- Не совсем, - кисло отозвался отшельник. - Он оставил Орден и открыл собственное дело - занялся мойкой окон где-то в Лимингтон-Спа. Так что нам, разумеется, нужна замена. Это хорошее место, - добавил отшельник, поскольку Боамунд продемонстрировал ему такой взгляд, который впору было разбивать молоточком и класть в джин с тоником. - Статус класса С, лошадь за счет компании, право на открытие пенсионного счета.
- Кстати, это напомнило мне… - начал было Боамунд, но отшельник, нахмурясь, продолжал:
- А также, - сказал он, - действительное обнаружение Грааля незамедлительно дает тебе право на место на Авалоне, отпущение грехов и персональную легенду. Если бы я был энергичным, честолюбивым молодым рыцарем, желающим занять свое место в жизни, я бы ухватился за этот шанс не раздумывая.
Боамунд посмотрел на него.
- К тому же, - прибавил отшельник, - если ты не согласишься, я снова погружу тебя в сон до тех пор, пока ты не станешь более сговорчивым. Согласен?
- Согласен, - сказал Боамунд.
- Великолепно, - сказал отшельник. - Ноготь!
Откидная дверца для карликов в двери гостиной приподнялась, и в отверстии появился Ноготь. Его руки были по локти в масле, в руке он сжимал гаечный ключ.
- Что? - спросил он.
Отшельник нахмурился.
- Ты опять валяешь дурака со своим мотоциклом? - сказал он.
Ноготь посмотрел бегающим взглядом поверх скамеечки для ног.
- А почему бы и нет? - спросил он.
Отшельник посмотрел на него с отчаянием.
- Вот это я и хотел бы знать, - сказал он. - Если проклятая штуковина не хочет работать, давай я наложу на нее заклятие, и тогда, возможно, у нас на полотенцах не будет такого количества масляных пятен.
Карлик нахмурился.
- Оставь мой мотоцикл в покое, - пробурчал он. - Я карлик, чинить разные вещи у нас в крови.
- Однако замена прокладок в кранах у вас не в крови, - ехидно отвечал отшельник. - Я промок до нитки в прошлый раз, когда ты…
- Прокладки - это водопровод, - огрызнулся карлик. - Если хочешь, чтобы починили водопровод, вызови водопроводчика. Ну да все равно, чем могу быть полезен?
Отшельник устало вздохнул, уничтожая взглядом масляные следы на ковре.
- Сэру Боамунду потребуется новая кольчуга, - сказал он, - а также щит и меч, и что там еще. Пошарь в чулане под лестницей, посмотри, что у нас есть.
- Другое дело, - сказал карлик. - Вот это разговор! - И, поклонившись, он поспешил прочь из комнаты.
- На самом деле он хороший парень, - сказал отшельник. - Хотелось бы, правда, чтобы он перестал надевать на кота седло и кататься на нем по всему дому. Ему это не нравится, как ты понимаешь. - Отшельник поднялся с места, потряс Боамунду руку и хлопнул его по плечу. - Ну, как бы там ни было, удачи тебе; как только найдешь Грааль - проявляйся, расскажешь мне, как все было.
Боамунд кивнул. Это было вполне в духе рыцарства: в одну минуту ты сидишь под деревом, жуешь травинку и не думаешь ни о чем в особенности, а в следующую ты уже в середине запутанной цепи приключений, которые могут закончиться твоей женитьбой на старшей дочери короля, но с таким же успехом могут закончиться и тем, что тебя ссадят с седла и ты сломаешь себе шею. Будучи рыцарем, учишься плыть по течению событий. По крайней мере в этом отношении профессия рыцаря напоминает профессию бродячего торговца.
- Что ж, тогда счастливо, - сказал Боамунд. - Я все же оставлю тебе астролябию - вдруг у тебя найдется минутка взглянуть на нее.
- Да, конечно, - сказал отшельник. Он постепенно исчезал в лужице голубого света, уплывая в сердце знаменитой Стеклянной Горы. Пара стоптанных шлепанцев внезапно затрещали, объятые пламенем, и вот уже от отшельника не осталось ничего, кроме пустого кресла. Боамунд повернулся, чтобы уйти.
- Ах да, я забыл упомянуть, - прошептал еле слышный голос. - Что бы ты ни предпринял, ни в коем случае не приближайся к…
- Прошу прощения? - переспросил Боамунд. Он подождал минуты три, но все, что он услышал, было позвякивание колокольчиков фургончика с мороженым где-то вдалеке.
- А это что такое? - спросил Боамунд озадаченно.
Ноготь вздохнул. Он уже понял, что Боамунд окажется тяжелым случаем, и собирал всю свою решимость, чтобы соблюсти терпение. К несчастью, терпение не входило в список Трех Добродетелей Карликов.
- Это молния, - ответил Ноготь.
- Я знаю, как выглядит молния, - заметил Боамунд. - Она совсем не такая.
- Да нет, это, конечно, не молния, - устало сказал карлик, - просто называется так же. Смотри, ты ее тянешь…
- Как?
- Вот так.
- Ой!
Ноготь вздохнул.
- Это как бы вместо гульфика, - объяснил он. - Ты потом привыкнешь.
Боамунд потер ущемленное место и пробормотал что-то в том смысле, что он считает это чертовски глупым способом обращаться с вещами. Ноготь лучезарно улыбнулся и протянул ему шлем.
- А это что? - спросил Боамунд. Ногтю уже начинал надоедать этот вопрос.
- Это шлем, - ответил он.
Боамунд воззрился на него.
- Послушай, - сказал он, - конечно, я здесь, считай, новичок, но не пытайся дурачить меня. Шлем тяжелый и блестящий, и сделан из хорошей стали. А это сделано из этой ерунды… как, ты там говорил, это называется?
- Пластик, - ответил Ноготь, - а точнее, стекловолокно. Это мотоциклетный шлем. Они совсем не такие, как те, с которыми ты имел дело.
- Но…
Ноготь решил проявить твердость - иначе они никогда никуда не доберутся.
- Слушай, - сказал он, - в твои времена ведь существовали турнирные шлемы, и боевые шлемы, и парадные шлемы, и все они были разные, верно? Так вот, этот шлем предназначен для того, чтобы ездить на мотоцикле. И поэтому он не похож на те.
Боамунд начал хмуриться. Он уже дважды начинал хмуриться: один раз, когда Ноготь вручил ему мотоциклетную куртку и Боамунд попытался указать ему, что только крестьяне и лучники носят кожаные доспехи; и потом, когда узнал, что ему предстоит ехать сзади. Он начал было объяснять, что правит конем всегда рыцарь, а сзади едет карлик, но Ногтю удалось отвлечь его внимание, уронив ему на ногу ящик с инструментами. Он предчувствовал, что вскоре предстоят еще большие проблемы.
- А вот твой меч, - сказал он, - и твой щит. Подержи-ка, я только…
- Эй, - сказал Боамунд, - а почему они в холщовом мешке? Это недостойно - ездить с упакованным мечом.
Ноготь решил, что не стоит прямо сейчас пытаться объяснить Боамунду, почему с его стороны будет неблагоразумно открыто носить свой меч. Такие термины, как "арест" и "оружие, запрещенное к ношению" вряд ли входили в его словарь. Поэтому вместо этого он указал, что задача Боамунда предполагает путешествие инкогнито, чтобы по дороге не пришлось биться в куче утомительных поединков. Как ни странно, Боамунд проглотил это объяснение даже не пикнув.
- Хорошо, - сказал он. - А лошадь?
- Это не лошадь, - ответил Ноготь осторожно. - Не совсем. Пойдем, покажу.
Он повел его в глубь гаража. Там, под мойкой, стоял его драгоценный "Триумф Бонневиль", единственная вещь во всем мире, которую он действительно и не скрывая любил.
- Что это? - спросил Боамунд.
Ноготь ответил, крепко стиснув кулаки:
- Это мотоцикл. Это все равно что… - он закрыл глаза, обшаривая свой ум, вытаскивая ящик за ящиком и вываливая их содержимое на пол. - Это все равно что волшебный конь, которого не нужно ковать, - это было лучшее, что он смог придумать.
- Он летает? - спросил Боамунд.
- Нет, - сказал Ноготь в замешательстве. - Он ездит по земле. Под гору, когда ветер в спину, он без проблем делает сто пятнадцать.
- Сто пятнадцать чего?
- Миль.
- О! - Боамунд нахмурился. - А потом что? - спросил он.
- В каком смысле?
- После того, как ты проехал сто пятнадцать миль, - объяснил Боамунд. - Ты берешь другого, или…
- Да нет же, - сказал Ноготь, щуря глаза и борясь с искушением впиться Боамунду зубами в коленную чашечку. - Сто пятнадцать миль в час.
- Постой-ка, - сказал Боамунд. - Мне казалось, ты говорил, что он не летает.
- Не летает.
Но Боамунд не выглядел убежденным.
- Все волшебные кони, о которых я слышал, могли летать, - сказал он. - Вот, например, Альтамонт, крылатая кобыла сэра Греви де Бохуна. Она делала триста сорок две, или даже… сто шесть на четыре и сорок три…
- Ну хорошо, - сказал Ноготь, - но…
- У моего дяди была волшебная лошадь, - продолжал Боамунд, - он как-то добрался из Каэрлеона в Тинтагел за час семь минут. На такую лошадь действительно можно положиться, как он частенько мне говорил.
- Э-э…
- И сбруя у нее была что надо, - продолжал Боамунд в забытьи. - Амортизирующие стремена, поводья с энергетическим приводом, мартингал с гидравлическим увлажнением три-в-одном, подпруги акульей кожи - по индивидуальному заказу, с трехпозиционными авторегулирующимися пряжками…
Ноготь, тяжело ступая, подошел к мотоциклу и отвинтил крышку топливного бачка.
- Нам пора, - сказал он, - мы не можем торчать здесь весь день.
Боамунд пожал плечами.
- Пора так пора, - сказал он. - Где мне сесть?
- Позади меня, - ответил Ноготь. - Давай, забирайся. Мешок не забыл?
Боамунд кивнул и надел шлем. Бормоча что-то себе под нос, Ноготь включил подачу топлива, откинул ножной стартер, встал на него и подпрыгнул.
Незачем и говорить, что проклятая машина не завелась.
Боамунд постучал его по плечу.
- Что ты делаешь? - спросил он.
- Пытаюсь заставить его двигаться, - ответил Ноготь.
- Ты думаешь, что вытащив из него эту штуковину и прыгая на ней, ты заставишь его двигаться? - поразился Боамунд. - Да что ты! Скорее уж он начнет брыкаться, а то, глядишь, и укусит тебя!
Можно, конечно, попытаться объяснить, подумал Ноготь, но зачем утруждаться? Он снова поставил пятку на стартер, приподнялся на сиденье и подпрыгнул. Как это часто случается, стартер выскользнул у него из-под ноги и больно ударил по голени. Ноготь выругался.
- Я же тебе говорил, - сказал Боамунд. - Почему ты не хочешь просто сказать волшебное слово?
- На него не действуют волшебные слова, тупой ты идиот!
Боамунд шумно вздохнул и произнес нечто маловразумительное. Мотор мгновенно завелся, взревел и перешел на мягкое, сонное урчание. Не было и признака обычного дребезжания плохо пригнанных клапанов. Ноготь сел, слушая с открытым ртом. Даже эксцентрики звучали как надо!
- Давай наконец поедем, - сказал Боамунд. - У нас уйдет по меньшей мере час, если все, что эта штука делает, это…
- Как ты это сделал? - требовательно спросил Ноготь. - Он никогда не заводится с первого раза. Никогда. - У него было чувство, что его в чем-то предали.
- Очень просто, - ответил Боамунд. - Я сказал волшебное слово. Я все же не полный невежда, понимаешь ли.
Ладно, подумал Ноготь. Хорошего помаленьку. Ты сам напросился. Он убрал боковой упор, выжал рукоять сцепления на первую передачу и газанул. Переднее колесо обрадованно взмыло к небесам, и мотоцикл, визжа покрышками, ринулся вниз по дорожке, выруливая на Кэйрнгорм-Авеню. Уже подъезжая к воротам, Ноготь выжимал около пятидесяти, а когда они выезжали за угол, он так круто развернул мотоцикл, что правая подножка задела асфальт, исторгнув фонтан искр.
Волшебные лошади могут идти ко всем чертям, думал он. Я ему покажу волшебных лошадей, этому здоровенному нахальному ублюдку.
Они выжимали уже под семьдесят, несясь вдоль по Сандерленд-Креснт и огибая припаркованные автомобили, закладывая виражи, как обезумевшая пчела, когда Боамунд наклонился и постучал Ногтя по плечу.
- Что? - крикнул тот через плечо. - Ты хочешь, чтобы я сбросил скорость?
- Нет, конечно, - ответил Боамунд. - Ты не можешь заставить эту штуку двигаться хоть немного быстрее?
Ноготь уже собирался сказать что-то подходящее к случаю, когда Боамунд пробормотал еще одну неразборчивую фразу, и дорога перед глазами Ногтя внезапно превратилась в размытое пятно. Он вскрикнул, но ветер сорвал крик с его губ. Вот показался мебельный фургон, прямо у них по курсу, и тут…
И тут они взлетели. Это было чистое касание: переднее колесо прочесало по крыше фургона; и скорее всего, ему еще придется наворачивать круги по свалкам техники, чтобы найти другое заднее крыло (а вы попробуйте-ка достать заднее крыло для Бонневилля 74-го года, посмотрим, как вам это понравится!), - но все же они были живы. И они были в воздухе.
- Опусти меня! - взвизгнул Ноготь. - Как ты смеешь! Это классический байк, я убил кучу времени, чтобы довести его до конкурсных стандартов. Если ты его разобьешь, я не знаю, что я с тобой сделаю!
- Но он ведь такой медленный, - отвечал Боамунд. - Держись крепче, нам осталось немного.
Ногтя начало подташнивать.
- Пожалуйста, - сказал он.
Законы рыцарства, столь же вразумительные и практичные, как налоговое законодательство, предписывают истинному рыцарю проявлять жалость к слабым и больным. Боамунд, вздохнув, произнес соответствующую формулу, и через момент мотоцикл коснулся поверхности трассы М-18, идущей к югу, делая около двухсот сорока миль.
Господи Иисусе, подумал Ноготь про себя, я мог бы написать об этом в "Супербайк", вот только мне никто не поверит. Он изо всех сил сжал правой рукой рукоятку тормоза, и мотоцикл постепенно сбавил скорость. Он свернул к асфальтированной обочине, выключил двигатель и некоторое время сидел, весь дрожа.
- Ну, а теперь что? - брюзгливо поинтересовался Боамунд.
Ноготь медленно повернулся на сиденье и приблизил свое лицо к Боамунду, так что их шлемы соприкоснулись.
- Послушай, - сказал он. - Я знаю, что ты рыцарь, а я всего лишь карлик, и у тебя Высокое Предназначение, и ты знаешь все о древних технологиях, и у твоего дядюшки было что-то вроде призового скакуна, который делал сто миль за неполных четыре секунды, но если ты еще раз выкинешь подобный трюк, я возьму этот твой меч и засуну его тебе туда, где не светит солнце, понял?
Три фута семь дюймов разбитых надежд и оскорбленной гордости могут иногда быть весьма убедительными, и Боамунд пожал плечами.
- Как знаешь, - сказал он. - Я просто хотел помочь.
- Ну так не надо хотеть, - Ноготь подпрыгнул на стартере, выругался, попробовал еще раз, завелся и аккуратно вывел мотоцикл в крайний ряд.
На протяжении следующих пятидесяти миль его обогнали три грузовика, два "Мини-Клабмена" с местными номерами, мотороллер и длинный грузовик с полицейским эскортом, который перевозил нечто вроде секции моста; но он не обращал внимания.
- Если бы, - объяснил он Боамунду, когда тот попросил его двигаться хоть немного быстрее, - Бог хотел сделать так, чтобы мы путешествовали быстро и без усилий, Он не даровал бы нам двигатель внутреннего сгорания.
Насколько мог видеть Боамунд, ответа на это не существовало.
- Куда это мы направляемся? - спросил Боамунд.
Ноготь оторвал левую руку от руля и показал.
- Да, да, - сказал Боамунд, - я умею читать. Но что это значит?
Это озадачило Ногтя; по его мнению, значение слов "станция обслуживания" было очевидным. Он не стал утруждать себя объяснением, а просто заехал на парковку.
- Я имею в виду, - сказал Боамунд, снимая шлем и встряхивая головой, - "служба" - это обязанность вассала по отношению к лорду, а "станция" - военный аванпост. Видимо, это то место, куда рыцари приходят, чтобы склониться перед своими повелителями и просить у них милостей?
Ноготь вспомнил, каких усилий ему стоило в прошлый раз заказать себе сосиски, поджаренный хлеб и фасоль, и ответил:
- Да, что-то в этом роде. Ты голоден?
- Теперь, когда ты сказал, - ответил Боамунд, - пожалуй, да. За последние полторы тысячи с чем-то лет я только выпил чашку отравленного молока и съел один беляш.
- Не отравленного, - указал Ноготь, - а зачарованного. Если бы оно было отравлено, тебя бы здесь не было.
- Значит, мне просто показалось.
Ногтю стоило больших усилий объяснить ему правила игры.
- Ты берешь поднос, - объяснял он, - и встаешь в очередь, и стоишь в ней, пока они обслуживают людей перед тобой, а когда очередь доходит до тебя, ты просишь у девушки за стойкой все, что хочешь. Я имею в виду пищу, - добавил он. - Тогда она кладет это тебе на поднос, и ты проходишь с ним к кассе. Понятно?
Боамунд кивнул.
- А потом что? - спросил он.
- Потом мы садимся и едим, - ответил Ноготь.
- Где?
Ноготь поднял на него глаза.
- В смысле?
- Где мы садимся? - повторил Боамунд. - Я хочу сказать, что я не желаю выглядеть дураком, сев на неподобающее мне место.
Господи Иисусе Христе, подумал про себя Ноготь, ну почему я просто не взял с собой бутерброды?
- Ты садишься там, где тебе понравится, - сказал он. - Это станция обслуживания, а не банкет у лорд-мэра.
- Что такое?..
- Заткнись.
Чтобы оказать ему любезность, Боамунд очень терпеливо стоял в очереди. Он ни разу не толкнул, не ударил и не вызвал на дуэль ни одного из водителей грузовиков, наступавших ему на ноги. Мышцы Ногтева живота стали потихоньку расслабляться.
- Следующий, - сказала женщина за стойкой с горячими блюдами. Ноготь заказал бифштекс и гороховый пудинг и уже собирался отойти к кассе, когда услышал голос Боамунда:
- Я бы съел жареного лебедя, начиненного перепелами, седло кабана в меду, кровяную колбасу из дичи, три куропатки с кровью и кварту рейнского. Пожалуйста, - добавил он.
Женщина посмотрела на него с недоумением.
- Я сказал, - повторил Боамунд, - что я бы съел жареного лебедя, начиненного…
Одно из немногих преимуществ того, чтобы быть карликом, заключается в возможности выходить из подобных ситуаций совершенно незаметно, при необходимости проползая у людей между ног. Очень осторожно, чтобы не расплескать подливку, Ноготь двинулся в сторону…
- Ноготь!
Он замер на месте и вздохнул. Несколько людей позади Боамунда уже начали выражать нетерпение.
- Ноготь, - сказал Боамунд, - ты говорил мне, что я могу просить у девушки за стойкой все, что я захочу из еды, а она говорит, что все, что она может мне дать - это нечто, называемое писса.
- Тебе понравится, - хрипло проговорил Ноготь. - Они здесь делают очень хорошую пиццу.
Боамунд потряс головой.
- Послушай, - обратился он к женщине, с чьим лицом происходило то, что обычно происходит с бетоном, только гораздо быстрее, - мне не нужна желтая коровья лепешка, мне нужен жареный лебедь, начиненный перепелами…
Женщина сказала Боамунду несколько слов, и карлик, в чьих генах хранилось достаточное количество полезной информации относительно обычного поведения оскорбленных рыцарей, инстинктивно уронил поднос и свернулся клубком на полу.
Но Боамунд просто сказал:
- Ну что ж, делай как знаешь, а я сам позабочусь о себе, - и, пробормотав себе под нос еще пару слов, пошел прочь от стойки. Вопреки здравому смыслу, Ноготь открыл один глаз и взглянул вверх.