Яна я все же убедил. Но он все равно опасался за жизнь своих родственников. Поэтому в обсуждении предстоящего похода за врачом принимал самое деятельное участие. После долгих обсуждений мы решили, что не стоит пытаться искать врача днем. Ян дал весьма подробное описание дома врача и рассказал, как его найти. К нему, услышав, о чем мы говорим, подключился и Генрих. Оказалось, что он до войны был хорошо знаком с врачом, которого звали Максим Сигизмундович и который, судя по отзывам Генриха, был неплохим человеком - в помощи никому не отказывал и цену за свои услуги никогда не ломил. Ребята должны были подобраться к его дому ночью, огородами. Идти по улицам я им строго-настрого запретил, опасаясь немецких патрулей. Найдя искомый дом, Славко с Казиком должны будут, по обстоятельствам, или как-то вызвать врача во двор, или прокрасться внутрь и говорить с ним уже в доме. Одним из главных условий, которое мы с Яном наперебой повторяли несколько раз, стараясь крепко вбить его в головы юных бойцов, было то, чтобы они не рисковали понапрасну. Из оружия Славко и Казик должны были взять с собой только наганы. Я особо предупредил, чтобы, в случае чего, ребята постарались незаметно скинуть револьверы и притвориться дурачками. Мол, ходим в лесу - грибы собираем… А если поймают в самом селе, то пусть скажут, что они с одного из хуторов, которые в бесчисленном множестве имелись в окрестных лесах, и пришли в Тучин в поисках работы. В бой пацанам я разрешил вступать только в случае, если этого избежать будет невозможно. И то - стараться скрыться, а не перебить побольше врагов. И напоследок мы договорились о месте встречи. Оставаться здесь после того, как уйдут в набитое немцами село Славко и Казик, я счел слишком опасным. Мало ли - вдруг они все же попадутся. В способностях соответствующих специалистов гестапо выбить любую информацию даже из крепкого мужика, не то что из этих ребятишек, я не сомневался. Поэтому, как только Славко и Казик отправятся в путь, мы перейдем на другое место, а ребят на обратном пути кто-то встретит и проводит в новый лагерь. Ехать они должны будут по дороге к одному названному Яном хутору. Вот там-то их и будут ждать.
- Постарайтесь поскорее вернуться. Ждать вас будем четыре дня. Если к этому времени не вернетесь… - Я не стал продолжать, а просто крепко пожал на прощание ребятам руки.
Славко и Казик исчезли среди деревьев. Снова подал голос мечущийся в бреду Антон и залепетала что-то успокаивающее сидящая над ним Ляля. Когда Антон успокоился, я позвал девочку и протянул ей захваченный из дома старосты кусок колбасы. Ляля набросилась на еду с такой жадностью, что мне стало просто страшно. Это ж до чего надо довести ребенка?! Поев сам, я обратил внимание на сидящего чуть в стороне от остальных Генриха. Подошел к нему и присел рядом.
- Чего грустишь? - спросил я.
- Филиппа жалко… - пожал плечами Генрих. - Хороший парень был…
- Ты же понимаешь, - начал оправдываться я, - что у нас не было другого выхода. Ждать там мы больше…
- Не переживай, Алексей, - Генрих повернулся ко мне и попытался улыбнуться, - я все понимаю. Ты правильно поступил. Просто Филипп спас меня там, на лесопилке. В первый день, когда нас только туда привезли, я, увидев ту миску помоев, которую нам дали вместо ужина после целого дня работы… В общем, я не стал есть. Тогда полицаи принялись меня бить. А Филипп бросился на помощь, и полицаи, оставив меня, переключились на него. Чуть до смерти не забили. Я потом его три дня выхаживал - он и на ногах-то еле стоял, работать совсем не мог. Вот так… А теперь…
- А теперь, - перебил я его, - он спас тебя снова. И не только тебя. К тому же никто их с Семеном мертвыми не видел. Но если они все же убиты, мы за них отомстим.
Мы посидели немного молча, а потом голосом, в котором зазвенела злость, я продолжил:
- Жестко отомстим. - Я повысил голос, чтобы слышали все: - За каждого убитого нашего мы будем убивать по два… нет, по десять немцев. И убивать так, чтобы остальные потом боялись даже собственной тени. Террор я им обеспечу!
Славко и Казик вернулись через три дня. За это время мы уже успели перейти на новое место и даже немного там обжиться. Новый лагерь был разбит на небольшой, заросшей лесом возвышенности, у подножия которой журчал ручей. Все то время, пока мы ждали врача, Ляля ни на шаг не отходила от Антона, ставя ему компрессы и успокаивая, когда тот начинал особенно сильно метаться в бреду. Она же всем нам, кто был ранен, меняла повязки и вообще - взяла на себя обязанности медсестры. Глядя, как девочка хлопочет над Антоном, или на то, с каким серьезным лицом перематывает мою раненую руку чистой тряпкой, даже не верилось, что ей всего двенадцать. Похоже, война, продлившаяся пока еще лишь несколько месяцев, и все перенесенные тяготы заставили этого ребенка повзрослеть раньше срока. Ей бы в куклы играть, а не возиться с окровавленными тряпками…
Как бы там ни было, но под конец третьего дня Алик и Ян, посланные встречать возвращающихся ребят, вернулись в лагерь. Позади них спокойно шел лысый мужчина с пышными усами, среднего роста, в абсолютно дико смотревшемся в этих лесах костюме с тонким галстуком, в поблекших от дорожной пыли туфлях и с небольшим саквояжем в руках. За ним гордо вышагивали выполнившие свое задание Славко и Казик.
- Алексей. - Я пожал руку мужчине в костюме и, заметив, что он как-то неодобрительно кривится, переводя взгляд с меня на все суетившуюся возле Антона девочку, пояснил: - О перестрелке в Сенном слышали? Она у тамошнего старосты в прислугах была. А потом за нами увязалась…
- Конечно, слышал. - Взгляд доктора немного потеплел. - Последние дни только про то все и говорят. Меня звать Максим Сигизмундович.
- Как поживает уважаемая Яся Ярославовна?
Из-за дерева вышел Генрих, сияя улыбкой, будто новенький червонец.
- Генрих Герхардович! - просиял доктор. - Все добрэ. Живы-здоровы. Очень рад вас видеть, пусть и хотелось бы встретиться в другом месте и не при таких обстоятельствах…
- Ну, извиняйте, Максим Сигизмундович, - развел руками Генрих. - Как все это закончится, буду рад встретиться с вами в более подходящей обстановке.
- Ловлю вас на слове, Генрих Герхардович, - улыбнулся врач, повернулся ко мне и указал на Антона: - Я так понимаю, это и есть мой пациент?
Мы подошли к Антону. Ляля, все это время следившая за Максимом Сигизмундовичем, робко встала и отступила на шаг. Врач, улыбнувшись девочке, присел рядом с раненым и принялся аккуратно снимать повязку.
- Принесите воды, - попросил он, не отрываясь от своего занятия.
Славко, которому объяснили, как добраться до ручья, схватил котелок и мигом исчез из вида. Вернулся он спустя минуту и застыл, не зная, что делать с водой дальше. Максим Сигизмундович, справившись наконец с повязками, все сидел на корточках и изучал ногу Антона. Я тоже посмотрел, и увиденное мне очень не понравилось. Кожа вокруг раны сильно покраснела и распухла, а из-под сорванной вместе с повязкой корочки проступили белесые капли гноя. Заражение - налицо. И смачивание самогоном повязки, судя по всему, не помогло совсем. Как бы Антон без ноги не остался…
- Его надо в больницу, - задумчиво произнес врач, глядя на рану. - Давно он так?
- В Сенном ранили, - ответил я. - Без сознания уже около четырех дней. Только, вы же понимаете, мы его в больницу определить никак не можем…
- Сделаю, что в моих силах, - вздохнул Максим Сигизмундович и уже другим тоном приказал: - Принесите еще воды и вскипятите.
Пока вода закипала, врач копался в своем саквояже, что-то шепча под нос. Потом он начал вынимать оттуда блестящие инструменты, одни отправляя в бурлящую воду, а другие бросая обратно.
- Надо руки вымыть, - сказал он, вытаскивая из саквояжа завернутый в тряпочку кусок мыла. - Генрих Герхардович, поможете? Сами тоже руки вымойте.
Славко слил воды из фляги сначала на руки врача, потом помог Генриху.
- Ни к чему не прикасайтесь, - предупредил Генриха Максим Сигизмундович и принялся, указывая на инструменты в котелке, говорить Генриху их названия.
Я еще немного понаблюдал за подготовкой к операции и, поскольку все равно ничем помочь не мог, отошел к Казику, который стоял чуть в стороне и наблюдал за действиями врача.
- Как сходили? - спросил я его.
- Хорошо сходили! - вытянувшись, отрапортовал Казик. Но потом расслабился и начал рассказывать уже другим, по-детски хвастливым тоном. И куда делась та серьезность, промелькнувшая в нем, когда он уходил за врачом? Ей-богу, мальчишка! Куда ему воевать… - Ночью, как приказали, вошли в село. Хату нашли сразу. Славко в окна заглядывал, а я смотрел, чтобы не появился кто. А потом, как Славко знак подал, постучали в дверь. Хозяин, правда, не хотел с нами идти. - Казик бросил хмурый взгляд на колдовавшего над Антоном доктора. - Я уже думал револьвера доставать, а тут Славко про Германа сказал. Так Максим Сигизмундович, только имя услышал, сразу же будто переменился. Сказал, шо, как рассветет, за селом нас ждать будет…
Подошел Славко, в помощи которого Максим Сигизмундович больше вроде бы не нуждался. Слушая рассказ Казика, он время от времени вставлял замечания или дополнял его. Я задал еще пару вопросов и, получив ответы, дальше слушал вполуха. Основное я уже понял, а подробности… Главное, что закончилось все благополучно. Вскоре к нам присоединился Ян. Увидев нового слушателя, ребята начали свой рассказ сначала, а я подошел к врачу.
С Антоном Максим Сигизмундович провозился почти два часа. Наконец, наложив новую повязку, он устало разогнулся и попросил снова слить воды на руки.
- Пулю я вынул, - намыливая руки, произнес он, - и рану почистил. Дальше все только в руках Божьих. Организм крепкий - должен выжить. Только кормить его хорошо надо - крови много потерял.
Максим Сигизмундович вытер руки и, отметая слова благодарности, протянул мне извлеченный из саквояжа бумажный сверток.
- Тут порошок. Сыпьте на рану каждый раз, когда повязку менять будете. - Его взгляд упал на мою повязку. - Вы, смотрю, тоже ранены. Давайте я погляжу.
- Да вы хоть отдохните, Максим Сигизмундович! - Я отступил на шаг. - Два часа с Антоном провозились! Давайте поедим сначала…
- Не люблю работу оставлять на потом, - отмел все мои возражения врач, уверенно разматывая тряпку с моего плеча. - Вот, с Антоном тем. Еще день-два, и была бы гангрена. Так шо показывайте свою руку.
Сняв повязку и не обращая внимания на мое шипение - тряпка прилипла к ране, и пришлось ее отрывать, - Максим Сигизмундович осмотрел плечо и поцокал языком.
- Вы тоже, как будете перевязывать, сыпьте тот порошок, - сказал он. - Рана чуть воспалилась, но заражения вроде нет.
Он немного поковырялся в ране, вызвав новые вспышки боли и тихий мат с моей стороны. Сам же посыпал на рану порошок и перевязал чистой тряпицей.
- Через месяц будет как новая, - пообещал врач, закончив с моим плечом. - Только старайтесь, шоб грязь не попала.
Затем он осмотрел рану Яна, сказал, что ничего страшного в ней нет, и тоже напомнил об опасности заражения. После того как осмотр завершился, мы наконец-то сели перекусить. Поскольку в нашем отряде был гость, который к тому же сделал все, чтобы спасти нашего товарища от смерти, мы расщедрились и выложили на "стол" чуть ли не все припасы. Как же не отблагодарить такого гостя!
- У вас не будет проблем из-за того, что вы так надолго ушли из села? - спросил я после того, как с трапезой было покончено.
- Ничего, - покачал головой Максим Сигизмундович. - Я ж тех шуцманов тоже лечу. Они меня и не трогают.
- А немцы?
- А шо немцы? Староста выдал такую характеристику, шо я чуть ли не "лицо, лояльное к Рейху". А спросят, де был - скажу, что на хутор позвали, к больному.
- Ну, если так… Но вы все же смотрите - если понадобится помощь…
- Добро, - кивнул врач. - Только помощь сейчас вам самим нужна.
- Нужна, - согласился я. - Расскажите о последних новостях.
От Максима Сигизмундовича мы узнали, что в Тучине расквартировано больше сотни немцев. На мой вопрос он уточнил, что там стоят солдаты вермахта - эсэсовцы в селе бывают только проездом, как в тот день, когда мы столкнулись с ними в Сенном. Также мы узнали и о судьбе наших пропавших товарищей. Максим Сигизмундович сам слышал, как один из немецких офицеров рассказывал другому о той ночи. Оказалось, что мы столкнулись со взводом СС, который сопровождал представителей гестапо для руководства операцией по уничтожению "бандитов" и который должен был, в случае необходимости, прийти на усиление полицаям. В Сенном они оказались проездом и, поскольку время было позднее, хотели остаться на ночлег. Именно поэтому машины остановились у дома старосты, который должен был расквартировать солдат по домам. Но… В доме старосты оказалась засада. "Бандиты" (судя по слухам - не меньше нескольких десятков), вооруженные пулеметами, автоматическим оружием и гранатами, напали на не ожидающих того эсэсовцев, но, не выдержав боя, вынуждены были отступить в лес. Эсэсовцы же, уничтожив часть нападавших (хотя было обнаружено всего два трупа, но все были уверены, что потери с нашей стороны гораздо большие), не преследовали отступающих бандитов из-за своей малочисленности. Командовавший отрядом СС решил дождаться подкрепления. На мой вопрос о потерях со стороны противника Максим Сигизмундович ответил, что точно не знает, но говорили, будто убитыми и ранеными эсэсовцы потеряли чуть ли не половину. А наутро началась операция по поиску нашего отряда. Спешно выехавшее из Тучина еще при первых звуках боя подкрепление подоспело, когда все уже было закончено. Сразу же был отдан приказ перебросить в Сенное собравшихся в Коросятине полицаев. Были заблокированы дороги… Спасло нас то, что, отходя, мы свернули на запад - в сторону Тучина. Немцы такого совсем не ожидали и поиски "бандитов" вели севернее и восточнее Сенного. К слову, Максим Сигизмундович заметил, что операция до сих пор не завершена и через Тучин к Сенному идут все новые силы.
Когда врач закончил, мы стали прощаться. День клонился к вечеру, и, по прикидкам, Максим Сигизмундович вернется домой только к середине ночи - и то если выйдет прямо сейчас. Пожав всем руки, врач отвел меня в сторону.
- Я так понял, шо ты тут командуешь? - Дождавшись подтверждения, он продолжил: - Уходить вам надо. Идите на хутор Чеславин и скажите, шо вы от меня. Только все на сам хутор не заходите сразу - один кто пусть пойдет. Скажете, шо я просил передать - печень находится справа. Запомнив?
Я кивнул, глядя в глаза доктора, в которых мелькали веселые искорки.
- Запомнил. Вы, Максим Сигизмундович, тоже аккуратнее. Если почувствуете неладное - сразу же собирайтесь и уходите в лес. Если вы так доверяете хозяевам того хутора, то раз в неделю там будет появляться наш человек. Оставьте для него весточку. Но все же лучше не дожидайтесь, пока за вами придут немцы. Решайтесь. Рано или поздно кто-то сообразит, что вы - единственный врач в округе и к вам должны приходить, как они нас называют, "бандиты".
Врач пообещал подумать и еще раз напомнил о том, чтобы мы обязательно заглянули на тот хутор. Что нас там ожидает, я не спрашивал - если бы Максим Сигизмундович хотел сказать, он бы сказал сам.
- Может, Лялю с собой возьмете? - предложил я. - Человек вы, я вижу, хороший. Девчонке в куклы играть надо, а не по лесам…
- Конечно, возьму! - согласился врач, но тут же сзади зазвенел голосок самой девочки.
- Нет! - выкрикнула Ляля и отступила назад.
- Почему нет? - Максим Сигизмундович подошел к девочке и присел перед ней на корточки. - Жене моей по хозяйству поможешь. С моими Славиком и Машкой играть будешь. Еды у нас вдосталь, места много. А еще станешь помогать мне с пациентами. Настоящей медсестрой будешь!
Думаю, главная заслуга в том, что девчонку мы в конце концов уболтали - именно перспектива стать медсестрой. А еще лучше - врачом. Постепенно, под напором уговоров всех членов отряда, кроме лежащего без сознания Антона, Ляля согласилась пойти с Максимом Сигизмундовичем. На радостях я даже пообещал заходить время от времени в гости.
Попрощавшись еще раз, врач с Лялей, в сопровождении Славко и Казика, отправился в обратный путь.
Сразу же после ухода врача мы свернули лагерь и перешли на другое место. Недалеко - километров на пять. Но и при таком относительно небольшом расстоянии "переезд" закончился только к середине ночи. Не буду подробно описывать все прелести перехода по ночному лесу. Скажу лишь, что наш отряд, сильно потрепанный в прошлом бою и отягощенный несколькими ранеными, один из которых был лежачим, кое-как преодолел эти трудности и, остановившись в более или менее подходящем месте, без сил завалился спать.
Утром, когда я все же смог открыть глаза, сразу вспомнилась настойчивая просьба Максима Сигизмундовича обязательно посетить хутор Чеславин. Что такого в том хуторе, почему врач предложил туда сходить? Причем повторил свою просьбу несколько раз. Мыслей о ловушке или прочем предательстве со стороны врача не возникало. Максим Сигизмундович слишком много для нас сделал, чтобы вот так отправить в лапы врага. И впечатление он произвел самое хорошее… Конечно, согласиться помочь раненым он мог из-за того, что другого выхода не было, но… Не верилось в это! Значит, на хутор действительно надо заглянуть. Не просто так врач дал такой совет. Сейчас позавтракаем и отправимся.
Но вначале я решил посмотреть, как там Антон. Поднявшись, я подошел к носилкам. Боец мирно спал. Не метался в бреду, не истекал потом в лихорадке. Просто спал, тихо посапывая. Проверил температуру - лоб теплый и не обжигает ладонь, как вчера. Помог все-таки врач! Даст бог - Антон скоро и на ноги встанет.
Все остальные тоже уже проснулись. Славко и Казик о чем-то перешептывались, Ян, нахмурив брови, копался в мешках, Генрих сидел и с философским выражением лица разглядывал плывущие в небесной дали по своим делам легкие облачка, Алик крутил в руках винтовочный затвор… Просто идиллия - туристы на отдыхе. Если бы не раненый и не оружие.
- Что там у нас? - Я подошел к Яну.
- Еды маловато. - Тот отвлекся от своего мешка и посмотрел на меня. - На сегодня хватит, а потом…
- Понятно, - вздохнул я. Вот и еще одна головная боль. Нет, пора уже хорошенько подумать над организацией нашего отряда. Причем давно пора. - Ты хутор Чеславин знаешь?
- Знаю, - кивнул Ян. - Там Сидорчуки до войны жили.
- Вот и проверим, кто там сейчас живет, - подытожил я. - Поедим и пойдем.
После завтрака, за которым мы покончили с остатками запасов продовольствия, я выставил посты, оставил Генриха за старшего и в сопровождении Яна двинулся к хутору Чеславину.
По пути вспомнилась мысль, что пора уже прекращать метаться туда-сюда и начинать действовать организованно. Сколько можно проводить операции, полагаясь на удачу и случайную информацию? Нет, пора выстраивать систему - хозчасть, разведка… Может, это в отношении нашего маленького отряда, половина бойцов в котором ранена, и звучит смешно, но начинать с чего-то все равно надо.