- Ты же понимаешь, я не могу вернуться и сразу же уехать. Надо хоть переночевать дома. Как насчет, скажем, через два дня?
Кристин взглянула на висящий над столом календарь.
- Второго ноября?
- Да, решено - буду второго. - Скай повернулся к кузине и крепко сжал ее в объятиях. - Встречаемся в час ночи.
- Здесь? - Кристин обвела рукой комнату.
- Почему бы нам просто не выпустить наших двойников порезвиться? Ты говоришь, что уже высвобождала своего?
- Да.
- И сможешь сделать это снова?
- Ага. Это нелегко, как тебе известно. И всегда приходится платить. - Она вздрогнула.
- Но ты сможешь?
- Да, - решительно ответила Кристин. - Через одну ночь моя рысь встретится с… Ты кто? Все так же ястреб?
- Да, - солгал Скай.
- Так где мы найдем друг друга?
Сперва он думал, что наиболее подходящим местом была бы открытая местность где-нибудь подальше от города, но теперь переменил мнение.
- Как насчет того зала внизу? С колоннами.
- Клойстерс? Почему там?
Скай улыбнулся.
- Просто мне нравятся камни.
- Рысь и ястреб, шныряющие по Тринити-Холлу в глухой ночной час? Это может быть опасно. - Кристин ухмыльнулась. - Мне это нравится!
Скай был на полпути к двери, когда оклик кузины заставил его замереть.
- Эй, Скай, знаешь что?
- Что?
Она ткнула пальцем в календарь.
- Второго ноября отмечается День всех душ. - Кристин пристально посмотрела в глаза Скаю и прибавила: - А знаешь, как называют этот день французы?
- Понятия не имею.
- Jour des Morts. День мертвых. - Она снова ухмыльнулась. - Вполне подходящее названьице.
Скай постарался ничем себя не выдать и ответил ровным тоном:
- Точно.
Он уже закрывал дверь, когда кузина снова заговорила:
- Это будет еще и полнолуние. Вот здорово!
- Серьезно?
Скай остановился и оглянулся, стараясь сохранять хладнокровие, хотя сердце бешено застучало. Живя на Корсике, он внимательно следил за фазами луны, и на то была серьезная причина. Но по пути домой и уже здесь, в Англии, он сбился со счету и полагал, что полнолуние наступит днем позже.
- Послушай, - сказал он, возвращаясь в комнату, - это несколько меняет ситуацию.
- Как?
- Долгая история. В общем, нам придется встретиться раньше. До восхода луны. В календаре не сказано, когда она взойдет?
- Нет, но… - Пальцы Кристин забегали по клавиатуре компьютера. - Вуаля! Второго ноября луна появится в восемнадцать сорок две.
- Тогда давай встретимся за полчаса до того? - Скай пожевал губу. - Но в это время, должно быть, полно народу.
- Не-а. В шесть ужин, и все будут в столовой. Кроме того, ворота закрывают, чтобы здесь не шлялись туристы. Так что Клойстерс поступит в наше полное распоряжение. Или, точнее, - в распоряжение наших двойников. - Она улыбнулась. - Скай, я просто не могу дождаться. Ведь это будет только начало, правда?
- Я надеюсь, - пробормотал юноша.
"Начало чего?" - подумал он про себя.
Все может пойти наперекосяк. Стоит только ему ошибиться. Здесь ведь Кембридж, а не Корсика.
- Итак, вторник, в пятнадцать минут седьмого, - повторил Скай. - До встречи.
Он закрыл за собой дверь, спустился по узкой лестнице и вышел на улицу с противоположной от зала с колоннами стороны, через центральный двор. Остановившись под аркой главных ворот колледжа, Скай окинул взглядом улицу. В сгущающихся сумерках жизнь университетского городка текла своим чередом. Мимо катили студенты на велосипедах, проходили увешанные фотоаппаратами туристы; магазины закрывали двери, а бары, наоборот, распахивали, и молодые люди толпами заходили в них. Все это было так… Нормально! Как бы Скаю хотелось присоединиться к ним, вкусить прелестей самой обычной жизни! Но он зашагал к своему отелю.
Когда Скай покидал территорию колледжа, перед ним с громкими криками поднялась в воздух чайка. Похоже, их было множество в Кембридже, хотя город находился весьма далеко от морского побережья.
Скай остановился в пятизвездочной гостинице - он мог себе позволить такую роскошь и, кроме того, полагал, что после года, проведенного в горной пастушьей хижине, заслужил немного комфорта. В котором будет дожидаться Дня мертвых.
ГЛАВА 23
JOUR DES MORTS
Он лежал, закинув руки за голову, и глазел в потолок. И хотя на нем не было замысловатых рисунков Тиццаны, сама его чистота занимала Ская вот уже почти два дня. Потолок представлял собой подобие экрана, на который проецировались его грезы, и в часы бодрствования все внимание юноши было приковано к нему. Снимая номер, он представлял себе, как будет заказывать из ресторана различные яства и наслаждаться ста сорока каналами. Пару раз он действительно включал телевизор и тут же выключал; ел же только, да и то весьма умеренно, когда голод настойчиво давал о себе знать. В основном же просто лежал, уставившись в потолок. Мягкая, удобная кровать вряд ли могла считаться роскошью после походной скатки в пещере. И Скай открыл для себя, что после почти целого года поисков, он получает огромное удовольствие от ничегонеделания.
Но сейчас время настало. На Корсике Скай убедился, что в день полнолуния может, не глядя на часы, абсолютно точно определить положение луны и узнать, когда она встанет на вечернем небе. Это чувство теперь было глубоко в его крови.
Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, затем встал с кровати, подошел к столу, на котором стоял рюкзак, и залез в карман.
Мешочек привычно лег в руку. Скай развязал кожаный шнурок, вытащил квадратный кусочек шелка, расстелил на столе и высыпал на него руны, собственноручно вырезанные на Корсике. Часть камешков упала рисунком вверх, часть - обратной стороной, но это не имеет никакого значения, пока не выберешь определенное их количество для расклада. Сейчас ему нужны те пять рун, которые он сделал в первый день в пещере.
Три из пяти нашлись быстро. Вызов Иса, дар Гебо, факел Кеназ - они сами прыгнули в руку, будто Скай позвал их. Он положил камни в карман. Чтобы отыскать Беркану, пришлось немного потрудиться. Зажав руну в руке, Скай закрыл глаза и мысленно вернулся к тому, что произошло в ту ночь в долине, к единственно возможному искуплению, которое могло прекратить пятивековую историю ненависти и убийств. На мгновение воспоминания о том, что он чувствовал, что делал тогда, нахлынули и накрыли его с головой.
С негромким "клац" Беркана присоединилась к остальным.
Скай оглядел оставшиеся на столе руны и сразу же узнал недостающую пятую, хотя она и лежала рисунком вниз. Он подолгу и со старанием работал с каждой руной, исследовал все аспекты их значения, но этой уделял особое внимание и в конце концов сосредоточился на ней одной, оставив остальные. Он подолгу сидел, зажав ее в руке, предаваясь размышлениям; натирал вырезанные линии краской, приготовленной из толченого камня и ягодного сока, - точно так же делала Тца, создавая рисунки на стенах убежища. Постепенно Скай выведал все секреты руны.
- Наутиз, - прошептал Скай, потянувшись к камню, но не касаясь его.
Пальцы застыли в нескольких дюймах над отполированной гранитной поверхностью. Руна исполнившегося предназначения, руна всех надежд, руна, имеющая также значение "нужда". Нужда Ская была очевидна. Если он хочет освободить Кристин, умение в любой момент выходить из собственного тела - только первый шаг. Второй, столь же важный, - научиться контролировать своего двойника. Человеком ли, зверем ли Скай испытывал непреодолимое желание просто бежать куда глаза глядят, наслаждаясь свободой. Необходимо обуздывать эти порывы. Руна Наутиз в конце концов рассказала, как это сделать… Но за знание пришлось заплатить.
Скай вздохнул. Проникновение в тайны рун всегда требует жертвы. Ему пришлось отказаться от того радостного чувства свободы, которое он испытывал, покидая собственное тело, ради обретения мудрости, ради того, чтобы научиться контролировать свою фюльгию, - знание необходимое, если он хочет освободить Кристин.
Если! Сигурд всю жизнь потратил на изучение рун, а у Ская был всего год. Даже сейчас он сомневался в успехе предстоящего мероприятия.
Сегодня вечером ему понадобится вся помощь, какую только он сможет призвать. Скай взял камень с руной Наутиз, зажал в ладони, закрыл глаза и произнес своего рода молитву, которую всегда читал, отправляясь в "путешествие":
- Один, Всеотец, направь меня.
Он положил камень в карман к остальным и снова сунул руку в мешочек. На свет божий явилась зажигалка корсиканского деда. Скай схватил ее и поднял вверх…
Щелчок. Искра. Пламя.
Но никаких образов в пламени, тех, что привели его в свое время на Корсику, в этот раз не появилось. Ни лысой старухи, поющей voceru, ни волка, воющего возле древних менгиров; и его израненные руки не погружаются в языки пламени. И тем не менее все эти образы так или иначе присутствовали каждый раз, когда Скай щелкал колесиком. Они знаменовали начало "путешествия", которое, как он очень надеялся, теперь подошло к концу.
- Лука Маркагги, дед, направь меня.
С этими словами он убрал зажигалку в другой карман.
Оставалась еще одна вещь. Пальцы сомкнулась на иззубренной грубой поверхности белого кварца, и Скай вынул резец из мешочка. Он вел ногтем вдоль лезвия, пока не дотронулся до острого кончика, отполированного трудами его предшественницы и его собственными.
- Тца, маццери сальваторе, направь меня.
Он вложил резец в ножны, под которые приспособил кожаный чехол из-под обычного ножа. Под рубашкой грудь Ская перетягивал ремень, так что кварцевый резец удобно расположился вдоль позвоночника.
Затем юноша поднял левую руку и поднес к лицу. Она тряслась, и даже несколько глубоких вдохов не помогли унять дрожь. Скай внимательно изучил белый шрам на кончике указательного пальца, оставшийся после давешнего ритуала. Еще одна жертва, которую Скай вынужден был принести в тот раз, чтобы помочь другому своему предку обрести упокоение.
- Бьорн, воин, направь меня.
Пальцы перестали дрожать.
Скай убедился, что на ручке со стороны коридора висит табличка "Не беспокоить", а сама дверь не только заперта на замок, но и закрыта на задвижку, затем подошел к окну, выбрался на пожарную лестницу и опустил оконную раму, оставив лишь щель такой ширины, чтобы можно было в нее протиснуться. Просунув в нее руку, взял приготовленный заранее перочинный ножик, раскрыл лезвие и положил на подоконник острием наружу.
- Спи спокойно, - сказал Скай, глядя на распростертого на кровати человека.
Но Скай, объятый глубоким сном "путешественника", конечно, ничего не сказал в ответ.
Маццери, по-прежнему живший в нем, хотел мчаться, рассекая бродящие по городу толпы людей, навстречу судьбе, так чтобы ветер свистел в ушах. Но Скай заставил себя двигаться не торопясь.
Он поспел как раз вовремя. Студенты потоком спешили на бой колокола в столовую, и ни один привратник не остановил Ская, когда тот проходил через главные ворота Тринити-Холла. Вместе с толпой он направился к зданию, вошел в ту же дверь, что и все, но повернул не направо, откуда несся звон посуды, а прошел вперед и через другую дверь вышел в Невилс-корт. Он подождал, когда мимо пробегут последние желающие отужинать, и, только когда эхо их шагов затихло наконец вдали, спустился по ступенькам и двинулся по коридору к месту встречи.
Скай дрожал от холода. Он был одет, как обычно на охоте, во все черное. Но футболка и джинсы не могли защитить от проникающей сквозь арки речной сырости.
Прислонившись к последней в ряду колонне, Скай наблюдал, как исчезают лучи заходящего солнца и окрашенные в красный цвет каменные столпы постепенно окутывают тени. Вскоре солнце зашло, теперь в зал проникал лишь свет из окон далекой столовой. Тишину нарушали голоса ужинающих студентов.
Она может появиться в любой момент - они могут появиться. Подошло время начинать.
Скай выдвинулся из-за колонны, прошел наискосок три каменные плитки в направлении внутренней стены и остановился, не доходя до нее нескольких шагов, затем вынул из кармана руну.
- Иса, - произнес он, - вызов.
Положив камень на землю, Скай шел вдоль стены, пока не оказался в точке, удаленной от колонны так же, как и первая, где лежала Иса. Там он разместил другой камень.
- Гебо. Дар.
Несколько секунд Скай рассматривал получившийся равнобедренный треугольник. Дальше он принялся выкладывать второй такой же: пройдя вперед, опустил на землю следующий камень.
- Кеназ. Факел.
Настала очередь предпоследней руны из расклада Ская.
- Беркана. Искупление, - прошептал он с облегчением, оставляя кругляшок.
Это означало, что последней руной станет именно та, которая и должна была, по замыслу Ская, завершить рисунок.
- Наутиз. Руна судьбы, - сказал он, кладя камень и дочерчивая таким образом одновременно второй треугольник и пятиконечную звезду - пентаграмму.
И в этот самый момент появилась она. Скай уловил ее - прежде чем увидел - обострившимся, как и прочие чувства, слухом. Тихий скрежет когтей о металл.
Что-то зашевелилось в густых тенях в дальнем конце двора, проскользнуло в отверстие решетки в верхней части железных ворот, задержалось там на мгновение, а потом прыгнуло и бесшумно приземлилось на мягкие лапы. Негромко рыкнув, рысь направилась по проходу между каменными колоннами к тому месту, где стоял Скай.
- Кристин, - тихо позвал он, выступив из мрака.
Из темноты показался комок шерсти и ринулся на него. В мгновение, когда большая кошка летела на Ская, а он, пошатнувшись, делал шаг назад, в голове промелькнула запоздалая мысль - а не совершил ли он чудовищную ошибку? Что, если Сигурду все известно и это дед бросился на него, готовясь вонзить в горло клыки и острые как бритва когти? Но из открытой пасти выскользнул шершавый язык, и рысь принялась радостно облизывать щеки юноши. Следом послышался хорошо знакомый голос.
- Скай! - крикнула Кристин.
Оклик исходил прямо из горла животного, губы при этом не шевелились.
- О Скай!
В глазах зверя пылал огонь. Теперь, вблизи, Скай разглядел кое-что еще - темные пятна вокруг пасти, на шее и на груди. Руки юноши, в которых он держал лапы рыси, стали влажными.
- Кристин, ты такая тяжелая! Я…
Кошка встала на четыре лапы и незамедлительно ткнулась мордой в ноги Ская, мурлыча от удовольствия.
- Знаю! И это сплошные мышцы. А мышцы тяжелее жира. Это известно каждой девушке!
Рысь запрокинула голову и несколько раз рыкнула, что, несомненно, должно было означать смех.
- Что это, Кристин? - спросил Скай, показывая ей липкие ладони, хотя и так прекрасно знал ответ.
Хищник выставил морду вперед и фыркнул, затем облизнулся.
- Кровь! - крикнула кошка. - Тебе не нравится?
Скай вытер руку о джинсы.
- Так ты, выходит, и есть Зверь из Бэкса? - негромко спросил он.
Рысь поднялась на задние лапы.
- Не всем же посчастливилось пройти обучение в школе маццери, - огрызнулась она со знакомым сарказмом. - Поэтому я пока что проникаю в своего двойника единственным известным мне способом. Через жертвоприношение! Подумаешь, какая-то тупая птица!
Рысь перестала облизываться и подняла к Скаю бурую морду.
- Мы ведь будем еще убивать, кузен? Даже когда в этом нет необходимости?
Скай смотрел на нее и завидовал. Как здорово поддаваться звериным инстинктам! В обличье ястреба он убивал просто потому, что такова природа этих птиц. А когда был Бьорном и превращался в берсерка? Какое наслаждение он испытывал, погружая боевой топор по самую рукоятку в череп врага! Будучи Тиццаной…
Скай покачал головой. Необходимо подавить в себе желание безнаказанно убивать. Именно сейчас он не может себе этого позволить.
- Да, мы будем убивать, Кристин, - мягко и печально произнес он. - Убийства никогда не кончатся.
Рысь перестала прихорашиваться, выгнула спину и выставила вперед лапы в истинно кошачьей манере. Затем села.
- Эй, - недоуменно сказала Кристин, - я думала, мы будем охотиться. Где же твой двойник?
- Это и есть мой двойник. - Скай заметил, что рысь сидит чуть за границей рунной пентаграммы. - И он хочет тебе кое-что показать. Иди сюда.
Зверь встал.
- Скай, ты ведешь себя немного странно. Что-нибудь не так?
- Все так, - ответил он. - Но помнишь, я рассказывал тебе кое-что о маццери, о том, чему они меня научили?
- Я этого не поняла, - заявила Кристин, подходя ближе. - Убивать животных только для того, чтобы предсказать чью-то смерть? Неужели нельзя погадать на рунах, как делают все остальные?
Из горла рыси снова вырвался хохот. Но на этот раз Скай не услышал в нем Кристин. Смеялся кто-то другой.
- Можно. Некоторые так и делают. Видишь? - Он указал себе под ноги.
Кошка еще находилась на расстоянии нескольких футов.
- Руна! Одна из моих? - Зверь поднял голову. - В смысле, руна Сигурда?
- Нет, - ответил Скай. - Моя.
- Прекрасно! И что же это за знак? - хищник вывернул шею. - Ага, Наутиз. Руна силы. Судьбы.
Зверь теперь был всего в одном футе от Ская.
- Точно, - подтвердил тот, шагнув к рыси.
Наклонившись, он положил руку на мохнатую шею и, зарывшись в мех, погладил ее.
- Руна судьбы.
Кошка повела головой, отвечая на ласку.
- Чьей судьбы, Скай? Твоей или моей?
- Всех нас, Сигурд.
Одной рукой он все еще гладил рысь, другой потянулся за спину. Кварцевый резец легко вышел из ножен, и в следующий миг юноша воткнул его в грудь хищнику.
Зверь забился, отчаянно разрывая когтями человеческую плоть, но Скай крепко держал оружие, не обращая внимания на кровь и боль. Он думал сейчас только о своих предках, обо всех, кто помогал ему в эту минуту. И сила каменного резца соединялась с силой рун, образующих вершины пентаграммы, которая фокусировала их энергию; соединялась с силой, идущей от колонны и от гранита, на котором он стоял, - и этот мощный поток проходил сквозь тело Ская и выплескивался через кварцевый нож, торчащий из груди рыси.
Вдруг она оттолкнулась мощными задними лапами и вырвалась, оставив в руке Ская клочья меха. Но далеко убежать зверю не удалось: он врезался в каменный столп и осел на землю. Скай заметил, что рысь по-прежнему находится внутри пентаграммы. Затем очертания ее заколебались. Уши с кисточками укоротились, начал исчезать мех, когти втянулись в подушечки пальцев. И вот уже перед ним сидит кузина или, по крайней мере, ее человекоподобный двойник. Кристин в ужасе уставилась на каменный кинжал, торчащий из груди.
- Что ты сделал? - донесся из горла хрип.
- Выполнил свой долг. Кристин, я не мог позволить ему и дальше управлять тобой. Это был единственный способ.
- О нет. - Она подняла на Ская глаза, полные ужаса. - Ты все еще веришь, что Сигурд находится во мне?
- Я это знаю.
- Ты убил моего двойника, - задыхаясь, произнесла Кристин.
- Убил тебя, - тихо сказал Скай. - То, что происходит с двойником, затем случается и с тобой. Это касается и смерти. Ты будешь жить как ни в чем ни бывало, но не позднее чем через год, Кристин, ты умрешь.
Она разразилась глухими булькающими рыданиями, повалилась на бок, и кровь полилась на каменные плиты. От реки поднималась густая дымка, и девушка, казалось, плыла в ней.