- Подумаешь, событие, - ухмыльнулся Браун, - Земля описала ещё один виток вокруг Солнца! А радуемся так, будто это мы её запустили в полёт…
- Зануда! - ласково сказала Наташа. Отпив немного шампанского, она отставила бокал и прижалась к Тимофею. Поцеловав его, прошептала, опаляя Брауну ухо: - Я хочу тебя!
Взявшись за руки, как школьники, парочка незаметно покинула зал и заперлась в служебном модуле, где стоял огромный диван. Наташа и Сихали раздевались быстро, яростно сбрасывая мешавшую им одежду, и вот обнялись наконец, сжали друг друга руками и ногами, приникли, торопливо лаская, оглаживая, запалённо шепча нежные глупости. Женщина взялась пальчиками и направила, мужчина вошёл в неё, ощущая влажный потаённый жар - и острую сладость. Наташа вскрикивала в вековечном ритме любви, царапая Тимофею спину, отдаваясь с каким-то исступлением, будто в последний раз. А вдруг и правда?..
1 января 2098 года, 2 часа 35 минут.
Сихали вышел на улицу. Было морозно, но терпимо. Свет солнца мешал, раздражая своей неуместностью. А станция гуляла - по улицам носились краулеры с подвыпившими полярниками, дружные компании шлялись повсюду, угощая встречных-поперечных, а встречные-поперечные горячо поддерживали весёлое начинание, так что шум стоял, не умолкая.
"Спать завалиться, что ли?" - подумал Тимофей. Что за странный обычай - не ложиться в новогоднюю ночь? А потом что? Нагуляться, набраться горячительных напитков и дрыхнуть весь день? Вот радости…
Неожиданно его внимание привлёк большой чёрный вездеход, принадлежавший Помаутуку. "Вездик" тормознул возле штаба, и на снег спрыгнул… Олег Кермас, собственной персоной.
Это "явление народу" было настолько невероятным, что Сихали поневоле головой помотал, разве что крестным знамением не осенил "генерала", бормоча: "Сгинь, нечистая сила!"
Кермас узнал Брауна и подошёл ближе.
- Руки не подаю, - сказал он, - всё равно не пожмёте.
- Вы зачем здесь? - прохладно поинтересовался Сихали.
"Генерал" был взбудоражен и напряжён так, что казалось, вот-вот сорвётся в припадке истерики.
- Хочу кое-что объяснить и кое-что предложить, - лязгающим голосом проговорил он. - А там - дело ваше. Если решите арестовать, мне только легче будет - значит, зря я рассчитывал на чувство долга и честь генрука ТОЗО.
Тимофей молча сделал жест: прошу! Проведя незваного гостя в тот самый модуль, где совсем недавно раздавались вскрики и стоны любви, он занял место за столом-пультом.
- Присаживайтесь, - сказал Сихали, подавив мимолётное желание прогнать Кермаса с того самого дивана. "Генералу" и стула хватит. И вообще, постоит…
- Я знаю, какого вы мнения обо мне, - заговорил Кермас с видом крайнего утомления, - но обиды не держу, поскольку прекрасно понимал с самого начала, что будут думать люди и какими словами в мой адрес пользоваться.
- Тогда зачем надо было идти на поклон к оккупантам? - резко спросил Тимофей.
- А затем! - с силою ответил Кермас. - Это вы боретесь за мир и справедливость с помощью оружия! А я добиваюсь того же, ведя переговоры, идя на сотрудничество! Да, с оккупантами! И что же? Ну и пусть меня проклянут антаркты, зато я принесу пользу проклинающим и сделаю добро из зла! Вы что думаете, мне приятны все эти портреты? Все эти "оборонцы"? Да я всегда был против войны, и генеральское звание мне претит! Но так надо, понимаете? В МККР только болтают о демократии, но никогда не поддержат народ, тех же фридомфайтеров. Нет, им нужен лидер, вождь, с которым можно сесть за стол переговоров, которого можно припугнуть, купить, поддержать! Поэтому я и играю роль диктатора в нашей дурацкой самодеятельной пьесе!
- Браво, - похлопал в ладоши Сихали. - Станиславский сказал бы: "Верю!" - а я повторяю: "Зачем?" Ну чего вы добились, Кермас?
- Многого, Браун, - значительным голосом произнёс "генерал". - К вашему сведению, Международные войска отводятся на острова Кергелен и Южная Георгия…
- А при чём тут вы? - пожал плечами Сихали. - Это мы их отовсюду выбили, вот они и подались на север.
- Да что вы как мальчик, право! - зашипел Кермас. - "Выбили"! Да мы все живы потому только, что Альварадо с Кутеповым терпят ваши выбрыки и не ведут полномасштабную войну! Дадут они МККР приказ - и тот за минуту разрушит с орбиты все станции АЗО, а мелкие очаги сопротивления додавит позже! Вот чего боюсь я и не понимаете вы!
Тимофей усмехнулся.
- Тогда мы ударим по Боствашу, - медленно проговорил он, - по Чините, по Токайдо, по Санлосу… По евразийским Южному Поясу городов и Лесному Поясу! Мишеней хватит.
Кермас зажмурился, вдохнул глубоко, сосчитал до пятнадцати и открыл глаза.
- С вами бесполезно спорить, - сказал он удручённо. - Ладно, как говорится, история нас рассудит. Меня вы не переубедите, а я не в силах переубедить вас, уж больно вы прямолинейны, истинный океанец. Для вас нет полутонов, всё или чёрное, или белое! Человек или хороший, или плохой. С хорошим можно ладить, плохого лучше застрелить. Ладно… Не знаю, может, я и зря сюда заявился, но ведь был шанс договориться, как не использовать его? - Помолчав, словно собираясь с мыслями, Кермас продолжил: - Вот что, Браун, большое вам спасибо за то, что не стреляли в моих "оборонцев", но… Может, стоит сделать ещё один шаг навстречу?
- Конкретнее, - обронил Сихали. До конца он в визави не разобрался, но одно он ощущал верно - Кермас не был врагом.
- Вы помните хоть, с чего вся эта заварушка началась? - подался вперёд "генерал". - Совбез МККР был напуган мощнейшими пульсациями психодинамического поля, расходившимися из АЗО. Допустим, что данный феномен стал всего лишь поводом для вторжения, но ведь он был! Я лично пострадал от этого аномального явления! А что оно такое? Ах, не в этом дело! Ваш пастор рассказал мне, что приблизительно вычислил местонахождение этого… мм… пси-феномена. Это где-то в районе "Новолазаревской". "Интеры" покинули те места. Так давайте вместе обследуем тамошние берега, отыщем эту чёртову Вальхаллу! Докажем МККР, что мы ни при чём, ткнём под нос мировому сообществу факты! Искать нужно на глубине, именно с моря подходили немецкие подлодки, а уж в субмаринах океанцы смыслят побольше нашего. Ну вот и надо нам объединить усилия! А если вам претит находиться рядом с пособником оккупантов, так засуньте свою гордыню себе в задницу! Ради миллионов людей можно и прогнуться разок, не переломитесь!
Браун рассмеялся. Кермас гневно посмотрел на него, но не выдержал, прыснул в кулачок.
- Ладно, - сказал Тимофей, - я согласен.
И протянул Кермасу руку. "Генерал" с чувством пожал её.
Глава 28
ГЛУБОКИЙ ПОИСК
1 января, 16 часов 10 минут.
АЗО, станция "Новолазаревская".
Из Мак-Мердо вылетели целой эскадрильей - за турболётом Сихали Брауна поднялся "батон" Кермаса и вся команда Помаутука, уместившаяся в три аппарата. Тимофей взял с собой Шурика Белого и Купри, Илья Харин влез без спросу - куда ж генруку без командора ОГ! А ещё три "Голубых кометы" несли в своих отсеках субмарины типа "Орка".
Сихали не обольщался насчёт перемирия с "интерами". Кермас мог верить во что угодно, даже в джентльменские потуги МККР, но он-то был ганфайтером и не верил никому. То, что Международные войска отошли на Кергелен и Южную Георгию, говорило лишь о том, что фридомфайтеры реально намяли бока "интерам", отчего те и решили взять тайм-аут. А потом? "Суп с котом!" - сказал бы Боровиц…
…Прямо по курсу появилась обширная горная страна - горы Русские, затем показался массив Вольтат, выросли огромные башни и шпили хребта Орвин. Эти твердыни были огромны и величественны. При беспредельной прозрачности воздуха с турболёта был виден весь горный массив, он представал глазам как исполинский макет на белой подставке - каждый излом, каждую расселинку можно было рассмотреть, не напрягая зрение.
Прямо под "батоном" поднимался к горам ледник. На нём были видны русла водотоков, а в понижениях синели озёра талой воды. Лето!
Перед холмистым оазисом Ширмахера, на краю которого располагалась станция "Новолазаревская", гигантскими дугами гнулись морены.
- Сядем южнее станции, - высунулся из кабины Гирин, - там у "новолазаревцев" что-то вроде аэродрома.
- Валяй, - одобрил Браун.
- Подстраховаться бы… - пробасил Тугарин-Змей.
- Уже, - кивнул генрук. - Я Витальичу звякнул, он "Гренделя" приведёт.
- Так ему идти сколько…
- А нам? Думаешь, мы с маху на эту Вальхаллу натолкнёмся? И не надейся…
Снег стаял, и лыжи турболёта загрохотали по пузырчатой ледяной поверхности. Невдалеке поднимались на сваях старинные сооружения "аэропорта" - щитовые, плоскокрышие домики, облезшие и заброшенные. Однако перед ними выстроились в ряд новенькие "Харьковчанки".
- Это мои "оборонцы" подогнали, - небрежно заметил Кермас.
- Я так и понял, - сказал Браун.
С высокой коричневой сопки он увидел к северу от оазиса ледяную равнину, простиравшуюся километров на восемьдесят до моря, тёмно-коричневые мёртвые скалы лежали у его ног застывшими навечно волнами. Они сдерживали напор льда, спускавшегося с юга, с горного массива.
Видно было, как ледник обтекал скалы с запада и востока и снова сливался в единый недвижный поток у северной кромки гряды.
Ледник с талой водой, разлившейся по его поверхности, окрашивал в синий цвет низкие облака. На юге виднелись горные хребты массива Вольтат, выделяясь своей тёмной синевой на лазурном фоне неба и льда.
- Вон, - Кермас протянул руку к морю, - с запада на восток идут: залив Дублицкого, мыс Красинского, залив Сергея Каменева, мыс Острый, залив Ленинградский, мыс Опорный, мыс Мурманский, мыс Седова… И где там искать Вальхаллу, я понятия не имею.
- Было бы что искать, - хмыкнул Купри.
- Найдём! - бодро заявил Помаутук, нервно-зябко потирая руки. - Обязательно!
Сихали заметил сходство между парнями из пасторской команды и гвардейцами Харина - и те и другие были непробиваемо спокойны и молчаливы. Собранные, подтянутые, они зорко смотрели вокруг, запоминая все входы-выходы, и постоянно были наготове.
- Садимся! - скомандовал своим Тугарин-Змей, и это стало приказом для всех.
В "Харьковчанках" "оборонцев" почти что не было, лишь за рычагами сидели люди Кермаса. Сихали занял хорошее место, сев так, чтобы кобура была под рукой, - одна из привычек ганмена.
- На станции есть рабочая субмарина, - сказал Олег с долей неуверенности в голосе, - с полсотни человек она вместит свободно…
- На ходу? - прогудел Илья.
- Да-да. Нам её перегнали из Мирного, она стоит у самого барьера, там вырублено что-то вроде проруби в припае, глубоководники говорят - "майна"…
- Потом, - сказал Тимофей. - Сначала походим на "Орках", посмотрим, что там и как…
- Конечно-конечно, - согласился Кермас.
- Ведь, если немецкие субмарины заходили в эту Вальхаллу…
- Заходили, - перебил Тимофея Помаутук, проводя языком по губам, - можете не сомневаться.
- …Тогда должны остаться какие-то следы. Ну не знаю… Фонари, фермы какие-нибудь, створы, указатели. Не могли же они слепо тыкаться носом в скалы, отыскивая проход! Пока нам известна лишь граница по глубине - тогдашние субмарины не опускались ниже ста метров, в среднем - до отметки пятьдесят.
- Уже легче, - сказал Илья.
Сихали кивнул.
- Трогай! - крикнул Кермас.
"Харьковчанка" с ужасным грохотом двинулась под гору, трясясь и подпрыгивая на камнях. Тимофей дождался, пока вездеход выедет на дорогу, выложенную настилом, и тогда уже отвалился на спинку сиденья. Костотряс какой-то…
Показалась "Новолазаревская" - стандартный набор свайных домиков.
Проехав берегом озера Лагерного, кортеж "Харьковчанок" свернул на улицу Гербовича и выехал на большую треугольную площадь, залитую серым металлопластом, исшарканным гусеницами и ножами бульдозеров, по весне разгребавших снежные заносы - иначе те не успевали растаять.
Тимофей с удовольствием вышел размяться - дорожная тряска его изрядно утомила.
"Новолазаревцы", завидев гостей, стали собираться, поглядывая то на Кермаса, то на Брауна и гадая, сменилась ли власть и кто сейчас главный.
"Оборонцы" вели себя корректно - антарктов не гоняли, но бдили.
Неожиданно из-за спин перетаптывавшихся новолазаревцев выскочил мужичонка в распахнутой каэшке и завопил, обращаясь к Брауну:
- Наконец-то! Где ж вы раньше-то были? Замучили нас эти "оборонцы", сил нет!
Кермас побледнел, а Сихали усмехнулся.
- А где был ты? - ласково спросил он. - Чего ж ты не показал "оборонцам", какой храбрый?
- А чего - я? - подувял мужичонка. - Без оружия, и вообще…
Браун с презрением осмотрел "храбреца".
- Когда мы уходили партизанить, вооружён был лишь каждый второй, - отчеканил он. - Остальные добывали оружие в бою. А насчёт "вообще"… "Оборонцы" хоть что-то делали, хоть какой-то порядок наводили, а что совершил ты? Отсиживался рядом с тёплым гальюном? "Моя хата с краю, ничего не знаю"? А теперь чего удаль свою показываешь? Героизм одолел? Так вон они, "оборонцы"! Ступай, воздай им за свои муки, отомсти как следует.
- Я думал, вы нам помогать пришли… - протянул мужичонка, сохраняя лицо. - А вы, стало быть, с ними вместе…
- Я не вместе с Кермасом, - холодно сказал Тимофей, - я рядом с ним. А помогаем мы тем, кто сам пытается добиться правды. Поднялись горняки в Тил-Маунтин - и мы встали с ними рядом. Жаль только, что на войне обычно погибают лучшие, те, кто идёт в бой, а суслики вроде тебя прячутся по норкам. Так что брысь отсюда, пока я не поправил дисбаланс!
Мужичонка испарился.
- Поехали! - резко сказал Сихали. - Достал меня этот "массовый героизм"!
Вытащив радиофон, он сказал Гирину:
- Максим! Скажи там, пусть перегоняют субмарины на припай!
- Понял, - донёсся ответ.
Пока "Харьковчанки" добрались до ледового барьера, турболётов уже и след простыл, а в огромной прямоугольной майне, прорубленной в припае, покачивались четыре подлодки - одна рабочая, типа "Дипскаут", и три "Орки".
К майне вёл пологий скат, вырубленный во льду и щедро посыпанный песком. Визжа и скрежеща, "Харьковчанка" съехала по нему вниз и развернулась, хрустя тонким ледком, намёрзшим за ночь на выступившей талой воде.
- Шурка! - окликнул Белого Тимофей. - Полезай в дальнюю. Змей, средняя - твоя. И берите с собой одного-двух для балласта… Шутка. Кермас и вы, пастор, полезайте за мной, если хотите.
- Хотим-хотим, - откликнулся "генерал".
- И ещё как! - широко улыбнулся Помаутук. Глаза у пастора горели огнём страстного ожидания - мечта всей его жизни была близка к тому, чтобы сбыться.
Сихали перепрыгнул на палубу "Орки" и открыл люк. Привычным движением спустился вниз, с удовольствием ощущая знакомые запахи и звуки. Переступая высокий комингс и пригибая голову, Тимофей забрался в рубку и протиснулся к командирскому сиденью. "Орочка"…
Он успел запустить реактор, когда пассажиры, пыхтя и кряхтя, спустились в переходный отсек.
- Тесновато тут у вас, - сказал Кермас, замирая в проёме сегментного люка. - А… где нам… того… притулиться?
- Вон место бортмеханика, а вон, у переборки, откидное сиденьице. Не абы что, конечно, но… Кермас, сделайте доброе дело - заприте люк.
- Какой? А, сейчас.
Помаутук, пользуясь отсутствием Олега, занял сиденье бортмеханика, так что Кермасу пришлось удовольствоваться "откидушкой".
В утробе субмарины заныли, раскручиваясь, турбины. На пультике селектора замигал зелёный квадратик, донося голос Харина:
- "Орка-два" вызывает "Орку-один".
- "Орка-один" слушает, - отозвался Тимофей.
- К погружению готов.
- Понял.
- "Орка-три" готова, - торопливо проговорил Белый.
- Кто с вами?
- Максим, - прогудел Тугарин-Змей.
- Со мной Купри! - доложил Шурик.
- Понял. Погружение пятьдесят метров.
Экран, что находился под иллюминатором в центре пульта, замерцал, вырисовывая чёрно-белую картинку, - работал биооптический преобразователь. Приучаться водить субмарину, ориентируясь не по мутной воде за иллюминатором, а по БОПу, было трудно только с самого начала. Потом глаз привыкал следить за чётким изображением на экране, не поддаваясь искусу глянуть на "всамделишный" пейзаж. Правда, в глубине антарктических морей стоило делать поправку - вода здесь была чистейшая и прозрачнейшая. А уж жизнь просто бурлила, справляя праздник размножения. Градусник показывал почти минус два за бортом, но в студёной воде ярко желтели губки, ползали гигантские морские звёзды фиолетового окраса, морские черви в метр длиной, прекрасные, как цветы, копошились меж продолговатыми розовыми голотуриями, шевелящимися на ковре из красных водорослей, рыбы губастые косяками шастали… Тропики подо льдом.
Пингвины, такие неуклюжие и смешные на суше, под водой обретали неожиданную стремительность, и даже своеобразное изящество - они проворно носились, оставляя за собой шлейф из пузырьков, и поглядывали на "Орку" - не касатка, нет?
Загудел перегретый пар в реакторе. Сихали завертел штурвальчик рулевого управления и повернул рукоятку скорости.
- Ничего не видно… - пробормотал Помаутук, пялясь в иллюминатор. Припайный лёд просвечивал голубым и синим, простирая сумрак до глубины в сотню метров.
Тимофей включил все прожекторы - два по бортам и один под днищем.
- "Однойка" вызывает "двойку" и "тройку", - сказал он, наклонясь к селектору.
- "Двойка" слушает, - отозвался Харин.
- "Трояк" на связи, - выразился Белый.
- Двигаем на запад "пирамидой" - Шурик обследует берег на глубине до тридцати метров, Илья - между тридцатью и шестидесятью, я - от шестидесяти и ниже. Как поняли?
- Понятно.
- Поняли, поняли!
- Тогда начали.
Метров до тридцати в глубину на скалы и камни цеплялись мощные хлысты ламинарии, они извивались и колыхались, как будто бы сами по себе. До сорока добирались ровные, как восковые свечи, асцидии в три-четыре метра ростом - эти стояли недвижимо, как странный неземной лес.
"Орка-1" опустилась на семьдесят пять метров вглубь и двинулась малым ходом на запад, описывая синусоиду, - подлодка то погружалась, то всплывала, захватывая в круги света скалистый ступенчатый склон. Сихали глянул в верхний прозрачный колпак - в толще воды плыло светлое пятно - подлодка Тугарина-Змея. Ещё выше испускала слабое сияние "Орка-3".
Мимо, из глубины, всплыла огромная медуза, центнера полтора весом. Здорово смахивавшая на груду тонкого разноцветного белья, она томно помахивала шестиметровыми щупальцами.
- Никогда не заглядывал под лёд, - сказал Кермас зачарованно, - а тут как в зазеркалье…
- Я и сам здесь второй раз в жизни, - признался Сихали. - Пастор, вы должны быть в курсе… Какие субмарины приходили сюда из Третьего рейха?