразу же бросилось мне в глаза. Об этом я не преминул сказать Джэнолу.
- Наш командующий - дорсаец, к тому же мы превосходим их в численности. - Он улыбнулся мне. - Все это создает весьма оптимистичный настрой. Кроме того, наш командующий получит повышение, если победит. Тогда он займется исключительно штабной работой - и больше не будет принимать участия в боевых действиях.
Я рассмеялся, он - вслед за мной.
- И все-таки я хотел бы получить более подробную информацию для своих репортажей, которые я отошлю в службу новостей, - попросил я.
- Что ж, - он размашисто отдал честь в ответ на приветствие взводного, по виду кассиданина, - я думаю, вы могли бы упомянуть прежде всего то, что наши наниматели-экзоты не позволяют себе прибегать к насилию и поэтому всегда весьма щедры во всем, что касается оплаты войск и снаряжения. И посланник экзотов на Сент-Мари, как вы знаете…
- Я знаю.
- Он здесь уже три года. Он специалист по онтогенетическим вычислениям - если это что-то вам говорит. Все это выше моего понимания. А вот и офис нашего командующего, - показал Джэнол, - Его зовут Кенси Грэйм.
- Грэйм? - Я нахмурился. Хотелось услышать мнение Джэнола о нем. - Знакомое имя.
Мы подошли к зданию офиса.
- Грэйм…
- Вы, наверное, подумали о другом члене той же самой семьи.
Джэнол проглотил наживку.
- О Донале Грэйме. Так он его племянник. А Кенси - дядя Донала. Не столь выдающийся военачальник, как молодой Грэйм, но я уверен, что он вам понравится больше. Кенси совместил в себе положительные качества сразу двух человек.
Он снова посмотрел на меня, хитро прищурясь.
- Это должно означать что-то необычное? - спросил я.
- Совершенно верно, - ответил Джэнол. - У него есть брат-близнец. Как-нибудь еще встретитесь с Яном Грэй-мом, когда будете в Бловене. Там располагается посольство экзотов, это к востоку отсюда. Ян - весьма мрачная личность.
Мы вошли в офис.
- До сих пор я просто не могу привыкнуть, - пояснил я, - мне кажется, что почти все дорсайцы состоят в родстве между собой.
- И я тоже. Думаю, это потому, что их не так уж и много. Дорсай - небольшая планета, и те, кто живет там больше, чем несколько лет…
Джэнол обратился к офицеру, сидевшему за столом:
- Мы можем повидать Старика, Хари? Это журналист из Межзвездной службы новостей.
- Ну конечно. - Офицер посмотрел на пульт перед собой, - У него посланник, но он уже собирается уходить. Можете войти.
Джэнол повел меня между столов. Дверь перед нами распахнулась, и мой взгляд встретился со взглядом странных светло-карих глаз Падмы.
- Сэр, - обратился Джэнол к экзоту, - это…
- Там Олин, я знаю, - мягко произнес посланник. Он улыбнулся мне, и его глаза на мгновение, казалось, ослепили меня. - Очень жаль вашего зятя, Там.
Я похолодел.
- Моего зятя?
- Молодого человека, погибшего около Молона, на Новой Земле.
- А, да, - выдавил я из себя, - Странно, что вы знаете об этом.
- Разве вы забыли - я рассказывал вам однажды об онтогенетике? Она рассматривает, как могут поступить люди в различных ситуациях. А вы уже достаточно долго интересуете нас как объект для изучения.
Он улыбнулся:
- Вот почему я знал, что встречу вас здесь и сейчас. Мы вычислили ваше появление исходя из ситуации на Сент-Мари.
- Вот как? - удивился я, - Это интересно.
- Особенно для вас, - мягко заметил Падма. - Журналисту вроде вас это обязательно должно показаться интересным.
- Точно, - произнес я, - Звучит так, как будто вы знаете больше меня о том, что именно я собираюсь здесь делать.
- Мы сделали вычисления, - мягко пояснил Падма, - Там, приезжайте как-нибудь ко мне в Бловен, и я вам все покажу.
- Обязательно, - заверил я его.
- Я с радостью приму вас, - наклонил голову Падма. Затем повернулся и вышел из комнаты.
- Сюда, пожалуйста, - произнес Джэнол, коснувшись моего локтя. Я очнулся, как после долгого сна, - Командующий здесь.
Я машинально последовал за ним во внутренний офис. Когда мы проходили сквозь дверь, Кенси Грэйм поднялся из-за стола. В первый раз я очутился рядом с этим человеком и смог как следует рассмотреть его открытое улыбчивое лицо с крупными чертами. Он поднялся, чтобы поздороваться со мной, и его рука с длинными сильными пальцами просто поглотила мою.
- Входите, - пригласил он, - Позвольте мне предложить вам выпить. Джэнол, - добавил он, обращаясь к майору, - можете быть свободны. Пойдите-ка подкрепитесь. И скажите там всем, что они свободны.
Джэнол козырнул и вышел. Я сел, а Грэйм повернулся к своему небольшому бару-шкафчику позади стола. И в первый раз за последние три года в присутствии этого необычного человека, расположившегося напротив, моя душа обрела хоть какой-то покой. С таким союзником я не мог проиграть.
Глава 24
- Документы? - спросил Грэйм, как только мы уселись в кресла со стаканчиками, наполненными дорсайским виски, кстати, очень хорошим.
Я передал ему бумаги. Он бегло проглядел их, отобрав письма от Сэйоны, посредника Культиса, адресованные командующему полевыми силами на Сент-Мари. Просмотрев, он также отложил их в сторону. Затем вернул мне мои верительные грамоты.
- Вы сначала посетили Джозефтаун? - спросил он.
Я утвердительно кивнул. Я заметил, как внимательно он взглянул на меня и как лицо его несколько посуровело.
- Вы не любите квакеров, - неожиданно заявил он.
От его слов у меня перехватило дыхание. Я пришел, чтобы заявить ему об этом. Но все произошло слишком неожиданно. Я отвел глаза.
Ответить сразу же я не осмелился. Я просто не мог. Если бы я позволил себе отвечать сразу, не подумав, то пришлось бы либо все объяснить, либо постараться вообще ничего не говорить. Наконец я собрался с мыслями.
- Все отпущенное мне время, - медленно произнес я, - и все мои силы я направлю на изоляцию и в конечном счете изгнание квакеров из общества цивилизованных людей.
Я снова посмотрел на него снизу вверх. Он сидел, облокотившись массивной рукой на стол, и внимательно наблюдал за мной.
- Весьма суровая точка зрения, не так ли?
- Ничуть не суровее, чем их.
- Вы так думаете? - серьезно спросил он. - Я бы так не сказал.
- Я полагал, что вы один из тех, кто сражается с ними.
- Что ж, это верно, - Он слегка улыбнулся, - Но мы солдаты, и они тоже.
- Я не думаю, что они считают так же.
Он едва заметно покачал головой:
- С чего вы это взяли?
- Я знаю их, - ответил я. - Я попал к ним, когда находился между линиями фронта у Молона, на Новой Земле, три года назад. Вы помните ту войну.
Я легонько постучал по своему несгибающемуся колену.
- Меня подстрелили, и я не мог передвигаться. Кассидане, находившиеся рядом со мной, начали отступать. Это были наемники. А противостояли им квакеры, такие же наемники.
Я замолчал, отпил виски. Затем поставил стаканчик на стол. Грэйм сидел, словно ожидая чего-то.
- Среди них был молодой кассиданин, новобранец, - продолжил я. - Я готовил серию репортажей о той кампании: взгляд на войну отдельной личности. И я выбрал его в качестве личности. Это был естественный выбор. Видите ли, - я снова глотнул виски и опустошил стаканчик, - моя сестра - она младше меня - переехала на Кассиду за два года до того по контракту и вышла за него замуж. Это был мой зять.
Грэйм забрал стаканчик из моей руки и снова наполнил его.
- На самом деле он не был военным, - продолжил я, - Он занимался фазовой механикой, но во время очередной аттестации недобрал баллов как раз в то время, когда Кас-сида должна была по контракту предоставить войска Новой Земле.
Я вздохнул.
- Одним словом, в конце концов он оказался на Новой Земле во время той самой кампании, о которой я готовил репортажи. Мне удалось добиться, чтобы его прикрепили ко мне в качестве помощника. Мы оба считали, что так будет лучше для его безопасности.
Я снова глотнул виски.
- Но, - произнес я, - вы знаете, всегда ведь можно найти тему поинтереснее где-нибудь в зоне боевых действий. И однажды мы оказались как раз в таком месте, когда отступали войска Новой Земли. Игла пробила мое колено. Надвигалась бронетехника квакеров, и становилось жарко-вато. Солдаты, находившиеся с нами, отступили в тыл, но Дэйв попытался нести меня, считая, что бронетехника просто поджарит меня прежде, чем они заметят, что я - не военный. Что ж, - я еще раз глубоко вздохнул, - разведподразделение квакеров наткнулось на нас и доставило на какую-то поляну, где уже находилось довольно много пленных. Через некоторое время появился сержант - настоящий фанатик, высокий, изможденный, примерно моего возраста - с приказом подготовиться к новой атаке.
Я остановился и снова отпил, но не почувствовал вкуса виски.
- Это означало, что они не могли оставить людей для охраны пленных. Им пришлось бы отпустить их одних в собственный тыл. Сержант заявил, что этого нельзя допустить.
Грэйм по-прежнему внимательно наблюдал за мной.
- Я не сразу понял. Я не понял даже тогда, когда все остальные солдаты начали возражать ему.
Я поставил стаканчик на стол рядом с собой и уставился на стену офиса, и перед моими глазами снова встала та же картина - так ярко, словно я видел ее в окно.
- Я помню, как сержант неожиданно выпрямился, и я увидел его глаза. "Разве они избранные Господа? - заорал он на солдат. - Они из избранных?"
Я посмотрел на Кенси Грэйма, сидящего напротив меня, и снова встретил его внимательный взгляд. Маленький стаканчик с виски просто тонул в его огромной ладони.
- Вы понимаете? - спросил я его. - Раз пленники не были квакерами, то он просто не считал их за людей. Как будто они существа низшего порядка, и поэтому их можно убить.
Я неожиданно содрогнулся.
- И он сделал это! Я сидел, прислонившись к дереву, в полной безопасности - на мне была униформа корреспондента - и наблюдал, как он их расстреливает. Всех. Я сидел и смотрел на Дэйва, он смотрел на меня, а тут этот сержант взял и застрелил его!
Неожиданно я смолк. Просто раньше я не мог рассказать никому, кто бы понял, насколько беспомощным я был тогда. Но что-то в Грэйме подсказало мне, что он поймет.
- Да, - тихо произнес он мгновение спустя, снова наполнив мой стаканчик, - Все это очень плохо. А этого сержанта отдали под трибунал за нарушение кодекса наемников?
- Да, но слишком поздно.
Он кивнул:
- Но ведь они не все такие.
- Но подобных ему вполне достаточно, и именно поэтому квакеров так не любят.
- К сожалению, это так. Что ж, - он слегка улыбнулся мне, - мы постараемся и не допустим подобных инцидентов в этой кампании.
- Скажите мне кое-что. - Я опустил свой стаканчик. - Подобные инциденты - как вы это назвали - когда-либо с самими квакерами происходили?
Что-то изменилось в атмосфере офиса. Наступила небольшая пауза, прежде чем он ответил.
- Нет, не происходили.
- Почему же? - снова спросил я.
И тут я понял, что слишком форсировал события. Я сидел и разговаривал с ним как с обычным человеком, позабыв, кто он на самом деле. Он был дорсайцем - с одной стороны, таким же человеком, как и я, с другой - всю жизнь его, как и многие поколения его предков, обучали и тренировали, чтобы он отличался от других.
Грэйм не изменил ни тона своего голоса, ни позы, но почему-то мне показалось, что он отодвинулся от меня туда, на холодную каменистую землю, куда я мог попытаться добраться только на свой страх и риск.
Я вспомнил, что говорили о его народе, населявшем эту маленькую, холодную, покрытую горами планету. Утверждали, что, если дорсайцы решили бы отозвать всех своих воинов, служивших на других мирах, и затем бросили вызов этим мирам, даже объединенное могущество всех остальных планет не могло бы противостоять им. Раньше я никогда этому не верил. Правда, я никогда об этом и не задумывался. Но сейчас, сидя здесь и чувствуя, что происходит в комнате, неожиданно я осознал, что это - правда. Я просто физически ощутил это, словно ветер с ледника вдруг подул мне в лицо. И тут он ответил на мой вопрос.
- Потому, - произнес Кенси Грэйм, - что подобные действия запрещены статьей второй кодекса наемников.
Затем он неожиданно улыбнулся, и напряженность исчезла. Я перевел дух.
- Что ж. - Он поставил свой опустевший стаканчик на стол. - Как насчет того, чтобы отобедать с нами в офицерской столовой?
Я принял его предложение, и трапеза оказалась весьма приятной. Мне предлагали остаться у них на ночь, но я чувствовал, как непреодолимо меня тянет назад, туда, в темный угрюмый лагерь Джозефтауна, к моим врагам.
Я вернулся.
Было примерно около одиннадцати вечера; я проехал сквозь ворота и припарковался как раз в тот момент, когда из штаба Джэймтона кто-то вышел. Плац освещался всего лишь несколькими лампами на стенах, и их свет тонул в мокром асфальте. Я не сразу разглядел, что это Джэймтон.
Он прошел бы мимо, но я двинулся ему навстречу. Ему ничего не оставалось, как остановиться.
- Мистер Олин, - спокойно произнес он. В темноте я не видел выражения его лица.
- У меня есть один вопрос, который мне хотелось бы задать. - Я улыбнулся.
- Уже достаточно поздно для интервью.
- О, это не займет много времени, - Я тщетно вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть его лицо, - Я побывал в лагере экзотов. Их командующий - дорсаец. Я думаю, вы это знаете?
- Да.
- Мы побеседовали с ним. У меня возник один вопрос, и я подумал, что должен задать его вам, командующий. Вы когда-либо приказывали своим людям расстреливать пленных?
Странная, короткая тишина воцарилась между нами. Затем он ответил.
- Убийство или издевательство над военнопленными, - произнес он спокойно, - запрещены статьей второй кодекса наемников.
- Но вы-то здесь не наемники? Вы - армейские подразделения, в данное время служащие своей собственной Истинной церкви и своим старейшинам.
- Мистер Олин. - Тон его голоса оставался таким же спокойным, - Господь поставил меня своим слугой и полководцем. И я ни в чем не подведу Его.
Он кивнул, повернулся и, обогнув меня, пошел дальше.
В одиночестве я вернулся в свои апартаменты, разделся и лег на жесткую и узкую постель, которую мне предоставили.
Я лежал, готовясь ко сну и мысленно планируя предстоящий день. Встреча с Падмой неожиданно выбила меня из колеи. Странно, но почему-то я почти позабыл, что его вычисления относительно человеческих поступков могли относиться и непосредственно ко мне. Следует побольше узнать об этой науке - онтогенетике. Если будет необходимо, то от самого Падмы. Но начать надо с обычных, общедоступных источников.
Я подумал, что никому и в голову не могла бы прийти мысль о том, что один-единственный человек вроде меня может уничтожить культуру, включающую в себя население двух планет. Никому, за исключением, пожалуй, Падмы. Наверняка его вычисления касались того, что миры Гармонии и Ассоциации находились перед выбором, означавшим жизнь или смерть для их образа жизни.
Ибо сейчас меж звезд дул новый ветер.
Четыреста лет назад мы все были людьми Земли - Старой Земли, материнской планеты, которая, кстати, была моей родиной. Мы были единым народом.
Затем, переселяясь на новые миры, человеческая раса "раскололась", если использовать термин экзотов. И в дальнейшем этот процесс продолжался, пока не сформировались отдельные человеческие типы: воин с Дорсая, философ-экзот, ученый с Ньютона, Кассиды или Венеры и так далее.
Изоляция привела к появлению весьма специфических типов культур. Затем рост общения между Молодыми мирами, теперь уже окрепшими, и технический прогресс снова подтолкнули специализацию. И торговля между мирами стала обменом учеными умами. Дорсайских генералов меняли на психиатров-экзотов. Журналистов вроде меня, со Старой Земли, - на создателей космических кораблей с Кассиды. И так продолжалось всю последнюю сотню лет.
Но теперь миры сближались. И развернулась борьба на каждом из миров, с тем чтобы совместить преимущества от слияния и старый привычный уклад жизни.
Был необходим компромисс, но яростная, непреклонная религия квакеров не допускала компромиссов. И вот уже общественное мнение на многих мирах начало восставать против Гармонии и Ассоциации. Стоит дискредитировать их, раздавить в этой кампании - и они не смогут больше продавать своих солдат. Они потеряют торговый баланс, столь необходимый им для найма специалистов с других миров. И тогда некому будет поддерживать жизнеспособность двух бедных естественными ресурсами миров. И они умрут.
Как умер молодой Дэйв. Медленно. Во тьме.
И с этими мыслями на меня снова нахлынули воспоминания.
Был полдень, когда нас захватили в плен. Когда появился сержант с приказом охранникам убираться, солнце уже почти село.
Я вспомнил, как после их ухода подполз к телам на поляне. Дэйв был еще жив, но я не мог остановить кровотечение.
Потом мне сказали, что и это бы не помогло. Но тогда я пытался. В конце концов я сдался, и к этому моменту стало совсем темно. Я держал его на руках, не зная, что он умер, пока его тело не начало коченеть. И именно тогда я начал превращаться в то, во что мой дядя всегда старался меня превратить. Я почувствовал, что умер внутри. Дэйв и моя сестра были моей семьей, единственным, что я хотел сохранить.
А теперь я лежал в постели в лагере квакеров, и воспоминания не давали мне уснуть. Спустя некоторое время я услышал, как солдаты строятся для полуночной службы на плацу.