- Ну она в "Лотерею" выиграла. Наш босс не дурак обыкновенных под землю волочить. Парень нашелся, он взломал список "счастливчиков", адреса, а остальное, сам понимаешь, дело техники. Ее подловили так, чтобы без свидетелей, и под землю! Так что она вроде как сама беглянка и искать ее, тем более мстить нам "крысоловам" не за что! Наш босс реально голова!
- Ясно… Ладно, Слюнявчик, веди их к Клыку, а я останусь на посту.
- Это дело, пост без присмотра оставлять нельзя, - согласно кивнул напарник и, вновь засуетившись, стал поторапливать парламентеров с подарком. - Идемте! Идемте!
"Крысы" скрылись в темноте тоннеля, а Эрик не находил себе места. Ведь на его глазах творятся такие паскудные вещи, а он даже ничего сделать не может.
Что тут, собственно, можно сделать? Прибить своего напарника, этих двух уродов и вывести жертву похищения наверх? При этом ему придется сдаться, поскольку пути под землю у него больше не будет - свои прибьют рано или поздно. Теоретически он может поступить так: убив троих, воспользоваться эффектом неожиданности и спасти одну. Но сколько таких похищенных всего: пять, десять, двадцать? Кто им поможет? Ведь он точно уже ничего сделать не сможет. Разве что натравить "крысоловов". Но пока они раскачаются, пока будут искать, "крысы" все попрячутся.
- Проклятье…
31
В душевных метаниях прошло три часа, столько времени потребовалось, чтобы парламентеры смогли дойти до стоянки стаи, провести переговоры и вернуться назад, уже без "подарка".
Григ и Чесоточник скрылись в тоннеле, не обратив на него никакого внимания. А вот Слюнявчик - так просто извелся.
- Поражаюсь тебе, Молчун! Нам бабу привели, у нас там такое началось, а ты прям истукан… Или тебя на баб не тянет? - с похабной улыбочкой поинтересовался напарник.
- Как закончились переговоры? - не обращая внимания на пошлые подначки, спросил Эрик.
- Положительно. Клык решил присоединиться к империи Сиволапого.
- Надо же… к империи, - усмехнулся Махов. - Ни много ни мало… император.
Эрик смотрел на ропщущего на судьбу Слюнявчика, жалеющего, что вынужден находиться на посту, в то время как остальные сейчас кое-чем занимаются, и вдруг ясно осознал, что пройдет совсем немного времени, и он станет точно таким же. Ведь у Слюнявчика, да и у остальных "крыс", вряд ли возникли мысли о моральной составляющей и законной стороне вопроса, а если и возникли, то все наплевали на них и стали ожесточенно спорить за место в очереди к женскому телу.
"Нет… так нельзя, - решил Махов и встал. - Это все должно прекратиться. Сейчас".
- Эй, Молчун, ты чего?
Эрик нанес молниеносный удар ножом по горлу Слюнявчика. Бывший напарник с непонимающим видом стал оседать на пол. Махов не пожалел своего товарища и даже мысленно не стал просить у убиенного прощения. Сейчас он испытывал к нему только отвращение, даже не к нему, а к тому, чем он сам мог стать, проживи под землей еще полгода-год. В каком-то смысле он убил себя - эту версию еще не родившегося себя, трясущуюся от похотливого вожделения.
Развернувшись, Махов побежал вслед за Григом и Чесоточником. Он был уверен, что они пришли от самого Сиволапого, лично инструктировавшего этих перебежчиков. Более того, он был уверен, что эти двое личные, ближайшие подручные Сиволапого, потому как они из чужой стаи и к ним всегда будет несколько пренебрежительное отношение, что сделает их особо преданными вожаку. А это значит, что они знают, где сейчас главная стоянка стаи Сиволапого, и даже больше - где сам Сиволапый. Что и требуется у них узнать.
- Эй, постойте! - еще издали крикнул Махов, привлекая к себе внимание.
Обозначив себя, подобраться к противнику на расстояние вытянутой руки в данном случае гораздо легче, чем подкрадываться незаметно. Так и случилось, парламентеры остановились и стали ждать подбегающего Молчуна, не ожидая никаких подвохов, тем более что он один, а их двое.
Махов подбежал вплотную и снова нанес стремительный удар.
Григ, булькая кровью, упал с распоротым горлом. Эрик решил оставить для допроса немного туповатого Чесоточника, он знает столько же, сколько и Григ, зато будет более покладистым, чем заводила, за которым он волочится, как крысий хвост.
Не успел еще Григ пошатнуться и начать падать от нанесенной смертельной раны, как Махов всем телом навалился на опешившего Чесоточника и повалил его навзничь, нанося сокрушительный удар дубинкой по голове. Здесь главное не переусердствовать и не проломить череп, а только оглушить.
Не проломил. Чесоточник пробыл в бессознательном состоянии всего пять минут. За это время Эрик успел его связать.
- Ты чего?! - промычал Чесоточник, очнувшись.
- Григу досталось за нашу с тобой стаю Шульца, которую повязали по наводке Сиволапого. Я лишь чудом уцелел. Узнал?
- Живот?..
- Он самый.
- А теперь чего делать будешь?
- Отомщу и сдам стаю Сиволапого. Мне только лишь нужно знать, где они сейчас обитают.
- Я не…
- Ты знаешь… не надо увиливать. Я тебя отпущу. В конце концов, ты ведь не знал, что нас сдали. Ведь так? Ты ведь конкретно об этом ничего не знал?
- Не знал… - тупо кивнул Чесоточник.
- Ну вот, видишь, к тебе у меня нет никаких претензий. Это все Григ с Сиволапым замутили. А за свои действия надо отвечать. Ведь так? - психологически давил Махов на пленника.
- Так…
- Так, где сидит эта тварь, что продала нас "крысоловам"?
Психологическая атака с упором на понятия своеобразного кодекса "крыс", осознание возможной расправы, но обещание отпустить сделали свое дело, и недалекий в умственном отношении Чесоточник раскололся.
Эрик не мог проверить информацию, но больших сомнений в том, что Чесоточник ему соврал из принципа, у него не возникло. Уж больно простой он.
Впрочем, "крысоловы" владеют навыками форсированного допроса и сейчас проверят всю информацию.
Эрик довел ничего не понимающего, но пока не сопротивляющегося Чесоточника до колодца, привязал его к ступеньке как можно выше и полез наверх.
- Эй, ты чего творишь?! Ты куда?! Ты же обещал меня отпустить!
- Извини, я соврал.
Спустившись и засунув пленнику в рот кляп, Эрик снова полез наверх.
Выбравшись на поверхность и распугав при этом ближайших прохожих, Махов закричал:
- Ну же, копы, давайте сюда, черт бы вас побрал! Я жду вас!!!
Полиция прибыла с похвальной быстротой и скрутила стоящего на коленях с поднятыми руками Махова.
Кто-то из ничего не понимающих в происходящем полицейских стал зачитывать ему права.
- У меня есть информация, - оборвал Эрик стандартную процедуру. - Вызовите "крысоловов". И побольше. Я сдам вам самую большую стаю подземелья. Такую большую, что вы выполните план поимок на полгода вперед. Если не на год.
- С чего бы это вдруг? - удивился пожилой сержант.
- Я беглец, но не преступник. А люди Сиволапого начали похищать женщин.
- Вот как? У нас ничего такого о похищениях женщин в сводках нет…
- Официально они беглянки, выигравшие в "Лотерею" и не пожелавшие получать свой выигрыш, но в действительности их похитили в расчете на то, что вы их по понятным причинам не станете искать.
- Вот же суки! - ругнулся сержант. - Да их за это всех…
Отвлекшись от ругани и осознав степень важности полученной информации, сержант стал общаться со своим участком и вызывать "крысоловов".
- Ну а ты что хочешь за это? - спросил сержант, закончив переговоры. - Чтобы мы тебя отпустили обратно?
- Нет. В подземелье мне уже не жить, да и не хочу я вниз. Надоело. Я не собираюсь превращаться в животное…
- Тогда что? Если все как ты сказал, то в принципе тебя могут амнистировать, даже аннулировать предыдущий твой "выигрыш" и оставить на Земле… правда, на общих основаниях. Тут уж извини, никто большего тебе дать не может.
- То есть меня снова включат в список "Лотереи", и теоретически я могу получить "приз" в следующем же розыгрыше?
- Ну да… если работу не найдешь…
- Это мне тоже не подходит. Ничтожеством, трясущимся за свою шкуру, как было прежде, я оставаться тоже не собираюсь.
- Полетишь в колонию? - удивился сержант.
- Да. Надеюсь, мне позволят воспользоваться предыдущим билетом… или самому выбрать колонию?
- Это без проблем! На Зону тебя, после такого поступка, точно никто не отправит!
Приехали "крысоловы". Эрик сдал им стаю Сиволапого и даже ту, что его приняла. В последнем случае он все же испытал угрызения совести, ведь они его спасли, выходили, приняли к себе на равных правах, но… у них находилась одна из похищенных женщин, которую с десяток "крыс" прямо в эту минуту… В общем, взяв "подарок" и решив присоединиться к Сиволапому, они подписали себе приговор.
Чесоточник, которого вытащили наверх, под напором капитана спецназа, проводившего форсированный допрос, подтвердил показания и даже добавил еще несколько адресов.
"Крысоловам" пришлось задействовать все свои силы в городе и даже использовать больше половины состава обыкновенных патрульных полицейских, спустив их в подземелье, поставив на внешний периметр для перекрытия всех путей отступления такого большого количества "крыс".
Часть вторая
ПРИЗ
1
Холод, чудовищно сильный холод - единственное, что чувствовал Эрик Махов. Его всего трясло, но при этом он не мог пошевелиться, тело не слушалось мысленных приказов. В ушах гулко стучало, сердце работало с каким-то усилием, разгоняя по жилам ледяную кровь.
Эрик Махов при помощи автоматической системы медицинского контроля медленно выходил из низкотемпературной комы, в которую его погрузили перед отправкой в далекую колонию.
Медленно, нехотя заработал мозг. Всплывали какие-то неясные картины прошлого или просто кошмарные видения. Иначе как кошмар невозможно охарактеризовать видение того, как он убил трех человек, но если один из них сам напал на Эрика и сильно покалечил, то двоих он прикончил без видимой причины, просто взял и убил.
Мозг протестовал против такого немотивированного насилия. Такого просто не могло произойти. Ведь он хорошо воспитанный маменькин сыночек и, конечно, убийство для него большой грех. Преступление.
Но шло время, функции мозга восстанавливались, подключались в общую схему дополнительные блоки памяти, и яркие, но ужасные картинки обрели причинно-следственные связи. Махов наконец вспомнил все, что с ним произошло за последние месяцы… то есть за те месяцы, перед тем как его погрузили в камеру низкотемпературного сна, чтобы долгие годы пути до нового места жительства уместились в один миг.
Появился страх, что его за эти преступления отправят на Праймзону, она же Зона - суровый мир для преступников и просто асоциальных личностей, но память вновь все прояснила. Оказывается, его реабилитировали за сотрудничество с властями и отправили по его же желанию в относительно благополучный мир. Власти смогли себе позволить такое благородство, тем более что они сами ничего не теряют…
"Значит, я на Орхане… - вяло подумал Эрик и вдруг задался вопросом, который не имел четкого юридического решения даже на Земле: - Интересно, сколько мне теперь лет? Отправлялся двадцатипятилетним, путь длится десять лет, но в криокамере десять лет идет как один. То есть физико-биологически я постарел всего на один год и в таком случае я могу считаться двадцатишестилетним, но с другой стороны, абсолютное время никуда не деть и по нему мне все тридцать пять. Парадокс…"
Стало теплее. Тело перестало то и дело сотрясать крупной дрожью, унялось сердце, теперь оно стучало ровнее. Это все препараты, которые впрыскивались в вены автоматическим медицинским блоком, они доводили тело до нормальной температуры в 36,6 градуса по Цельсию с почти 15.
Махов наконец смог открыть глаза, проморгался, сгоняя пленку мути из желеобразного состава, в котором он "купался" все время пути, и почти сразу же насторожился. Что-то было не так, определенно не так, как должно. Он потратил минуту, может, больше, на анализ ситуации, прежде чем понял, что именно его обеспокоило.
Новых колонистов обязаны встречать. Вокруг нового поселенца должны сейчас вертеться хотя бы двое, помогая ему пробудиться ото сна длиной в десять лет. Но никого нет. Крышка его саркофага закрыта…
"Может, отошли, чтобы помочь другим? - подумал он, чувствуя, как волна еще контролируемой паники начинает захлестывать его разум. - Мало ли…"
Махов повернул голову сначала влево, потом вправо, но через прозрачную стенку своей капсулы никого так и не увидел. Пусто. Только ряд таких же капсул, в которых, так же, как и он, начинают приходить в себя другие колонисты.
И еще этот странный мигающий красный свет… Вот что настораживало больше всего. Красный цвет всегда ассоциируется с чем-то опасным, тревогой… аварией.
"Авария…" - тяжелым холодным куском кристаллизовалась в мозгу мысль.
Ужас сковал его, заморозил, так что он даже не мог вздохнуть.
"Авария!" - вспыхнула все та же мысль уже сверхгорячей плазмой.
Возникшая уже лавинообразная паника заставила его нервозно заворочаться в своей капсуле. Ему срочно захотелось выбраться из этого стеклянного гроба, словно у него случилось резкое обострение клаустрофобии.
Активное движение автоматизированная медицинская система восприняла как окончание реанимационных процедур, тем более что с пациентом действительно все нормально, и крышка капсулы со свистом открылась.
Сразу же из капсулы Эрику помешали выбраться многочисленные катетеры и капельницы, опутывавшие его тело, по которым во время путешествия в его организм поставлялись питательные вещества и выводились отходы. Махов избавился от трубок из носа и изо рта. Вынул все иглы из обеих рук и ног. Мочеиспускательный катетер, казалось, прирос, и потребовалось немало усилий, чтобы перетерпеть неимоверную боль и от него избавиться.
И без того ослабленный долгим путешествием, несмотря на впрыск комплекса стимуляторов, Эрик от всех этих действий потерял много сил, и ему требовалось отдышаться, сидя внутри капсулы и чувствуя, как его пробивает крупный холодный липкий пот.
Вновь стало холодно. То ли нервное, то ли из-за все того же специального состава все еще облеплявшего его тело. Большая часть раствора с началом процедур по выводу из низкотемпературной искусственной комы утекла куда-то прочь.
Мигающий красный свет раздражал и одновременно подгонял, напоминая, что не все в порядке и нужно быть готовым ко всему как можно скорее. Махов с трудом вылез из своей капсулы. Он знал, что под ней находится тот минимум его личных вещей, которые позволили взять с собой и выдали как всякому колонисту - в основном вещи первой необходимости - одежда, немного специальной желеобразной еды на первое время для отвыкшего от твердой пищи желудка и еще всякие мелочи.
Эрик истратил стопку специальных полотенец, избавляясь от противной слизистой холодящей субстанции, после чего, изрядно запыхавшись от усилий, оделся в мешковатый комбинезон серо-синего цвета. Все это тоже отняло немало сил и заставило его остановиться для очередной передышки. Атрофированные после долгого перелета мышцы с трудом воспринимали нагрузку. Это и понятно, после пробуждения колонисту еще неделю предписывался постельный режим с массажами и постепенным увеличением нагрузок, а тут сразу с места в карьер.
Во время очередной остановки и восстановления дыхания он осознал, что был едва ли не первым из тех, кто очнулся, по крайней мере, в данном секторе, рассчитанном на сотню человекомест. Всего в каждом спускаемом модуле находится по пять тысяч человек. А таких модулей двести.
Помимо людей в двух нижних ярусах спускаемых модулей располагаются грузовые отсеки с различной техникой и всем прочим, что требуется колонистам и чего они не могут производить на месте.
"Что же произошло? - с тревогой подумал Эрик. - Где мы? Почему нас никто не встречает? Почему началась процедура автоматического вывода из сна?"
Вопросов, как водится, было больше, чем ответов. И спросить не у кого.
Махов все же смог унять приступ паники и теперь пытался соображать, опираясь на логику.
Простейшее наблюдение о наличии гравитации, позволило ему заключить, что они все же куда-то сели, а не болтаются в космосе. Это уже по-своему хорошо. Если бы они проснулись в космосе, вот тогда действительно было бы от чего взвыть, просто представив, что начнется после окончания процедуры пробуждения. Вопрос в том, где именно они сели? В пункте назначения или…
Вот это возможное, пугающее "или" не нравилось больше всего.
Но если все же в пункте назначения, то почему их не встречают, не помогают?
"Значит мы все же не на Орхане…" - с замирающим сердцем заключил Махов.
В пользу этого вывода говорило автоматическое, а не контролируемое людьми, а значит, менее безопасное выведение колонистов из низкотемпературного сна.
Это пугало. Пугало до спазмов в желудке и головокружения. Его бы даже вырвало, если бы было чем. А так только омерзительный привкус желчи во рту появился.
"Без паники… только без паники…" - уговаривал себя Эрик, понимая, что паника тебе ничем не поможет, только хуже сделаешь.
Но спокойствие давалось ему с большим трудом. Скорее это даже другая разновидность страха заставляла его вести себя тихо и не делать резких движений, будто он находится перед опасным хищником.
- Сначала нужно поесть… дать пищу мозгу, чтобы он лучше соображал… и вообще, еда сама по себе хорошее успокоительное…
Эрик нашел в себе силы и протолкнул в глотку из тюбика высокоэнергетический паек в виде киселя с клубничным вкусом из спецнабора, что также располагался под его капсулой, и чем его должны были накормить встречающие.
Резко открылась соседняя капсула, и из нее показался мужик с круглыми от ужаса глазами. Увидев Эрика, мужик чуть успокоился и тоже стал разбираться со своими катетерами и капельницами.
Эрик ясно понял, что здесь вскоре начнется - массовая истерия. Что сделают тысячи людей, когда осознают, что попали в полную задницу, да еще не по своей воле? Даже представить страшно. Ведь даже обжитая колония вызывала страх, а уж неизвестное место так и вовсе вызовет ужас.
Мужик оказался довольно крепким и быстро привел себя в порядок. Оделся. После чего склонился над соседней капсулой.
- Эй, парень…
Махов посмотрел в сторону мужика.
- Как тебя зовут? Меня - Антон Николаевич Ремезов.
- Эрик Махов… Юрьевич…
- Помоги, Эрик. Тут моя жена… видимо, она не очень хорошо перенесла полет…
- Хорошо…
Эрик встал и направился к Антону Николаевичу. Его жена действительно едва подавала признаки жизни, хотя на индикаторе медицинского блока горели зеленые огоньки, значит, все положенные процедурой мероприятия завершены.
Ремезов открыл крышку и стал отсоединять все трубочки и катетеры от тела своей жены.