- Хорошо сказано, - согласился Арам, - но ошибочно. Я - натуральный благодетель. Для нового производства нужны люди, я готов взять вместе с семьей. Они мне автобиографию, резюме, если есть научные работы - указать. Квалификация и вообще все. Сижу и отбираю подходящих. Пусть даже деньги платят меньше, чем любому русскому выпускнику университета, он может зацепиться и работать по специальности. Все лучше, чем Игорева делает. Или Русовс Ванштейном. У них на заводах за копейки если не сотни, так тысячи гастарбайтеров трудится. Не китайцев же звать - им работу сложнее сохи долго объяснять придется. Да и не только там трудятся. Даже на военные заводы берут массово. Понятно, не туда, где секретно, но где умелые руки нужны. У нас хоть устраивают по специальности и не стоят над душой с угрозами выкинуть назад. Сколько бы немчура ни нудила про еврейское засилье в экономике, пока еще не все они адвокаты с банкирами. Масса хороших квалифицированных рабочих, толпа инженеров, и очень много с высшим образованием. Уж не дураки - это точно.
- Это становится интересным, - сознался я. - Такое впечатление, что ты меня выследил и затянул на разговор.
- Выследил - это ерунда. Случайно совпало. А не догадаться, кто ты есть, сложно. Я тоже газеты читаю. Не часто столько шума бывает. Так что, гражданин Темиров, я подозреваю, хоть пару строчек, но в учебнике ты себе обеспечил. Где-то в районе энциклопедической статьи о военном кризисе конца двадцать девятого года. Маленькая такая сноска, но навечно. У тебя ж наверняка и связи гам остались, и вполне можешь написать, как они живут в Австрии, Германии, да и в остальных ублюдочных государствах. Впрочем, теперь уже два осталось, а скоро и эти объединятся. Тоже тебе спасибо. Пока на Востоке разбирались между собой Русь с Англией, они под шумок многого достигли.
- Ну и что я могу? Сам должен понимать - это государственная политика, и зарежет цензура непременно мои статьи на подобную дурно пахнущую тему. Нам ссориться с Веной нельзя, а Берлин уже набрал немалый вес. Самый интерес, кто кого проглотит и как быстро это случится. А что там они у себя в стране вытворяют, все дружно не видят. А - И все-таки внимательно посмотри, - настойчиво повторил он. - Тебя хоть выслушают. Этим теперь хоть есть куда уезжать, и Аллах с ними. Если я кому могу лично помочь, я это обязательно сделаю, но не собираюсь страдать из-за них вообще. Ни уговаривать ехать на Русь или в Иудею, ни объяснять, что это выглядит точно так же, как при Окаянном, и кончится массовыми погромами. Уже игрушки детские продают с оригинальным названием "Евреи - вон отсюда"! Кубик бросают и двигают фишки. Игроку надо отправить шестерых евреев из города и доставить их на сборный пункт, откуда они отправятся в Иудею. Сделать это не так-то просто - у кого-то из игровых евреев не все в порядке с документами, кто-то совсем не хочет уезжать, он любит свою Родину. Так это детей воспитывают, а взрослые уже как взбесились.
Только я еще раз говорю: плевать. У каждого своя жизнь, и он решает за себя, где ему жить и сколько терпеть, но вот закрывать глаза на реваншистские лозунги и милитаризацию, на второе Объединение нельзя. Венгрия и так у них в кармане. Сначала они грохнут соседей вроде Румынии с Сербским королевством - и займутся Францией. Италия вообще не соперник. И не дай нам Аллах, если потом, в союзе с Англией, посмотрят на нас. Вот сейчас проблем со снарядами на той стороне не будет - гарантирую. Я достаточно хорошо знаком с химической промышленностью Германии - она уже давно обогнала и Австрию, и нас по многим показателям. Если их промышленный потенциал сложить, большой пипец нам настанет. В одиночку не потянем. Любыми средствами мешать, пока не поздно.
- Заговор, - грустно сказал я. - Без сомнения, заговор. Плутократы и капиталисты лезут в политику и подстрекают эту самую четвертую власть поддержать их. Лучше бы они задумались о бдительном оке Управления Политической Безопасности. Не мешает вам Диктатор строить заводы и получать разумную прибыль - радуйтесь и пойте хвалу. Профсоюзы он уже поставил под контроль. Доиграетесь до создания Комитета по экономике.
- Я сказал - ты услышал. А дальше сам смотри. На то и акула пера, чтобы прислушивались. Став один раз героем, - он подмигнул, - уже теряешь интерес жить простой жизнью. Или опустишься и сопьешься, или надо брать еще один, более высокий барьер.
А то я сам не понимаю. Потому меня и потянуло на писательство. Хочется выскочить из рамок. Второго такого удачного случая прославиться не будет.
- Хорошая для тебя тема, - нажал Арам, - и будет возможность посмотреть на все это сумасшествие реально. Натурально люди сдвигаются на простейших лозунгах. "Удар в спину", "Засилье инородцев", "Несправедливые условия Парижского договора", "Унижение национального достоинства". Несколько лет назад вполне нормально общался, а теперь как будто штампами разговаривают и не воспринимают никаких доводов. Все кругом виноваты, а они единственные хорошие. Мы себя зря утешаем, что отношения прекрасные. Подавай им назад исконные земли, и достаточно открыто уже и про Восточную Пруссию говорят. Мы там уже скоро двести лет сидим, но все равно оккупанты и подозрительны до безобразия. Уж на арийцев никак не тянем. А, - он махнул обреченно рукой, - заканчиваем. Лучше выпьем за Русь!
- Поддерживаю!
- Слушай, - сказал Арам смущенно, поставив пустой стакан на столик, - давно спросить хотел: а правда, у всех гвардейцев татуировка звезды? И как тогда с иноверцами?
- Не у всех, - расстегивая рубашку, обрадовал я его, - только у самых глупых. Молод был и не задумывался "на кой мне это, когда война кончится". Да кто тогда думал о будущем? День прошел - и прекрасно. Это ж для того, чтобы опознали. - Я ткнул пальцем в надпись ниже звезды. Там были хорошо различимые имя и звание. Еще младший лейтенант. Как присвоили, так и расстарался. Лепить дополнительно, как другие, после каждого повышения или награждения, я потом уже не стал. У некоторых вся грудь была разноцветная, куда там китайцам или японцам. Я годы спустя специально ходил смотреть, как накалывают рисунки в Маньчжурии и Шанхае. У них всякие животные, а у нас очень функционально. Лучше любого личного дела. Первоначально эта мода еще с солдатских корпусов пошла, - объяснил я, - чтобы знали, по какому обряду хоронить. В гвардию брали все больше саклавитов, иноверцев было совсем мало, но они тоже старались. У кого крест татуирован, у кого звезда шестиконечная. Один, помню, вообще себе наколол колесо. Он из буддистов был - калмык или бурят. - Я подумал. - Не помню. Азиат, короче, типичный. Кадровых еще в первый год выбили, а мы уже свои традиции создавали. Когда бои - не до ерунды, а вот пока сидишь в окопе и более-менее тихо, чего только в голову не приходит. Это ж не обязательно и вовсе не закон. Так, местный обряд вхождения в ряды равным. Даже градация была, кому можно, а кому нет. Новобранцам нельзя - сначала положено из мяса в ветерана превратиться. Наш имам очень с этим боролся, но не помогало. А у вас что, местных заскоков не было? Только не надо, ради Аллаха, про вшей и борьбу с ними или бега! Ненавижу эти разговоры. Каждый раз автоматически начинаешь потом чесаться и проверять, не подцепил ли опять. Ужас. Что-нибудь веселое расскажи…
1628 г.
Ульрих опять заорал привычное:
- Дафай! - и самолично начал помогать разворачивать пушку.
Сейчас было не до субординации. Не успеют приготовиться, всем будет полный капут. Ворота в Кремль закрывать поздно, да и возможности такой не было. Стрельцы разбежались, не желая связываться с возбужденной толпой, а вооруженные чем попало люди, среди которых мелькали и хорошо одетые, заполнили всю площадь и нескончаемым потоком, толкая друг друга, начали вливаться внутрь крепости.
С топотом пробежала и встала позади его людей единственная рота мушкетеров, под командованием совсем молоденького парня. Куликов Олехно был единственный его хороший знакомый из местных, свободно объясняющийся по-немецки. Оно и неудивительно, если знать, что его родители происходили из Ливонии и стали мусульманами уже после рождения сына.
Жизнь на Руси была достаточно приятна и даже неплоха, если бы не эти сложности. Немногочисленная голландская и немецкая общины занимались все больше торговлей, и, хотя хорошо его принимали, все-таки он был чужак, над которым втихомолку смеялись за излишнее старание на службе. Были и другие офицеры, нанятые Каганом, но они не слишком старались выполнять свои обязанности. После того как первый полк, созданный по европейскому образцу, специально угробили замечательные русские полководцы, очень опасающиеся, что их отодвинут от власти, бросив его против польской армии в одиночку и отведя поместную конницу, иностранцы прекрасно поняли намек и не слишком старались. Платят жалованье исправно - и то хорошо. А проблемы русских пусть они решают сами.
Ульрих так не мог. Не потому что сильно добросовестен, а просто из самосохранения. Его солдаты должны уметь стрелять и драться, а иначе при первом же столкновении с противником лично ему гарантирована гибель. Если не порубят поляки, так потом Каган повесит. У него это было запросто. После войны многих укоротили на голову, и не всегда за вину. Бывало, и по кляузе. Вот и старался - не столько для окружающих, сколько для себя. Заставлял бесконечно тренироваться, пока его парни не начали выполнять любую команду не хуже шведских или французских ветеранов. Даже награждал из собственных невеликих средств особо отличившихся.
Солдат должен знать, как обращаться с оружием, и не бояться противника. Вернее, единственный, кого он просто обязан бояться, но и уважать, - это его прямой начальник. Эту истину Ульрих усвоил очень хорошо, с пятнадцати лет воюя в самых разных армиях и постигая воинскую мудрость на практике. В свободное время солдат имеет право пить и гулять, но только после разрешения. А уж струсивших стрельцов Ульрих обязательно бы расстрелял. Поступая на службу, ты знаешь, на что идешь, и никто не обещает тебя кормить медовыми пряниками. Твое дело - идти куда прикажут и делать что сказано, а не задумываться о высоких материях и возможности получить ранение. Вот когда кончится срок контракта или не заплатят оговоренное и в срок, тогда можно с чистой совестью уйти или наплевать на не выполняющего свои обязательства хозяина. А Аллаху подчиненный молится или Христу, да еще на каком языке, совершенно без разницы. Есть два варианта - правильное поведение и неподчинение. Второй вариант уничтожается на корню.
Так что единственной родственной душой ему здесь был Олехно. С ним он учил русский язык, для лучшего понимания и воспитания солдат, и с ним же изучал местную жизнь. С одной стороны, интересно - уж очень отличалась от привычной, а с другой - надо и соображать, что вокруг происходит, чтобы не влипнуть в дерьмо по незнанию.
Три года службы промелькнули практически незаметно, даже войны не случилось. Как с прошлого раза поперли русских из Прибалтики, так они все раны зализывали и между собой отношения выясняли. Великий Каган Всеслав Бич христиан благополучно скончался, а тринадцатилетний его сын Багатур пока правил при помощи советников. И не сказать чтобы особенно счастливо. Власть его постоянно висела на волоске, и сейчас в очередной раз недовольство прорвалось. Воинские люди либо сидели по домам, либо сами же бунтовщиков подстрекали. На самом деле просто поменяют один клан бояр на другой у трона - для страны разницы нет. А вот ему - да. Нанимал его на службу Строев, и после его смерти вполне могут быть изрядные проблемы.
Бородатые рожи он уже давно научился различать. Это только кажется, что русские все на одно лицо. Поживешь меж них - быстро начнешь понимать, кто по происхождению славянин, кто татарин, а кто вообще дикий азиат. То есть они все страшно дикие и про многие интересные вещи даже не подозревают, но встречались неоднократно Ульриху и вовсе не глупые. Нередко люди, с которыми его знакомил Куликов, были неплохо образованы даже по европейским меркам и прекрасно понимали, что Русь зашла в тупик и, если ничего не делать, соседи очень скоро начнут отхватывать от страны лакомые куски. Только это были молодые и ничего не решающие люди. А вот сейчас перла на него Русь исконная. Не просто глупые мужики, распаленные прельстительными речами и водкой: в толпе мелькали руководители. Совсем не бедно одетые. Не иначе как из ростовских подсылы. Кому больше всех хочется на теплое место, вертеть Каганом?
- Пали! - крикнул Ульрих, поднося фитиль к своему орудию. Артиллерист он хороший, патент капитана не за красивые глаза имел. Получил опыт как при штурме крепостей, так и при их защите, а в последнее время еще и пытался внедрить шведские порядки, когда в строю присутствуют легкие пушки. Не какой-нибудь неумеха, как большинство так называемых русских пушкарей. Но сейчас особого искусства и не требовалось. С такого расстояния промахнуться было невозможно.
Все три пушки рявкнули, окутавшись пороховым дымом, и выплюнули картечь в приближающуюся толпу. Первые ряды получили полной мерой, но нередко и более дальние словили свою порцию. Над Кремлем повис дикий вой боли и ужаса. Сотни убитых и раненых устилали землю, испуганные люди рвались назад к воротам, а навстречу им продолжала входить еще ничего не понявшая толпа с площади.
- Заряжай, - скомандовал Ульрих и оглянулся на товарища. Теперь мушкетеры должны были прикрыть его орудия, пока они опять не будут готовы к бою. Если мятежники опомнятся, их малочисленный отряд сомнут и просто задавят количеством.
Олехно понял и скомандовал под барабанный бой. Подобная ситуация, хоть и в применении к нормальному сражению двух армий, была многократно обсуждена и даже проиграна на тренировках. Первый ряд мушкетеров выстрелил, потом второй. Задние ряды торопливо передавали уже заряженные мушкеты вновь. В страшной пробке, где топтали друг друга люди, стали падать новые убитые. Тяжелая пуля из мушкета нередко пробивает не только одного, но и попадает в следующего человека, нанося страшные раны.
В панике толпа вырвалась наконец наружу и стала разбегаться. Даже второго залпа орудий не понадобилось.
- И с чего было столько страха? - обращаясь к Куликову, спросил Ульрих. - Все поразбежались, как тараканы. Это ж быдло, не военные. - Уж ругаться он научился очень быстро. Здесь без этого и не поймут, что гневаешься. - Тьфу. - Он смачно плюнул и резко поднял голову. Слишком уж тяжелым был взгляд, и он невольно поежился.
На высоком крыльце, с которого объявляли указы, стояли малолетний Каган Багатур и его ближний боярин и смотрели на него. Взгляд Строева был пристален и колюч. Потом он медленно повернулся всем телом, будто шея была неподвижна, рассматривая залитое кровью и заваленное трупами пространство, и еле заметно кивнул. Толпа шла требовать его головы, да и всего его клана, и результат боярину не мог не понравиться.
Ульрих с надеждой подумал про награду. Неплохо бы серебра отвалил - не слишком жирно жилось военным в мирное время, но про изрядную прижимистость боярина весь Владимир прекрасно знал. От этого дождешься, как же! Чем больше есть у богача, тем меньше он склонен раздавать. А у этого было немало.
- Надо перегородить вход, - отводя глаза от правителей Руси, сказал Ульрих своему заместителю. Парень был из местных, с дико звучащим на слух именем Ашкаус и не менее странной фамилией Юртов, но сообразительный и сержанта получил по Ульрихову представлению. Ему можно было смело доверять все, кроме денег. Тут он физически не мог удержаться, чтобы не украсть, и даже битье не помогало. Зато замечательно умел добывать любые сведения. Надо тебе узнать подноготную нового командира или понравившейся девки - никаких проблем. Только пошли - и все выяснит и подробно обскажет. Прекрасно соображал, где хорошо кормят и даже иногда денежка звякает, и надеялся за спиной Ульриха неплохо прожить и в дальнейшем. Все лучше пушкарем, чем в стрельцы. И уважения больше, и жалованье.
- Телеги найди и поставь, а мы пушки к воротам подкатим, будет прикрытие. Не верю, что опять осмелятся, но надо быть готовым ко всему. И это… сгони слуг, пусть уберут покойников. А попутно своих приставь проверить.
Они понимающе улыбнулись друг другу. Много на этих покойниках добра не найдешь, но что есть - военная добыча. Потом поделят, да и солдат наградят за службу. Будет ли еще благодарность от начальства - неизвестно, а даже старый армяк можно загнать за медную копейку. Он этим, понятное дело, заниматься не собирается, но на то у него в роте и Юртов имеется.
Здесь, на Руси, первейшее дело - иметь при себе человека для подобных дел. Всегда важно знать, кому дать на лапу, а кому и в морду без особых раздумий, а где и украсть или продать. Дуэли не то что не приняты, просто, поссорившись с одним, нередко можно восстановить против себя целый семейный клан. Вот и приходится вертеться. Особенно когда дело касается не только тебя, но и роты. Ульрих для себя постановил, что она как раз и является его кланом. Он защищает своих солдат в различных переделках, а они обязаны его поддерживать в любой ситуации.
Семья живет по тому же принципу. Старейший командует, остальные подчиняются. К порке нерадивых он нечасто обращался. Бывалоча, побьет саморучно, как командиру положено, до крови, но без калечества. Солдаты это дело прекрасно понимали - им было с чем сравнивать. В соседней роте командир - садист самый настоящий, а как теперь выяснилось, еще и трус. Так и не вывел своих людей в самый опасный момент из казармы. Плевать, что тоже немец, - встретить его без свидетелей и сделать отбивную просто необходимо. Завтра он в бою струсит - так лучше уж не иметь такого в соратниках вовсе.
Судя по сегодняшнему поведению солдат, его воспитание принесло плоды. А за кого им еще держаться, если они обязаны десять лет отслужить и лишь потом могут дом заводить? Только за командира - родные деревни остались хрен знает где. В войска нового строя набирали отовсюду, а не как стрельцов из поколения в поколение в одном городе. Если офицер про своих ребят не забывает и следит за питанием и честным распределением добычи, они его не подведут.