Джейсон спрятал фотографии в конверт и брезгливо перебросил через стол - на колени отцу. Первоначальный ужас и отвращение сдвинулись на задний план под напором более актуальной опасности.
- Кто-то это заранее спланировал, - произнес он. И сам же возразил себе: - Но это же было восемь лет назад. Кто будет ждать с шантажом восемь лет?
Отец посмотрел на него, как на наивного ребенка.
- Какие восемь лет, Джейсон? Меня взяли за жабры еще когда Бонни лежала на операционном столе. Скажу больше: соглашаясь на операцию, я уже знал, что меня будут шантажировать. Но это же было ради Бонни. И…
- И ты прикрывал меня, - закончил за него Джейсон. - Когда шантажист требовал, что бы я что-то сделал, ты устраивал все так, чтобы меня отстранили от операции. А потом использовал свои рычаги, что бы надавить в нужных местах. Так ведь было? Я помню несколько странных случаев.
Уильям Тамп ответил насмешливым взглядом.
- Только не воображай, что я это делал ради тебя. Просто не хотел, чтоб, в случае чего, Бонни осталась сиротой. Я бы и в этот раз добился, чтобы отправили кого-нибудь вместо тебя. Но он настаивает, чтоб к операции привлекли именно "Валькирию". Не знаю почему. Так что будь осторожен.
- Ты говоришь так, словно я уже дал согласие.
- А ты готов спустить в унитаз всю свою жизнь? Готов к тому, что Бонни узнает, что живет благодаря смерти другого человека?
Джейсон выругался. Старик был прав.
- Можно ведь найти этого ублюдка…
- Даже не пытайся. Ты что, не понимаешь? Это же не один человек, это организация. И ты не представляешь масштабов их деятельности. Впрочем, я тоже. Могу только догадываться по тому, как и какие решения принимаются в последние годы. Многих в Конгрессе держат за шары те же самые люди.
- И что делать? Сдаться? Быть их марионетками?
- У тебя есть другие предложения? В том-то и дело.
- Хорошо, я понял, - вздохнул Джейсон. - Я включу этих твоих бойцов в группу. Что еще?
- Ни ты, ни твои ребята не будут пытаться выяснить, кто эти люди. Рассматривайте их как груз. Принимаете на борт, охраняете от любопытных моряков в дороге, сдаете по прибытии.
- Сдаем?
- Да. Это вторая моя просьба. Или приказ. Что бы ты ни думал, вы отправляетесь туда не воевать. Мы надеемся, что достаточно будет психологического давления, что бы Исламский Союз пошел на уступки. Там ведь тоже не дураки. В общем, пока они на что-нибудь не решатся, авианосцы будут болтаться в виду марокканского берега. А вы будете охранять лагерь беженцев. Так вот, твоя задача незаметно доставить на берег этих парней под видом твоих солдат. А потом забыть о них навсегда. Все понятно?
- Да.
Джейсон встал, не прощаясь, и пошел к двери. На пороге все же обернулся, поймал взгляд отца. Хотел что-то сказать, но только махнул рукой и молча вышел из кофейни.
ГЛАВА 9
Еще вчера Илья Вершинин был никем.
Нет, это, разумеется, преувеличение. Он был успешным бизнесменом, владельцем сети магазинов самообслуживания, мужем известной в узких кругах певицы, отцом трех очаровательных дочерей, страстным яхтсменом и скалолазом.
И все это с обязательной приставкой "средний". Средний бизнесмен, средний яхтсмен, средний скалолаз. Как утверждала жена, муж из него тоже был средний. О том, каким он был отцом, Илья не задумывался. Его представления о роли отца в семье были весьма туманны. Его собственный отец - Олег Вершинин - к общению с сыном снисходил редко, а когда снисходил, общение заключалось в длинных нотациях о том, что из себя должен представлять "настоящий мужик".
Если верить отцу, настоящим мужиком Илья так и не стал, хотя именно эти лекции когда-то побудили его добиваться руки именно певицы - звезды! - и заняться скалолазанием. Но одобрения отца он так и не получил. И не удивительно. Любые успехи смотрелись бы мелко рядом с жизнью Олега Вершинина, поднявшегося из обычной автомастерской в кресло хозяина крупнейшей международной корпорации "Меркурий". Весь бизнес Ильи не стоил доходов этой корпорации за день. О чем отец не уставал напоминать.
И вот его больше нет.
Странная смерть. Обыденная и странная одновременно.
Отец никогда не жаловался на здоровье. Впрочем, это было как раз в его характере. Но ведь и их домашний врач никогда на проблемы со здоровьем главы семьи даже не намекал.
- Странная смерть…
Илья резко обернулся. Человек, столь внезапно озвучивший его мысли, стоял в дверях, засунув руки в карманы широких старомодных брюк, и блуждал рассеянным взглядом по комнате.
- Он ведь был здоров как бык в свои-то шестьдесят.
Илью покоробило это сравнение, но он вежливо спросил:
- Простите, вы кто?
- Старший лейтенант Колесников. А вы?
- Вершинин. Илья Олегович, - ответил Илья, испытывая острое ощущение абсурдности разговора и, заодно, обиду: - Неужели смерть моего отца поручили расследовать старшему лейтенанту?
- Почему сразу расследовать? В смерти вашего отца нет ничего криминального. Или есть?
Илья помолчал, разглядывая полицейского и пытаясь угадать, что это за тип. Но никаких особых выводов в голову не приходило. Вот отец - тот умел составить мнение о человеке буквально после обмена двумя-тремя фразами.
- Вы правильно заметили, мой отец был абсолютно здоров. Он занимался спортом, ел только натуральную пищу, жил по распорядку, составленному врачами. Он не был, как это часто бывает у бизнесменов, трудоголиком, любил себя и берег. Потому его смерть вызывает у меня подозрения.
Полицейский кивнул.
- Я уже заглянул в результаты его последнего обследования. Ни-че-го. Он мог бы в космос летать. Но есть одна странная деталь… м-м-м… скажите, вы знали человека по имени Фэн Цзи?
- Фэн Цзи… Нет. Я бы запомнил. Имя, знаете ли…
Илья почувствовал, что говорит слишком торопливо, что в голосе появились ненатуральные ноты. И что полицейский это видит.
Ублюдок Фэн! Неужели из-за него?
- Странно. Видите ли, этот Фэн Цзи недавно погиб. Буквально на днях. Он занимался очень грязным бизнесом. Так получилось, что всю бухгалтерию и все деловые записи он вел по старинке, на бумаге. Была у него такая причуда. Часть из них была уничтожена, но часть нам удалось заполучить. В том числе - записную книжку с телефонами.
Илью пробил холодный пот. Они все знают!
- Я думаю, мне следует позвонить адвокату. Дальше я буду разговаривать с вами только в его присутствии.
Полицейский поднял руки в успокаивающем жесте.
- Бог с вами, Илья Олегович. Я ни в чем вас не обвиняю. Это просто запись в телефонной книжке. Мало ли откуда телефон вашего отца мог быть у Фэн Цзи? Правда, там есть приписка "желудок", но что она означает, мы можем только догадываться. Кстати, вы ведь в детстве сильно болели. Не помню, как называется эта болезнь - когда клетки желудка перестают восстанавливаться достаточно быстро. Как вы сейчас себя чувствуете?
- Без комментариев.
Полицейский кивнул.
- Как хотите. Вы зря испугались. Доказать, что операция вам была сделана нелегально, мы не сможем. Ваш отец хорошо замел следы. Даже если докажем - это преступление вашего отца, а не ваше. Не вырезать же вам теперь желудок. Живите спокойно.
Полицейский развернулся и направился к дверям.
- Зачем вы вообще приходили?
Полицейский остановился. Ответил с иронией в голосе:
- Вы же не хотели со мной говорить? Передумали? Ладно. После операции Фэн Цзы решил, что сможет держать вашего отца на крючке, шантажируя соучастием в преступлении. Похоже, он проделывал этот трюк со всеми клиентами. Но в этот раз щука попыталась проглотить акулу. Олег Вершинин каким-то образом сам взял Фэн Цзи за горло. Кажется, это называется "мексиканская ничья". Они годами держали друг друга на прицеле. Но потом Фэн Цзи убили. Совсем другие люди и за совсем другие дела. И почти сразу умирает ваш отец. Напрашивается вывод: его убили те, кто стоял за Фэн Цзи. Но почему только сейчас?
Илья глубоко вдохнул и, решившись, произнес:
- Когда отец узнал об убийстве Фэн Цзи, он явно обрадовался. Ну… Вы сами сказали про "мексиканскую ничью". И вот кто-то завалил его противника, и угрозы больше нет. Но потом ему кто-то позвонил. Видимо, преемник китайца. Вот этого отец уже не выдержал. Мне рассказал наш начальник безопасности - отец разговаривал при нем. Сначала говорил тихо, Борисов не смог разобрать о чем. Но под конец взорвался и орал в полный голос что-то вроде "Вы не знаете, на кого наехали!" и "Я вас в асфальт закатаю!". Телефон растоптал. Но потом успокоился и просто приказал Борисову усилить охрану. Сказал, что начинает войну. И веселое что-то, типа, приятно вспомнить молодость. А сегодня вернулся домой, вошел в кабинет и вдруг рухнул, как подкошенный. Я думал - просто из-за стресса…
Полицейский хмыкнул.
- Приятель, он начинал свой бизнес в девяностые прошлого века. Эти люди от стресса не умирают. Судя по распоряжениям Вершинина, он начал финансовую атаку на несколько фирм.
- Откуда вы знаете?
- Разве в этом мире возможно что-то скрыть. - Полицейский шутовски развел руками. - Теперь вы рулите корпорацией…
- Я? Нет, конечно! Никто меня не допустит к управлению. Я просто один из вкладчиков. Конечно, у меня контрольный пакет акций, но если я попытаюсь реально управлять "Меркурием", против меня ополчится весь совет. Да я и сам понимаю, что не справлюсь.
- А хотели бы?
- Это бессмысленный вопрос. Мне не позволят.
- А если бы на вашем месте оказался отец? Что бы он сказал?
Илья невольно улыбнулся.
- Для него этот вопрос и не стоял бы. Он никогда и никому не согласился бы подчиняться. Но меня задавят юридически и финансово. И я просто не знаю, как управлять такой махиной.
- А если вам захотят помочь?
- Кто? Полиция?
- Нет, конечно. Есть люди, которые хотели бы, чтоб война, начатая вашим отцом, продолжалась. В их возможностях сделать так, чтобы совет утвердил вас на место отца. И они готовы помогать. А это очень серьезная поддержка.
- А взамен?
- В современном мире золотой меч сильнее булатного. Этим людям нужен золотой меч.
- Если я откажусь?
Полицейский развел руками.
- Откажитесь и откажитесь. Не буду врать, вряд ли враги вашего отца станут давить и на вас. Вы им не опасны, а значит, не интересны. Будете спокойно жить на проценты. Рулить своей уютной маленькой фирмой. Состаритесь и умрете.
- Я вас понял. Мне…
- Вам нужно подумать, я понимаю. Позвоню завтра…
- Я сам позвоню вам. Когда приму решение.
Полицейский расплылся в улыбке.
- Мне кажется, я знаю, какое решение вы примете.
Алиса
Это было странное чувство.
Наверное, так чувствует себя только что вылупившийся птенец. Исчезли границы, которые до этого момента казались единственно возможным миром, и вдруг получилось, что мир гораздо больше и ярче. Исчезли путы, о которых Алиса и не подозревала: ведь если с рождения ничего другого не знаешь, то как понять, что это "другое" вообще существует?
Нет. Она знала!
"Мама, папа! Смотрите как я могу!"
"Ох, Алиска, прекрати! Это опасно!"
"Ничего с ней не будет! Алиса, спускайся немедленно!"
Ничего опасного. Невидимый великан держит ее на поднятой ладони аккуратно, даже нежно. Он ни за что не допустит, что бы Алиса упала. Хотя, наверное, маме с папой этого не понять. Вот странно! Почему-то взрослые не могут того, что легко дается ей. И очень пугаются, когда она хвастается чем-то этаким.
Знала, но старательно забыла!
"Уходите! Уходите быстро".
"Я не уйду без тебя!"
"Нет. Я уведу их. Надо запутать следы. Я смогу".
"Я ненавижу…"
"Нет. Не говори так. Она не виновата. Если кто-то и виноват, то это я. Нельзя было… Мастер предупреждал…"
"Замолчи! Это она! Мы же просили! Мы просили столько раз!"
"Не говори так! Она - часть меня, которая останется с тобой…"
Она внушила себе, что крылья лишь плод ее детских фантазий. Что они бывают только такими - сложенными за спиной, спеленатыми, как у всех людей. Что иначе не бывает. И вот, крылья расправились, и стало ясно, что вот-вот - только суметь взмахнуть - и полетишь.
Но было и другое. Вернулось ощущение огромного холодного пространства вокруг. Пустого и беспощадного. Да, она свободна, но за эту свободу придется расплачиваться. Да и свободна ли?
- Ты знаешь, почему я так нужна Вертограду?
Данила помолчал, с некоторым удивлением буркнул:
- Знаю, конечно. Тебе суждено найти тринадцатую центурию Нострадамуса.
- Я не об этом.
Алиса перевернулась на спину, посмотрела на Данилу.
- Иволгин прислал мне перевод тех катренов, что мы ему оставили.
- Серьезно? - Данила даже привстал с кровати. - Это же здорово!
- Как сказать. Дело в том, что… в общем, лучше сам прочитай.
Данила неохотно покинул кровать, включил компьютер. Алиса старалась к технике не подходить. Данила уже объяснил ей, что в моменты эмоциональной нестабильности - не важно, приятные это эмоции или плохие - сиды генерируют поле, нарушающее работу техники. И чем сложнее техника, тем сильнее на нее действует такое поле.
- Вот как.
- Прочитал?
- Да.
Алиса села в кровати, привычно уткнула подбородок в колени.
- Понимаешь? Если все будет продолжаться так, как сейчас, нас ждет война.
- Не обязательно.
- Если ты веришь в пророчество - обязательно. А если нет, то зачем твой Мастер настаивал на его поисках?
Данила выглядел смущенным. Эта мысль и ему приходила в голову. Сама суть пророчеств, предсказаний была противна всему, чему его учили. Будущее не может быть предсказано. Возможен только более-менее точный прогноз событий научными методами. Но уж никак не прозрения обдолбанных мухоморами шаманов. Или даже средневековых астрологов, если говорить о Нострадамусе.
Но Главный Механик очень серьезно отнесся к известию, что центурия может быть обнаружена. Похоже, он верит, что, руководствуясь катренами, луддиты и впрямь сумеют установить свою власть. Верит в гибель цивилизации, в миллиарды жертв. Настолько верит, что сумел этой верой заразить и Данилу. Черт! Да у него перед глазами стояли развалины городов, заросшие джунглями и стаи диких зверей, разгуливающие среди обломков в поисках случайно выживших людей.
Однако если так, значит, и первая часть пророчества верна. И если не дать луддитам осуществить их план… Война?
- И в этом случае погибнут все, - грустно заключила Алиса. - Истинные обещают спасти хотя бы миллиард! Данила…
- Да, блин! - Данила врезал кулаком по столу. - Только не говори, что лучше пусть погибнут девять миллиардов, если хоть один спасется. Какой ценой? Жертвоприношениями? Кто и как будет отбирать этот миллиард? Ты-то в него попадаешь - ты ведь сид! А остальные - те, кого не выберут? Готова подписывать смертные приговоры?
Он запнулся.
По лицу Алисы текли слезы.
- Прости. - Он попытался обнять девушку, но та оттолкнула его руки. - Алиса, прости меня! Я…
- Мне больно! - выкрикнула девушка сквозь слезы. - Не понимаешь? Мне больно. Ты не понимаешь! Ты думаешь, сид - это только сила? Вроде сверхспособностей из комиксов? Мы… мы же, как грибница…
- Что?
- Люди, и не только люди. Звери. Птицы, рыбы, даже насекомые. Каждое дерево, каждая травинка. Все связано, как грибница. Наша сила - чувство этой связи со всей живой природой. Чем сильнее это чувство, тем большей силой обладает сид. Но тем больше он испытывает боли! Я чувствую, как по траве во дворе этого дома идут люди. Я чувствую, как ломается каждая травинка.
Данила недоверчиво посмотрел на Алису и бросился к окну. По газону перед домом действительно шли два подростка.
- Ты…
- Нет, это можно терпеть. Но когда умирает человек. Там, в "Воробьиных полях", они не просто так стояли кругами. Они не давали разойтись боли жертвы. Но это было необходимо. Теперь я понимаю.
- Что ты такое говоришь?
- Не знаю. Не понимаю, что со мной…
Ее прервал стук в дверь. Данила подкрался к двери, осторожно глянул в глазок. Помедлив, решил все-таки открыть дверь.
- Чего надо?
Сим не обратил внимания ни на угрожающую позу Данилы, ни на оскорбительный тон, которым был задан вопрос. На лице азиата была написана тревога.
- Алисе плохо.
Это был не вопрос.
- После всего, что ты устроил.
Сим поднял на Данилу печальный взгляд.
- Ты видел пророчество. Я чувствую. Но давай не будем спорить сейчас. Алисе очень плохо, я могу ей помочь. Впустишь меня?
- Что, типа вампира - не можешь без приглашения?
- Боги, ну что ты несешь! Могу! Драться с тобой не хочу. Не хочу причинять девочке лишнюю боль, понятно тебе? Ну?
Данила молча отступил в сторону, пропуская незваного гостя.
Тот деловито проследовал в комнату, подошел к кровати и без всяких прелюдий обхватил голову Алисы ладонями. Заглянул в глаза и принялся что-то быстро говорить на незнакомом Даниле языке.
- Эй, ты что…
Но Сим уже отпустил девушку и отступил на шаг от кровати. Алиса потерла лоб и обвела комнату удивленным взглядом.
- Я… стоп… - Она задумалась на мгновение. Посмотрела на Данилу. - Я помню, как ты меня привез. И что было до этого. Но… как-то странно. Словно прочитала об этом.
Сим вразвалочку протопал к креслу, плюхнулся в него и невесело усмехнулся.
- Слишком резко пробудилась. Если бы ты воспитывалась, как положено сидам, то привыкла бы к слиянию душ и… м-м-м… к плате, которую слияние взимает с нас. Но что случилось, то случилось. Мне пришлось закрыть твои чувства, иначе твоя душа пошла бы в разнос.
- Это же ты ее пробудил! Чем ты думал?
Сим вновь вздохнул, повторил:
- Ты читал пророчество. Осталось мало времени. Если не найти оставшиеся катрены, скоро полыхнет. И погибнут все. Понимаешь? Все! Я старался действовать постепенно. Но отступникам ведь обязательно нужно сунуть свой нос. Это из-за вас мне пришлось действовать такими жесткими методами.
- Из-за нас? Фэн Цзы - твой подчиненный! Почему ты не приказал ему оставить Алису в покое?
- Да откуда мне было знать? - возмутился и Сим. - Если бы я знал, что ты участвуешь в боях, приказал бы вышибить тебе мозги, да и все! А вот ты мне скажи, зачем понадобилось убивать топтунов Фэн Цзы?
- Я-то откуда знаю.
Сим уставился на Данилу подозрительным взглядом, потом его лицо разгладилось и вновь стало добродушной маской.
- А ведь не знаешь. Как любопытно.
- О чем ты?
- Не важно, - отмахнулся Сим. - Сейчас я хочу знать, что вы дальше собираетесь делать?
- С какой стати нам тебе об этом докладывать?
- Я собираюсь искать оставшиеся катрены. И я, кажется, знаю, где их искать.
Данила возмущенно посмотрел на Алису.
- Прости, Дань. Сим прав. Либо так, либо погибнут все.
- А о людях ты подумала?
На Данилу внезапно обрушилась волна чудовищной боли. Он рухнул на четвереньки и смог только сипеть, пытаясь вдохнуть ставший вдруг раскаленным воздух.