Вера нашла силы ответить дрожащими губами:
– Глупенький. Я бы все равно не поверила, – она натужно улыбнулась. – Ты будешь жить. Должен!
– Не… – он мотнул головой. – Совсем не то… Скажи мне, что…
Обостренный борьбой со смертью, слух Ника уловил приближающиеся голоса.
– Вера, беги!.. – он снова подтолкнул ее, теперь совсем едва. – Беги же!.. Бегите оба…
Ему стоило усилий повернуть голову.
– Где пес?.. – еле прохрипел он.
Вера обернулась и заметила, что Грозного в овраге нет. В девушке вспыхнул страх – до сих пор присутствие собаки наполняло ее уверенностью.
Внезапно снова раздался стрекот выстрелов. Она невольно пригнулась, хотя высокий край оврага надежно прикрывал. Но стреляли не в их сторону. В перерывах между очередями она уловила вой, а следом – такой же далекий, как голоса солдат, едва различимый низкий рык, от которого знакомые мурашки побежали по телу. И снова автоматная очередь – казалось, бесконечная. Когда выстрелы стихли, ей послышался визг.
– Они убили его! Слышишь?!.. – крикнула девушка.
И заметила вдруг, что глаза Николая неподвижны.
– О Господи, Ник!..
Парень не дышал. Лицо его приняло пыльно-серый оттенок. Девушка затрясла его и, поняв, что ей не показалось, упала ему на грудь. Но слезы быстро кончились. Через минуту Вера будто очнулась, и взгляд ее принял каменную твердость. Схватив лежавший рядом с Ником карабин, девушка решительно полезла наверх…
7
За несколько минут до того, как Вера попыталась наложить Нику жгут, Грозный незаметно отступил и, выскочив из оврага, обошел воняющий бензином джип. Перебрался на другую сторону, откуда дул свежий ветер. Вбирая из него только нужные запахи и не отвлекаясь на посторонние, он углубился в траву и вскоре сквозь заросли воочию увидел солдат.
В Грозном проснулся азарт, такой же, как в те дни, когда он только учился охотиться на сурков. Отчасти солдаты действительно были похожи на этих зверьков: из-за одежды все как один похожие друг на друга, они и двигались почти так же настороженно, как сурки, готовые в любую секунду припасть к земле, чтобы их не заметили.
Но он все же понимал разницу: эти странные люди, от которых исходили уверенность и азарт, не бросятся врассыпную, как только увидят его. Заранее подозревая это, Грозный не торопился показаться из травы. В руках их было оружие. Его способность убивать на расстоянии не была для Грозного секретом, поэтому Грозный двигался едва заметной тенью, подкрадываясь все ближе.
"Оружие!.. Пугать!.. Стрелять!.. Убивать!.." – вспыхивали в его голове подсказанные памятью слова и нужные образы.
Однажды он испытал свой дар на человеке, но то был его друг. Запретив эксперимент в отношении себя, Человек не мог запретить того же в отношении прочих двуногих существ. А солдаты интересны были тем, что от них, как от повстречавшейся ему своры собак, исходила недобрая энергия, которую улавливал Грозный. За эти часы он успел достаточно отдохнуть, чтобы использовать свою силу…
С каждым шагом солдаты обретали уверенность. Джип становился все ближе. Командующий взводом лейтенант первым из всех выпрямился в полный рост. Он был уверен, что шквальный огонь сделал свое дело.
– Девку живой брать! Поняли?! – скомандовал он.
– Я видел, они там, в овраге! – крикнул кто-то из солдат.
– Наверно, вдоль дороги поползли! – предположил еще один.
– Щас проверим! – откликнулся лейтенант.
Задаваясь вопросом, жива или не жива девка, солдаты рассуждали так, будто она являлась заслуженным сюрпризом, наградой за выпавшие на их долю тяготы бытия и "сумрачной" болезни. Они не видели в этом ничего зазорного, поскольку делать выбор между плохим и хорошим давно не вменялось в их обязанность. Не все они были злыми людьми, но суровая армейская жизнь внесла свои коррективы: они и другой заботы не знали, кроме как сообща исполнять чужие приказы. Действовать, как правило, приходилось на враждебной территории, а любое сопротивление воспринималось ими как смертельное оскорбление. Зато они знали, что такое три дня на разграбление – законное право каждого воина с древнейших времен. Эти знания были крепко вбиты в их память и просыпались естественно быстрее, чем какие-то там раздумья и самоанализ. Три дня, не три – не в этом дело. Главное, что они имели право на свою добычу. И таковой была трясущаяся от страха сучка, со смазливенькой, насколько они успели разглядеть, мордашкой и всеми наличествующими причиндалами бабы во плоти. Которая пряталась где-то там, в овраге. О том, как они будут делить меж собой девку, пока не думали – сперва надо ее изловить. И эта цель толкала их вперед. Даже те, кто, возможно, еще не до конца растратил в себе склонность к пониманию и состраданию, подчинялись общему стадному чувству и воле сослуживцев, жаждущих заполучить свое.
Внезапно между пылящими по дороге солдатами промчалась тень. Задние ряды шумно среагировали на ее появление, а передние обернулись на их голоса. Тень была столь молниеносна, что никто не успел ничего толком рассмотреть. Сосредоточившись на этом явлении, солдаты даже не заметили, как вокруг смолкли звуки, трава перестала дрожать на ветру, да и сам ветер куда-то исчез, а воздух вдруг стал густым и будто живым. И в то же время сквозила в пространстве недобрая пульсирующая сила, источник которой оставался для них неизвестным.
Солдаты не ведали, что движения их на самом деле заторможены: чтобы заметить это, нужно было с чем-то сравнить свое состояние, но медлительность овладела ими почти одновременно. Пока это было все, на что способен оказался Грозный в данную минуту. Слишком много людей, и нужно было воздействовать на всех разом.
Тень мелькнула снова. Тщетно бойцы пытались проследить взглядом за ее стремительными движениями. Лейтенант отличался особой быстротой реакции, но и у него даже близко не получилось взять тень на мушку. И все же боковым зрением он заметил, что это живое существо, быстро несущийся фантом – о четырех лапах, только невероятно прыткий. Такое открытие не пришлось ему по нраву. Непонятно откуда взявшаяся пульсирующая дрожь принесла с собой страх, который просочился в каждый закуток души.
Призрачная тень появилась опять, но в этот раз не промчалась мимо. Оказавшись рядом с лейтенантом, ударила в ногу, под колено. Толчок был не то чтобы сильный, но лейтенант не удержался. За долю мгновения, как он начал падать, перед лицом его возникла лохматая морда с бородой, разинутая пасть с белыми кинжалами клыков и горящие рубинами два глаза.
Лейтенант не верил ни в бога, ни тем более в черта или дьявола, шныряющих по полям среди бела дня, но все же ему стало жутко. В то же время ярость, замешанная на страхе, заставила лейтенанта позабыть обо всем на свете и направить в клыкастую пасть (пока не успела исчезнуть!) дуло автомата и выпустить очередь…
Он понял, что промахнулся. Пасть растворилась.
Вдруг восприятие лейтенанта как будто перескочило на другую скорость, и теперь только он понял, насколько медлительным было недавно все вокруг – и его движения, и движения его людей. Обнаружила себя и недавняя застылость пейзажа.
Ощущение звука вернулось, и лейтенант услышал крики солдат.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – проревел стоявший напротив него рядовой, хватаясь за грудь: изо рта его хлынула кровь, и первородный крик захлебнулся. Его сосед с чернеющим и расплывающимся на глазах пятном на животе повалился замертво рядом, а за ним еще трое.
Наконец, осознав, что выпущенная им очередь срезала его же людей, лейтенант в ужасе от содеянного бросился к упавшим. Но приблизиться не успел. Спустя мгновение кошмар продолжился…
В этот раз действующим персонажем смертельно опасной игры Грозный выбрал бойца, стоявшего по соседству с лейтенантом. Этот солдат еще не успел понять, кто стрелял и зачем. Но едва перед его глазами вдруг тоже возникла фигура заходящегося в злобе существа (бешеный пес: шерсть на загривке вздыблена, грозный булькающий хрип льется изнутри, глаза светятся красным огнем), от страха палец его сам собой надавил на спусковой крючок. Никого и ничего более он тоже не видел вокруг – ни лейтенанта, ни сослуживцев. Одного только адского пса, которого хотел убить, каким бы страшным тот ни казался. Но действия солдата явно запаздывали. Грозный ушел в сторону. Раздавшиеся после этого выстрелы ничуть не напугали его. Когда он увидел, что упали еще несколько человек (косая очередь задела всех, кто стоял напротив стрелявшего солдата), Грозный разрешил волнам пульсировать чуточку медленнее, чтобы на мгновение снова вернуть людям свободу действий и понять, чего ждать от них дальше.
Затеянное им представление заняло каких-то десять секунд, стоивших нескольких жизней. На эти два трюка он выплеснул столько энергии, что сил теперь хватало лишь на то, чтобы просто не свалиться. И пока он поспешил укрыться в траве.
К его несчастью, кто-то из солдат, высокий красивый чернявый типчик, которому прежде других вернулось самообладание, заметил, в какую сторону пустилась тень, и отправил вслед автоматную очередь – бесконечно долгую, пока не опустошил рожок. Одна пуля догнала Грозного и пронзила лапу. Он завизжал, завертелся, закатался по земле, пытаясь достать зубами до раны, как будто надеялся таким образом избавить себя от боли.
– Попал! – раздался крик с дороги. – Оно там! Там! Там! – истошно закричал чернявый, показывая на колыхающиеся макушки стеблей, откуда доносился визг. – Стреляйте туда!
Но, собственно, из тех, кому он кричал, уцелели только двое сослуживцев, да и те не торопились последовать совету. Солдат в гневе обернулся на них и заметил, что оба замерли как истуканы, опустив оружие, и смотрят отнюдь не туда, куда он показывает, а на дорогу. Чернявый повернулся в ту же сторону и онемел, увидев полуголую девчонку с карабином в руках.
Вера стояла в каких-то десяти метрах от них. Она вовсе не походила на ту девицу, которую солдаты разглядели в салоне джипа. Обнаженная по пояс девушка была прекрасна и страшна одновременно: белая грудь и живот в грязно-багровых разводах, кровь на лице и на руках, сжимающих карабин (с такого расстояния даже не захочет – попадет), неумолимый хищный взгляд прищуренных глаз, развеваемые ветром длинные спутавшиеся волосы – ни дать ни взять, безжалостная гарпия.
Чернявый медленно потянулся к запасному рожку.
– Только попробуй! – Вера сделала еще шаг. Глаза ее превратились в узкие щелочки.
Кисть солдата на секунду замерла, а затем упрямо продолжила движение.
На красивом лице солдата вдруг появилась странная гримаса – казалось, он сопротивляется какой-то силе, овладевшей его телом. От этого противодействия чернявого охватила дрожь, но он ничего не мог поделать с собой. Только сделал шаг вперед, скорее даже против своей воли.
Раздался выстрел. Следом второй. Вера целилась ему под ноги.
Но чернявому показалось, что девчонка попала в него. В первое мгновение он ошалело смотрел на девушку, не веря в то, что случилось. Затем обеими руками схватился за живот, как будто пылающий от боли разорванных внутренностей, и повалился наземь.
– Су-у-ка! – захрипел он, судорожно подгибая ноги. Конвульсии прошлись по всему телу. Последнее, что он увидел, перед тем как сознание навсегда покинуло его, была вздымающаяся от тяжелого дыхания, измазанная кровью нагая грудь девушки, когда Вера приблизилась, чтобы отпихнуть выпавшее из его рук оружие.
– Кто следующий? – немного дрожащим голосом произнесла она, испугавшись того, что, вероятно, действительно попала в человека. Но испуг быстро прошел – поделом мерзавцу! Она и представить не могла, что кто-то еще способен навредить чернявому, кроме нее.
Солдат оставалось двое. Один – худой и мосластый, с живым, понимающим взглядом. Второй – этакий сбитень-здоровяк, впрочем, тоже с добродушным лицом. Остальные, человек десять (Вера сосчитала навскидку) были мертвы или тяжело ранены, некоторые едва шевелились.
– Откуда ты взялась такая?.. – неуверенно протянул худой.
– А вы откуда такие взялись?! – крикнула она. – Против двоих… троих… Такой оравой!
– Да мы… – произнес здоровяк и замолчал.
– Бросьте оружие!
До солдат дошло, что они продолжают сжимать автоматы в руках. Но сопротивляться и последовать за красавчиком-чернявым никто из двоих не хотел.
Даже с учетом того, что обоих одновременно она убить не успеет и у кого-то есть шанс.
– А ну! Быстро!
Их автоматы дружно забряцали, упав на дорогу.
– А теперь назад! – скомандовала Вера и снова решительно сделала шаг навстречу.
Оба отпрянули.
Не спуская с них взгляда, девушка подошла к автоматам и ногой спихнула их в овраг. Вслушалась. Ей казалось, что слева за оврагом что-то шевелится.
Грозный, ковыляя, выбрался из травы. Остановился перед промоиной. Затем перепрыгнул на дорогу и взвизгнул. Он приблизился к лежавшему на дороге чернявому солдату и заворчал.
– Сюда, ко мне! Ко мне! – голос девушки внезапно стал нежным, задрожал.
Прихрамывая, Грозный приблизился к ней.
– Это собака! – громко прохрипел здоровяк, толкая локтем худого, явно удивленный этим открытием.
– Вижу, – хмуро ответил его товарищ.
По-прежнему держа их на прицеле, Вера ладонью потянулась к Грозному. Ощутила его горячее дыхание. Пес лизнул ей руку. Девушка торопливо погладила его по голове. Поднялась.
– Сейчас мы уйдем. А вы останетесь. Понятно?
– Понятно, – пробурчал худой. Второй солдат, молча и с жадной тоской, глядел на девушку.
Продолжая целиться в них, Вера попятилась. Она двигалась очень медленно, боясь оступиться. Грозный понял ее страх и пошел чуть позади рядом, слегка прижимаясь к ноге девушки, чтобы не упала: если замечал ямку, то придерживал шаг и тем самым предупреждал Веру. Он сильно прихрамывал на раненую лапу, но кровотечение прекратилось, и боль была уже не такой острой.
– Послушай! – крикнул Вере здоровяк. – Как он это сделал?!
– Не знаю, – крикнула девушка в ответ.
Интуитивно поняв подсказки Грозного, она слушалась его, но прибавить шаг не решалась. Ей казалось, что они никогда не доберутся до разбитого джипа. Но вот показался и он, прикрыл своим изуродованным кузовом. И тогда девушка повернулась к собаке.
– Ты сможешь бежать?!
Грозный завилял крючковатым хвостом и подался в ту сторону, куда она показала, мол, не вопрос. И тотчас, едва девушка перепрыгнула через овраг, побежал за ней, превозмогая боль.
Оба солдата все это время стояли, не шелохнувшись, не торопясь лезть за оружием, хотя у них была теперь такая возможность. Они молча проводили взглядом девушку и собаку, вскоре исчезнувших в траве.
– А классные у нее сиськи, да? – первым нарушил тишину солдат-здоровяк.
– Да пошел ты!.. – ответил худой.
И они стали искать раненых, кому еще можно было помочь.
8
– Хотите сказать, не могли справиться с бабой? – орал капитан Кит, расхаживая взад-вперед мимо вытянувшихся в струнку худого и здоровяка. – Что молчите?
Его отвлек громкий стон лейтенанта, которым занимался Андрей, накладывая бинтовую повязку. Постанывая, лейтенант все норовил вырваться из его объятий.
– Как он? Жить будет? – совсем другим тоном поинтересовался Кит.
– Если выживет, – ответил Андрей.
– Что значит, если выживет? Ты лекарь! Давай, лечи!.. А остальные?
– Пятеро мертвы. Двое тяжело ранены. Трое еще, может быть, выкарабкаются, – скупо доложил он.
На самом деле он и за этих троих не мог сказать ничего однозначно. Но то, что двое тяжелораненых, а может быть, еще и лейтенант, умрут в ближайшие час-полтора, не сомневался. И остальные последуют за ними, если ничего не предпринять.
– Ты вот что, ты давай… сделай что-нибудь! – нагнувшись и схватив его за плечо, встряхнул капитан.
– Нужна госпитализация. В город бы надо!
Андрей понимал, что со стороны его предложение – чистая нелепость. Какая госпитализация, когда Кит как огня сторонится жилых мест.
Капитан поморщился, словно от зубной боли, и ничего не сказал. Он снова повернулся к солдатам, найдя повод не отвечать на больной вопрос.
– Так я вас слушаю, господа! – произнес Кит прежним гневным тоном.
– С ней собака была! – понуро ответил здоровяк. – Она это все устроила.
– Какая еще собака, Гарик?! – очутился возле его физиономии разозлившийся капитан, чуть не нос к носу.
– Такая, среднего размера. – Рядовой показал ладонью почему-то на уровне своей груди. – Немного на овчарку похожа, только шерсть такая кучерявая немного. Помесь какая-то. С виду не шибко грозная, но взгляд – как волчий, даже страшнее. Глаза красные. Во-какие глаза! – показал он, сложив кольцами большой и указательный пальцы на обеих руках и прислонив к лицу.
– Собака, говоришь? – закачал головой капитан, нервно улыбаясь. С вопросом в глазах повернулся к худому.
– А ты, Рыло, что скажешь?
– Так точно, командир! – рявкнул тот. – Собака! Пес! Молодой! Щенок еще!
Андрей прислушивался к тому, что рассказывали два уцелевших в передряге бойца, пытавшиеся оправдаться и поведать, как же так случилось, что они перестреляли друг друга. В первый момент у Рокотова возникли какие-то сомнения, но по мере подробностей внезапно прояснилось в голове, и Андрей все больше убеждался, что только Грозный мог быть тем взрослым щенком, о котором говорили бойцы. Он ничем не выдал своего волнения, и продолжил обрабатывать раны лейтенанта, наблюдая за капитаном.
– Взять бы вас, да… – сквозь зубы произнес Кит, но не договорил.
Возвращались бойцы, которых капитан отправил на поиски девчонки и неведомой собаки. Андрей посмотрел туда и первым увидел Эдика с собакой. Он слышал давеча, что на Линду капитан возлагал большие надежды в поисках беглянки. Но сейчас рядовой нес ее на руках.
– Что с ней? – нетерпеливо крикнул Кит.
Эдик только мотнул головой и прошагал мимо. Его "немка" на руках грустно смотрела в землю.
– Следы к реке уходят, – ответил кто-то из шедших позади. По голосу Андрей узнал сержанта Кропаля. – Наверное, на другой берег переплыла.
– С карабином?! – хмыкнул Кит. – Оружие нашли?
Он сорвал берет с головы подошедшего к нему Кропаля и зло швырнул в траву.
– А че волосы мокрые?!
Андрей заметил, что не сам сержант полез в траву за беретом, а кто-то из рядовых. Сержант же стоял, вытянувшись, и зло смотрел на капитана. Но Кит уже повернулся к нему спиной и этого не замечал.
– Заплыв устраивали?! – надрывался капитан, прохаживаясь меж остальными. – Кто быстрей пловчиху нагонит?! А-а-а… Все вы болваны!
Он устало махнул рукой и вернулся к Рокотову. Сел рядом и хмуро смотрел, как ладно, виток к витку, накладывает Андрей марлевую ленту на голову лейтенанта.
– Ты его уже полчаса заматываешь, – неожиданно проворчал капитан.
– Боюсь, у него все очень серьезно, – сказал Рокотов.
– Нет, ты слышал, что они тут наплели?! – взорвался Кит, и Андрей понял, что капитан пропустил его слова мимо ушей. – Хотя… Гарик вообще-то обычно не врет. Но я поверить не могу, чтобы все это устроила какая-то собака! Прям как в кино. Четвероногий монстр против бойцов регулярной армии. Это же надо! Одиннадцать бойцов как жопа языком слизала! Пятерых! – тут же поправился он. – Тьфу-тьфу-тьфу!.. А ведь у меня их было шестьдесят пять человек!..
Капитан с каким-то странным сочетанием жалости и ненависти посмотрел на сидевших в сторонке двух бойцов, Гарика и Рыло, жавшихся друг к другу, как парочка нахохлившихся воробьев.