Грозный будто не слышал ее вопросов, он пробежал вдоль оврага вперед-назад, снова выскочил на дорогу и помчался обратно к грузовику. Поняв, что ему не до нее, девушка оглядела оставленные ею вещи, которые уже никак не годились в качестве одежды. Она выбралась на дорогу и подошла к джипу. Ветер успел высушить новые слезы по Нику, злобно и настойчиво пронизывая холодом. Испуганная запахом бензина, Вера некоторое время стояла в нерешительности, не рискуя подойти к машине слишком близко. Что-то пощелкивало и потрескивало в кузове, под ним, и всякий раз девушка вздрагивала, ей казалось, что-то это искрит проводка, что сейчас проскочит запоздалая вспышка и джип взорвется огнем. Но ничего не происходило.
Девушка отругала себя за нерешительность: только что пережила смертельную опасность, а теперь трясется от страха.
Наконец, сделав три шага, отделяющие ее от машины, Вера заглянула в багажник и сквозь проем разбитого окна увидела изодранные выстрелами сумки и торчащее из них тряпье. Протянула руку к замку, но внезапно проснувшаяся память подсказала ей, что всякий раз, когда открывалась дверь, в багажнике зажигался свет. А вдруг это вызовет искру?
– Нет, нельзя, – прошептала она и убрала руку.
Одежда манила к себе, а судороги дрожи становились невыносимыми. Она встала коленом на бампер и попробовала дотянуться до какой-нибудь из сумок, ручки которых торчали выше других, но сразу же отпрянула – снова послышались какие-то щелчки.
Едва всплеск адреналина прошел, Вера поняла, что это скрипел бампер под ее весом.
Вера порыскала взглядом – нет ли какой-нибудь палки, чтобы подцепить сумку, но вокруг была только трава. С досады она ударила ногой по бамперу, выплескивая злость. Проделать то же самое еще раз не дал Грозный. Он вдруг возник перед ней как вездесущая тень.
– Видит око, да зуб неймет, – сказала она.
Пес задвигал ушами, наклонил голову, давая понять, что не понимает, чего она хочет.
– Там одежда, – показала Вера. – А я залезть боюсь.
Грозный вскочил на бампер, передними лапами оперся на проем багажника и потянулся вверх, но тут же отпрянул от ударившей в ноздри волны горючего запаха. В ту же секунду он слетел с машины на землю, зафыркал, зачихал.
– Ты-то зачем полез? – не зло проворчала Вера. – Ладно уж, попробую еще раз.
Поставив ногу на бампер, она поднялась, прислушиваясь, не защелкает ли снова что-нибудь, но вроде все было спокойно – и нырнула в салон. Пока хватало воздуха, выбрасывала наружу сумки, какие попадались под руку. Весь пол багажника был залит бензином, им пропитался ворс обивки и выпавшие из сумок тряпки, от запаха ело глаза. Не теряя драгоценных секунд, девушка полезла обратно, ничего не соображая, хватаясь руками за все подряд.
Для Грозного все это представление оставалось непонятным и тревожным, и он очень рад был ее скорому возвращению. Впрочем, от Веры несло так, что он боялся подходить близко. И оттого возмущенно лаял.
– Ничего, повоняет и пройдет! – заверила она.
Расположившись по ветру, Грозный наблюдал за тем, как Вера опустошает сумки, высыпая их содержимое прямо на дорогу. Как тщательно все разглядывает, то прижимая тряпки к себе, то отбрасывая их в сторону, и плачет, прерывая слезы ворчанием. Его очень заинтересовали выпавшие из какой-то сумки четыре консервных банки. Но Вера покуда не собиралась подкрепляться, занятая, очевидно, более важным делом, и Грозный, облизнувшись, терпеливо ждал. Он с интересом смотрел, как она сбросила с себя кроссовки, грязные джинсы, оставшись в одних трусиках, и напяливает новые вещи. Несмотря на исходящее от Веры раздражение, та суета, с какой девушка перебирала и примеряла вещи, нравилась Грозному. Раньше он очень любил наблюдать за Андреем, это было весьма увлекательное занятие, много интереснее, чем выслеживать сурков. Люди, как он заметил, делают множество странных поступков и, кроме того, умеют управляться с предметами, сами создавать их или разрушать, если захотят. В этом заключалась их всесильность. А Грозный, в меру своих возможностей, готов был что-то давать и от себя.
Но, как он теперь уяснил, люди вовсе не одинаковы, и не все заслуживают его участия. Уникальный дар пробудил в нем особое внутреннее чутье, благодаря которому Грозный, сам того не подозревая, видел сочетание неких энергий, находящихся в избытке у того или иного человека: сплетенные воедино следы желаний, мыслей, чувств и настроений, наиболее сильных в настоящий момент. Однако эта способность, в некоторой мере присущая всем животным, и даже отдельным людям, сумевшим распознать ее в себе, пробудилась в Грозном, чтобы тысячекратно превзойти возможности любого иного существа. Фактически он учился "читать" людей, и даже только начав пользоваться этой возможностью, подмечал малейшие изменения в их состоянии. Например, он заметил, что Вера сильно огорчена исчезновением тела Ника, что она напугана, раздражена, и вообще, совершенно не похожа на саму себя. Грозному очень хотелось это изменить, и он смог бы это сделать, но требовался близкий контакт. А подойти к ней, с готовностью потратить свой дар на то, чтобы успокоить Веру, заодно подставить голову и спину под такие приятные ласкающие почесывания, он не мог – мешал запах бензина, обжигающий чувствительные луковицы его обоняния.
Все, что ему оставалось – наблюдать за девушкой на расстоянии.
– Ну, как?
Он уставился на Веру во все глаза.
– Прикид, конечно, клоунский, фасон и цвет никуда не годятся, но не в моем положении привередничать! Как ты считаешь, похожа я на человека? (Грозный гавкнул.) Вот и я так думаю.
Вера вдруг уселась на тряпки и снова заплакала. Плечи ее затряслись. Грозный ощутил исходящий от девушки поток неприятно чувствительных импульсов.
– Господи, ну какое же это все имеет значение, если его уже нет!..
Она вытерла слезы и побросала выбранную одежду в одну сумку. Наконец, проявила интерес к консервам. У Грозного потекли слюни, когда банка щелкнула, и убийственно вкусный запах полился наружу. Он встал и выжидающе смотрел на Веру, подмечая все еще некоторое напряжение в чувствах девушки.
– Ник говорил, чтобы я всегда ела первой! – Голос ее слегка дрожал. – Надеюсь, ты не будешь возражать?
Он облизнулся, но подойти не смел. Прислушиваясь к урчанию в животе, Грозный вспомнил человека и собак, первых повстречавшихся ему на пути. Пусть не думает – он не собирается отнимать еду, как те два пса. Он снова уселся, и даже отвернулся, сделал вид, что еда пахнет не так уж заманчиво.
– Ты все понимаешь, – с грустью улыбнулась Вера.
Посматривая на Грозного, она доела и открыла банку для него.
– Ты молодец. – Придвинув еду, она осмелилась его осторожно погладить, как будто ожидала, что он требовательно залает, не желая мириться со своей ролью. – Ты, конечно, рычал на меня, когда я хотела выстрелить. Но теперь понимаю, ты был прав.
Проглатывая содержимое банки, вылизывая ее стенки, докуда дотягивался язык, Грозный двигал ушами, внимая голосу девушки.
Когда с трапезой было покончено, Вера перекинула сумку с одеждой через плечо и легонько хлопнула ладонью по бедру.
– Ну, что, пойдем искать удачу?
Нотки решительности понравились Грозному. Он воспринял ее вопрос как приказ и, немного обогнав, засеменил впереди, направляясь к грузовику. Дойдя до машины, остановился. Вера прошла мимо, и тогда он залаял.
Девушка обернулась.
– Что?
Желая объяснить ей, чего он хочет, Грозный приблизился к двери водителя и водрузил передние лапы на подножку. Загавкал, смотря на стекло.
– Хочешь, чтобы я села за руль? – Вера покрутила руками, изображая, что держит баранку. – Ага, и не думай! Я легковую-то машину едва умею водить, а уж такую громадину…
Грозный заскулил и заскребся в дверь.
– Нет, ты с ума сошел. Я же тебе говорю…
Он подскочил к Вере, заставил отпрянуть. Уселся напротив девушки, метя пыль хвостом. Снова подскочил к грузовику и загавкал, заканючил на разные голоса, рассчитывая, видимо, что только так сумеет заставить ее поверить в то, что его просьба – не просьба даже, а настоятельное обращение.
Отыскав следы Андрея, Грозный убедился, что Человек был здесь и уехал снова. Его запах уходил по дороге вниз и исчезал возле змеевидных отпечатков, оставленных другой машиной. Точно так же исчезали запахи той собаки, с которой у Грозного случился небольшой конфликт.
След автомобиля уходил за реку. Так что Грозный знал, куда нужно ехать. А теперь втолковывал Вере, на чем.
– Ну ладно, попробую!
Дверь поддалась девушке с натугой.
– Если с такой силой надо дверь открывать, как мы поедем вообще? – проворчала она.
Грозный запрыгнул в кабину и с готовностью проскочил на пассажирское место. Вера поцокала языком.
– Вот возьму и запру тебя здесь! Будешь знать!
Она схватилась за поручень и влезла на сиденье.
Осмотрела панель приборов, увидела торчащий в замке ключ зажигания, опустила взгляд и с ужасом обнаружила три педали, подергала рычаг коробки, ход которого напугал ее своей величиной.
– Это же "механика"!
Подбадривая ее, Грозный притиснулся, зализал шею, ухо. От Веры уже не так несло бензином, как раньше.
– Уйди! – отклонилась она. – Не мешай.
Она попробовала выжать упруго сопротивляющуюся педаль сцепления, подвигала рычагом. Передачи вроде бы включались.
Одновременно с этим что-то вторглось в ее сознание. Какие-то пульсирующие толчки. Ей показалось, что это Грозный вновь посылает ей свои мысленные сигналы. Она уже давно поняла, что перед ней необыкновенный пес. И то, как он расправился с кучей солдат – тому подтверждение. Сейчас же он словно пытался настроить ее на боевой лад, заставить вспомнить то, что хранилось в ее собственной памяти.
В памяти всплыли, казалось, навсегда позабытые уроки в автошколе. Ей не повезло тогда, как Вера считала, – учиться вождению пришлось на "механике", где очередь на практические занятия была меньше. Кто бы знал, что когда-нибудь пригодится. Вот только с того дня, как сдала экзамен, за руль автомобиля с механической трансмиссией она ни разу не садилась.
– Ладно, рискнем. Нам бы только до нормальной машины добраться.
Девушка повернула ключ. Мотор запустился сразу, зарокотал вполне дружелюбно. Она мысленно прокрутила в голове нужные манипуляции и приступила к их исполнению. Однако тронуться удалось только с десятой попытки, каждый раз грузовик либо глох, либо лихорадочно дергался, но все равно глох, а перед тем скрежетал шестернями и пугал завыванием двигателя в ответ на подачу газа. Наконец поехал. Вера включила следующую передачу, снова услышала порцию гневного хруста, но вроде получилось, и даже прибавила скорость! Вот только, когда она захотела осадить этот неожиданный порыв и нажала на тормоз, машину бросило к обочине. Девушка с криком схватилась за руль и едва ли не всем весом надавила на педаль. Грузовик встал как вкопанный у самого края дороги. Естественно, опять заглох.
Она вытерла испарину со лба и, поглядев на Грозного, качнула головой.
– Теперь ясно, почему они его бросили! Ну, удружил, ой, спасибо!..
Немного успокоившись, дрожащей рукой она завела мотор.
– Ладно. Поехали, что ли? Все же не пешком… Ой, мамочки!..
Грозный снова подбодрил Веру очередной порцией пульсирующих разрядов и слюнявых лобзаний.
10
К полудню грузовик въехал в город, полустертое из памяти название которого подсказывало Андрею только о том, что он находится где-то поблизости от родных краев. До места, где он родился, отсюда рукой подать. Затем он вспомнил об отце, через какое-то время, с неприятным уколом, – о том, что они так и расстались врагами, и решил пока не копаться в глубинах памяти, не растравливать душу.
Озабоченный мыслью о том, чтобы отыскать не абы какую больницу, но обязательно с автономной подстанцией и моргом, где можно было бы спрятать тела, Андрей всматривался в дорожные указатели – Кит усадил его в кабину рядом с собой.
К большому разочарованию, таблички давали информацию о чем угодно – о ближайших торговых центрах или туристических фирмах, об отделениях никому не нужных банков, о расположении автомоек, заправочных станций и автосервисов, продуктовых магазинов и мебельных салонов, но только не о том, где располагается ближайший больничный комплекс.
Это досадное обстоятельство походило на смачный плевок из прошлого. Видно, в прежние времена никто из властей даже не задумывался о том, что каким-нибудь гостям их города однажды понадобится попасть в медицинский центр. Местные жители, а с ними и те, кто вольно или невольно допустил эту оплошность, значительной частью отправились в мир иной, а большая доля прочих сошли с ума. Если кто и оставался в числе живых и сохранял рассудок, то в данную минуту предпочитал не высовываться, пока по улицам эхом разносился гул мотора и голоса вооруженных людей, на все корки распекавших поганый город и его жильцов за отсутствие этих самых указателей.
В поисках больницы им пришлось бы изрядно поколесить по городу. Никому и в голову не приходила такая простая идея: забраться в какой-нибудь офис и отыскать рабочий ноутбук или планшетник с базой адресов и картой города. Эдик, наверное, единственный подумал об этом и, несмотря на то, что предпочитал не высовываться, озвучил свою догадку вслух.
Броситься на поиски готовы были все, настолько гудели застывшие без движения ноги опротивело торчать в машине, но Капитан Кит снарядил лишь троих. Неразлучную парочку: сержанта Кропаля и Костяка, и с ними Эдика, подавшего идею, ну и, разумеется, собаку его.
– Я тоже пойду, – вызвался Андрей. – Не бойся, не убегу, – сказал он Киту.
– А я и не боюсь! Эдик, ты там приглядывай за ним.
– Если что – Линде "фас" командуй! – рассмеялся Кропаль.
На его совет Линда неожиданно злобно загавкала на самого сержанта.
– Но-но! – отступил тот под смех солдат.
Капитан неодобрительно покосился на Кропаля. Посмотрел на Эдика, на Рокотова.
– Ладно, я сам с вами пойду, – сказал он.
Квартал, избранный для разведки, состоял преимущественно из офисных зданий, и потому не удивлял пустотой вокруг. Эдик показал на небольшой пятиэтажный бизнес-центр чуть вдали, возле которого стояли несколько брошенных автомобилей.
– Дорогие тачки, – объяснил он свой выбор. – Значит, есть шанс найти хороший комп!
– Хорош умничать, Сусанин! – засмеялся сержант Кропаль, но перехватил взгляд Кита и осекся.
– Веди, Эдик, – предложил капитан.
Андрею, конечно, было все равно, какой компьютер они заполучат, лишь бы рабочий и с достаточным зарядом батареи, но он мысленно похвалил паренька за сообразительность. Оказавшись возле здания, они обнаружили на кузовах и стеклах машин разводы, оставшиеся от побитой дождем пыли. Автомобили стояли здесь давно.
К зданию вело широкое крыльцо, но корпусов было два, у каждого свой вход.
– Мы с Костяком налево! – предложил Кропаль.
Кит не возражал.
– Через сорок минут встречаемся на этом же месте, – сказал он. – Эдик, объясни им, какой компьютер нужен.
– Нет нужды. Разберемся как-нибудь, – ответил сержант.
Андрею показалось, что капитан недоволен нахальной активностью Кропаля, но впечатление было такое, что Кит уже ничего не может с этим поделать.
Кропаль и Костяк быстро устремились к своей половине здания. Капитан, Эдик и Рокотов направились к правому входу.
– Как твоя собака? – поинтересовался Андрей, глядя на Линду, неотступно следующую за Эдиком, будто ее привязали к левой ноге.
– Кажется, в порядке. Только надолго ли? Не знаю, что уж с ней там было в степи, но будто ее что-то напугало.
– Думаешь, она с кем-то столкнулась там?
– Сам бы хотел знать…
"А вот я-то, похоже, знаю…" – подумал Андрей, но ничего вслух, конечно, не сказал.
Обесточенный бизнес-центр утопал в мертвой тишине. Никакого особенного беспорядка они не заметили, разве что в аптеке, занимавшей часть этажа, обнаружили бедлам: опрокинутые стеллажи, кучи коробок, рассыпанных по полу, частью раздавленных. Андрей нашел пакет и подобрал с пола несколько упаковок, которые могли бы пригодиться, в основном антибиотики, рассовал по карманам. Линда углубилась за стеллажи и загавкала оттуда. Поспешив к ней, они увидели труп, лежащий среди груды банок с пилюлями. Одна раскрытая и пустая банка была зажата в руке мертвеца, и Андрей, наклонившись, сумел прочесть название снотворного.
– Ведь еще что-то соображал, перед тем как убить себя, значит, не пострадал от болезни, – сказал он, посмотрев снизу вверх на Эдика, внезапно побледневшего после его слов.
По соседству с аптекой находилось кафе или столовая. Через стеклянные двери Рокотов увидел человека в черной форме. Охранник. Он лежал на животе, раскинув руки, и со спины заметна была кобура с пистолетом. Затем увидел второго человека – точнее, его ноги, выглядывающие из-за барной стойки.
Линда вдруг зарычала, заметив, как тот, кто находился за стойкой, неожиданно пошевелился. Капитан ткнул автомат в стекло, направил на человека. Но тот, будто не слыша лая, даже не спрятал ног. Он с чем-то возился там, и шелестящие звуки проникали сквозь стекло. Внезапно за стойкой что-то будто взорвалось, на пол посыпались то ли сухари, то ли какие-то орешки, и высунулось плечо и рука, спешно принявшаяся их собирать. Показалось вдруг и лицо – какое-то хищное, злобное, будто не орешки-сухарики подбирал человек, а живых разбегающихся жучков. Судя по черному костюму и коротко стриженой голове, этот тоже был охранником.
– "Тулово", – прошептал Эдик, будто в первый раз увидел потерявшего рассудок человека.
Лайма залаяла и человек, неожиданно перестав подбирать еду, вывернул голову. Казалось, его заинтересовала лающая собака и люди за стеклянной дверью. Он привстал и резко пополз в их сторону, принуждая всех троих отступить на шаг назад, пугая жадным блеском глаз и заставляя вспомнить гуляющие среди бойцов байки про зомби.
Рокотов слышал, как Кит щелкнул затвором.
– Погоди, – он отвел ствол автомата.
Охранник так же внезапно остановился, посмотрел куда-то под соседнюю стойку и вытащил коробку с соком. Принялся рвать зубами, пытаясь добраться до содержимого. Вскоре полилось – не только в рот, но и на одежду. На его подсасывания и причмокивания внезапно отреагировал сосед: двинулся к нему, и вскоре они завозились оба, выдергивая друг у друга истекающую соком коробку.
Андрей все ждал, когда кто-то из двоих проявит к ним интерес, но те, даже если бросали взгляды в их сторону, то словно не замечали. Только когда Рокотов, сам не зная зачем, постучал костяшками пальцев по двери, оба охранника встрепенулись и обратили взгляды к выходу. На лице первого возникла глупая радостная улыбка, будто он узнал старых знакомцев.
Он ослабил хватку, позволив второму вырвать из своих рук коробку с соком. Опомнился и заверещал на каком-то тарабарском языке. Но его бывший коллега уже спешил убраться подальше, вглубь кафе, на ходу вливая в разинутый рот утекающее из коробки сладкое содержимое.
– Идем. – Андрей подтолкнул Эдика к лестнице. Пошел следом. Сзади прикрывал капитан Кит.