Грозный вскочил, будто готов был нарыть ответ и, обратив на девушку хорошо знакомый всезнающий приглашающий взгляд, скрылся за стеллажами. Последовав за ним по лабиринтам рядов, Вера оказалась возле стоек с кассами, где обнаружила человека, неподвижно скрючившегося в переходе. Возле тела она увидела большое пятно крови, немного заветрившееся и привлекшее внимание мух. В левой руке мужчина сжимал рукоятку спрятанного под животом револьвера или пистолета. Вера наставила на него карабин, не решаясь пока подойти ближе. Ей казалось, что он еще жив. Но Грозный подбежал к человеку без опаски, будто уверен был, что тот не представляет угрозы. Вера привыкла доверять псу и, отложив карабин в сторону, склонилась над телом. Ей было и страшно, и любопытно. Отчего-то захотелось узнать, кто был этот человек. Возможно, он пытался отстоять от разграбления магазин. Или сам был грабителем, но получил пулю от кого-то другого. А то, быть может, это и есть муж той женщины? Но где же тогда их сын?
Она посмотрела через стойку и увидела в соседнем проходе еще двух человек. Мужчина и женщина, оба были мертвы. Женщина казалась очень красивой, с вьющимися светлыми волосами, в дорогом платье. Казалось, она просто решила прилечь на пол, причем так непринужденно, будто и не думала о том, что это может показаться дурным тоном. И если бы не запекшаяся кровь под грудью, можно было бы подумать, что она спит. Мужчина тоже был хорошо и дорого одет, но лица его не было видно. Вытянутой рукой он касался плеча женщины, и понятно было, что когда-то они были вместе, а вся поза его говорила о том, что перед смертью он, вероятно, хотел защитить свою спутницу.
Меж тем Грозный, испытывая, вероятно, такой же интерес, застыл возле первого мужчины, наклонив к нему голову, словно к чему-то настороженно прислушиваясь. Вере это не показалось странным.
"Опять общается с призраками?" – подумала она и ужаснулась тому, что мужчина, оказывается, еще жив, как она поняла из телепатического посыла Грозного.
Велик был соблазн получить от него картинку, которая могла бы продемонстрировать случившуюся здесь схватку. Но Вере до того было дурно от запаха заживо гниющего тела, что получить новую порцию тошноты и головокружения вовсе не хотелось.
– Нет уж. – Она отвела взгляд и отодвинула Грозного, когда он подошел к ней, судя по виду, с желанием поделиться добытой информацией.
– Нет! Нет! – настойчиво замахала руками Вера.
Кто бы ни были эти люди, пусть их гибель останется для нее тайной.
Но чтобы найти ключи, ей все же пришлось перевернуть раненого. Она старалась не думать, что причиняет ему боль, однако мужчина даже не простонал. Только дохнуло смрадом от разорванных пулей внутренностей. Зажав нос и сдерживая дыхание, Вера принялась обшаривать карманы раненого. Ее затошнило еще крепче, но она была голодна, и спазмом только сдавило пустой желудок. Пальцы ее нащупали ключ сквозь карман рубашки, пропитанной склизкими сгустками крови. Еще несколько секунд, и ее бы точно вырвало, но ключ наконец оказался в ее руке, и девушка мгновенно отпрянула от тела, отползла от него и долго-долго успокаивала дыхание, прежде чем действовать дальше. Она схватила с полки какую-то тряпичную вещь, то ли полотенце, то ли какую-то одежду, вытряхнула содержимое и наскоро вытерла руки и ключ. Для проверки нажала на кнопку открытия дверей и услышала, как на улице пикнула штатная сигнализация.
– Есть! – И она победно посмотрела на Грозного, который все еще "прислушивался" к умиравшему.
Но Веру заботила другая проблема – как спасти еще живых. Перетащить спящую девочку и женщину в машину она, конечно, сумеет, и даже без помощи Грозного. Но для начала следует убедиться, что минивэн действительно пуст и в нем не окажется никаких сюрпризов.
– Грозный, идем! – позвала она, и щенок, с готовностью и довольной мордой, как будто после удачно проделанной работы, оставил раненого и побежал за ней.
Демон, увидев их, пришел в такую радость и так запрыгал, что грозил задушить самого себя. Вера освободила его, дозволив побегать без поводка.
5
Салон минивэна встретил необычной, словно ночной прохладой и приятным полумраком. Девушка влезла за руль и только повернула ключ, как взревели динамики со всех сторон, заставив ее подпрыгнуть от страха.
– …кому не хочется подыхать! Об этом нам поет знаменитый певец! – прокричал резкий насмешливый голос.
Вера перевела дух. Видимо, владелец минивэна тоже слушал Неподражаемого Сумрака. Она выключила радио и по старой памяти взглянула на указатель топлива: на дисплее горел самый нижний сегмент.
– Да что же это такое?! – Она рассерженно стукнула по рулю и с тоской взглянула на топливные колонки, из которых теперь не вытянуть ни капли. По крайней мере, она не имела ни малейшего представления, как это сделать. Знала единственный способ, который, кажется, не раз показывали в кино – подсосать с помощью шланга. Но и это невозможно было сделать. В стоявшем рядом грузовике использовалась солярка. Это она поняла сразу, едва только открыла крышку бака. А из бака минивэна прилипчиво и густо пахло бензином. Уж в чем-чем, а в таких вещах она разбиралась.
Вот если бы машина дотянула до дома Рокотовых, где возле гаража до сих пор стояли те самые две канистры с дизтопливом, которыми хотел откупиться старик в день встречи. Но хватит ли того, что есть в баке, на поездку?
И она в отчаянии обратилась за поддержкой к Грозному, к его фантастической способности как будто "из ниоткуда" черпать нужную информацию и фактически служить ее передатчиком. Именно так она воспринимала дар, которым обладал пес.
– Ну-ка, дружок, может, ты все-таки придумаешь, что можно сделать?
Она не очень-то рассчитывала на успех (ведь не подсказал он, как завести пикап в гараже старика Рокотова). Но в этот раз, вместе с обязательным приступом тошноты, ей достались какие-то осколки, обрывки информации, совсем не похожие на ту целостную картину о доме, которую она получила от Грозного в прошлый раз. Все слишком сумбурно и непонятно. Если для Грозного это и представляло какой-то интерес в силу своей необычности, а то и совершенной непонятности, то для Веры совершенно не годилось. Лишь мелкие подсказки, раскиданные в некоторых картинках, дали ей пищу для ума.
Возможно, тот умирающий раненый человек, которого только что "слушал" Грозный, и не был работником заправки, но он умел что-то такое, чего она никогда не знала, и до чего никогда не дошла бы собственным умом. А теперь эти подсказки как будто стали частью ее собственной памяти. Они сыпались одна за другой. Вера вдруг начала соображать с лихорадочной быстротой, построив довольно убедительную на женский взгляд цепочку рассуждений. Если есть топливные резервуары, спрятанные под землей или наверху (неважно), значит должен быть какой-то люк или окошко для замера уровня. Она вспомнила, что видела однажды на заправке человека, который ходил с какой-то металлической палкой и замерял, сколько осталось топлива. А, может, она и не видела этого вовсе, а картинка появилась сама собой из чужой памяти, после тошнотворных манипуляций Грозного.
Она окончательно запуталась и решила не думать об этом, а действовать.
Вера осмотрела заправку и действительно увидела в сторонке большие контейнеры, на которых написано было "Огнеопасно", а рядом стояли пожарные щиты и ящики с песком. Контейнеры, в которых находились резервуары с топливом, были огорожены сеткой, и чтобы освободить проход, пришлось сбить загородку машиной, благо вся эта защита носила лишь декоративный характер. Поднявшись по лестнице и откинув крышку наверху контейнера, Вера обнаружила не слишком хитроумную конструкцию, которая открывала доступ в резервуар: нужно было только сорвать проволоку с пломбой и открутить запорный винт, чтобы откинуть люк. Из одного люка пахнуло соляркой, Вера поспешила закрыть его и спустилась вниз. Теперь она ориентировалась по металлическим ярлыкам на контейнерах, выбрав бензин нужной марки. Но, впрочем, она еще рано радовалась. Открытый резервуар – только полбеды. Нужно было еще чем-то закачать топливо. Теперь уже Вере полезла подсказка с другой стороны – сразу подумалось о шланге с резиновой грушей, которой можно перелить топливо хоть куда. Теперь бы только найти что-нибудь подобное в магазине.
И она помчалась обратно, сломя голову.
Грозный и Демон бежали рядом и лаяли. Демон – с беспокойством. Грозный – с каким-то даже довольством. Ему очень нравилась эта суета, в которой сказалось его участие.
Ворвавшись в торговый отдел, Вера быстрым шагом рыскала вдоль полок, не пропуская взглядом ни единого предмета, пока не добралась до секции, где продавались разнообразные садовые механизмы: бензиновые газонокосилки, культиваторы и прочее. Там она и наткнулась, к великой радости своей, на упаковки с заветной надписью: "Топливный насос-груша (большой)" и "Топливный насос-груша (малый)". Естественно, выбрала большой. Прихватила две упаковки со шлангами подлиннее.
Она настолько была воодушевлена, что завизжала от восторга, когда топливо мелкими пульсирующими толчками полилось из кончика шланга. Стоя на верхушке контейнера, Вера сплясала джигу, грохоча каблуками по металлической поверхности. Ей так охота было с кем-нибудь поделиться своей победой: она сама, никчемная баба, как ее недавно мог бы назвать какой-нибудь мужчина, сумела раздобыть драгоценное топливо! Но, впрочем, не сама. Без толчка подсказок, конечно, не сумела бы. И потому, когда потекли по ее лицу слезы гордости за эту маленькую победу, она не могла обойтись без улыбки благодарности Грозному, который сидел внизу под контейнерами и вилял хвостом в ответ на Верины махи руками.
Теперь оставалось заправить машину. Она подогнала минивэн задом поближе к контейнеру. Снова залезла наверх, подкачала топливо и скинула конец шланга вниз. Скатилась, как ловкий матрос по узкой лестнице. Теперь-то оставалось только отсоединить грушу, и бензин полился сам собой. Вера вспомнила о том, что в магазине полно канистр и побежала за ними. Притащила шесть штук, сколько влезло в руки.
От нее теперь снова крепко несло.
– Ничего, потерпишь! – заявила она Грозному, который и теперь предпочел держаться в сторонке.
Оставалось только загрузить машину продуктами на несколько дней и перетащить в него мать с девочкой. Только в ту минуту, когда и с этим было покончено, Вера ощутила, что едва держится на ногах. Она замечала, что Грозный вымотался не меньше и еле ковылял на своих четырех лапах, почти не реагируя на Верины попытки приласкать его. И запах бензина был тут не причем. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять – именно благодаря его усилиям Вере далось все так легко. Ну, или почти легко.
Она снова взглянула на часы и подумала, что в поездку лучше отправиться завтра. Вера не отказалась бы сейчас от бодрящего душа и хорошей порции сна. За это время женщина с девочкой придут в себя. Да и вообще, утро есть утро.
– Едем обратно, – доложила она Грозному. – А завтра отправимся к Андрею.
Назвав Рокотова по имени, Вера испытала заочную благодарность к человеку, который каким-то образом причастен к существованию сидевшего рядом с ней Грозного.
А перед тем, как уезжать с заправки, Вера подумала, что, может быть, следует оставить записку мужу и сыну женщины, если они, вдруг вернутся сегодня. Но что написать? Она сама даже толком не знала адрес, где жил старик Рокотов. Только примерно помнила направление и череду улиц. Так и вывела прямо на табличке "Открыто" фломастером, найденным на кассе: "Ищите нас в конце третьей или четвертой отсюда улицы". Поняла, что это самое идиотское сообщение, какое только можно придумать, сообразила добавить про ветрогенератор в качестве ориентира, и подписала: "Надя".
Загнав машину во двор, уже из последних сил она втащила женщину в дом Рокотовых, затем вернулась за девочкой. Они обе все еще пребывали в полусонном состоянии, но на короткий период их удалось растормошить. Это давало надежду, что они не впадут в кому, за которой могла бы последовать катастрофическая потеря памяти, когда человек превращается в "хлябика".
Чтобы избежать утренней суеты, Вера решила забрать с собой все, что может пригодиться в пути. Хотя бы ту же лопату, топор, что-нибудь еще, интуитивно доверяя подсказкам памяти.
Надя и ее дочь пришли в себя под вечер. По счастью, болезнь отпустила их. И все сомнения, какие еще жили в Вере, теперь отпали: отныне человек не мог существовать в прежнем своем состоянии без присутствия рядом верного четвероногого существа.
Малышка проявила интерес к собакам, большому Грозному и маленькому Демону, скорее принимая их за веселые живые игрушки, чем за настоящих зверей, которые могут укусить, если что не по нраву. Но оба вели себя прилично.
– Спасибо, – прошептала Надя, когда Вера помогла ей удобнее устроиться на диване, подложив под спину подушки.
Вдвоем они наблюдали, как девочка играет с собаками в догонялки, то бегая за ними, то пытаясь спрятаться, закрывая глаза и позволяя облизывать свое личико. Вере подумалось, что именно так, возможно, собаки передают человеку что-то, помогающее бороться с болезнью – какие-нибудь антитела, к примеру. Хотя она в этом совершенно не разбиралась.
"Неужели придется оставить им Демона?"
Но Вера тут же отбросила эту мысль. Она обещала старику Рокотову лично позаботиться о песике. Тогда, значит, надо будет найти для них какую-нибудь другую собаку.
– Сумрак сказал, что это собаки спасают нас! – произнесла Вера.
– Кто сказал? – вяло откликнулась женщина.
– Неподражаемый Сумрак. Вы разве не слушаете радио?
– Я думала, радио давно умерло, – с натужной улыбкой ответила Надя.
– Нет, что вы. Еще есть люди. Такие как мы. И все это – благодаря собакам. Это Подольский определил.
– Никогда не слышала, – как будто с недоверием произнесла женщина.
– И от вас болезнь не ушла бы, если бы не Грозный.
– Грозный? Кто из них?
Молодой пес будто понял, что говорят о нем и с интересом взглянул на Веру. Завилял хвостом тут же и вернулся к прерванной игре.
– Ой, что это я! – опомнилась Вера. – Вы, наверное, есть хотите!
Да она и сама изнемогала от голода. И побежала на кухню, приготовить что-нибудь на скорую руку, хотя бы из консервов.
Надя все еще была слаба и снова попросилась спать. Девочке хватило игры, чтобы быстро лишиться сил и тоже впасть в полудрему. После того, как Вера накормила их, обе опять уснули.
Поев сама, Вера ушла в комнату под лестницу. Легла на кровать старика Рокотова, с грустью думая о странных причудах судьбы, благодаря которым этот дом приютил ее.
Ночь только подступала, и Вера здорово устала, но спать по-настоящему ей не хотелось. Вместо этого девушка, как и в прошлую ночь, впала в странное состояние, в полузабытье, когда и снов-то в привычном понимании не было, а сознание не оставалось без работы. Вера вспоминала прошедшие дни, до мелочей, все подробно и четко, особенно те задачи, которые были решены ею, несмотря на то что когда-то могли представлять собой жестокую головоломку. Вера обдумывала их и находила иные варианты исполнения, а ее сознание будто раскладывало все по полочкам, и в этом тоже был какой-то особенный интерес.
Осознавая происходящие в себе изменения, Вера не могла не вспомнить о том, что Грозный-то ведь с момента их встречи ни разу не спал по-настоящему. Собачий сон как раз больше походит на дрему – это она знала и раньше. И прикладываются собаки гораздо чаще, чем человек, хотя при этом зачастую находятся настороже. Теперь и ее сознание никогда не выключалось полностью. Сквозь полусон, изредка приоткрывая глаза, она подмечала, что происходит в комнате. И одновременно вслушивалась в звуки. Ей казалось, что теперь ее память, окончательно излеченная от припадков "сумрачной болезни" может вобрать в себя гораздо больше информации, чем раньше. И это был довольно неожиданный сюрприз.
Она приподняла голову:
– Грозный, ты спишь?
Блеснули в темноте глаза. Пес был начеку.
Девушка опустила руку и нащупала Демона. Тот откликнулся на ее прикосновение, щекотливо лизнув кожу, после чего потянулся и снова засопел.
Она снова откинулась на кровати, отдыхая телом, но не разумом, в нетерпении ожидая утра, чтобы отправиться в путь.
В какой-то момент Грозный заворчал. Секунду спустя девушка сама услышала звуки машины, подъехавшей к воротам. Она совсем забыла про надпись, оставленную в магазине, и теперь испугалась. Если это муж Нади – одно. А что если совершенно посторонние люди, от которых неизвестно чего ждать?
Она вскочила с постели. Подумала о карабине, но нигде не могла найти его и вдруг с ужасом вспомнила, что оставила его на заправке.
Грозный вроде бы сохранял спокойствие, но Веру залихорадило, как если бы ее охватила "сумрачная" болезнь. Она вспомнила о незаряженном ружье старика. Все же лучше иметь хотя бы такой аргумент в руках, если нагрянули чужаки.
Отодвинув штору узкого окна прихожей, она увидела за воротами белую машину. Страх немного сошел. Возможно, это все-таки Надины родственники.
Вера поспешила в гостиную. Растолкала гостью, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить девочку.
– Там, кажется, ваши приехали.
С улицы долетел сигнал клаксона.
Вера помогла женщине встать.
– Да, приехали, – почему-то без особой радости произнесла Надя.
Вера не стала разбираться и задаваться вопросами, отчего такая реакция. Накинула куртку и, на всякий случай, прихватив незаряженное ружье Ивана Федоровича, вышла во двор. Ей было неприятно и тревожно. Уже не то время, чтобы спокойно относиться к приезду гостей. Она подозревала, что старик Рокотов испытывал примерно те же чувства, если не считать того, что он вдобавок был слеп.
С улицы ее появление не осталось незамеченным. Чужая собака хрипло гавкнула, силуэт ее был виден сквозь решетчатую ограду – какая-то крупная порода, заметно больше Грозного.
– Видал, какой громадный? – сказала девушка Грозному.
– Эй, кто там? – долетел с улицы мужской голос. Чужая собака снова залаяла.
– А вы кто? Надин муж? – спросила Вера.
И тут же сообразила, что сглупила. Никто так не спрашивает. Надо было, чтобы он сам назвал имя своей жены. Но, впрочем, уже было поздно.
– Да, это я! – ответил тот и бесцеремонно добавил: – Впускай!
Держа стариково ружье, девушка направилась к воротам. Грозный забежал вперед. Виляя хвостом, остановился у решетчатой ограды. Но чужая собака не слишком приветливо отнеслась к его появлению. Захрипела, будто намереваясь прорваться сквозь прутья. В полумраке хорошо видна была блестевшая слюной пасть с огромными клыками.
Теперь Вера могла разглядеть и ее хозяина. Высокий крепкий мужчина с круглым лицом и огромными руками. Для ночи одет слишком легко – шорты и рубашка. Видно, закаленный. Вера поискала взглядом мальчика (его возраста она не знала), но возле машины никого, кроме мужчины не было. Если и был сын, то спрятался в салоне.
Огромный пес, по виду ротвейлер-переросток, продолжал надрываться. Он уперся передними лапами в прутья и теперь поднялся во весь угрожающий рост. Возможно, его заводило, что Грозный никак не реагирует и не откликается на лай.
– Вы бы успокоили собаку, – сказала Вера.