– Ну, у нас это не принято. Мое лицо прекрасно известно властям. И если я попаду в их руки, чего исключать, все же, нельзя, то до суда, скорее всего, не доживу. Это у них тоже принято. Только, в данном случае, мне интересно, чтобы такое же отношение было и к тебе. Это означает, что ты не сможешь появиться ни в одном из более или менее цивильных миров. Думающие машины... Компьютеры, то есть, раскроют, кто ты есть на самом деле в течение секунды. Как бы ты не маскировался.
– Но ради чего все это? Столько хлопот... Право, кэп, не стоило...
– Чтобы раз и навсегда отбить у тебя желание к побегу в пределах этого мира. А то, что из этого сектора пространства ты не можешь вернуться в свой верхний мир, ты уже, наверное, понял...
– Так вы, все-таки, знаете, откуда я...
– О, я знаю куда больше, чем ты можешь себе представить, поверь мне...
Кэп тихо засмеялся, будто представив себе, насколько много он знает, и какой он, Никита, неосведомленный в этих вопросах. Никите ничего не оставалось, кроме как недоуменно пожать плечами:
– Непонятно, к чему столько суеты вокруг моей персоны...
– Ха-ха, твоя персона и вправду никому не интересна, – усмехнувшись, заверил кэп Хантер. – Просто ты нужен моей собственной персоне. Лично я бы на твоем месте очень обрадовался данному обстоятельству. Ведь не будь ты мне нужен, тобой занимался бы исключительно Доктор. Причем, длились бы эти занятия весьма недолго...
– Вы все очень доступно объясняете, – сказал Никита.
– Да, я умею убеждать людей, – кивнул кэп Хантер.
Пока продолжался этот разговор, над головой успела возникнуть громада Отеля. Раздались позывные, вроде тех, что звучат в аэропортах, и приятный женский голос проинформировал:
– Стыковка произведена.
Кэп, видимо, не счел необходимым продолжать разговор. Вместе с Лизой, они проследовали мимо Никиты в сторону выхода из корабля. Никите показалось, что, проходя мимо, Лиза мельком взглянула на него. Скорее всего, именно так – показалось...
В рубке, словно в закрывающемся на ночь планетарии, погасло звездное небо, осталась только тьма и ослепительно яркий прямоугольник выхода. Куда и вытолкнули Никиту заботливые охранники.
Стас чувствовал себя так, будто на голову ему упала бетонная плита, свалила с ног и придавила своим неподъемным весом. Причина этому была вполне весомая.
Его уволили из Конторы.
А точнее – даже не уволили, а просто временно отстранили от дел. Так, во всяком случае, заявил тот невзрачный человек из контрразведки. Но это отстранение было равнозначно увольнению. Слишком важным и секретным было то дело, которым он занимался. Теперь за ним наверняка круглосуточно следят. И нельзя исключать варианта, что, когда этим хмурым ребятам с гипертрофированной манией преследования надоест возиться с его персоной, его попросту уберут. Засунут под колеса поезда метро или просо выкинут из окна.
Он недоумевал – что же стало причиной? Неужели – просто нарушение запрета на внеслужебное общение и этот ночной визит к Батхеду? Или им что-то известно про Алекса? А, может, Алекс – это вообще их человек? Провокатор?
Нет, ну это уже слишком! Так можно до чего угодно расфантазироваться...
Впрочем, с Алексом тоже вряд ли удастся поговорить в ближайшем времени. Утром его гость прямо в коридоре наткнулся на вернувшегося от Батхеда Стаса, суетливо поблагодарил за беседу и ночлег, попрощался и убежал. Он обещал, конечно, вернуться. Как тот Карлсон из мультфильма. Но теперь веры в это было мало.
Мысли в голове спутались. Трудно было отделить реальность от содержания странных горячечных бесед последних суток. Что в них правда, что выдумка? Куда бежать, за что хвататься?...
Стас ехал в шумном вагоне метро, и машинально выискивал в толпе возможных соглядатаев. Кандидатур, признаться, было, хоть отбавляй. Полно, все-таки, забавных типов в столичном метро.
Вот, к примеру, этот дед. Стас очень даже представлял себе, что в молодости тот хладнокровно, с чувством честно исполняемого долга, расстреливал из именного "ТТ" "врагов народа". А, может, напротив – дед как раз и пострадал от репрессий, и оттого у него такое хмурое выражение лица. Или взять этого гражданина средних лет с пухлым портфельчиком, что делает вид, будто спит, надвинув на нос потертую "жириновку". Стас тереть не мог людей, носящих такие нелепые головные уборы. У него они немедленно ассоциировались с немецкими бюргерами времен "пивного путча". Хотя он вполне мог быть и тонким интеллигентом с широким кругозором и человеколюбивыми взглядами. А стукачом, как раз, могла оказаться эта милая улыбающаяся пожилая женщина.
В общем, маразм определенно приближался к апогею, и от подобных мыслей следовало избавляться.
Но избавиться от опасного безумия не удавалось. Тем более что, уже поднимаясь на эскалаторе, Стас действительно заметил человека, который настойчиво шел по его следам в некотором отдалении. Вид этого человека внушал одновременно беспокойство и недоумение. Вначале Стас не мог понять – почему. Но вскоре осознал: нелепее "топтуна" придумать было сложно. Потому что одет тот был в длинный и грязный черный плащ с поднятым воротником, шляпу времен американской Великой депрессии и темные очки. Вдобавок преследователь постоянно озирался и окидывал взглядом окружающее пространство через полуспущенные очки – видимо, они порядком мешали ему ориентироваться в пространстве.
"Что за клоун?" – подумал Стас и попытался оторваться от предполагаемого преследователя.
Но человек следовал за ним, как приклеенный. И, наконец, на троллейбусной остановке Стас решил прекратить эту нервотрепку и расставить точки над "и". Он внезапно повернулся и сходу направился на встречу с преследователем. Тот и не подумал каким-либо образом от этой встречи уклоняться. Более того – прибавил шагу, и через пару секунд они налетели друг на друга, неловко повалившись на асфальт, как в какой-нибудь Чаплинской комедии.
– Что происходит?! – зашипел Стас, схватив человека за рукав. – Чтовам от меня нужно?!
Тот в ответ виновато заулыбался и чересчур наигранно запричитал:
– Ой, простите, я такой неуклюжий! Извините! Я не специально, честное слово. Давайте я вас отряхну!
Стас медленно свирепел. Он готов был врезать этому клоуну прямо по его идиотской физиономии. Пусть уж "органы" потом открыто заявляют ему свои претензии. А так – никаких нервов не напасешься!
Но "клоун" вдруг прекратил бессвязное бормотание и тихо спросил:
– Вы – Стас?
– А то вы не знаете, – зло ответил Стас.
Но незнакомец его не слушал. Он быстро вскочил на ноги и схватил Стаса за руку, будто собираясь помочь тому подняться. Стас хотел было вырваться из этих неприятных цепких лап, но почувствовал в своей руке какой-то предмет. Скорее всего – плотно сложенную бумажку...
– Это от Алекса, – пробормотал "шпион".
Он быстро отряхнулся, старомодно приподнял шляпу и торопливо удалился. Чувствуя себя полнейшим дураком, Стас незаметно сунул бумажку в карман и продолжил свой путь.
Все происшедшее как нельзя более гармонично укладывалось в общую картину происходящего идиотизма. Поэтому Стас решил больше ничему не удивляться, а продолжать жить в данном ему свыше бредовом мире, как преспокойно живут в окружении собственных фантазий шизофреники.
Придя домой, Стас не стал сразу читать записку. Он направился в зал, где в течение сорока минут восстанавливал душевное равновесие путем выполнения расслабляющих упражнений йоги. Йога выручала его уже давно, с тех пор, как ему все чаще стали попадаться неразрешимые проблемы и невыполнимые задания. Нельзя сказать, что он был уж чересчур увлеченным последователем древнего комплекса, но занятия все-таки, приносили свои плоды: он до сих пор не сошел с ума.
Когда Стас почувствовал восстановление некоторого равновесия в измученном сознании, он направился в ванную, и смыл с себя остатки накопившейся паранойи. После чего включил телевизор и с легкой иронией посмотрел очередной новостной выпуск. Все-таки, многие события, происходящие в одном-единственном мире, на одной-единственной планете заурядной звездной системы могли с некоторых пор казаться несколько надуманными.
После просмотра новостей, не выключая телевизора, Стас отправился на кухню и, насвистывая что-то невразумительное, сварил себе кофе и закурил. И только после этого он медленно и спокойно, будто какой-нибудь детектив на середине сюжета, развернул бумажку и углубился в чтение.
Впрочем, особо углубляться было некуда. Содержание записки в основном сводилось к некоему не очень длинному списку имен, написанному в столбик. Слева от этого столбика была длинная вертикальная стрелка. И указывала она вниз.
Верхнее имя было обведено в жирный овал. Такой же овал был в самом низу. Только имени там не было. Там красовались три восклицательных знака. Нарисованных с такой силой, что в точку последнего через прорванную дырку, очевидно, провалилась ручка...
Стас не раздумывал слишком долго. Он все понял сразу.
Ему указывали путь.
Никита пребывал в недоумении. После короткого, но мрачно эффективного рейда "Катрин-2" его предоставили самому себе. Пираты высадили его из джипа прямо посреди парка развлечений. Его первый щуплый конвоир защелкнул на запястье Никиты легкий пластиковый браслет и пояснил:
– Это связь и маяк. Мы знаем, где ты находишься. По вызову кэпа ты должен немедленно явиться, куда будет велено. Жить будешь во-он в той гостинице, видишь? Выбирай любой номер и селись. Еду найдешь там же – рядом супермаркет. А сейчас иди. Гуляй, пока живой...
И пираты умчались на своем джипе, одарив Никиту напоследок равнодушными взглядами.
От этой иллюзии свободы Никита почувствовал себя еще более неуютно, чем под дулом пиратской митральезы. Взялся свободной рукой за браслет на запястье. Тот был невесом и почти не мешал. Но, видимо, был достаточно крепок, чтобы не предпринимать наивных попыток снять его самостоятельно.
Хотя и безо всякого браслета было ясно: имеющий на него какие-то виды кэп Хантер, вовсе не боится побега своего пленника. Для подобного спокойствия, очевидно, имелись все основания.
"Но это мы еще посмотрим, – бодро подумал Никита, – ныряльщика так просто не возьмешь..."
Ничуть не веря собственному наигранному оптимизму, Никита, тем не менее, решил, что унывать нет никакого практического смысла. Он относительно свободен, и свободу эту надо использовать по максимуму. Во-первых, необходимо подкрепить ослабленные стрессами силы. Ведь он так и не ел с тех пор, как поужинал с Лизой в кафе на межзвездной станции той, первой планеты...
Едва Никита вспомнил про Лизу, как настроение его испортилось. В голову лезли неприятные картинки поцелуев его "супруги" с этим мрачным негодяем, а особенно удручало то явное удовольствие и готовность, которые откровенно демонстрировала Лиза.
В случае тяжкого уныния, грозящего эффективной работе, следовало разозлиться. Так их учили на тренингах. Это не составило особого труда – стоило только вспомнить о контролирующем браслете на руке и той "подставе", что осуществил против него коварный пират. Совершенно злой и готовый мстить и сражаться за собственную свободу, Никита ворвался в супермаркет.
Видимо, обыкновение захаживать сюда возникло у пиратов достаточно давно, так как полки выглядели довольно пустыми. Никита так и не нашел консервов и быстрозавариваемой лапши, на что очень надеялся. Видимо, их успели уже сгрести захватчики. Зато Никита обнаружил, что здесь осталось достаточно много всякого рода круп и макарон. Выбрав пару пачек симпатичного вида "завитушек" и обнаружив полку с кетчупами, Никита направился в хозяйственный отдел.
Здесь он быстро нашел кастрюлю, взял набор пластмассовых тарелок, вилок и ложек. С радостным возгласом он отыскал на нижней полке спиртовку с набором горючих таблеток. Уже направляясь в сторону выхода, он наткнулся на не вполне уместный на этом космическом объекте стенд с туристско-охотничьим инвентарем. Глаза его загорелись: он увидел шикарный выбор охотничьих ножей самого зверского вида. Один, широкий и страшный, с зазубринами и массивной ухватистой рукояткой, он немедленно засунул за пояс прямо в ножнах. Подумав, другой нож, поменьше, он примотал найденным тут же скотчем к ноге. Усмехнулся, подумав, насколько приятно будет отрывать этот скотч от волосатой ноги и посочувствовал женщинам с их арсеналом для депиляции.
Еще он взял моток хозяйственной веревки и складной топор. Чувствуя себя одновременно более защищенным и еще куда более глупым, он направился к выходу. У кассы следовало взять пару пакетов для "купленного". И это стоило некоторых усилий, так как за кассовым аппаратом, глядя на него пустыми глазницами, сидела высохшая мумия с пулевым отверстием в черепе.
– Извините, – пробормотал Никита, когда тянулся перед несчастным кассиром за пакетом. Кресло кассира скрипнуло и повернулось. И Никита покинул магазин под устремленным на него мертвым взглядом, с легкой дрожью ощущая себя настоящим мародером.
Найдя номер подходящий в гостинице, Никита разжег спиртовку и немедленно наварил себе макарон. Благо, вода в кранах, как ни странно, место имела. Он ел, а мысли уже крутились вокруг горячечных задумок о побеге и уходе в "подполье". Конечно, один он долго не продержится. Более того – не сможет даже разработать более или менее стоящий план.
Но кто сказал, что он – один?
...Никита приближался к трибунам. На огромном, прострелянном в нескольких местах плакате, красовались выпрыгивающие из лазурной воды дельфины и радостные детские лица в сверкающих брызгах. Никита старался не думать о том, что стало со всеми посетителями Отеля в момент захвата его этими негодяями. И еще он старался не забивать себе голову вопросами о том, как оказалась здесь эта древняя деревянная громада корабля...
Никита помнил, что за ним следят. А значит, в курсе, что он приблизился к резиденции Кэпа Хантера. Если это действительно его резиденции, а не обыкновенная парковая декорация, призванная придать пирату подобающий антураж...
Никита подошел к борту бассейна и присел рядом, на теплую плитку, опустив руку в воду. Зеленоватая, не очень прозрачная вода, была, тем не менее, довольно прохладной и приятно ласкала кожу. Яркий свет под гигантским голубым куполом, накрывающим парк, достоверно имитировал солнечный. Никита почувствовал трудно преодолеваемую сонливость, вызванную, очевидно, плотным обедом...
В руку ткнулось что-то упругое и скользкое. Никита мигом проснулся: от неожиданности он чуть не кувырнулся в воду. Прямо перед ним, на уровне лица в радостной улыбке из воды поднялась огромная зубастая пасть. Никита с перепугу не сразу и сообразил, что это – дельфин.
– Тьфу, ты, е-мое! – испуганно пробормотал он. – Тут, что, еще кто-то живет?!
Дельфин издал стрекочущий звук, завалился на бок и поплыл вдоль борта, маша боковым плавником и оставляя за собой сверкающий расходящийся след. Выглядел дельфин довольно бодро. Очевидно, кто-то продолжал его подкармливать, несмотря на постигший парк катаклизм.
Никита прошел вдоль борта и обнаружил рядом с никелированной лестницей, ведущей вглубь воды, небрежно брошенный мокрый гидрокостюм и несколько каких-то маленьких прозрачных кубиков на нем.
– Нормально, – сказал Никита, не придя, однако ни к какому конкретному выводу по поводу своих находок.
Цель у него здесь была другая.
Поскольку его до сих пор не одернули, не остановили, отправив подальше от "Катрин", можно было продолжать выполнение спонтанно задуманного и довольно дерзкого плана. Никита прошел вдоль борта корабля там, где его корпус покоился на плитке бассейна, и принялся подыматься по ступенькам трибуны. Его ожидания оправдались: там, где палуба была довольно близка к разбитой корпусом трибуне, с носа свисало несколько потемневших от воды и времени веревок.
Никита ловко забрался на ют и, не обнаружив охраны, прокрался к ближайшему люку, ведущему вниз. На орудийной палубе было сумрачно и безлюдно. С трудом восстановив в памяти уже пройденный однажды маршрут, он нашел трап, ведущий в зловонные недра парусника. На случай, если его вдруг схватят, есть железная отговорка: никто не запрещал ему посещать то или иное место на Отеле...
Он постоял недолго у основания трапа, вновь привыкая ко мраку. Из сумрачного небытия проявились силуэты множества людей, неподвижно смотрящих на него.
Никите стало не по себе. Уж больно странные были эти взгляды. Он пересилил себя, оставил трап и подошел к ближайшей группе пленников. К его удивлению, те вовсе не были связаны. При отсутствии какой бы то ни было охраны со стороны бандитов, это выглядело, как минимум, самонадеянно. В одном из пленников Никита узнал своего бывшего соседа по рейсовику – того, что был похож на баскетболиста.
– Здравствуйте, – тихо произнес Никита. – Как вы?
Никита согласился бы, если б ему сказали, что вопрос он задал дурацкий. Тем не менее, даже на этот вопрос можно было хоть как-то отреагировать. Чего и не подумал сделать "баскетболист". Так же, как и кто-либо еще из сидящих на шпангоутах людей. Они продолжали молча и не мигая смотреть на него, отчего вдоль позвоночника пробежали холодные мурашки.
– Эй, вы чего? – чуть громче сказал Никита. – Я могу помочь вам освободиться...
Никакой реакции. Только из глубины трюма послышался знакомый смех.
Никита оставил свои попытки растрясти неразговорчивых пассажиров, и направился в сторону места своего недавнего заточения. Под ногами все так же хлюпала отвратительная жижа, и на Никиту наваливалось неприятное ощущение боязни замкнутого пространства. Наконец, он добрался до дощатых каморок с массивными дверями, и припал к двери по соседству со своей бывшей "камерой".
– Эй, Копатель, как вы? – спросил Никита.
– Ты не ищешь разнообразия своих вопросах, – хмыкнули за дверью. – Зачем ты вернулся? Соскучился по приличному обществу?
– Есть немного, – признался Никита. – А что это с нашими пассажирами? Почему он молчат? Им запретили говорить?
– Если бы. Просто они давно уже не пассажиры. И даже не люди. Они – жмых.
– Что?!
– Отработанный материал, то, что осталось от человеков после сублимации... А что такое человек с отжатой из него душой? Жмых...
– Ничего не понимаю, – пробормотал Никита. – Но они же, вроде, живые. Дышат. Сидят ровно. Смотрели, вот, на меня...
– Ну, считай, что это роботы. Со стертой программой. Готов поклясться, что в их сознании бесполезно искать пусть даже самые затрапезные Вселенные...
– Душа – это и есть внутренняя Вселенная?
– Видимо, это как-то связано. Не знаю. Пока мне доводилось довольствоваться слухами и данными мозговой разведки. А данных этих немного...
– Но... Но зачем извлекают этот... экстракт? У людей вынимают душу?
– Ох, не знаю. Душа – слишком тонкая материя. Даже для интеллектуальной разведки. Но я подозреваю, что души пиратам не нужны. К тому же их техника слишком грубо обращается с душами, чтобы извлечь их хм... неповрежденными... Им нужно другое. Энергия человеческих вселенных...
– Энергия? Ну, да... Звезды, галактики... И... Что же они с ней делают, с этой энергией?
– Тебя не удивило, как почти средневековый пират вольготно чувствует себя в мире высоких технологий? Как он легко адаптировался и как ловко справляется со своими, куда более умными врагами?
– Конечно, удивляет. Только о том и думаю.