- Не так уж и хорошо. Но я ходила в школу в Борн-Муте. - Она произнесла название Борнмут так, будто оно состояло из двух слов. - Там я училась. А как вам удалось освоить французский?
- Немного занимался в школе. А этим летом прослушал курс на компакт-дисках. Pas bien.
- Тогда, возможно, если вы задержитесь здесь на некоторое время, станете говорить лучше.
Она смотрела прямо в глаза Ская, и ему хотелось ответить: "Да, если вы будете моим учителем". Но желательно было произнести эти слова на французском, но, пока Скай раздумывал над ответом, послышался грохот. На площадь выехал мотороллер, сверкающий полированной сталью и зеркалами. Глушитель был неисправен, или же его специально сняли, так или иначе, мотор издавал громоподобный рев. Особенно громко он рыкнул, когда мотороллер остановился возле скамейки, после чего седок выключил двигатель.
Волосы вновь прибывшего были черными, как у девушки. Уложенные гелем, они торчали, словно петушиный гребешок, над загорелым лицом и зелеными глазами, перебегавшими со Ская на Жаклин и обратно. В них плескалась неприкрытая ярость.
- Брат? - с тревогой спросил Скай.
- Кузен, - ответила Жаклин на французский манер. - Его зовут Джанкарло.
Она не представила молодых людей друг другу, только что-то пробормотала, так быстро, что Скай не разобрал ни слова. Юный Джанкарло - Скай предположил, что ему лет восемнадцать, - кинул на него сердитый взгляд, сплюнул, чуть не попав Скаю на ботинок, завел мотороллер и с форсом, на одном заднем колесе, вылетел с площади. Звук ревущего мотора быстро стих вдали.
- Хм, кузен? - Скай осознал, что на несколько секунд задержал дыхание, и теперь шумно выдохнул. - Это хорошо.
- Почему хорошо?
Настала очередь Ская пожимать плечами.
- Значит, он не может быть вашим парнем.
- Почему нет?
Скай заерзал под прямым взглядом девушки.
- Ну, вы не можете… Я хочу сказать, что, по крайней мере, в Англии, девушка не может… Вы понимаете… Встречаться со своим двоюродным братом.
Скай почувствовал себя крайне неловко, когда память услужливо подбросила мысль о его собственной кузине. Нет, он никогда не думал о Кристин в таком духе… Почти никогда. Не очень часто…
Жаклин, казалось, наслаждалась его смущением.
- Но здесь не Англия. На Корсике люди иногда женятся на кузинах.
- Не допускать чужих?
- Что?
- Такое выражение. - Скай улыбнулся. - Но не будут ли в результате дети немного…
Он прикрыл глаза, высунул язык и скорчил идиотскую гримасу. Когда же снова открыл глаза, то увидел, что Жаклин не поддержала шутку.
- Как я, вы хотите сказать? Мои родители приходились друг другу кузенами.
- Приходились?
- Они погибли, когда я была маленькой. Разбились в аварии.
- Простите.
Скай откашлялся, отчаянно желая сменить тему разговора. Но на уме у него была только семья Жаклин.
- А как ваша бабушка? С ней все в порядке? В смысле, ночью она казалась немного… Расстроенной.
- Расстроенной? Это неподходящее слово. Я помню, в Борн-Муте англичане всегда говорили меньше, чем хотели сказать.
Она наконец отвела взгляд от Ская и уставилась прямо перед собой.
- Она была… Désolée. - Жаклин снова посмотрела на него. - Как это будет по-английски?
- Désolée? - Скай задумался. - Это как несчастная? То есть очень печальная?
Она покачала головой.
- Нет, опять недостаточно. Слишком слабо. Многие годы она думала, что не осталось ни одного Маркагги. Кроме лысой. А потом появляетесь вы.
- Но я не… На самом деле не… - Скай взглянул на нависшие над скамьей ветви. - Я англичанин. Наполовину норвежец. Моя фамилия - Марч.
- Для нее вы корсиканец! Как будто вы родились и прожили здесь всю жизнь. - Жаклин наклонилась и пристально посмотрела в его глаза. - Понимаете? Вы Маркагги и напоминаете ей обо всем, что она потеряла.
Скай решил прикинуться дурачком.
- Потеряла? - переспросил он. - Но я у нее ничего не забирал.
Девушка нахмурилась.
- Вы не знаете?
- Не знаю о чем?
Она уставилась на Ская.
- О вендетте.
- Что это такое?
Это был уже перебор. Или же актер из него никудышный.
Жаклин покачала головой.
- Нет. Я думаю, что вы все-таки знаете… Маркагги! Вы бы не оказались здесь, если бы не знали. И вы бы не обнаружили нас этой ночью. - Она встала со скамейки. - Вот что я хочу сказать вам - что бы вы здесь ни искали, забудьте! Уезжайте! Уезжайте с Корсики! И никогда не возвращайтесь.
- Но это же безумие! - в ярости воскликнул Скай. - Вы же должны это понимать!
- Я должна?
- Да! Эта вендетта, которая началась так давно, что сейчас никто даже не может вспомнить когда, к чему она? Двадцать первый век на дворе, слава богу.
Очень медленно Жаклин произнесла:
- Но не здесь.
Она приложила пальцы к губам и громко свистнула. Сразу же откуда-то послышался звук заводимого мотора. Через несколько секунд на площадь влетел мотороллер и резко затормозил перед скамейкой. Жаки забралась на заднее сиденье.
- Разве вам обоим не нужно надеть шлемы? - спросил Скай.
Молодой человек сердито посмотрел на него и разразился длинной тирадой, из которой Скай не понял ни слова, но смысл был вполне очевиден.
Скай поднялся.
- Может, ты слезешь, приятель, - произнес он спокойно, - и мы поговорим об этом?
Джанкарло посмотрел на него так, будто все понял и принял предложение. Изрыгнув еще одно ругательство, он поставил мотороллер на подножку. Неизвестно, чем бы дело закончилось, но Жаклин произнесла что-то и стукнула кузена по голове. Рыча от ярости, тот врубил мотор.
- À bientôt, - бросила девушка, и они умчались.
Скай знал это выражение - обычное, стандартное прощание. "Увидимся". Вот только сказано это было не совсем обычным тоном. И Скаю показалось: он точно знает, что девушка имела в виду.
Паскалин велела вернуться на закате, однако, когда Скай достиг ее улицы, солнце уже село. Вышел он из хостела вовремя, но багаж с каждым шагом, казалось, все тяжелел. Скай с трудом волочил ноги мимо кафе и их посетителей, наслаждавшихся последними погожими деньками. Молодой человек обнаружил, что замедляет шаги, чтобы поглазеть на отдыхающих. Люди пели, ели, смеялись; парочки держались за руки, за некоторыми столиками целые семьи, от маленьких детишек до стариков, что-то отмечали. Все казались такими беззаботными, ни о чем не волновались и могли спокойно развлекаться, в то время как он… Интересно, хоть кто-то оторвался от веселья, чтобы посмотреть на бредущего мимо паренька, и известно ли кому-нибудь, что тот собирается на охоту за самой смертью?
- Ты опоздал, - строго заметила Паскалин, открывая дверь. Она была одета так же, как и при первой их встрече, - в черное, только на голове не платок, а шарф.
- Прошу прощения. Я…
- Ничего страшного. - Она втянула Ская в квартиру. - У тебя есть черные вещи?
- Кажется, да. Джинсы и…
- Хорошо. Надень их. И захвати свитер - к ночи похолодает.
Паскалин указала на спальню, и он занес багаж туда, затем достал все необходимое и спросил бабушку через прикрытую дверь:
- Мы куда-то идем?
- Маццери охотятся близ деревень своих предков. Деревня Маркагги недалеко отсюда.
Переодевшись, Скай вышел из комнаты.
- Так сойдет?
Паскалин едва удостоила его взглядом.
- Нормально. А теперь - в путь! И возьми вот это. - Она указала на деревянный ящик.
Внутри Скай обнаружил какие-то свертки, буханку французского хлеба и бутыль вина без этикетки, заткнутую пробкой из фольги.
- Пикник?
Бабушка, казалось, не услышала вопроса. Амлет, слишком резво для собаки в почтенном возрасте, выписывал круги у ног хозяйки.
- Отправляемся сейчас! - Она придержала дверь, выпуская пса наружу. - Пойдем.
Ее древний "Ситроен 2CV" желтого цвета кое-где поржавел. Рычаг коробки передач торчал из приборной доски и отчаянно скрипел при каждом включении скорости, пока "ситроен" полз вверх по крутым холмам, взбираясь все выше над Сартеном. Складывалось впечатление, что машина работает не на бензине вовсе, а вперед ее толкает резиновый двигатель, приводимый в действие эластичной лентой, которую бабушка, меняя передачи, натягивает, а затем высвобождает. Амлет сидел у нее на коленях, высунув морду в окно. Поскольку Паскалин и не думала воспользоваться ремнем безопасности, Скай также не стал пристегиваться, хотя переживал чуть ли не самую безумную автомобильную поездку в своей жизни и теперь сидел, крепко вцепившись в ручку двери.
Ехали молча. Скай попытался задать хоть один из множества вопросов, не дававших ему покоя, но бабушка только рыкнула в ответ. Она низко склонилась над рулевым колесом и внимательно смотрела на дорогу, которую освещали только фары "ситроена". Паскалин приходилось полностью концентрироваться на управлении автомобилем. Поэтому Скай замер, напряженно откинувшись на спинку сиденья, в неудобной позе и смотрел через окно на неясные очертания горных вершин, на каменные утесы, между которыми петлял серпантин; лишь изредка на глаза попадался случайный металлический дорожный знак или рекламный щит, нарушая царившее вокруг темное однообразие.
Ехали недолго - всего минут пятнадцать, - когда Паскалин притормозила и резко свернула направо. Дорожка была выложена камнями разных размеров, так что машина постоянно кренилась то на один бок, то на другой. Амлет недовольно зарычал и перебрался на заднее сиденье, в то время как его хозяйка в буквальном смысле уткнулась носом в лобовое стекло. Скай всматривался в то немногое, что позволяли увидеть маломощные фары, - в крупные валуны, которые бабушка старательно объезжала, и обочину дороги, окаймленную кустарником. Впереди же была непроглядная тьма - еще одна гора, догадался Скай. Вдруг свет выхватил из темноты какое-то движение, отразился от пары глаз. Паскалин ударила по тормозам и вывернула руль в сторону. Скаю показалось, что он увидел, как сверкнули зубы, и огромная тень скользнула с дороги во тьму. Бабушка выехала обратно и продолжила путь.
- Что это было?
- Sanglier, - ответила она. - Вы называете его диким кабаном. Хороший знак.
- Знак чего?
- Мы увидели одного. Они рядом. Нам будет на кого поохотиться.
Скай испуганно посмотрел на нее.
- Вы хотите сказать, что мы будем охотиться на настоящих зверей?
Паскалин кивнула.
- Но я думал…
- Думал что?
- Что маццери просто призраки. Что они убивают только во снах.
- Мы сами спим. Но наш дух перемещается в теле, таком же реальном, как реален ты сейчас. В теле, обладающем огромной силой. Оно бежит быстрее, видит зорче, сражается лучше, разит быстрее. Как, интересно, по-твоему, мы, старики, можем охотиться? - Она кинула на Ская быстрый взгляд, и тот прочитал в нем голод. - И звери, которых мы убиваем, настоящие. Поэтому будь осторожен.
"Ага, значит, маццери не что иное, как двойник", - подумал Скай.
Ему уже приходилось испытывать подобные ощущения, и не единожды.
- Э-э-э, а чем мы будем убивать? - занервничав, спросил он.
Скай никогда еще ни на кого не охотился, если не считать выстрелов по воронам из пневматической винтовки.
- Не спеши, внучек. Ты все узнаешь.
Бабушка опять свернула с дороги, и Скай увидел деревянный столб с болтающейся на одной петле створкой ворот. Свет выхватил из мрака какое-то строение. Паскалин проехала слева от него, остановилась, повернула ключ зажигания и погасила фары. Мотор заскрежетал, несколько раз чихнул и заглох. Все вокруг погрузилось в темноту. Воцарилась тишина.
- Приехали? - спросил Скай, удивившись, как громко прозвучал его собственный голос.
Он скорее не увидел, а почувствовал, что бабушка кивнула.
- Добро пожаловать в дом Маркагги.
Она открыла дверцу, Амлет выпрыгнул и моментально растворился во тьме. Запах диких кустарников, о котором говорила Паскалин, - тех, что на Корсике называют маки, - сладкий и одновременно острый, наполнил ноздри и легкие Ская, вызвав легкое головокружение. Он вышел из машины, следом, взяв с заднего сиденья фонарик, выбралась бабушка. Включив свет, она направила мощный луч на деревянное строение. Скай заметил ставни на окнах и ступеньки, ведущие на крыльцо.
- Принеси коробку, - скомандовала Паскалин.
Глаза постепенно привыкали к мраку, а когда из-за туч показалась серебристая луна, стало видно еще лучше.
Скай последовал за бабушкой в дом. Паскалин поспешно прошла к столу и поставила фонарь на попа, так что луч уперся в потолок. Увидев, что бабушка опять воюет со спичками, Скай поставил коробку и полез в карман.
- Можно мне? - спросил он, доставая зажигалку.
Паскалин кивнула и показала на старинную медную масляную лампу. Бабушка сняла с нее прозрачный колпак, Скай щелкнул колесиком и зажег фитиль. Пламя быстро разгорелось, и женщина, водрузив стекло на место, покрутила расположенный сбоку винт. Середина комнаты сразу же осветилась, хотя в углах по-прежнему клубился мрак.
Паскалин перенесла коробку в нишу с откинутой занавеской. Скай стоял, уставившись на стол. Он точно видел его прежде, и это не было дежавю. Потом он вспомнил.
- Фотография, - пробормотал Скай. - Та, на которой изображен дедушка. Но стол был вынесен на улицу.
Подошедшая с подносом в руках Паскалин остановилась и кивнула.
- Мы ели за ним в саду, когда стояла хорошая погода. Лука часто бывал здесь. Охотился. Днем… И ночью.
Она поставила поднос, и Скай увидел, что на нем разложена привезенная ими еда: хлеб в корзинке, сыр и салями на тарелках.
- Мы будем есть?
Скай не был уверен, что сможет.
Бабушка кивнула.
- Скоро. Но сперва ты должен разжечь огонь.
Он обернулся к камину, расположенному прямо позади: рядом - аккуратная горка поленьев, плетеная корзина с растопкой.
- Вы замерзли? Я - нет.
- Это не для тепла, - ответила Паскалин. - Мне нужно кое-что разогреть. И потом, у нас есть немного времени, а смотреть на огонь всегда приятно.
Комкая пожелтевшие газетные листы, Скай спросил через плечо:
- Ну, теперь-то вы расскажете мне остальное?
Но бабушка была занята. Она поставила на стол старинный железный котелок и теперь что-то крошила в него. Стенки его были устланы пучками каких-то трав.
- И что ты желаешь узнать? - поинтересовалась Паскалин.
"Все", - подумал Скай, но вслух произносить не стал, чтобы не отвлекать бабушку от работы.
- А когда мы… отправимся?
- В полночь. Самое подходящее время.
"Разумеется", - подумал Скай.
Сигурд всегда творил свои дела в полночь. Посылал Ская назад в прошлое. Убивал. Как он говорил? "Момент времени, когда уже не сегодня, но еще не завтра". Скай содрогнулся, ломая лучинки и укладывая их на газету.
- Как мы туда попадем? Что нас там ждет? Где бы это ни было… И вдруг я не смогу…
Он сломал щепку и поморщился от боли, когда острый конец впился в палец. Сунув его в рот, Скай посмотрел на бабушку. Она стояла, глядя на внука, с веточкой лаванды в руке.
- Я знаю, ты обладаешь даром. Но может быть трудно сделать первый прыжок.
Она принялась крошить сухие лепестки в котелок.
- Вот поэтому ты должен стать моим учеником. Я помогу тебе. А что до остального… Тебе придется подождать, чтобы увидеть. - Она наклонила голову. - Готово?
Скай посмотрел на свою работу. Он соорудил пирамидку, как учил его отец, последнее полешко положил сверху. Затем кивнул, и бабушка протянула ему зажигалку.
Первой занялась газета. Затрещали лучинки, пламя взбиралось все выше, к щепкам покрупнее. В распространяющемся пламени заплясали тени, и на мгновение Скаю показалось, что он видит в отсветах какого-то зверя с огромными клыками. Тот пристально посмотрел в глаза молодому человеку и исчез.
- Пойдем, Скай, - тихо позвала бабушка. - Начнем.
Она заставила внука поесть, хоть он и не был голоден; заставила выпить красного вина, подогретого на огне в железном котелке, хоть он и уверял, что не любитель спиртного. Скай думал, что теперь захочет спать, но эффект - вероятно, благодаря травам - оказался обратным. После второй кружки он готов был вскочить и побежать. За трапезой разговаривали мало, почти не касаясь серьезных тем. На все вопросы Паскалин отвечала одно и то же: "Подожди, и все увидишь", и - странное дело - это отнюдь не раздражало Ская. Видимо, из-за алкоголя. Он чувствовал, как неумолимо бежит время, но без часов не мог определить точно, как долго они просидели. Не было слышно ни тиканья часов в доме, ни звона колоколов. В Англии даже в полной, казалось бы, тишине всегда различишь какие-то звуки: шум автомобиля вдали, жужжание электрических проводов. Здесь же только трещали в камине поленья. Тишина и темнота за окном давили на нервы. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, Скай занимался огнем, пока Паскалин не повелела ему оставить дрова догорать. Некоторое время они просто сидели и наблюдали за угасающим пламенем.
Кто-то заскребся, и Скай подскочил на месте от неожиданности - столь громким показался звук. Оцепенев от ужаса, он смотрел, как бабушка встает, подходит к двери и открывает ее. В комнату на негнущихся лапах, пошатываясь, вошел Амлет, сразу же направился к камину и опустился перед ним на пол.
Паскалин нагнулась к явно очень уставшему псу, почесала ему шею и пробормотала несколько слов, часть из которых Скаю удалось разобрать.
- Вы спросили, как он поохотился?
- Да.
- А разве он может?
- Почему нет?
- Ну… - Скай пристально посмотрел на пса, который едва поднял голову в ответ на ласку. - Он, должно быть, очень старый.
- Если переводить на человеческие годы, ему столько же лет, сколько и мне. Ну а я охочусь.
С этими словами Паскалин вернулась к столу, и Скай заметил, как вдруг переменились ее походка, ее лицо. Пока они ели, бабушка казалась расслабленной, едва не дремала. Сейчас же она стояла у стола, глядя на Ская сверху вниз, и блеск в ее глазах вовсе не был отражением затухающего в камине огня.
- Пора? - поднявшись, спросил Скай дрогнувшим голосом.
- Скоро. О да! Скоро.
Странное чувство охватило молодого человека. Хотя бабушка пристально смотрела прямо на него, одновременно складывалось впечатление, будто она глядит сквозь.
- Но сначала мы приляжем.
Удивлению его не было предела.
- Спать? Но я не могу спать. Я хочу… - Скай сжал и снова разжал кулаки.
Паскалин подошла к внуку и взяла его руки в свои.
- Можешь. Должен. И заснешь… А я тебе помогу.