Хотя парень хорошо понимал, прежде осмотрев поврежденный мост немецкого грузовика, что он зря ввязался в это дело. Одним ударом кувалды этот сильно поврежденный русскими дорогами немецкий передний мост не восстановишь,... потребуется целых полчаса работы этой кувалдой. Поэтому, не откладывая работу в долгий ящик, он попросил немецких шоферов немного разойтись, чтобы создать себе свободное пространство для работы кувалдой. Но как только немецкие шоферы начали выполнять его просьбу и расходиться, то вдруг послышался резкий металлический звук выстрела танковой пушки.
Оставаясь с поднятой над головой кувалдой, Мишка осмотрел окрестность, Но, сколько бы он не всматривался в окружающую дорогу местность, так ничего не увидел. Дорога в этом месте проходила низиной, с нее ничего нельзя было разглядеть. Но в этот момент по ментальному каналу разнесся голос Прохора, который скомандовал:
- Мишка бросай кувалду, быстро возвращайся на свое рабочее место! С шестнадцати часов село Мелихово атакует рота советских Т-34. Так или иначе, нам придется вмешаться в это дело, немного пострелять! А ты, молокосос, тут целый цирк затеял со своими немцами! Так, что перед немцами не извиняйся, на это нет время, а просто беги к нам! Серега, заводи колымагу, своим курсовым пулеметом прикрой забег на триста метров этой нашей деревенщины.
Немецкие шоферы еще что-то лопотали на своем немецком языке, а Мишка Кувалдин после низкого старта уже бежал, почти летел к своему танку в коротком забеге на триста метров. Он уже прыгал в горловину люка командирской башенки, когда в ее броню попала и срикошетила первая винтовочная пуля. Опомнившиеся немецкие шоферы достали свои винтовки и карабины, чтобы открыть огонь по советскому танку, стоявшему в трехстах метрах от дороги. Они, наконец-то, окончательно разглядели красную звезду на его орудийной башне. Откашливавшийся Сергей Мышенков из своего пулемета обстрелял автоколонну, в результате этого обстрела в немецкой автоколонне загорелось еще два грузовика.
**************************************
Рота советских танков Т-34 с 85 мм орудиями атаковала село Мелихово с северного направления. Танки роты еще издали открыли орудийный огонь по селу, чем только слишком рано выдали свое появление.
Прохор в виртуальном шлемофоне хорошо видел, как засуетились немцы. Две роты немецкой пехоты бегом заняли траншеи северного участка обороны села Мелихово, которые были вырыты еще красноармейцами, в свое время готовившими оборону Мелихово. Немецкие пехотинцы лихорадочно поправляли борта траншеи, расставляли пулеметы, размещали в нишах ручные противотанковые средства. В тот момент ему очень хотелось связаться с командиром этой танковой роты, чтобы того попросить перенести острие атаки своих ротных танков Т-34 немного левее. Там в обороне села отсутствовали вырытые в полный рост траншеи, не было немецкой противотанковой артиллерии. Но радиосвязь с этой ротой, к сожалению, отсутствовала, командир танковой роты не отвечал на радиовызовы ни на одном радиоканале.
В этот момент Сергей Мышенков, наконец-то, прекратил пулеметом разбираться с немецкой автоколонной, а Мишка Кувалдин живой и невредимый, но с кувалдой в правой руке, свалился на голову Прохора. Минуя голову командира танка, она пролетела вниз на дно танка, из-за чего последовал жуткий железный грохот, словно под ухом танкистов произвела выстрел 152 мм гаубица, когда кувалда соприкоснулась с железным днищем танка. А наводчик танкового орудия тем временем холодно, словно скользкая змея, проскользнул вдоль тела Прохора. Мишка тут же начал устраиваться, готовиться к стрельбе из орудия.
- Товарищ командир, готов к открытию огня по немецким танкам! - Тут же послышался в голове Прохора голос этого деревенского молокососа.
- Какие такие немецкие танки..., - начал было возмущаться Прохор.
Но на всякий случай Прохор снова осмотрелся в своем всевидящем шлемофоне и тут же увидел две группы немецких танков, которые группировались на флангах атакующей советской роты и, если судить по их намерениям, то они собирались окружить и ударом с флангов уничтожить роту танков Т-34.
В тот момент голова Прохора Ломакина вдруг стала какой-то ясной и просветленной, хранившиеся в ней кирпичики информации вдруг прямо-таки сложились в некое единое целое. В результате Прохору стал разбираться в обстановке на фронте, ему стал понятен общий замысел командования армейской группы "Кемпф".
Шесть ударных дивизий этой армейской группы уже больше не будут наступать вдоль шоссе Белгород-Россошь на Корочу. Сегодня или завтра танковые клинья этой армейской оперативной группы будут развернуты на север и пойдут с юга на станцию Прохоровка. Там они должны соединиться с наступающим на ту же Прохоровку 2-м танковым корпусом СС, чтобы уже дальше уже всем кагалом идти на Курск. Немецкие войска, прорвав оборонительные линии Воронежского фронта на южном фасе Курской дуги, собирались в кулак для уничтожения подходивших к фронту советских резервов.
Сегодня в селе Мелихово концентрировались три немецких танковых дивизии, 6-я, 11-я и 19-я танковые дивизии вермахта, оперативной группы "Кемпф", которые и станут ее железным кулаком.
Теперь Прохору была ясно и объяснима причина появление роты советских танков Т-34 под Мелихово. По приказу командования Воронежского фронта она проводила разведку боем этого самого Мелихова, выясняла, есть ли или нет в этом селе немецкие танки? И если немецкие танки имеются в этом разрушенном и сожженном русском селе, то в каком количестве? На эти вопросы своего фронтового командования советские танкисты должны были ответить ценой своих жизней!
Размышления Прохора продолжались всего доли секунды! За это время механик-водитель Мышенков успел запустить двигатель танка. Он начал его медленно, осторожно подводить к крестьянским домам, в которых расположился штаб армейской группы "Кемпф", чтобы затем их расстрелять из танкового орудия. Сергей Мышенков вместе с Михаилом Кувалдиным хорошо слышал мысли своего командира, принимаемые им в этой связи решения. Им не нужно было отдавать приказов на то, чтобы исполнить тот или иной маневр. Как только Прохор принимал окончательное решение, оба парни тут приступали к его исполнению.
Всем троим было понятно, что внимание немцев нужно было бы как-то отвлечь от этой атакующей село роты Т-34. Иначе советские танкисты погибнут, так и не выполнив боевой задачи!
Нужно было, предоставить советским танкистам возможность, успешно выполнить приказ своего командования и одновременно позволить им, после выполнения боевого задания, целыми и невредимыми уйти из села. А для этого было нужно нанести неожиданный удар по наиболее ранимому месту для немцев в этом селе Мелихово! Именно поэтому механик-водитель танка Серега Мышенков, без приказа командира танка Прохора, и выдвигался к штабу армейской оперативной группы "Кемпф", а Кувалдин приник к визиру прицела танкового орудия, выбирая наиболее лакомую цель.
Прохор удовлетворенно хмыкнул себе под нос, ему очень понравилось, как сейчас работали в одном хомуте члены его танкового экипажа. Никого из них не надо было подгонять, или матерно на него лаяться, чтобы заставить выполнить ту или иную задачу! Его парни хорошо и наперед знали, что им надо делать!
Тем временем медленно, но верно КВ приближался к штабным строениям. Что ни говори, но немцы всегда были хорошими и дисциплинированными солдатами! Вскоре часовые штабы обратили внимание на то, что к штабу приближается подозрительный танк, который одновременно мог бы быть как пленным советским танком, так и своим немецким танком. Но в любом случае такое сближение несло в себе определенную опасность! Часовые своим офицерам сообщили о появлении подозрительного танка, об опасных маневрах, которые он начал выполнять, те тут же подняли общую тревогу. Прохор и его друзья-товарищи хорошо видели в виртуальном шлемофоне, как из сараев, расположенных рядом со штабными домами, выскочили немецкие танкисты и стали занимать места в своих танках Т-4, которые стояли в охранении штаба.
Дистанция до штабных строений еще оставалась чуть более километра. Разумеется, хотелось бы подойти еще ближе, чтобы отлупить немцев по первое число, но четыре немецких Т-4 начали уже начали выдвигаться им навстречу. Эти танки, наверняка, постараются сделать все возможное, чтобы не позволить им нанести удар по своему штабу. К тому же рота Т-34 уже потеряла два своих танка, вокруг нее уже начало формироваться кольцо вражеское окружения из немецких танков. Расстояние до того боя было около четырех километров, по тем немецким танкам Кувалдин уже мог прицельно стрелять из своей 88 мм пушки, на это уже было бы на грани предела выстрелов из этого орудия.
Прогремели три выстрела подряд из танкового орудия, по мысленному приказу Прохора наводчик Михаил Кувалдин открыл огонь по немецкому штабу. Один снаряд взорвался во дворе штабного комплекса, убив нескольких немецких солдат и офицеров, разогнав часовых, а другой разорвался среди праздно шатавшихся по двору немецкий люд. Третий же снаряд влетел в окно одного из штабных домов и разорвался внутри дома. Из окна тут же полыхнули языки пламени, в доме начинался пожар. Немецкие танкисты так и не позвали Кувалдину отвести свою душу обстрелом штабных строений, они открыли ответный огонь по КВ.
При этом, немецкие танкисты оказались супермастерами своего танкового дела, да и стреляли очень метко. Три немецких танковых снаряда легли рядом по их танковому борту, но не нанесли КВ какого-либо серьезного повреждения. Четвертый же снаряд ударил прямо в лобовую броню танковой башни КВ. Получился очень сильный встречный удар. В тот момент Прохору показалось, что помимо того, что их танк всем корпусом содрогнулся от прямого попадания вражеского снаряда, на какую-то долю секунды прекратил работу его двигатель. Но вскоре все возобновилось, танковый двигатель продолжал работать, как ни в чем не бывало.
Механик-водитель Мышенков мгновенно перевел КВ на прерывистое и зигзагообразное поступательное движение. Тем самым он вражеских танкистов лишил возможности аккуратно прицеливаться, вести огонь по спокойно передвигающейся цели. Мишка Кувалдин в ответ на обстрел произвел вторую короткую очередь из трех выстрелов своей 88 мм танковой пушки. На этот раз огонь он вел по танкам Т-4, один из которых от прямого попадания двух снарядов мгновенно остановился. Вскоре из моторного отсека пораженного Т-4 в небо начали подниматься тяжелые черные клубы дыма. Трое других немецких танков, имея возможность наблюдать подобную картину, тут же потеряли предыдущий азарт и задор боя. Теперь они для того, чтобы продвинуться вперед, выискивали наиболее безопасное место для укрытия, быстро-быстро передвигались в то место, чтобы только после этого выстрелить из танковой пушки. Так они и в дальнейшем двигались вперед, передвигаясь от одного такого укрытия к другому, что мгновенно сказалось на скорости и качестве немецких танковых атак.
Но, тем не менее, задачу свою немецкие танкисты все-таки выполнили.
Они так и не позволили наводчику-снайперу Михаилу Кувалдину отвести душу, отстреляться по немецким штабистам.
Один немецкий танк, одно штабное строение продолжали пылать ярким пламенем.
Три немецких танка Т-4 уже больше имитировали свои атаки на советский тяжелый танк КВ 1, всячески стараясь ему не позволить напрямую атаковать немецкий армейский штаб. Одним словом, создалась патовая ситуация, в которой ни одна сторон не могла объегорить другую, выйти победителем из этого боя. Но подобные дела не могли пройти с таким серьезным механиком-водителем, как Серега Мышенков. Его КВ совершенно неожиданно для экипажей вражеских танков вдруг резко прибавил скорость движения и, одновременно танком смещаясь вправо, продолжил атаку немецкого штаба. Но и на этот раз КВ оказался под атакой сразу трех немецких танков Т-4. Но такое выполнение маневра позволяло КВ, выйти из-под атаки трех Т-4, чтобы перейти в глиссаду атаки дальних немецких танков, которые в тот момент пытались окружить остатки разбитой роты танков Т-34.
Получилась тактически правильно выстроенная схема атаки немецкой стороны, которая к тому же позволяла танку КВ под шумок этого боя незаметно покинуть село Мелихово. Прохор только успел Кувалдину подсказать, что тот должен сначала обстрелять первые три танка Т-4, а затем перенести огонь на вражеские танки, пытающиеся расправиться с остатками советской ротой танков. Кувалдин, не тратя времени на прицеливание чуть ли не навскидку четыре своих снаряда отправил по ближним танкам противника, а затем начал обстрел дальних танков Т-4. Результат его работы вскоре был налицо, четырьмя снарядами он поджег еже один танк Т-4, серьезно повредил второй танк, который назодился вдали от них.
После чего экипаж КВ перенес свое основное внимание на северный сектор обороны села, где на поле боя уже горели шесть танков Т-34, а три других Т-34, огрызаясь из 85 мм танковых орудий, пытались вырваться из уже почти сформировавшегося окружения.
По всей вероятности, этот артиллерийский обстрел для дальней своры немецких танков Т-4 оказалось полной неожиданностью. Немецкие танкисты первоначально спокойно отнеслись к первым столбам артиллерийских разрывов, которые вдруг поднялись в их рядах. Но, когда чуть ли не одновременно от прямых попаданий снарядов ярким пламенем вспыхнули два танка Т-4, то офицер, командующий этой немецкой группой, тут же приказал, прекратить бой с оставшимися танками Т-34. В этот момент от прямого попадания снаряда Кувалдина загорелся третий танк из этой немецкой группы танков.
**************************************
На какое-то время экипаж танка КВ получил преимущество в танковом бою, экспромтом развернувшемуся в селе Мелихово. Правда, ему не удалось уничтожить штаб немецкой армейской оперативной группы "Кемпф", но он сумел продемонстрировать мощь и непробиваемость немецкими снарядами советской брони, которая покрывала КВ. Четыре вражеских танков КВ уничтожил в этом танковом бою, который прошел на чужой территории и велся с превосходящими силами противника. Это кое-что означало не только для экипажа, но и для немецких генералов, которые из штабных окон наблюдали за танковым боем. Экипаж КВ, не обращая особого внимания на все еще продолжающийся его обстрел танковыми орудиями немецких танков Т-4, уже выводил свой танк на окраину Мелихово, чтобы прорываться далее к автомагистрали Харьков - Россошь.
Но немецкие генералы, видимо, не просто наблюдали за этим боем, привыкшие отдать приказы направо и налево, они все-таки вмешались в ход и этого боя.
По крайней мере, Прохор Ломакин не в силах был объяснить, откуда в селе Мелихово вдруг появилась четверка новейших немецких танков Тигр VI, которые ползли навстречу КВ по колхозному полю, по которому проходила проселочная дорога из села к магистрали Харьков-Россошь. Эта четверка вражеских танков, образовав между собой интервалы, примерно, в пятьдесят - семьдесят метров, образовали ровненькую хорду, ожидая появления своего противника. Обойти эти танковое построение стороной было невозможно, пришлось бы другим танковым зверям подставлять свою бортовую броню. Возвращаться обратно в Мелихово было также невозможным. Помимо того, что пришлось бы продолжать вести бой с этими Тиграми VI, КВ был бы вынужден отбиваться от двух артбатарей, которые вдруг начали занимать огневые позиции на окраине этого русского села.
Прохор аж нутром почувствовал, что командование боем с немецкой стороны принял на себя очень опытный офицер тактик с хорошими задатками стратега.
Прохор, как командир танка, вместе с остальными членами своего танкового экипажа по виртуальному шлемофону внимательно отслеживал постоянно изменяющуюся обстановку на поле боя. Он сразу же заметил появление двух конных немецких артиллерийских батарей, которые начали разворачиваться за их спинами, на окраине Мелихово. Одна из этих батарей к тому же имела на вооружении 105 мм легкие полевые гаубицы. Подкалиберные снаряды этих гаубиц, да и снаряды 88 мм орудий танков Тигр VI могли пробить броню танков КВ с расстояния в два километра. Прохор хорошо понимал, что, если принимать во внимание эти факторы, то экипаж КВ ко всем своим прочим бедам получал значительное ограничение по времени. Теперь его столкновение с Тиграми VI не должно было продолжаться слишком долго. Если танк КВ не порвет их линию обороны с первого раза, то второго раза атаковать эти танки он может не получить, тогда его расстреляет немецкая гаубичная батарея.
Таким образом, если сейчас умно и по правилам военной науки оценивать предстоящее столкновение с немецкими Тиграми VI, то можно было бы сразу прийти к выводу о том, что лучше его бы вообще не было. Экипаж танка КВ в данную минуту находился в совершенно невыгодных условиях для ведения боя, его не просто хотели уничтожить, но и заодно унизить, поставить на колени. Из такого положения требовалось срочно искать срочный выход. Может быть, даже стоило бы бежать с поля боя, сохраняя собственное достоинство.
Но сколько бы Прохор не всматривался в окружающую местность по виртуальному шлемофону, желая разыскать укрытие или путь скрытого подступа к немецким Тиграм VI, но ничего подобного на этой степной, открытой местности не наблюдалось. В этот момент Прохор вспомнил о том, что его КВ все же несколько отличается от серийных советских танках КВ. Он надеялся на то, что об этих его скрытых качествах немецкие танкисты, наверняка, не информированы. Немцы не могли знать о том, что его модернизированный КВ на вооружении имеет 88 мм танковую пушку. Это орудие способно эффективно поражать вражеские цели на расстоянии в полтора - один километр. К тому же автоматическая система подачи снарядов и зарядки этого танкового орудия, позволяла Михаилу Кувалдину выпускать два-три снаряда в тот интервал времени, который другим танкистам требуется для производства одного только выстрела из своих танковых орудий.
Это были незначительные нововведения в конструкции их старенького КВ, но они все-таки существовали. 88 мм орудие Тигров VI позволяло им эффективно поражать вражеские цели с расстояния в два километра. Чтобы воспользоваться этими преимуществами экипажу танка КВ предстояло перед немецкими танкистами артиллеристами разыграть небольшую театральную сценку. Основная цель этой сценки заключалась в том, чтобы своих противников убедить в том, что их танк КВ имеет обычную комплектацию вооружения, 76 мм танковую пушку, из которой можно было бы вести эффективный огонь по Тигру VI с расстояния всего в четыреста - шестьсот метров.
Одним словом, немцы должны были бы подумать о том, а главное поверить в то, что советский экипаж танка КВ решил героически погибнуть в неравном бою с немецкими оккупантами.