- Если нас хуторяне сдадут немцам, - тихо произнес я, - то и кормить некого будет. У немцев надо продовольствие отбирать.
- Это ты прав. Только сидели же мы без оружия почти…
- Так с оружием проблему решили, - перебил я. - Пошлем сегодня людей к нашему схрону. Тогда можно будет и по немцам ударить. Полицаи ведь постоянно добро из сел вывозят. Устроим засаду…
И в этом Митрофаныч согласился со мной. А идея раздать часть продовольствия, которое добудем у немцев, хуторянам в качестве компенсации за продразверстку Селиванова, ему даже понравилась. Как раз когда мы обсуждали это, к нам присоединился и сам Селиванов, а вместе с ним - Буцко, Денисенко и Аредин. Раз уж собрался такой совет, то я позвал и Яна с Генрихом. Пока мои ребята не пришли, я вкратце посвятил вновь прибывших в свои планы насчет восстановления связи с большой землей и получил их полную поддержку. Селиванов, конечно, тут же вызвался отправиться к Сарнам, но против этого решительно возразили мы с Митрофанычем вместе. Селиванов был нужнее здесь.
Но вот пришли Ян с Генрихом, и обсуждение продолжилось.
- …вопросы по продовольствию, думаю, надо поручить кому-то из местных. Вот Яну, например. Он эти края знает. Ему легче будет с местными общий язык найти. Ян, ты как - согласен заняться снабжением?
- Как скажешь, - кивнул Ян. - Если так надо…
- Хорошая идея - кому-то из местных это дело доверить, - согласился Митрофаныч. - Только ты в Яне уверен? Ведь нужен тут человек надежный.
- Уверен. Ян не одного немца убил уже. А брат его меня в подвале прятал после того моста, пока я не оклемался полностью.
- А ты шо скажешь, Сергей? - повернулся Митрофаныч к Селиванову.
К чести Селиванова стоит отметить, что он, в отличие от многих известных персонажей книг, фильмов и просто реальной жизни будущего, абсолютно не держался за хлебное место интенданта. Не прирос к "кормушке". Сережа полностью согласился, что Ян, как человек, знающий эти края и их жителей, лучше справится с обеспечением отряда.
Теперь настало время перейти от глобальных вопросов к чему-то более приземленному.
- Командир, - обратился я к Митрофанычу, - хочу предложить одно дело. Сам до того, как сюда пришел, планировал этим заняться. Разреши?
- Шо еще за дело? - заинтересовался Митрофаныч. Остальные тоже чуть подались вперед. Похоже, сидеть без дела здесь надоело всем. Даже Селиванов, несмотря на то что мечтал о Сарнах, заинтересовался.
Я рассказал о нашем разговоре со знакомцами Яна. Теми самыми, которые отказались идти к нам в отряд. Об этом я, впрочем, сейчас не упоминал. Речь шла об одном моменте из того разговора, который касался Антополя.
- Есть у меня подозрение, - резюмировал я, - что там находится склад, куда полицаи свозят награбленное в окрестных селах. А уже оттуда это все отправляется в Ровно.
- И шо? - спросил Митрофаныч.
- А то, что неплохо было бы этот склад уничтожить. Сжечь или взорвать… Представьте, какой удар будет по немцам, - в самой глубине тыла кто-то вдруг уничтожает такой объект.
- Взрывчатки у нас маловато… - задумался Буцко. Идея со складом у него, похоже, возражений не вызывала.
- Возле Коросятина есть минное поле, - подсказал я. - Мы как раз туда шли перед тем, как свернули к Сенному.
- Где именно? - оживился Селиванов.
- Мужики говорили, что на тракте, западнее села. На перекрестке. Митрофаныч, разреши людей туда послать? А то без взрывчатки…
- Разреши я пойду! - вклинился Денисенко. - А то обрыдло тут сидеть уже…
- А ты в минах разбираешься? - тут же спросил я. - Не в смысле сделать мину, а с заводскими как? Ты ее разрядить сумеешь?
- Ну… - протянул Денисенко, но по неуверенному тону было все понятно.
- Командир, разреши мне сходить. - Я посмотрел на Митрофаныча. - С Денисенко и Селивановым.
- Нечего тебе туда идти! - отрезал Митрофаныч. - Куда тебе с твоей рукой-то!
- Так потому и хочу взять Денисенко и Селиванова. Они же с теми минами делов натворят по незнанию. Я посмотрю, что за мины там, и расскажу, как с ними работать. А кто, кроме меня, это сделает?
А я сам - сделаю? Честно говоря, мои знания о минах оставляли желать лучшего. Читал, конечно, кое-какие справочники… И даже кое-что из прочитанного помню. Уверенности в том, что смогу разрядить мину, не было. Но ведь Денисенко и Селиванов в этих вопросах вообще ничего не смыслят. Я им о заводских минах не рассказывал, Коля тоже такому не учил. Остается только рискнуть самому.
- Митрофаныч, взрывчатка нам нужна, - поддержал меня Буцко. - Какие мы подрывники без взрывчатки? Чем подрывать будем? Тола на одну мину, чтоб на дорогу поставить, хватит. А потом как?
Общими усилиями, после долгих споров, мы все же убедили командира дать разрешение на поход к минному полю. Митрофаныч никак не хотел меня отпускать. Так же как не хотел отпускать Селиванова к Сарнам. Но и то, что отряд сидит без дела, сильно ему не нравилось. Без взрывчатки ведь никакого крупного дела не провернуть. Даже засаду нормальную не устроишь!
- Уговорили, черти, - в конце концов сдался Митрофаныч. - Иди уж, Алексий. Только смотри, шоб вернулся! Генрих, а ты организуй разведку того Антополя. Ребят я тебе выделю.
- Сделаю, командир, - с готовностью кивнул Генрих и потер руки, чем вызвал у меня улыбку.
К минному полю мы пошли только через два дня. Первый день я просто проспал. Измученный недавним походом по лесам, последним боем и ранением, я вырубился, едва наше собрание, затянувшееся дотемна, разошлось. Будить меня никто не стал. Не знаю, просто пожалели или такой приказ отдал Митрофаныч, но проснулся я только на рассвете следующего дня. Не скажу, что почувствовал себя особенно бодрым, но мое состояние все же было уже лучше прежнего. И, только проморгавшись, сразу же включился в работу.
Первым делом я хотел поговорить с Яном по поводу пополнения наших запасов продовольствия, но, как оказалось, он с группой ушел за продуктами еще вчера. Проспал, называется… Вздохнув, я подумал, что остается надеяться только на то, что Яну хватит ума не обирать местных и он попытается "раскулачить" полицаев и прочих немецких прислужников - так сказать, реализовать известный принцип "грабь награбленное".
После того как выяснилось, что проинструктировать Яна не получится, я занялся другим вопросом. Митрофаныч упоминал, что в отряде проблема с оружием и патронами? Насчет патронов - не знаю, но с оружием даже на первый взгляд было туго. Примерно четверть увиденных мной партизан ходила вообще с пустыми руками. Особенно это касалось новобранцев. Ну да, люди ведь пришли в отряд кто откуда. Несколько сбежавших из лагерей бойцов РККА, судя по всему, ушли по-тихому и прятались после побега в лесах - у врага оружие не захватили. Местные же в своем большинстве тоже пришли с пустыми руками. Правда, кое-кто все же захватил с собой бережно хранившиеся на чердаках стволы, оставшиеся еще с последних войн, но, во-первых, таких было очень мало, а во-вторых, качество такого оружия тоже оставляло желать лучшего. Нет, я ничего не имею против винтовок Манлихера, которые стояли на вооружении австро-венгерской армии, воевавшей в здешних местах, но где достать для них достаточное количество патронов? А один мужик вообще носил на плече антикварную берданку… Кое-как проблему решили за счет оружия, принадлежавшего лежачим раненым, но ведь это временное решение. Зато тех стволов, которые мы прикопали в разных местах, должно хватить на весь отряд с запасом. Поэтому я попросил Селиванова отрядить бойцов к нашим тайникам. Привести их к этим тайникам было поручено Казику, который тут же, услышав о предстоящем задании, раздулся от важности.
После этого я, почувствовав зверский голод, перекусил остатками продовольствия, которое обнаружилось в мешке у Генриха, и заодно обсудил с ним некоторые вопросы из области разведки. Как выяснилось, группа к Антополю пока еще не была отправлена. Генрих, с помощью Буцко и Селиванова, пока только набирал подходящих людей. Этот вопрос мы тоже обсудили - я посоветовал Генриху использовать только бойцов из местных, у которых были связи во многих селах и на хуторах. Кстати, в разведгруппу мы решили включить и Славко с Казиком. Пацаны они юркие, смышленые… По-моему, эта задача как раз для них. Сразу же возникла и идея первого задания для Славко - необходимо было установить связь с Максимом Сигизмундовичем, которого я предложил сделать кем-то вроде резидента нашей разведки. Славко вызвали, тут же проинструктировали, и вскоре он покинул лагерь, направляясь к Тучину. В первую очередь нас интересовало, как продвигаются у немцев дела по восстановлению шоссейного моста, по каким дорогам сейчас немцы перегоняют на восток войска и грузы, а также где, хотя бы примерно, машины с грузами останавливаются на ночевку. Думаю, объяснять, почему нас сильно интересовали эти вопросы, не нужно.
В общем, день так незаметно и пролетел. Мотался туда-сюда, решал какие-то вопросы. Не успел оглянуться - уже стемнело. "А ведь завтра решили идти к Коросятину!" - вспомнил я и, махнув рукой на все, отправился спать. А на рассвете, в сопровождении Селиванова, Денисенко и еще пяти бойцов, попрощавшись с Митрофанычем, уже выходил из лагеря.
Путь к Коросятину занял два дня. Могли бы добраться и гораздо быстрее, но где-то на полпути между нашим лагерем и целью похода лежало Сенное. Не мог я туда не зайти! Во-первых, очень хотелось более подробно прояснить для себя последствия нашего боя здесь - судьбу товарищей, которые прикрывали наш отход, потери немцев и другие подробности. А во-вторых… Не знаю. Тянет меня туда - и все! Поэтому, подойдя к опушке леса, за которой уже виднелась окраина села, я скомандовал привал.
- Ждем до ночи, - объявил я собравшимся вокруг меня бойцам. - Как стемнеет, я с Симоновым и Шпажкиным иду в село. Остальные остаются здесь. Если что - в село не соваться. Уходите сразу.
- Командир, зачем тебе это село? - Денисенко покачал головой. - У нас другая задача…
- Матвей, - я не дал Денисенко договорить, - здесь где-то остались два моих товарища, которые прикрывали наш отход. И я хочу узнать, что с ними. Понимаешь?
Понурившись, Денисенко кивнул. Возразить ему было нечего. Я обвел взглядом бойцов и заметил у многих в глазах некоторую задумчивость - похоже, не только у меня были товарищи, судьбу которых хотелось бы… Нет! Не хотелось бы - надо прояснить! Только в отличие от моих бойцов у меня появилась такая возможность. Впрочем, снова, как всегда, возражения нашлись у Селиванова.
- Ты можешь сорвать всю операцию, - тихо сказал он.
Я посмотрел на Сережу. Стоит прямо, глаза, как всегда, горят… Неодобрительно горят.
- Сережа, отойдем в сторонку?
Мы отошли шагов на десять.
- Селиванов, кто здесь командует? - Я постарался говорить тихо, но так, чтобы в голосе звенело как можно больше металла.
- Ты, - так же тихо ответил Сергей.
- А скажи мне, Сережа, - дождавшись ответа, продолжил я, - когда ты был в регулярной армии, ты тоже обсуждал приказы командира?
Поняв, к чему я клоню, Селиванов промолчал, но глаз не опустил. Хоть он и признал меня за командира, но дисциплина, похоже, начала давать трещины.
- Я задал вопрос. Отвечать! - спросил чуть погромче, но все равно так, чтобы остальные наш разговор не расслышали.
- Нет, командир, - после паузы ответил Селиванов.
- Так какого хрена ты сейчас решил обсуждать приказы? - Я снова заговорил почти шепотом.
Селиванов молчит. Только покраснел как рак и опустил взгляд.
- Сережа, давай так, - я несколько смягчил тон, - если ты с чем-то категорически не согласен, то говоришь мне это наедине, чтобы никто больше не слышал. Не при всех. Договорились?
- Извини, командир. - Селиванов снова поднял глаза, и в этот раз я увидел, что он действительно сожалеет о том, что принялся со мной спорить при бойцах.
Когда солнце скрылось за горизонтом, я с двумя бойцами вышел из леса и побежал через луг к окраине села.
Подумалось, что, наверное, так же, как мы сейчас, недавно здесь крались Антон, вынесший из этого села пулю в ноге, и Семен с Филиппом, так и оставшиеся где-то здесь. Я же тогда шел нагло, не скрываясь. А вот ребята, которым не досталась роль полицая, пробирались огородами. "Еще заплачь!" - зло одернул я себя, стряхивая охватившее меня оцепенение. Вот уже и огороды. Хлипкая, непонятно вообще как еще стоящая оградка из серых, давно прогнивших палок. Словно ужи, мы проползли последние метры и нырнули под куст, кажущийся в наступившей ночи темным облаком.
- Леша, - я тронул Симонова за плечо, - остаешься здесь. Следи за селом. Если что - свистишь и быстро отходишь к остальным. Огонь открывать только в самом крайнем случае.
- Хорошо, командир, - прошептал он в ответ и, перехватив карабин, пополз глубже в кустарник.
- Денис, идешь со мной.
Мы со Шпажкиным отползли чуть-чуть, и я снова повернулся назад.
- Леша! - тихо позвал я. - Симонов!
- Что? - донесся тихий голос.
- Ты сигнал подавай только тогда, когда увидишь, что нас уже обнаружили или вот-вот обнаружат. Зря не раскрывайся!
Первым делом я решил осмотреть то место, где мы оставили Семена и Филиппа. Не то что надеялся обнаружить там их тела или что-то еще в том же духе… Просто рассудил, что надо сначала прояснить ход боя, а потом уже… Потом - будем думать потом. Однако, когда мы наконец доползли до места, оказалось, что разглядеть что-либо сложно. Ночная тьма, скрывающая нас от врагов, не менее успешно скрывала и искомые следы. Но пошарить все же стоит. Еще тогда, в прошлой жизни, как я стал называть время до своего "попадания" в прошлое, я любил по находкам воссоздавать у себя в голове ход боя, произошедшего на том месте, которое копал. Это было одновременно и интересно - попытаться понять, что же именно произошло здесь десятилетия назад, - и полезно, потому что позволяло выйти на хорошее место, где можно что-то найти. И уж всяко это было интереснее, чем просто извлекать из земли ржавое железо. Все в комплексе, так сказать. Вот, например, остатки линии окопов. Чьих - понятно по форме. А откуда шло наступление на эту линию? Стреляные гильзы на бруствере с этой стороны? Значит, атаковали оттуда… Пара еле заметных воронок от гранат с обратной стороны - значит, наступающие подошли достаточно близко, чтобы попытаться забросать обороняющихся гранатами… И далее в таком духе.
Здесь же пришлось все определять практически на ощупь. Вот что-то звякнуло под локтем. Пошарив в траве, я подобрал цилиндрик гильзы. Чья? Гильза наша - от "мосинки". Значит, здесь ребята лежали… Оп! Рука соскользнула в небольшую воронку - значит, здесь граната разорвалась… Странно, я же вроде не слышал взрыва, когда мы бежали, стараясь укрыться в лесу! Однако воронка говорит сама за себя. Подобрались-таки, сволочи, на расстояние броска гранаты! Ладно, посмотрим, что здесь еще есть.
Я проползал, как червяк на брюхе, еще минут десять. Гильзы… гильзы… Нашел даже один нестреляный патрон, но слишком темно, чтобы определить - его просто кто-то выронил, в спешке перезаряжаясь, или осечка у кого-то вышла. Ощупав донце гильзы, я так ничего и не почувствовал. Ладно, это и не важно. Засунув патрон в карман, я свистнул Денису.
- Остаешься здесь. Приказ такой же, как Симонову. Помнишь?
- Помню, - кивнул Шпажкин. - А вы куда?
- Скоро буду, - прошептал я и пополз обратно.
Здесь я не выяснил ничего о судьбе Семена и Филиппа.
Впрочем, на это и не надеялся. Теперь же можно приступить к главному - расспросить кого-то из местных. Вопрос - кого? Сразу же вспомнилась та старушка, с которой я, разыгрывая из себя полицая, так по-хамски разговаривал. Ох как недобро она на меня смотрела тогда! Отвечала сквозь зубы… Нет, она точно не сдаст меня, если отправлюсь сейчас к ней. По всему видно - фашистов с их прихлебателями эта бабка на дух не переносит. Только не припомнит ли мне, что я хамил при той встрече? Ладно, главное - чтоб не сдала. А извиниться все равно надо.
Размышляя в таком ключе, я бодро, насколько позволяла ноющая рука, полз вдоль огородов. Пока все тихо.
Симонов молчит, от Шпажкина тоже сигналов никаких… Только стрекочут сверчки и орет какая-то ночная птица в лесу. Какой дом у той старушки был? Вроде бы на самом краю села стоял. Точно! Вон та халупа, больше похожая на сарай для скотины. Ага, и огород зарос бурьяном так, что здесь ползти - хоть глаза сторонний наблюдатель прогляди, все равно в темноте ничего не увидит. Правда, поскольку приходится постоянно раздвигать перед собой бурные заросли, то увидеть - не увидят, но шуршание услышат - точно. Ладно, авось пронесет! Медленно, не спеша… Я преодолел заросли бурьяна минут за двадцать. Рука, пробив границу буйной листвы, вдруг выскочила на пустое пространство, и пальцы впились в сырые комья голой земли. Пришли. Точнее, доползли. Впереди - крохотный лоскуток обработанного огородика, а я лежу на самой границе зарослей. Прикинул на глаз - шагов восемь-десять пустого, покрытого редкими низенькими ростками пространства, за которым темнеет какая-то небольшая куча. А дальше - халупа.
Я замер, прислушиваясь и приглядываясь. Если с этой стороны дома и есть окно, то внутри темно. Спит хозяйка? В селе вообще-то рано спать ложатся. И так же рано встают. Словно опровергая эту мысль, справа кто-то заорал пьяным голосом. Это еще кто там так нечленораздельно матерится? Война вокруг, враги село оккупировали… а какая-то сволочь бухает? Думаю, сейчас так себя вести может действительно только сволочь - тот, кто уверен в своей безнаказанности. Похоже, не всех полицаев мы в этом селе перебили… Или это уже новые? И откуда же столько подонков взялось на эту землю?!! Но одно хорошо - если эта погань позволила себе так нажраться, то вряд ли в селе есть немцы. Однако стоит полежать еще минут десять. Мало ли…
Тук-тук! - я тихонько постучал в ставни, закрывающие малюсенькое оконце. Нет ответа. Постучал еще раз… Еще…
- Кого там черти несут? - наконец раздался слабый дребезжащий голос.
- Бабушка, откройте, пожалуйста! - Я шептал, то и дело поглядывая в сторону сельской улицы. Темно, конечно. Заметить - меня вряд ли заметят, но вдруг пройдет кто-то и услышит мой шепот.
- Та хто ж ты такой, шоб тебе ночью открывать! - последовал вполне закономерный ответ. - Иди, куда шел!
- Бабушка, я - партизан. Откройте, пожалуйста. Поговорить надо!
Через минуту, показавшуюся мне долгой-долгой, скрипнула половица по ту сторону ставней.
- Иди до дверей, - сказала бабушка и снова заскрипела половицами, удаляясь от окна.
Я прокрался, прижимаясь к стене, к двери и проскользнул в приоткрывшуюся щелку. Темно, хоть глаз выколи! И сыро, словно в погреб попал, а не в человеческое жилье.
- Щас, сынок… - проскрипела бабушка, и что-то клацнуло, рассыпав в воздухе небольшой снопик искр. Снова клацнуло. Она хочет свет зажечь? Огнивом? Я зашарил по карманам и спустя еще три снопика искр нашел наконец свою зажигалку. Защелкал… Крохотный, не рассеивающий, а лишь сгущающий еще больше окружающую темноту язычок огня появился лишь с пятого раза.
- А я тебя знаю… - Увидев огонь, старушка перестала мучить свое огниво и откуда-то из темноты вынырнула ее сухонькая, скрюченная рука, больше похожая на птичью лапку, в которой бабушка держала какую-то плошку.