Она резко отпустила Ская, и тот покачнулся, в то время как бабушка прошла мимо к камину. Над огнем стояла на ножках металлическая решетка. Чуть раньше Паскалин поставила на нее глиняный кувшин. Теперь, опустив рукава платья, чтобы не обжечься, она подхватила его, перенесла на стол и сняла крышку. В нос ударил запах чего-то одновременно сладкого и тухлого. Скай закашлялся и отвернулся.
- Вы же не хотите, чтобы я выпил это?
- Так зелье убьет тебя, - тихо произнесла Паскалин. - А так - нет.
Она обмакнула в жидкость два пальца и поднесла к носу Ская. Тот осторожно принюхался и, снова ощутив смрад, начал отворачиваться, и вдруг… Бабушка сунула пальцы ему в ноздри, а затем, пока Скай приходил в себя, коснулась ими уголков глаз.
- Черт возьми! - воскликнул он, отшатнулся и упал на стул.
Нос и глаза жутко чесались, и Скай попытался стереть маслянистую жидкость, но та лишь еще глубже въелась в кожу.
- Надо же было предупредить! Зачем вы это сделали?
Паскалин улыбнулась.
- Чтобы помочь тебе отправиться на охоту.
Скай увидел, как она ставит кувшин обратно на огонь.
- А вы?
- Мне это не требуется. Ты тоже сможешь обходиться когда-нибудь. Но на первый раз…
Он потер пальцы и проговорил:
- Жирное какое.
- Говорят, в прежние времена основу для этого, скажем, лекарства готовили из застывшего жира ребенка, умершего некрещеным.
Скай вздрогнул и отшатнулся от старухи.
- Но это же ужасно!
Она рассмеялась.
- Не беспокойся, внучек. В наши дни с тем же успехом используется гусиный жир.
Его передернуло.
- Здесь тоже какие-то травы намешаны? Как в вине?
- Не травы, другое растение, - тихо ответила она. - И не как в вине.
Показалось Скаю или в самом деле улыбка бабушки стала менее дружелюбной? А нос и глаза теперь уже не просто чесались. Они горели. Он принялся тереть их, но сделал только хуже. В желудке булькало и крутило; ощущение было такое, что сейчас его вырвет. Какого черта он здесь делает? И где, черт возьми, он вообще находится? В богом забытой хибаре наедине со старухой, только что сунувшей ему в нос, по-видимому, какой-то наркотик.
Скай и Паскалин пристально смотрели друг на друга.
"Что, если она мне вовсе не бабушка? - промелькнула мысль. - Может, удастся бежать?"
Он попытался пошевелиться, но ноги отказывались подчиняться.
Паскалин поднялась медленно, будто позволяя каждому суставу встать на свое место. Однако непохоже, чтобы неспешность была следствием возраста. Для Ская все вокруг замедлилось; он едва мог уловить движение, как если в фильме не хватает кадров. Бабушка стояла прямо перед ним. Вот она подошла к ларю. Выдвинула ящик. Теперь стоит возле него с ножом.
Скай напряг все силы, чтобы встать со стула.
- Что… - попытался он произнести.
Но губы, как и ноги, не слушались его.
Паскалин обернулась к внуку. Голос, когда она заговорила, казалось, шел откуда-то издалека, отражаясь многократным эхом.
- Подойди сюда. Помоги мне.
- Как? - еле выговорил Скай.
- Спи.
- Спать?
Лысая старая карга стояла перед ним, сжимая в руке огромный нож, и просила его заснуть. И самое неприятно заключалось в том, что он действительно хотел спать! Никогда еще Скай не чувствовал такой усталости. Слова из монолога Гамлета сами всплыли в памяти:
- "Какие сны в том смертном сне приснятся?"
Он изучал пьесу в прошлом семестре. И тут же пес по имени Амлет, лежавший до того у тлеющего огня, встал и уставился на Ская глазами дикого кабана, такими же большими, как у его хозяйки.
- Подойди ко мне, - повторила Паскалин громко.
Подходить не хотелось. Но ноги не слушались. Они подчинялись бабушке, а не Скаю и сейчас заставляли его нетвердой походкой приближаться к старухе с ножом. Один шаг, другой - и вот он стоит возле Паскалин по стойке "смирно", не в силах помешать ей свершить задуманное.
Она подняла нож.
- Нет! - попытался крикнуть Скай, но не смог.
Затем медленно-медленно она повернула кинжал рукояткой вперед и вложила ему в правую руку, которая, как и ноги, действовала не по его воле. Каким-то образом ему удалось удержать оружие, а Паскалин тем временем снова полезла в ящик и достала оттуда еще два ножа и огромные старинные ножницы. Она заговорила, теперь почти нормальным, не замедленным голосом:
- Положи его перед дверью, обратив лезвием в ночь.
Ход времени изменился. Все, что раньше тянулось, теперь ускорилось. Скай двигался, но не так быстро, как бабушка. Она оставила один нож на подоконнике, острием к окну, выходившему на дорогу, другой - у окна, выходившего на задворки. Скай оставил свой острием к двери, затем обернулся и увидел, как Паскалин разравнивает догорающие в камине угольки, а затем кладет поверх раскрытые ножницы.
- Зачем? - спросил Скай или подумал, что спросил.
- Чтобы мертвые не побеспокоили нас, - ответила она, - ибо они не могут переступить через голое лезвие. Они боятся его.
В памяти Ская молнией промелькнули воспоминания о событиях предыдущей ночи. Скуадра отстала от него, только когда он сунул в рот кинжал.
Паскалин поманила внука к столу. Скай подошел.
- Садись, - сказала она, - и спи.
- И потом… - прошептал он.
- Потом, - ответила бабушка, - мы будем охотиться.
- Но как… - начал Скай, но тут тьма и тишина окутали его.
ГЛАВА 7
НОЧНАЯ ОХОТА
Скай сидел в кресле с прямой спинкой и должен был бы ощущать неудобство. Но нет, никогда еще он не спал так сладко и не просыпался с бо́льшим удовольствием.
Он встал и осмотрелся. Весь свет - яркий, желтый - давала лампа. Она освещала бабушку, по-прежнему сидящую у стола, - ее голова покоилась на сцепленных руках - и Амлета, свернувшегося клубочком на коврике возле камина.
Скай опустил взгляд и… От изумления у него отвисла челюсть!
В кресле, запрокинув голову, с широко открытым ртом и закрытыми глазами сидел… Скай. Он смотрел на самого себя.
Его учащенное дыхание эхом разнеслось по комнате, разбудив пса, точнее, одного из них, потому что первый Амлет стоял сейчас и глядел на Ская, а второй по-прежнему сладко спал на коврике.
- Добро пожаловать, охотник.
Он обернулся. Паскалин стояла возле своего двойника.
Скай не выдержал и рассмеялся.
- Фантастика! - воскликнул он.
- Ну-ну, внучек. Ты еще ничего не видел.
Она прошла мимо Ская. По крайней мере, должна была пройти, потому что сейчас стояла возле открытой двери. Тут же Амлет с рычанием выскочил в ночь.
- Идем, - поманила Паскалин внука, повысив голос. - На охоту.
Он взглянул на спящего самого себя, затем на сгорбившуюся у стола Паскалин и спросил:
- С ними… С нами все будет в порядке?
Бабушка кивнула.
- Клинки защитят нас от мертвых. А что касается живых, то это место такое уединенное, что сюда никто не забредет. Ты в полной безопасности, Скай. Идем же!
Он готов был подчиниться, но вдруг вспомнил кое-что. Сигурд в свое время предупреждал, что, пока двойник путешествует, спящего ни при каких обстоятельствах нельзя тревожить. Однако дед только туманно намекал на возможные ужасные последствия и никогда не говорил ничего определенного.
- Что случится, если меня кто-то побеспокоит?
- Никто тебя не побеспокоит.
- А вдруг?
Паскалин переминалась у порога с ноги на ногу. Скай видел, что ей просто не терпится поскорее выбраться на улицу. Как и ему. Никогда в жизни не испытывал он такого жгучего желания бежать. Но вопрос требовал ответа. Паскалин сделала глубокий вдох и заговорила:
- Я только раз слышала о подобном. Один маццери, которого я знала. Он не мог дождаться… - Она нетерпеливо показала на улицу. - Не принял меры предосторожности. Детишки нашли его тело под деревом. Попытались разбудить, а когда не смогли, побежали за родителями, те вызвали скорую. Врачи решили, что он впал в кому, и отвезли в больницу.
Бабушка покачала головой. Скай судорожно сглотнул.
- Что с ним случилось?
- Позже ты узнаешь, что для воссоединения тела с духом маццери требуется одно спокойное мгновение. Но у него не было этого мгновения. Он…
Паскалин закрыла глаза.
- Что?
Не размыкая век, она продолжила:
- Он так и не смог вернуться в свое тело. Тело без души чахнет и умирает. Так же и душа, дух без тела. Они увядают. В конце концов плоть истлевает. Но дух… Он так и влачит жалкое существование. Почти ничего не слышит. Почти ничего не видит. Постепенно превращается в едва различимую тень.
- Призрак, - пробормотал Скай. - Превращается в призрака.
- Да, - тихо произнесла Паскалин.
Она открыла глаза, и Скай снова увидел в них голод, почувствовал, что бабушка буквально излучает энергию. До поры до времени она сдерживала ее. Теперь же женщина не говорила, а кричала:
- Но этот человек был глуп. Мы же не такие! Мы здесь в безопасности и вольны делать все, что пожелаем. Понимаешь меня, внучек? - Она расхохоталась. - Все!
Ее возбуждение и уверенность отмели прочь все сомнения. Скай прошествовал к двери, по пути оглянувшись на себя спящего. Однажды он уже видел свое тело со стороны: когда покидал его, чтобы превратиться в ястреба. Но в тот раз он был наполовину птицей, обладал инстинктами хищника и желал выследить жертву и убить ее. Теперь же он ощущал себя полностью самим собою, причем чувства были новыми, доселе не испытанными. Как будто каждый участок тела, каждая клеточка одновременно вибрировали. Сильное желание, словно сладостная боль, охватило Ская. Желание, которого он не испытывал с того момента, когда Бьорн в первый раз почувствовал себя берсерком, взял в руки топор и бросился на врагов.
- Все? - переспросил Скай. - Тогда идем.
Он точно знал, что хочет сделать - здесь и сейчас.
Паскалин затворила дверь, не задев лежащий на пороге нож. Рука опустилась на плечо Ская, сдерживая его порыв ринуться в ночь следом за Амлетом.
- Постой! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь: будто можешь разорвать жертву зубами и ногтями. Возможно, так и есть. Но если повезет и ты убьешь на первой же своей охоте, лучше воспользоваться чем-то из этого.
Она спустилась по ступенькам, вытащила из-под крыльца брезентовый тюк, развернула - и лунный свет заискрился на груде оружия.
- Выбирай, - сказала бабушка.
Скай нагнулся, чтобы разглядеть получше. Там были кинжалы разной длины, два ржавых меча с изогнутыми лезвиями, топор - его он сразу же схватил и со свистом рассек воздух. Но это оказался просто плотницкий инструмент, он даже отдаленно не напоминал огромный боевой топор Бьорна - Клык Смерти. Скай положил его на место.
- А это что? - спросил он бабушку.
Она нагнулась и подняла нечто из веревки и кожи.
- По-итальянски это называется fionda. Не знаю, как перевести на английский. Вот сюда кладется камень. - Она указала на подобие мешочка в середине сплетенной веревки. - А затем… Как Давид и Голиаф.
Паскалин раскрутила приспособление над головой и высвободила один конец веревки.
- Праща.
Скай протянул руку, и в тот самый момент, когда дотронулся до орудия, его охватило волнение. Только пальцы скользнули в петлю на одном конце веревки, возникло чувство, будто он надел свою старую перчатку. Зажав в ладони второй конец, завязанный в узел, Скай осознал, что держал это оружие раньше. Тут же его потянуло на поиски камней, и он точно знал, какие подойдут лучше всего: гладкие гальки из русла реки, чуть закругленные у основания. Оружие завораживало его. Но на вид оно было очень старым: веревки и кожа изрядно поистрепались. Кроме того, праща предназначена для убийства на расстоянии. Сейчас же Скай хотел найти что-нибудь более подходящее для охоты.
И нашел. Под пращой лежала дубинка из полированного дерева длиной примерно с руку; тяжелая, с одного конца украшенная узловатым набалдашником, который постепенно сходил на нет к противоположному, носившему следы многоразового использования. Дубинка, будто специально подогнанная, удобно легла в руку. Скай помахал ею.
- Из чего она сделана?
- Вырезана из ствола старой виноградной лозы.
Скай снова взмахнул оружием и оценил песню, с которой оно рассекло воздух.
- Возьму ее.
Паскалин улыбнулась.
- Хороший выбор, внучек. Дубинка принадлежала твоему деду, она пропитана кровью его жертв. - Бабушка нагнулась и выбрала длинный кинжал с тонким зазубренным лезвием. - А это для меня.
Женщина выпрямилась, и Скай обратил внимание, что она теперь передвигается совсем не как человек преклонных лет: легко и, кажется, не чувствуя боли в старом теле. А присмотревшись получше, заметил кое-что еще: кожа больше не была бледной и нездоровой, в ней снова появились краски. В то же время глаза сохранили голубой цвет только в самых уголках, весь остальной белок занимали огромные черные зрачки.
- Поразительные у вас глаза! - воскликнул Скай.
- Это чтобы лучше тебя видеть, мой мальчик, - прокаркала Паскалин.
Они рассмеялись, и бабушка добавила:
- Ты бы на себя поглядел.
- Это из-за того, что вы мне дали? - Он указал на свой нос.
- Да. С помощью белладонны ты переступил порог. - Она кивнула на дом. - Там ты, я уверена, видишь хорошие сны. Но здесь зелье действует иначе.
Паскалин посмотрела на луну и заметила:
- Сегодня довольно темно, но даже в кромешной тьме мы будем отлично видеть благодаря нашим новым возможностям.
В отдалении послышался вой, а затем отрывистый лай. Бабушка обернулась к Скаю.
- Амлет взял след. - Она шагнула вперед и сказала: - Идем. Охота не ждет.
Скай еле поспевал за Паскалин, которая вела его вниз по склону холма туда, где начинались деревья. Вскоре они уже шли по еле заметным тропинкам через оливковую рощу, и упавшие плоды хлюпали под ногами. Дорожка привела к ручью, и Скай хотел было перепрыгнуть на тот берег, но бабушка схватила его и больно ущипнула за руку.
- Помни, Скай, мы - плоть и дух. И мы охотимся на настоящих животных, которые могут ранить нас. - Она улыбнулась. - Если их зубы оставят на тебе отметину, след останется и на твоем теле, там, в хижине, навсегда. Так что будь осторожен.
Скай только рассмеялся. Что такого может сделать ему какая-нибудь дикая свинья? Особенно когда он чувствует себя так прекрасно и вооружен дедовской дубинкой. Он поднял ее и с силой опустил на тропинку - раздался глухой стук.
- Идем! - крикнул Скай.
Не успел он ступить в воду, как ему ответили голоса. Одни принадлежали животным, другие - людям.
- Что это? - прошептал он.
- А ты думал, мы единственные маццери, вышедшие поохотиться сегодня ночью? - Паскалин ухмыльнулась и покачала головой. - Если хотим кого-нибудь убить, нам нужно обставить остальных. Это будет нелегко, ибо с течением времени охота становится все менее похожей на игру и все более изощренной. Бывают ночи, когда многие маццери охотятся, но ни одному не сопутствует удача.
- Мне она улыбнется.
Скай крепче сжал дубинку. Никогда еще он не ощущал в себе такой уверенности.
- Тогда - вперед!
Паскалин нагнулась, подобрала камень и швырнула в ручей.
- Чтобы разогнать духов, - пояснила она. - Они любят собраться у воды.
Бабушка пошла вброд. Темная вода доходила ей до колен. Она оглянулась и помахала Скаю. Как только он нагнал ее, повернулась и припустила бегом к расщелине в скале.
Женщина всматривалась прямо перед собой. Теперь они стояли у входа в небольшую долину, утесы простирались насколько хватает глаз, вздымая гранитные бока с чахлыми, искривленными деревцами, измученными постоянной борьбой с ветрами.
- Подходящее место. - Паскалин подняла голову, прислушиваясь. - Остальные тоже так считают.
Вой, который они уже слышали раньше, теперь стал вдвое громче. Его издавали как звери - Скаю показалось, что он узнал голос Амлета, - так и люди, хотя трудно было представить, что человеческая глотка может рождать такой животный рев. В дальнем конце долины Скай разглядел шевеление: темные тени двигались по вершинам скал, затем спускались по крутым и опасным тропкам в долину.
- Фарсезе и их приспешники. Их деревня испокон веку находится там. А наша здесь. - Паскалин ткнула кинжалом через плечо. - Эта долина всегда была предметом наших споров.
Впереди тропа разделялась на две, уходящие в густые заросли кустарника.
- Туда, Скай, туда! - Она указала на левую тропинку. - А я пойду сюда. Удачной охоты!
С этим пожеланием бабушка умчалась в темноту.
Скай некоторое время стоял на месте, но не потому, что был напуган. Ему хотелось вдохнуть полной грудью аромат лежащих впереди зарослей, ощутить, как он проникает внутрь, к самому сердцу. Он запрокинул голову, открыл рот и испустил крик, подобный тем, что по-прежнему доносились из долины; крик, в котором слились азарт охотника и ужас преследуемой жертвы.
И он побежал, едва касаясь ногами тропинки, не обращая внимания на торчащие здесь и там корни. Впереди что-то двигалось, черная тень неслась над землей.
- Не так уж быстро она и мчится, - проворчал Скай и стал ее нагонять.
Дорожка вилась и изгибалась сквозь маки, пересекалась с другими, раздваивалась и потом снова соединялась. Вдруг откуда-то сбоку вынырнул темный силуэт. Скай метнулся в сторону и едва не упал, запутавшись в низких кустиках, но восстановил равновесие. Он повернул голову и увидел, что плечом к плечу с ним по тропе бежит… Жаклин Фарсезе.
- Ну, я же говорила, что мы еще увидимся! - крикнула она.
Скай уже убедился, что она очень хорошенькая, но сейчас девушка просто сияла. Платье, то самое, которое было на ней в ночь знакомства со Скуадрой, плотно облегало фигуру. Лунный свет пробивался сквозь иссиня-черные волосы там, где они виднелись из-под капюшона, а глаза, как и у Паскалин, превратились в две темные сферы, в них полыхало пламя. И улыбалась Жаки сейчас не насмешливо, как тогда, на скамейке, а приветливо - как в первую встречу, когда пригласила его в гости, еще не зная, кто он такой.
Они сбавили скорость, перейдя на быстрый шаг, равномерно дыша.
- Разве это не чудесно? - спросила Жаклин.
- Фантастика! - крикнул в ответ Скай. - Я никогда… Это…
Она рассмеялась.
- Не подобрать слов ни на французском, ни на английском?
- Нет! Да! Мне они неизвестны. - Он улыбнулся. - Вы часто бываете здесь?
Вопрос был задан в шутку, для поддержания разговора, но девушка восприняла его серьезно.
- Пятый раз. Но убить удалось только в самый первый. Сегодня я должна убить. - Она перевела взгляд на тропу впереди. - И я преследую… Его!
Скай посмотрел в том же направлении и увидел зверя, за которым гнался с самого входа в долину.