- На самом деле - тринадцатая, - ответил Брел, всё ещё не глядя на неё, - они не посчитали Гало Маргинс. Никто не любит вспоминать балаган, за которым последовало поражение. Только не в Великом крестовом походе.
Пересаженная кожа на затылке шее и руках начала вновь зудеть, это происходило каждый раз, когда он думал о прошлом. "Потому что она не твоя", - пошутил когда-то заряжающий Фастинекс, когда Брел рассказал ему о зуде в пересаженной плоти. Рот его скривился.
"Двадцать лет прошло с тех пор, как этот жирный ублюдок словил рикошет, - подумал он, - а его тупая рожа всё ещё забавляет меня".
- Ещё я нашла лист наград и грамот. Даже несколько рекомендаций к повышению. Потом ты смылся сюда… и всё. Нет даже записей о взысканиях.
- Позабытые, вот кто мы. Ты, должно быть, заметила.
- Больше нет, - сказала она. Брел продолжал молчать, - они вводят в строй ещё больше единиц. Командование издало приказ - всё, что может ездить, будет вооружено, и каждый человек, способный дышать рециркулированным воздухом, будет отправлен в бой. Не только добровольцы, вообще все, годные управлять машинами пройдут подготовку. Они хотят, чтобы мы нанесли ответный удар.
Брел смеялся, пока не смог, наконец-то, остановиться.
- Разве это смешно? - спросила Тахира.
- Да, - кивнул Брел, - в некотором смысле, это самая забавная штука из тех, что я слышал за прошедшие годы.
Он опустил кружку и налил себе ещё одну большую порцию.
- Всем было плевать на это место, даже когда Империум начал рвать сам себя на части. Теперь одна из сторон решила превратить его в пустошь, и мы засовываем мужчин и женщин в боевые машины, чтобы они умерли за пару секунд, - он улыбнулся. - Ага, очень смешно.
- Это их дом.
- Это было их домом. Сомневаюсь, что они захотят жить там сейчас, - он сделал глоток и покрутил шеей, чтобы снять напряжение в мышцах. Он посмотрел на Тахиру, на его невозмутимое лицо глядели глаза с застывшим гневом в глубине.
- Ты - бессердечный ублюдок.
- Горька на вкус, как я и говорил.
- Мы должны сражаться против любой угрозы. Предатели…
- Что? - сказал он, весело ухмыляясь. - Ты думаешь, что здешние "шишки" объединяются, потому что считают будто одна идеология правильней другой? Что их реально беспокоит, так это то, что сейчас одна из сторон пытается убить нас, а другая - нет. Мы-то на какой стороне?
Тахира поднялась. Клокочущий гнев вернулся. Она немного неуклюже вытащила лазпистолет, но он отметил, что дуло, направившееся ему в лицо, не тряслось.
- Это призыв к мятежу, - тихо проговорила она.
- Давай-давай, - сказал он. - Ещё один командир танка погибнет, а врагу это не будет стоить даже пули. Может они дадут тебе медаль.
Он медленно поднёс кружку к губам, сделал глоток и вновь посмотрел в дуло пистолета. Спустя секунду она опустила пистолет. Брел кивнул в знак благодарности.
- Я дам тебе совет, бесплатный, потому как ты всё ещё "зелёненькая". Перестань думать о нас, как о людях. Я, мой экипаж, этот глазастый гражданский, или любые другие, которых к тебе прицепят. Они - это машины, которыми они управляют, и они либо делают это хорошо, либо плохо. И только это должно тебя заботить, потому что только это имеет значение для выживания.
Медленно и осторожно Тахира поставила кружку на пустой стул и сделала шаг к двери. Брел устало выдохнул, но Тахира развернулась быстрее, чем он успел среагировать, и сильно врезала ему по челюсти. Очень сильно.
Он рухнул на пол, в голове гудело. Лежа там, он слышал, как Тахира взяла полупустую бутылку и пошла прочь. Он хотел было посмеяться, но дверь уже захлопнулась за ней.
Акил сидел на полу один в тишине, наблюдая за стекающей по пласкритовой стене водой. На секунду он подумал, могла ли она просочиться из-за стен бункера, потом он посмеялся собственным мыслям.
"Если бы она была снаружи, то я уже был бы мёртв", - подумал он, вспоминая разрастающиеся гнойники на лице Рашне.
Он подтянул ноги к груди. Комбинезоны, которые им выдали, были грубыми и плотными. Его собственная одежда была сожжена после первой стадии обеззараживания. Он не был уверен почему, но страх в глазах солдата был таким, что он без лишних вопросов стащил с себя ещё один слой своей жизни и смотрел, как его сбрасывают в печь.
Адреналин отхлынул, как только он попал в убежище. Было похоже на откатывающееся после шторма море, оставляющее на берегу обломки. Люди проходили мимо, все в униформе, все двигались целеустремлённо. Некоторые смотрели на него, но Акил осторожно старался избегать их взглядов. Он не хотел разговаривать с кем бы то ни было. Он не хотел видеть своё отражение в их глазах. Он шёл по серым коридорам, не имея представления куда направляется, пока просто не остановился. В конце концов, Акил сел, прислонившись к стене ожидая чего-то, что имело бы смысл. Он был точно уверен, что таким образом провёл несколько часов. Он моргнул и встряхнул головой. Он чувствовал усталость и опустошение.
"У меня не осталось ничего, что не было бы похоронено или спрятано. Мой мир теперь живёт в опечатанных могилах, - он сцепил руки, разглядывая линии на ладонях. - Что я делаю? Я не воин. Никогда им не был, и есть ли хоть что-то, ради чего сейчас стоит сражаться?"
По толпам беженцев, скученных в ангарах, ходили разговоры об ответном ударе, и ударе такой силы, чтобы враг истёк кровью на мёртвых землях Талларна.
"Талларн", - каждый раз, когда он слышал это слова, из глубин его мыслей поднималось чувство вины. Оскалы мёртвых зданий, вид лица Рашне за мгновенье до того, как его глаза растворились, пронеслись перед его внутренним взором.
- Тяжкие думы могут тебя прикончить, знаешь ли, - раздался голос над ним.
Он посмотрел вверх. Женщина в мешковато сидящей форме, с острыми чертами лица и коротко остриженными тёмными волосами смотрела на него. Она улыбнулась, и Акил разглядел усталость в улыбке.
- Лейтенант, - сказал он, начиная подниматься на ноги. Она остановила его и плюхнулась рядом. Он не встречался с ней до присоединения к эскадрону, и успел перекинуться с ней едва ли десятком слов, прежде чем они вышли на поверхность.
- Зови меня Тахирой, пожалуйста, - сказала она, и он уловил запах алкоголя в её дыхании. Она вытащила из набедренного кармана бутылку.
Прозрачная жидкость плескалась на дне. Тахира откупорила бутылку, сделала глоток и предложила ему.
- Но, Тах тоже сойдёт.
Он посмотрел на неё, потом на бутыль. Тахира слегка пожала плечами. Он взял у неё бутылку.
Напиток был на удивление мягким на вкус, но он закашлялся, когда жидкость добралась до его глотки. Тахира рассмеялась.
- Спасибо, - сказал Акил, когда тепло разлилось по телу, принося оцепенение.
- Да, это - классная штука.
Сулан растопырил пальцы левой руки, разглядывая складки и линии на коже. Он сделал ещё глоток. В этот раз он почувствовал, как глотка онемела, и не закашлялся.
- Прошу прощения, - сказал Акил.
- За то, что потерялся? - спросила она. Тахира протянула руку за бутылью, и он передал ей выпивку. - Да уж, было довольно глупо, но ты неплохо управляешь машиной и не похож на человека, склонного повторять ошибки.
Она затихла, и он заметил, что глаза её затуманились, словно лейтенант что-то вспоминала. Потом она тряхнула головой и нахмурилась.
- Это не твоя вина на самом деле. Мы потеряли тебя так же, как и ты нас, - она глотнула из бутылки. - Видел их?
- Кого? Противника?
Тахира кивнула.
- Нет, я видел только… машины. Но твой стрелок, Лахлан, сказал, что видел их, - он сделал паузу и взглянул на Тахиру. - Он сказал, что это был Космодесант.
- Железные Воины, - сказала она, кивая. - И их много. По словам командования. Туман наверху наполнен их сигналами.
Акил нахмурился. Конечно, он слышал о Легионах Космодесанта. Он даже видел одного из них издалека, когда был мальчиком. Его отец был приглашён на торжества по случая начала какой-то компании, а возможно, её успешного завершения, Акил никогда не был уверен на этот счет. Все великие торговые принцы были там. Воздух сверкал от золота, благоухал духами, а космодесантник стоял рядом с военным губернатором, словно сумеречный леопард среди бабочек.
"Железные Воины". Он всего пару раз слышал это название раньше, а теперь это было имя убийц его мира.
- Они могут умирать, как и мы, - сказал Акил, слыша резкость в собственном голосе.
Тахира взглянула на него и подняла бровь. Он глотнул ещё из бутылки, но не продолжил. Она пожала плечами.
- Ещё они говорят, что среди нас могут быть лазутчики, шпионы и предатели, работающие на другую сторону, хотя я не могу понять каким образом, - она усмехнулась. - Паранойю легче всего обрести в такие моменты.
Акил слегка качнул головой и вновь посмотрел на Тахиру.
- А правда ли то, что говорят, будто мы одни, и не можем подать сигнал?
- Похоже на то, - сказала она и пожала плечами, - но я не знаю. Возможно, командованию удалось отыскать живого астропата, где-то там, а может какой-нибудь корабль с орбиты смог удрать из системы. Возможно, вся мощь Империума спешит нам на помощь.
Он усмехнулся.
- Они никогда так не делали.
Тахира подняла голову, присматриваясь к нему.
- Ты же из местных, так?
- Да, - кивнул он и посмотрел на свои руки, - да, это мой мир.
- Семья?
Он подумал о дочерях. Спали ли они, когда упали бомбы? Добрались ли до убежища?
- Да. В смысле, я думаю… я надеюсь.
- Похоже, что многим удалось добраться до убежищ, - Тахира смотрела прямо на него. - Твоя семья может быть здесь, или в одном из тех, с кем мы связаны коммуникациями. Я знаю кое-кого из командования. Имена твоих родных могут быть в списках выживших.
Секунду он просто сидел, уставившись на неё, потом почувствовал, как защипало в глазах, и моргнул.
- Спасибо. Спасибо тебе, Тахира, - сказал он, чувствуя, как улыбка бежит по его лицу. Она улыбнулась в ответ, но он уловил блеск в её глазах, и видел, что в улыбке было больше жалости, чем радости.
- Я отыщу тебя в любом случае, - сказала она после паузы.
- Что? Почему?
Тахира поднялась, сделала последний глоток и посмотрела на него вниз.
- Потому что мы собираемся вернуться. И ты идёшь с нами.
Предисловие четвертой главы
Изак-жа. Поначалу командиры и солдаты думали, что это приветствие. Затем они предположили, что это - ругательство. Потом они поняли, что это - ни то, ни другое.
Фраза перетекала из уст в уста меж гражданскими в убежищах. Мужчины и женщины шептали друг другу слово при встречах. Родители говорили его своим детям, словно оно могло излечить их страх. Старые друзья говорили его, пожимая друг другу руки. Никто из солдат не спрашивал выживших о его значении, тех же, кто пытался, встречали лишь мрачные взгляды и пожимание плеч, словно они спросили, зачем кому-то нужно дышать.
Затем, когда интерес солдат уже почти исчез, пришли добровольцы. Немного поначалу, группы оборванных смельчаков. Потом больше - старые и молодые, мужчины и женщины, они толпились в коридорах за пределами уровней, занимаемых командованием. Когда появлялись офицеры, гражданские говорили, что пришли добровольцами, что они заменят павших солдат, что поведут любую боевую машину, подчинятся любому приказу.
Сперва разбросанное командование обороной отказывалось, но с каждым рейдом против Железных Воинов потери среди экипажей и машин росли. Они могли заменить машины, неиспользованными материалами были завалены углы убежищ и бункеры. Большинство снаряжения было или старым и повреждённым, или новым и неполным, но повреждения можно было исправить и найти запчасти. Чего заменить было нельзя, так это живых людей, управлявших машинами, наводивших орудия и жавших на спусковые крючки. Так что в итоге ужасная арифметика войны дала последним гражданам Талларна желаемое - они отправятся на землю, которую потеряли, и будут убивать тех, кто забрал её у них.
Старые, больные и слишком юные были отсеяны. Тем, кто остался, показали, как управлять бронетехникой, заряжать, наводить орудие и стрелять, а также как пользоваться воксом. Для тренировки это было слишком быстро и недостаточно, солдаты знали это также хорошо, как и сами волонтёры. Большинство также знали, что мир наверху или научит их, или убьёт, но вслух этого никто не говорил. Какой смысл был говорить правду вслух?
Как только тренировки были окончены, добровольцев распределили между понесшими потери подразделениями. Некоторых, проявивших способности и навыки, допустили к управлению машинами. Только тогда, когда стало ясно, что они или выживут, или умрут вместе, солдаты спросили своих новых боевых братьев и сестёр о значении "изак-жа".
Это старое выражение объяснили талларнцы, пришедшие из времён, о которых остались лишь сказания. Оно имело множество значений, но здесь и сейчас важным было только одно.
- Отмщение, - сказали они. - Его значение - отмщение.
Глава 4
ЗОНА ПОРАЖЕНИЯ
ВСЕ МЫ - МАШИНЫ ВОЙНЫ
ПРЕДСМЕРТНЫЙ ХРИП
- Подтверждаю три цели, - Акил выжидал, тем временем вокс шипел в его ушах.
- Только три? - спросил сухой голос.
Брел, конечно, это был Брел. Акил не слышал ни единого слова, произнесённого этим человеком вне вокс-сети эскадрона: ни в часы, когда они проходили обеззараживание, ни в убежище, ни во все прошедшие недели войны. Они общались только здесь, в мире мёртвых.
Хотя дело этот хладнокровный ублюдок знал хорошо. Акил уже видел семь патрулей Железных Воинов, каждый численностью шесть единиц. Он вновь посмотрел в прицел, приблизил, провёл слева направо и обратно. Туман терял плотность, отступая и открывая вид на раздробленные здания, окружённые обрушившимися квартирами, похожими на поломанные зубы вокруг гнилого языка. Противник не раз уже бомбил это место, утрамбовывая его перемещающимися огненными валами, пытаясь стереть рейдеров с лица земли. Но эта тактика успеха не принесла.
Он переключил прицел в инфракрасный режим, туман, земля и руины окрасились унылой завесой окружающих температур. Туман был прозрачен настолько, что можно было видеть метров на сто без инфракрасного режима, но смысла в этом не было. Тепловизоры были дневным светом этой войны.
Двигатели трёх двигавшихся через руины машин Железных Воинов горели ярко зелёным цветом. Жёлтые точки указывали на нагревавшиеся части, или те места, где траки скрежетали по корпусу. Остывающие завитки тащились из их выхлопных труб, а моторные отсеки были почти белого цвета. Он прищурился и покрутил настройки зуммера, пытаясь понять, нет ли ещё машин за теми, что он видел перед собой.
Нет, их было только три: гигантская машина с отвесными бортовыми плитами двигалась между двух поменьше, которые, как он знал, назывались "Хищники". Тот, что покрупнее, выглядел скорее как просто литой кусок железа, чем боевая машина. По бортам были видны блоки лазпушек, а толщина траков на глаз превосходила броню его собственной машины.
- Подтверждаю три цели - два "Хищника", один - неизвестного класса. Здоровый, со скошенной наверх фронтальной бронеплитой, счетверённые лазпушки по бортам.
- "Спартанец", - раздался голос Тахиры, - класс - "Лендрейдер".
Акил кивнул, хотя почти некому было видеть этот жест.
- Все они войдут в зону атаки через один-два-ноль секунд.
- Принято, - сказала Тахира. - Всем машинам - открыть огонь и начать движение по сигналу "Когтя".
Вокс замолчал, и Акил почувствовал, как пот защекотал ему бровь. Неосознанно он поднял руку, чтобы потереть резину костюма облегающего его голову. На миг образ Рашне, потирающего своё незащищённое лицо, мелькнул перед его внутренним взором…
Он отогнал воспоминание, медленно выдохнув, и взглянул сквозь окуляры поверх рычагов управления. Прибор инфракрасного виденья был новым, как лазпушка, помещенная рядом с элементами управления, и зелёно-серый пятнистый камуфляж корпуса. Для Акила этот вид стал уже чем-то обычным, чем пользуешься каждый день.
- Свет Солнца, ты только посмотри на эту хреновину, - произнёс Удо. Он скрючился рядом, припав к прицелу лазпушки. Каким-то образом вокс умудрялся растягивать плаксивый тон голоса Удо. - Мы можем врезать по этому "Спартанцу", а они внутри просто подумают, что мы постучались, прося разрешение войти.
- Его можно убить, - ответил Акил и знал, что это не так, едва открыл рот.
- Да, ладно? Как давно ты управляешь машиной, старик?
Акил пожал плечами, разглядывая гусеницы, грохочущие над плитообразным корпусом машины. Удачный выстрел мог порвать их, и сделать танк похожим на выброшенного на берег левиафана. Долгие недели, проведённые на поверхности, вдыхание воздуха из баллонов, наблюдение за врагами, прятанье от них, убегание от них и убивание их поменяли его взгляд на мир.
"Я уже не тот человек, что был", - подумал Сулан. Он почувствовал, как согнулась левая рука, словно от болезненного воспоминания.
После долгой молчаливой паузы Удо фыркнул. В этот раз Акил промолчал: он уже понял, что целесообразнее игнорировать большую часть из того, что говорит Удо. Стрелок не был в восторге от перевода на машину разведки, но у Акила было чувство, что даже в раю Удо нашёл бы, о чём поныть.
- Они входят в вилку, - сказал Акил тихо.
- Орудие готово, - ответил Удо.
Акил наблюдал, как "Хищник", идущий в авангарде, перемалывая грунт, вползал на возвышенность, его главное орудие оставалось на фиксированном уровне. За ним полз "Спартанец".
- Целься в головную машину, - сказал Акил.
- Уже прицелился.
- По тракам в этот раз.
- Знаю-знаю. Ты не мог бы просто заткнуться, старик? Просто помни о своей части работы.
Акил взялся за рычаги, которые запускали двигатель машины. Он слышал дыхание Удо по воксу. Силуэты танков Железных Воинов в его глазах росли по мере приближения, два "Хищника", прикрывающие "Спартанца" спереди и сзади. Он услышал, как Удо сделал один глубокий вдох.
- Стреляю, - прошептал Удо со своего места.
Свободной рукой Акил переключился на внешний вокс.
- Отмщение! - прокричал он.
Громогласный треск ударил ему в уши. Он закрыл глаза, когда разряд энергии полыхнул из лазпушки, прицел залило белым. Выстрел поразил "Хищника" в нижнюю часть, прожёг бортик защиты трака и расплавил ведущий каток. Ещё секунду траки "Хищника" продолжали движение, грохоча по разорванному кругу и разбрызгивая расплавленный металл. Потом танк занесло, неповрежденный трак увёл его по полукруговой траектории.
Внутри машины разведки Акил услышал удар и взрыв снаряда "Тишины", поразившего цель. "Хищник" исчез в расширяющемся облаке пламени с чёрными прожилками. Позади него "Спартанец" продолжил движение, разбрасывая догорающие обломки своего товарища в стороны. Второй "Хищник" повернул на фланг, поворачивая башню на ходу.
Сулан открыл глаза. Отсветы пламени заливали кабину машины разведки сквозь смотровые щели, картинка на тепловизоре плясала от жары, Удо вопил и колотил руками по прицелу. Акил потянул рычаг зажигания, и двигатель "Когтя" ожил. Он воткнул передачу заднего хода, и машина разведки попятилась с пригорка.