- О, их было много! - с готовностью откликнулся Помаутук. - В "Конвой фюрера" входили лодки разных серий. Больше всего было из ІX-й - океанские подлодки, и XIV-й - подводные танкеры. Грузы перевозились на подводных транспортах Unterwasserboot-Frachtschifr, попросту UF. Эти были самыми большими. Две подлодки из "Конвоя" - U-530, под командованием Отто Верхмута, и U-977, где капитаном был Хайнц Шеффер, сначала высадили своих высокопоставленных пассажиров в Вальхалле, а потом сделали переход в Аргентину и там, в Мар-дель-Плате, сдались властям. Это случилось в июле сорок пятого, а почему они так поступили - бог весть…
- Может, не хотели остаток жизни провести в подземельях? - предположил Кермас.
- Возможно. Тимофей, а для чего вам подробности о подводном флоте Гитлера?
- Я подумал, что не все субмарины Адольфа уцелели. Вдруг да наткнёмся на обломки этого самого… "Унтервассербоот-Фрахтшифра"? Сразу станет ясно - вход где-то рядом!
- Да, это был бы чёткий знак… - согласился Джунакуаат.
- Пастор, - поинтересовался Кермас, - а для чего те подробности вам?
Помаутук пристально посмотрел на "генерала" и облизнулся.
- Тайна! - выговорил он. - Вот что меня влекло всегда. Великая, мрачная тайна того времени! Вроде бы сороковые годы двадцатого века и не скрыты за завесой тысячелетий, а вот поди ж ты… Мы так мало знаем о тёмных делах того отрезка лет, что просто оторопь берёт. Ведь посмотрите только - гитлеровцы с сорокового года, последовательно и упорно, строили здесь базу. Тем же летом в Коварах - это на юго-западе Польши - был создан секретный учебный центр вермахта, готовивший элитные части для Новой Швабии. Начиная с сорок второго, тысячи эсэсовцев и просто "истинных арийцев" тайно переправились сюда. И никто об этом ни словом, ни полсловом!
- Свидетелей тогда не оставляли, - сказал Сихали, медленно вращая штурвальчик.
- Совершенно верно, - кивнул пастор. - Я узнавал обо всём из архивов Ватикана, из переписки чинов СС, сбежавших в Парагвай и Боливию, дёргал за ниточки, почти незаметные, выискивал информацию в описках…
Неожиданно из синеватой полутьмы наплыла огромная тёмная масса. Субмарину качнуло волной, а в следующий момент страшный лобовой удар в борт сотряс "Орку", опрокидывая её на бок. Кермаса припечатало к переборке, пастор и вовсе приложился грудью о пульт. Один Тимофей усидел на месте, пристёгнутый широким эластичным ремнём.
- Что это? - просипел Помаутук, вытирая кровь с разбитой губы.
- Кашалот! - Выдавил Сихали, справляясь с подлодкой. - Зараза…
Огромный кит развернулся, попадая в свет прожекторов, демонстрируя гигантское, уродливое тело, которое китопасы не зря прозывали "черносливом", - угольно-сажного цвета с бурыми подпалинами, кожа кашалота собиралась в редкие морщины-складки. Тупая, словно обрубленная морда напоминала чёрный мрамор - она вся была испещрена белыми шрамами, оставленными присосками и клювами кальмаров.
Physeter распахнул пасть - попросту откинул узкую нижнюю челюсть, усыпанную коническими зубами, и снова попёр в атаку.
- Куда лезешь, скотина тупорылая? Держитесь! - Тимофей резко развернул "Орку" кормой к зубатому хулигану и до упора отжал рукоятку скорости. Струя кипятка из турбин угодила кашалоту в глотку, кит от неожиданности испражнился и, мощно работая хвостом, пошёл вверх.
- Засранец… - проговорил Сихали, поглядывая через колпак вслед кашалоту.
- Генрук, - сказал Кермас, вытягивая шею, - а вон там… Видите? Под скалой? Это что?
Тимофей навёл бортовой прожектор "под скалу" и осветил ржавую ферму, обросшую лохматой порослью.
- Похоже на стрелу крана, - пригляделся Браун. - Да! Вон и трос выглядывает. Уронили лет сто назад…
- А не сто пятьдесят?
- Не похоже…
Селектор замигал и заговорил голосом Белого:
- Алё! Тут айсберг торчит, почти впритык к барьеру. Там щель метров пять-шесть, не больше. Протиснемся?
- Тискайся. Только, если "горушка" задумает опрокинуться, "Орочку" твою в блин раскатает. В блин с начинкой. С мясом.
- Прорвёмся!
- Змей, как у тебя?
- Нормалёк.
Сихали кивнул, как будто Илья его видел, и маленько добавил лодке ходу. Впереди, отсвечивая густо-синим и фиолетовым, расплывался айсберг. Ледяная гора уходила вглубь, растворяясь в темноте, и оставляла неширокий проход между собственными обрывами и отвесом скалистого берега.
Субмарина осторожно заскользила в опасной теснине.
- А что? - спросил Кермас. - И вправду раздавить может?
- А ты думал! - хмыкнул Тимофей. - Хрусть! Чпок! И на дно…
Благополучно обогнув необъятный айсберг, "Орка" заскользила дальше, шаря в потёмках лучами прожекторов.
2 января, 9 часов 45 минут.
Десять часов длился глубокий поиск. Чего только не находили "субмарин-мастера" на уступах подводных скал - и пустые бочки из-под солярки, похожие на цилиндрические кружева, и полные бочки нечистот из гальюнов, гусеницы и остовы вездеходов, якорь с цепью, хвостовое оперение самолёта "Ли-2" и даже бутыль с глицерином, полную и совершенно целую. Но никаких признаков базы 211 не попадалось на глаза.
Экипажи субмарин не стали возвращаться на базу. Дабы не терять времени зря, океанцы с антарктами переночевали прямо на борту - было тепло, но жёстко. Встали часа в четыре, подкрепились горячим какао, глотнули спораминчику и - по местам посадочного расписания.
В десятом часу Сихали, позёвывая от скуки, вёл "Орку" вдоль бугристой береговой кручи, как вдруг заметил интересную особенность - метрах в десяти перед ним зияла тонкая вертикальная расселина, одинаково видимая, что в иллюминаторе, что на экране, а вот локатор упорно показывал глубокий проём.
Тимофей приблизил субмарину к самой скале и лишь тогда распознал оптический обман - пара гигантских утёсов перекрывала друг друга так, что создавалось впечатление ровной цельной стены, а на самом деле имелся зигзагообразный проход, в плане похожий на руну "зиг"… Неужто?..
- Что-то есть… - медленно проговорил Тимофей, боясь спугнуть удачу.
- Что? Что?! - сунулся к нему Помаутук, языком осторожно касаясь разбитой губы. - О, боже…
"Орка-1" плавно вплыла во внешний "портал", огибая левый, ближний утёс и попадая в обширную полость, скрытую от постороннего взгляда. Вдали смутно отсвечивала дальняя скала, выступавшая справа.
- Сцилла и Харибда… - пробормотал Кермас.
Тимофей громко сказал в звукоприёмник:
- "Двойка"! "Трояк"! Спускайтесь…
- Погружение семьдесят пять метров, - откликнулся Харин.
- Нашёл?! - отозвался Шурик.
- Спускайся, сказал…
Субмарины, одна за другой, вплыли в переходную полость и стали огибать слоистую стену "Харибды".
- Не может быть, чтобы мы ошиблись… - пробормотал Кермас.
- Не может, не может! - еле выговорил пастор, то и дело облизывая губы. Руки его тряслись.
- Подлодка сюда войдёт свободно, - сказал Тимофей, - даже "Грендель" впишется.
- Слушайте, - спохватился Помаутук, - если мы открыли Вальхаллу, то не дело следовать туда в одиночку! Мы не знаем, кто нас там встретит и как. Надо вызвать подмогу! Пускай моих ребятишек пришлют, всё спокойнее будет…
Сихали кивнул согласно и склонился над селектором.
- "Орка-1" вызывает базу, - сказал он.
- База слушает.
- Высылайте "Дипскаут" и группу Джунакуаата Помаутука.
- Вас понял.
- Пусть ориентируются по радиобакену, мы его сейчас сбросим!
- Понял. Высылаем.
Подлодка Брауна обогнула "Харибду" и оказалась перед зиянием огромного туннеля, стены которого были сложены из пластов и наплывов лавы. Нижняя часть открывшегося прохода, терявшаяся в лучах прожекторов, была завалена обломками и лавовыми "подушками", а верх сходился под острым углом, "домиком", рождая ассоциации с готическим собором. Правая стена выглядела так, будто её составили из громадных, неровных колонн разного размера, а на левой, ноздреватой, но более-менее гладкой, красовалась пятиметровая окружность со вписанной в неё дюжиной молний. Schwarze Sonne. Чёрное солнце.
- Вальхалла! - выдохнул Помаутук.
- Прибыли, - обычным голосом сказал Браун.
Глава 29
НОВЫЙ БЕРЛИН
2 января, 12 часов 10 минут.
АЗО, Вальхалла, Новый Берлин.
Туннель то сужался, сдвигая неровные стены, то расширялся до такой степени, что свет прожекторов едва доставал до лавовых потоков, застывших невесть когда. Прямой поначалу, проход раза два плавно изгибался, напоминая в плане знак интеграла, уводя всё дальше под скальные покровы побережья.
"Орка-1" плыла впереди, и Сихали первым заметил препятствие - там, где свод резко опускался, провисая и ужимая проход, лежала огромная подлодка. Сильно накренившись на правый борт, субмарина привалилась к стене, замыкая сужение туннеля, как пробка - горлышко бутылки.
- Ни пройти, ни проехать… - раздался из селектора ворчливый голос Тугарина-Змея.
- Это подводный транспорт, - взволнованно проговорил Джунакуаат.
Сихали не стал комментировать. Плавно подведя "Орку" поближе, он рассматривал через иллюминатор рыхлые, проржавевшие борта затонувшей подлодки.
- Надо попробовать рубку снести! - дал совет Белый.
- А то я бы без тебя не догадался, - фыркнул Тимофей.
Приподняв нос субмарины, он проплыл над узкой палубой UF, отмечая чёрные сквозные зияния.
- Стреляли по ней, что ли? - высказался Шурик.
- Это называется коррозия, - медленно проговорил Сихали. - Пролежи полтора века в солёной воде - узнаешь, что это такое…
Выдвинув манипулятор, он подковырнул им пласт обшивки. Старинная сталь расслоилась, пустив по течению облачко ржавчины.
- Порядок…
Подойдя вплотную к возвышению рубки UF, Тимофей вооружил "механическую руку" пульсатором из набора навесного оборудования и приложил к облезлому металлу. Пульсатор часто загрохотал, отдаваясь дробным гулом, а высокая рубка подводного транспорта разлеталась на чешуйки, с шорохом оседавшие на ржавую палубу. Утратив опору, отломился весь верх рубки с остатками поручней и плавно опустился в донную муть.
- Путь свободен! - торжественно провозгласил Шурик.
"Орка-1" проплыла между корпусом UF и гребнями свода, попадая в узкий участок, расширявшийся воронкой, делавшийся всё шире, всё объёмней.
- Обождём "Дипскаут"? - поинтересовался Тимофей.
- Нет-нет! - поспешно отозвался Помаутук.
- Мы уже миль двадцать проплыли… - неуверенно сказал Кермас.
- Не проплыли, - тут же отозвался Белый, - а прошли! И не двадцать, а все тридцать пять!
- Ничего себе… - пробормотал Олег.
- Ага… - сказал Сихали.
- Чего - ага? - осведомился Шурик.
- Приплыли.
На экране БОПа чётко вырисовывалась бугристая стена. Тупик? Ну уж нет! Столько искать, найти и упереться носом?!
Тимофей направил прожектора вверх, и там засияла поверхность, отливая ртутным блеском.
Продув цистерны, Тимофей всплыл. За прозрачным колпаком "Орки" показался огромный грот. Его каменные своды напоминали скорлупу грецкого ореха - такие же извивы, бугры и впадины. Метрах в двадцати смутно виднелся длинный причал, облицованный гранитом или мрамором, с литыми кнехтами, выстроившимися в ряд.
Сихали всё это видел воочию, потому что поодаль стояли в линию высокие чугунные фонари, поддерживавшие по три кованых светильника каждый. Горели далеко не все лампы, да и те, что были включены, светились вполнакала. Но и этого освещения хватало, чтобы понять - они попали туда, куда хотели.
- Вальхалла… - очарованно прошептал Помаутук.
Тимофей придал лодке движение, подработал рулями и пристал в том месте, где к гавани спускались ступени неширокой лестницы, а в гранит были вделаны бронзовые кольца, позеленевшие от времени.
Сихали покинул своё место за пультом и двинулся к люку, бросив короткое:
- Выходим. Фонари не забудьте - они здесь, в переходном отсеке. "Дипскауту" ещё идти и идти. Сходим пока на разведку…
Перебраться на берег было делом секундным. Следом полезли Кермас и Помаутук, Шурик с Ильёй, Гирин и Купри.
У Тимофея не пропадало странное ощущение - чудилось ему, что он попал в запретную сказку, где царствует злой волшебник. Сихали прекрасно понимал, что сотней метров выше, за каменными пластами, пролегает АЗО, и солнце тужится согреть сопки оазиса Ширмахера, и "новолазаревцы" живут-поживают да добра наживают, но это всё воспринималось умом, а вот душа отвергала доводы рассудка.
- Пошли, - сказал Браун, - осмотримся.
Гигантский грот углублялся в породу, одновременно понижаясь, и там, за рядом погасших фонарей, гостей подземелья встречала величественная трёхпролётная арка, украшенная точёными колоннами и барельефами из белейшего мрамора. Лучи фонарей скрестились на скульптурных изображениях. В дрожащих светотенях перед Тимофеем предстали герои Третьего рейха - вдохновенные "белокурые бестии" в касках, тянувшие руки в приветствии вождю, могучие пролетарии, верные девизу "Дойчланд юбер аллеc!", а вот и сам фюрер - губы плотно сжаты, глаза устремлены вперёд и ввысь, знаменитые усики, знаменитая чёлка… А наверху арки раскидывал крылья грозный орёл, сжимавший в когтях свастику.
- Точно, приплыли, - сказал Харин.
Сихали прошёл средним, самым широким пролётом, попадая на широкую и прямую, вымощенную каменными плитами… улицу? Шаги океанцев и антарктов гулко отдавались, эхом разносясь меж двух высоченных колоннад, что зажимали улицу с обеих сторон.
- Наверное, их высекли из базальта, - проговорил Купри, задирая голову, - окультурили, так сказать, перемычку между пещерами…
- Да-а… - вымолвил Гирин. - Это вам не баран начихал…
Между колонн стояли фонари, но света они давали мало, да и тот был тусклым, желтовато-оранжевым, словно и не лампы накаливания горели, а стеариновые свечи.
Улица с колоннадой вывела экипажи "Орок" к громадному порталу, поперёк которого висела фигурная металлическая решётка. На ней были закреплены причудливые готические буквы, складывавшиеся в топоним: "Neuer Berlin".
- Добро пожаловать в Новый Берлин! - произнёс Помаутук лязгающим голосом.
За порталом глазам Сихали открылся и вовсе колоссальный грот. В слабом свете редко разбросанных фонарей и одиноких прожекторов угадывался пологий свод километра полтора в диаметре. Разорванные цепочки фонарных столбов очерчивали собою контуры улиц, застроенных домами в два-три этажа, и редко где за стёклами слепых окон высвечивался огонёк. Прямо по центру открывшейся панорамы сгущалась тьма, и Тимофей догадался о том, что тут же высказал Шурик:
- Там потолок смыкается с основанием! Видите? Типа колонна в сто обхватов!
- Господи, - покачал головою Купри. - Как тут только люди живут?
- Чуете? - спросил Тугарин-Змей. - Воняет.
- Смердит, я бы сказал, - поправил друга Сихали.
В самом деле, неподвижный воздух, не знавший, что такое ветер, явственно отдавал затхлостью. Застарелая вонь висела невидимой пеленой - шагаешь и обоняешь. Пахло тухлятиной и горелым, накатывало чем-то скисшим и тошнотворно-сладковатым.
- Никакой вентиляции, - брюзжал Шурик.
- Да нет, - не согласился с ним Гирин, - какая-то связь с атмосферой здесь должна быть. Приливом воздух выжимает наружу, отливом втягивает сюда. А иначе они бы тут давным-давно задохнулись!
Широкая улица с колоннами вывела всю компанию на круглую площадь, обрамленную двумя помпезными зданиями, гнутыми дугою. По карнизу одного из зданий тянулась надпись выпуклыми буквами. "Рейхскомиссариат "Новая Швабия"" - разобрал Браун.
В самой серёдке площади, на высоком постаменте, стояло изваяние - бронзовый фюрер, во всей своей красе.
Из Гитлерплац "вытекали" три улицы. Средняя упиралась в центральный столб, поддерживавший купол пещеры и опоясанный тремя ярусами аркад. Браун зашагал по правой улице - вывеска на каменном, стоявшем на углу доме извещала, что топал он по Борманштрассе.
- А чего мы всё по улице, да по улице? - спросил Белый. - Давайте в дом зайдём, что ли! Поздороваемся хоть!
- С кем? - буркнул Илья.
- Ну живёт же здесь хоть кто-нибудь!
- Ты уверен?
Правота оптимиста Шурика скоро подтвердилась - дверь дома напротив со скрипом открылась и на улицу вышел пожилой мужчина в накинутой на плечи серой шинели. Редкие волосы покрывали его череп, который даже въедливый Розенберг признал бы арийским. Кожа у мужчины была не просто бледна, она отливала белизной бумаги, причём тонкой, сквозь которую просвечивали голубоватые вены.
Попав под луч фонаря, мужчина испуганно вскрикнул, жмурясь и заслоняясь руками.
- Он на вампира похож, - пробормотал потрясённый Шурик, - те тоже света боятся…
Помаутук заговорил с новоберлинцем по-немецки. Голос пастора журчал и успокаивал, а сам Джунакуаат медленно подходил к мужчине, который никак не мог проморгаться и всё утирал слёзы. Задыхаясь, новоберлинец и сам подал шамкавший голос, но Тимофей ничего не понял, кроме "йа, йа" и "битте".
- Что он говорит? - осведомился Браун, стараясь не делать резких движений.
- Его зовут Готлиб Шольц, - обернулся Помаутук.
- Йа, йа, - подтвердил Шольц.
Пастор принялся что-то растолковывать новоберлинцу, тыкая пальцем вверх и разводя руками. Новоберлинец ошеломлённо тряс головой и улыбался беззубым ртом.
- О, майн Готт… еле выговорил он, сощуренно взглядывая в сторону океанцев и антарктов, хоть и направлявших лучи фонарей в сторону, но не погасивших их.
- Вы рассказали ему, откуда мы взялись, пастор? - спросил Тимофей.
- Именно! - кивнул Помаутук, не отвлекаясь, и заговорил снова, дважды упомянув Карла Людвига фон Штромберга.
- Йа, йа! - радостно закивал Шольц и поманил всех за собой.
Новоберлинец зашагал впереди, полы его шинели развевались, как крылья, придавая его фигуре ещё большее сходство с вампиром.
Сихали неожиданно споткнулся и посветил под ноги.
- Да у них тут рельсы! - снова опередил его Белый.
- Трамваи, что ли, ходили? - удивился Купри.
Помаутук пролаял что-то на "хох-дойч", потом повернулся и утвердительно кивнул:
- Ходили, говорит, но уже год стоят в депо - электричества не хватает. У них тут режим строгой экономии.
- Заметно, - кивнул Сихали, заново удивляясь свойству человеческой психики - привыкать к необычному. Вот он, идёт себе, шагает по Новому Берлину, как будто так и надо. Словно и не был этот город сутки-двое назад химерой, граничившей со вздорной выдумкой, интеллектуальным миражом.