2
Выходя из здания РУВД, я подумал: или Кружаков не считает нужным доводить информацию о сделанной кошмарной находке до широких слоёв населения, или тот, кто первым (после меня, разумеется) её нашёл, не соизволил известить милицию… Первый вариант казался сомнительным. Даже если бы менты ещё затемно убрали со скульптуры насаженную на штырь голову Синягина, наверняка утром в школьном саду работали бы эксперты-криминалисты.
Однако я, появившись там чуть свет, никого не обнаружил. И ничего. Потёки крови с шеи алебастровой пионерки были кем-то аккуратно смыты. Залитая кровью трава - там, где рухнула подстреленная мною тварь, - вырвана с корнем. Исчезли даже стреляные гильзы от моего карабина, сколько ни искал - не нашёл ни одной. Равно как и гильз от "парабеллума" Синягина - если допустить, что ночью стрелял именно он.
Но всё-таки полностью следы не уничтожили.
Во-первых, осталась цепочка небольших кровавых пятен, не замеченная мною в темноте. Широкой дугой огибала школу, становилась всё менее заметной и пропадала. Кровотечение у существа прекратилось на удивление быстро. Факт сей наводил на нехорошие подозрения, но сам по себе ничего не доказывал - бывает такое и с человеком, и с животными: вокруг обильно кровоточащей, но неопасной для жизни раны мышцы напрягаются, пережимают сосуды…
Во-вторых, осталась дыра в ограде, проломленная второй тварью. Давно не крашенные бруски, составлявшие данную фортецию, снаружи выглядели подгнившими, но сердцевина дерева оказалась достаточно прочной. Версия о людях, вырядившихся в звериные шкуры, тут же приказала долго жить. Никакой человек на этакий лихой таран не способен. Ну разве что борец-сумотори в пару центнеров весом, умудрившийся разогнаться до скорости спринтера-чемпиона.
В-третьих, на расщеплённом дереве ограды осталась прядка шерсти крайне интересной масти - волосы длинные, бурые, но на концах почти белые, словно поседевшие…
Всё. Улик набралось достаточно. В обязанности резидента не входит самолично выслеживать и уничтожать клыкастую нечисть, объявившуюся на его территории, - на то существуют полевые агенты. Задача резидента Хантера - вовремя протрубить тревогу. Что я и сделал - вернувшись с места происшествия, быстро отослал Шмелю рапорт с приоритетом "три стрелы".
Боюсь, стиль и логика послания получились несколько сумбурными, выбирать выражения было некогда - очередной спутник связи выходил из зоны приёма…
Оставалось подождать, пока сработает отлаженный механизм тревоги первой степени: в Лесогорск срочно, по воздуху, перебросят пару полевых агентов с переданными им во временное подчинение ребятами из личного звена Шмеля.
Ожидать их прибытия сложа руки я не собирался. Вызванная подмога должна получить как можно больше информации о противнике.
Мне предстояло локализовать местонахождение тварей - на сей счёт уже сложилась достаточно очевидная версия.
Предстояло выяснить как можно больше про два убийства - резидента Вербицкого и его приятеля Синягина.
Наконец, надо было осторожно нащупать ниточку, ведущую к засевшей в филиале крысе. О ней в своём сообщении я не упомянул ни словом. Пусть чувствует себя в безопасности… Утаить рапорт, помеченный значком высшего приоритета, нет власти ни у кого. Даже у Шмеля.
Я прекрасно понимал, что, как только здесь появятся полевые агенты, первую скрипку в расследовании начнут играть они. И старался успеть сделать как можно больше до их приезда.
Но визит к старлею Кружакову не очень-то обогатил меня новой информацией. Зато на горизонте появилось третье убийство. Нет, не совершённое агентом Хантером неумышленно, в ходе вынужденной самообороны.
Всё дело в том, что Ваську-Колыму в основание черепа вчера я не бил. И головой при падении ни о что твёрдое он не ударялся.
Убил Колыму кто-то другой - вполне обдуманно и целенаправленно.
Или в райбольнице, или в следственном изоляторе.
3
Сказав дяде Грише, что незамедлительно отправлюсь к нотариусу, я не соврал. Но утверждение в правах наследника заботило меня в последнюю очередь. Причина была в ином - резиденту Хантеру вконец опостылело ходить пешком по широко раскинувшемуся Лесогорску.
Решить проблему помогла случайность. Когда я возвращался из утреннего похода к школе, к тёткиному дому подкатил "уазик" - изрядно потрёпанный жизнью, но на вид вполне способный самостоятельно передвигаться. Из машины выскочил парень лет тридцати, бодро взвалил на плечо здоровенную коробку и потащил в дом.
Но меня заинтересовал не этот персонаж весьма редкой для Лесогорска возрастной категории, а лист бумаги, изнутри прикреплённый к лобовому стеклу "уазика". На нём крупными неровными буквами было выведено: "Продаётся". Чуть ниже цифра: 3000. И провокационный вопрос-предложение: "Поторгуемся?"
Валюта, в коей надлежало исчислять запрашиваемую сумму, не указывалась. В долларах получалось дороговато, в рублях - баснословно дёшево. Заинтригованный, я подождал парня.
Выяснилось: Валерию - так звали моего нового знакомого - повезло несказанно. Его дядя, работавший на "Норильском никеле", помог устроиться туда же и племяннику. И тот сейчас готовится к переезду, срочно распродаёт ненужное барахло.
- Ну и зачем мне в Норильске эта таратайка? - риторически спросил Валера. - Знаешь, какая у меня там будет зарплата? Не поверишь.
И он назвал цифру. Я поверил-таки, но с трудом. Да-а, плавить никель куда выгоднее, чем служить резидентом Конторы…
Торг не затянулся. Договорились встретиться через пару часов у нотариуса и оформить генеральную доверенность. В финале разговора я с трудом отбился от попытки всучить мне по столь же бросовой цене холодильник.
4
Став автовладельцем, я первым делом окрестил своё приобретение Росинантом - люблю литературную классику.
Вторым делом не удержался - проверил ходовые качества рысака. От души газанул по длинной и пустынной улице Баймеджона. И тут же едва не угодил в аварию… Вообще-то странно. Давно замечено, что в маленьких городках культура вождения куда выше, чем в больших городах. У нас в Екатеринбурге бедняги пешеходы едва успевают выскакивать из-под колёс выполняющего правый поворот транспорта. А в таких вот Лесогорсках водители законопослушно давят на тормоз, стоит пешеходу сделать шаг с поребрика. Тем более странной выглядела манера езды водителей двух джипов с тонированными стёклами: не притормаживая, они вылетели на хорошей скорости с второстепенной дороги и в считанных сантиметрах разминулись с Росинантом. Да и модели машин - "Гранд-Чероки" и "Мицубиси-Паджеро" - казались совершенно не характерными для Лесогорска, на улицах которого преобладали древние "москвичи" да "жигуленки". Джипы, пусть и не самые навороченные, выглядели здесь чужыми и чуждыми, как летающие тарелки галактических пришельцев. На таком транспорте и с такой манерой езды по родному Екатеринбургу раскатывают "уралмашевские" и прочие коротко стриженные личности, мнящие, что круче их нет никого на свете. Неужели и в Лесогорске обитают братки? Так ведь не развернуться им тут по-настоящему… Какой бизнес в Лесогорске можно всерьёз доить? Единственное функционирующее предприятие - камнедобывающий карьер, едва сводящий концы с концами? Или какую-нибудь тётю Варю, разгородившую пополам свою выходящую на улицу Баймеджона избу и устроившую кафе? Зашёл я в такое "коммерческое заведение" - приготовленные на домашней плите пирожки и блинчики оказались на диво вкусными. И на диво дешёвыми. Долю братков в цены хозяйка явно не закладывала. Пожалуй, кто-то из здешних уроженцев вернулся показать друзьям детства, каким сильно крутым стал он в Красноярске или Томске…
Пусть их, решил резидент Хантер, у них свои игры, у меня свои. И вновь крупно ошибся.
5
Очередной спутник связи порадовал двумя сообщениями. Первое, за подписью Шмеля, оказалось лаконичным. Начальник сообщил мне канал связи для экстренных случаев. Канал прямого выхода на руководство СВБ. Проще говоря, безпеки.
И ни малейшего пояснения. Какие могут приключиться с резидентом Хантером "экстренные случаи", не позволяющие ему обратиться к собственному начальству? Случай такой возможен один-единственный: начальник оказался изменником. Вроде всё стыкуется с версией об окопавшейся в филиале крысе, но…
Но начальник-то надо мной один - сам Шмель! Из подчинения Шамана, курирующего оперативный состав, меня вывели после перехода на резидентскую работу…
Заинтригованный, я посмотрел на время отправки сообщения. В Лесогорске было ещё раннее утро, в Екатеринбурге - глубокая ночь. Ожидаемый Шмелём "случай" показался начальнику до того "экстренным", что он поднялся ни свет ни заря. Либо вообще не ложился.
А вот в наличии в Лесогорске неведомых тварей, растерзавших Синягина и напавших на меня у школы, ничего необычного начальство не усмотрело. Ибо запрошенная подмога отправилась не авиатранспортом, как я рассчитывал, но обычным порядком - по железной дороге. Об этом извещало второе послание - и предписывало встретить и проинформировать прибывающую группу…
Любопытно, что вторая депеша, отправленная спустя четыре часа после первой - тоже на бланке начальника филиала - оказалась подписана псевдонимом Сапсан. Значит, суб-командор Альберт Иванович не укатил обратно в столицу, в чём я был уверен. Остался в Екатеринбурге и, удивительное дело, помогает Шмелю руководить заштатными резидентурами третьего ранга. Или…
Или не помогает. Вернее сказать, Шмель ничем уже не руководит. Крысой оказался всё-таки он, но крысятничал в интересах не внешнего противника, а родимой нашей безпеки. Нет. Не срастается. Незачем при таком раскладе Шмелю пытаться устранить меня, да ещё руками двух местных уголовников (после поспешной ликвидации Васьки-Колымы последние мои сомнения в случайности встречи с ним развеялись).
Похоже, и в этом покойный Синягин прав. Не одна крыса в филиале. Угораздило же меня угодить на службу в этакий крысятник… Кто-то, рангом поменьше чем Шмель, активно работает отнюдь не на безпеку - на посторонних, имеющих свои интересы в Лесогорске.
Пожалуй, стоит последовать ещё одному совету дедули - попробовать связаться с кем-то из Конторы, минуя официальные служебные каналы. А прямой выход на начальника безпеки оставлю для самой уж пиковой ситуации. Негоже мушкетёру короля просить о помощи гвардейцев кардинала…
Но с кем связаться? У нас не больно-то приветствуют личные контакты между сотрудниками. Списком домашних и сотовых телефонов коллег я не располагал. Вернее, в списке этом было лишь две строчки. Два человека.
Первый - Генка Мартынов. Агент Мартин. Одноклассник, друг детства… Именно он - осторожно, постепенно, намёками - рассказал мне шесть лет назад о существовании глубоко законспирированной организации, занимающейся удивительными делами. Удивительными, страшными и кровавыми… Именно с его подачи я оказался на нынешней своей службе.
Казалось бы, идеальное решение - немедленно созвониться с Генкой. Он сможет подключить к делу Шамана и весь оперативный отдел. Но пуганая ворона, как известно, шарахается от любого куста. А я после всех лесогорских приключений весьма напоминал упомянутую птицу. И решил не раскрывать лишний раз клюв с заветным кусочком сыра. Потому что кроме начальства лишь агент Мартин знал в подробностях, как и когда я прибуду в Лесогорск…
Если же Генка ни в чём не замешан, то наверняка за ним присматривают: к кому ещё может обратиться потерявший доверие к начальникам Хантер?
Второй человек - доктор Скалли. С ним у меня как-то незаметно сложились самые дружеские отношения… Пожалуй, этот вариант куда интересней. Спецы из Трёх Китов традиционно держатся в стороне от междусобойных разборок Конторы. И наши интриганы не принимают их в расчёт при составлении своих хитроумных планов подковёрных битв.
Однако, если Скалли передаст мою информацию высшему руководству Трёх Китов, оттуда угодить она может в такие начальственные выси, о существовании которых мне и знать-то не полагалось (но я знал - исключительно понаслышке). В Капитул или в канцелярию самого обер-инквизитора - личности легендарной, в существовании которой многие младшие агенты сомневались…
Наверху узнают о дурнопахнущих событиях в Уральско-Сибирском филиале. И соответствующим образом отреагируют.
План показался мне хорош, и я немедленно приступил к его исполнению. Мне и в страшном сне не могло привидеться, что и в Капитуле, и в канцелярии обер-инквизитора в тот момент тоже имели место события. Да такие, что высокое руководство едва ли оперативно отреагировало бы даже на сообщение о том, что начальником нашего филиала работает натуральный некровампир, пьющий по ночам кровь подчинённых. Работает - и пусть работает, не до него, после разберёмся…
Но я, понятно, ничего не знал о текущих сложностях высшей политики.
Глава 5
СЛОЖНОСТИ ВЫСШЕЙ ПОЛИТИКИ
1
Просмотреть сообщения с мест - из зарубежных резидентур и семи территориальных филиалов - обер-инквизитор смог лишь под утро, после ночи, заполненной напряжённой работой. Да и то просмотреть вполглаза, параллельно разговаривая по телефону.
- Стась, я полчаса назад побеседовал с господином Игнащенко, - вопреки обычной своей манере неторопливо и значимо ронять слова Юзеф говорил быстро, три последних дня и три бессонные ночи действовать ему приходилось в режиме жесточайшего цейтнота.
Одновременно карандаш обер-инквизитора пометил не то размашистым крестом, не то буквой "X" сообщение про семилетнюю девочку их Белгорода, предположительно обладающую способностями к суггестии на дальнем, до нескольких километров, расстоянии. Отложить. После разберёмся, не до неё, начальник филиала и сам не маленький, знает, что делать в таких случаях…
- Сомнений никаких, - продолжал Юзеф, - этот финансовый господин - креатура. Чужая креатура, высшего уровня.
Тем временем карандаш пометил крестом тревожный сигнал из Южного филиала - о нецелевом использовании средств, предназначенных на оперативные расходы. Отложить.
- Работа филигранная, - делился обер-ииквизитор впечатлениями о господине Игнащенко. - Стереть гипнограмму мне не удалось, по крайней мере при телефонном общении. А на личную встречу Игнащенко ни в какую не согласен. Похоже, это часть гипнограммы - исключить контакты с посторонними до дня "Д".
За время этой тирады значком "отложить" украсился подробный отчёт Оперативного управления о масштабной превентивной операции против граждан, пытавшихся возродить в России орден розенкрейцерского толка "Эмеш редививус". В другое время Юзеф прочитал бы отчёт внимательнейшим образом, от корки до корки. Ибо сам руководил в далёком 1928 году первым разгромом ордена. В те времена люди из "Эмеша" занимались вещами сугубо практическими (в отличие, к примеру, от розенкрейцеров-манихеистов) - ставили лабораторные опыты по передаче мыслей на расстояние, чёрной инвольтации и другим проблемам боевой магии…
Донос на полевого агента Лесника, проявившего невиданное самоуправство за время своего недолгого - пятидневного - руководства Северо-Западным филиалом, обер-инквизитор отправил в бумагорезку, даже не тратя времени на карандашные пометки.
И завершил телефонный разговор:
- В общем, работай по варианту-три… Да, я в курсе, какая у него охрана… Нет, полевых агентов не будет. Задействуй резерв ликвидаторов…
Неожиданно рявкнул:
- Я не страдаю склерозом!!! И помню, сколько людей забрал из твоего подчинения! Всё, выполняй задачу! Срок - сутки! О результатах доложить немедленно!
В ближайшие сутки межбанковская финансовая группа лишится своего главы, ошибочно уверенного, что именно он задумал и спланировал грандиозную акцию: невиданно обвалить курс доллара и вызвать кризис почище приснопамятного дефолта…
Трубка шмякнулась на телефонный аппарат. Карандаш в правой руке продолжал привычно порхать над бумагами - крест, крест, крест… Впрочем, и левая рука недолго оставалась без дела - потянулась к клавише селектора, на котором уже несколько минут терпеливо мигал светодиод, извещая, что в приёмной сидит посетитель - один из немногих людей, удостоенных общения с Юзефом в эти тревожные дни.
- Лесник? - полуутвердительно спросил обер-инквизитор.
- Так точно. Только… - начал было референт. Юзеф перебил:
- Пусть зайдёт.
Карандаш повис над очередной бумагой, намереваясь украсить её очередным крестом.
- Извините, Юзеф Доминикович, но он… уснул. Будить?
- Подожди… Сейчас выйду.
Он ещё раз бегло просмотрел документ - и отложил карандаш. Взял другой, красный. Подчеркнул пару ключевых фраз и не стал отправлять бумагу в кучу других, не требующих срочного решения. Тяжело поднялся и пошагал в приёмную.
2
Лесник спал, сидя в кресле для посетителей.
Референт искоса с любопытством наблюдал за Юзефом, ожидая, что сейчас раздастся громовой рык обер-инквизитора и проштрафившийся агент вскочит как ошпаренный.
Время шло - минута, другая, третья… Юзеф молча смотрел на подчинённого. Наконец протянул руку, легонько коснулся плеча. Глаза Лесника открылись мгновенно.
- Извини, - сказал обер-инквизитор, несказанно удивив референта. - Сам знаю, что ты и твои люди на пределе, но… Пойдём, доложишь. И получишь новое задание.
На слова "новое задание" Лесник никак не отреагировал. Ему было уже всё равно. Поплёлся за начальником, от души надеясь, что исполнять задание придётся хотя бы в паре часов езды отсюда. Вернее, в паре часов тревожного сна…