- Похоже, этот артефакт не дал какого-то преимущества Сеттерику, - заметил я, вспоминая бойню в Маринэ. - Он лежал без дела, пока рабы и воины гибли под ножами кочевников.
- Артефакт работает только после настройки. Нужен определенный ритуал, после которого магический камень привязывается к хозяину и на время передает ему часть магической энергии. Кочевники, судя по твоим рассказам, пользовались таким же, - отмахнулась Калли. Я замер.
- А откуда ты знаешь все это? - спросил я, осторожно поглядывая на Калли. Как-то не вязалась ее тирада с недавним рассказом про запрет магии.
Калли с опаской взглянула на Эдгара. Тот впился в меня тяжелым взглядом, но я выдержал блеск серых глаз, не потупился, хотя и чувствовал, что воин давил. Или он не воин? Мне все больше казалось, что худощавый рыцарь находится на особом положении в графстве. Пауза затянулась, и я не решался ее нарушать. Наконец, Эдгар бросил взгляд на девушку и еле заметно кивнул. Та расслабилась, поерзала в кресле.
- Таких артефактов несколько - камни, каждый величиной минимум с ладонь, гладкие, словно светящиеся изнутри, - описала Калли. Я прикинул - да, очень похоже. - Каждый из камней обладает разной душой, дает разные способности хозяину. И чтобы обладать ими, нужно пройти ритуал - всегда разный.
- Так у вас запрещена магия, или все это были пустые рассказы? - спросил я, путаясь от обилия информации. Да и Калли вела себя странно - услышала, что я появился из другого мира, но даже ухом не повела, а сосредоточилась на Ольстеррах.
- Любой человек, когда приходит к власти, понимает, что без магии дальше ему уже не продвинуться. И Ольстерры, и Донгеллы, и сам Лонгфорд - все понимают масштабы ужасающей силы магии. Но разница в том, что Донгеллы никогда не использовали магию в свои целях, а лишь исследовали ее, - горячо возразила Калли. Щеки девушки запылали, от былой расслабленности не осталось и следа.
- Так значит, все нападки на твоего жениха, Ульфрика - они были частично правдой? - меня пронзила догадка.
- Нет. Ульфрик и правда был хорошим, но просто воином. Он и понятия не имел, что в его добыче есть магия. Я не врала, - ответила Калли, гордо вскинув голову. - Донгеллы обладают одним из артефактов, оставшихся после разрушения плато Василисков, но они никогда не использовали его!
- Ты говоришь, никогда не использовали. Но ты же знаешь, что он может? - спросил я, втайне надеясь на положительный ответ. Тело, непривычное к долгому сидению на одном месте, затекло, мышцы ныли, требуя нагрузки. Мне хотелось скорее сорваться с места и двигаться.
- Я понимаю, что ты хочешь скорее попасть домой, - улыбнулась Калли заговорщицки. - И как мне кажется, мы сможем помочь друг другу.
* * *
"Слушай только своими ушами. Смотри только своими глазами. Ставь под сомнение то, что видишь и слышишь", - говорил учитель Бусида, когда он в очередной раз оказывался на полу со свежей царапиной от деревянного меча.
Тренировки в ордене монахов начинались, когда ребенку исполнялось три года. Детям прививалось понимание, что боль - это лишь индикатор опасности.
Детей монахи учили слышать и видеть все, что происходит вокруг, и доверять только глазам. Специально обманывали, заставляли поверить в учительское слово и раз за разом выбивали страх перед авторитетом.
"Ты воин. Значит, ты должен уважать того, чье мнение считаешь важным. Но слышать и видеть ты должен сам", - говорил монах, когда Бусид получал палкой под колени, делал сальто в воздухе и падал, рискуя сломать шею. Сколько таких уроков было вбито за двадцать лет? Сотни тысяч падений, миллион ударов? Бусид хорошо усвоил урок.
И сейчас он сидел на верхушке дерева, затерявшись в густой листве. На той ветке, где еще недавно пытался осмотреть окрестности человек, который должен был умереть. Умереть от его, Бусида, выстрела.
Воин-монах верил своим глазам. Болт, выпущенный из арбалета, мчался цели прямо в верх живота. Плохие учителя говорят - стреляй в сердце, но это неверно. Сердце защищено ребрами, и велик риск, что цель выживет. Если же стрелять туда, где соединяются грудь и живот, то попадешь в артерию. Которая снабжает сердце кровью. И если ее перебить, то сердце человека становится просто ненужным органом, рудиментом, прекращающим отбивать ритм за доли секунды.
Бусид глубоко вздохнул. Выдохнул. Повторил процесс еще несколько раз, чувствуя, как кровь наполняется кислородом. Как сжатое в пружину тело постепенно приобретает мягкость. Позади был стремительный бег через деревню и поле. Бусид мчался, норовя обогнать по скорости хорошего скакуна.
И сейчас, отдышавшись, он переваривал первый в жизни проигрыш. Но радовался, что не вышел в открытый бой, не поддался порыву побитого самолюбия и не бросился в атаку. Воинов Донгеллов Бусиду перебить бы удалось, но лишние жертвы не входили в план монаха. А вот насчет убийства цели воин теперь сомневался. Нет, он знал свою задачу и собирался уничтожить парня, но теперь следовало притормозить и подготовиться. Настало время думать, а не действовать.
Бусид вздохнул, задержал дыхание. Сердце никак не хотело успокаиваться. Как же так? Ведь Бусид последний раз промахивался, когда ему было десять. С тех пор - ни одного выстрела не прошло мимо мишени. Воин погладил лежащий рядом арбалет. Собственноручно выточенный из крепкого горного дерева, которое привыкло переносить морозы и засухи. Тетива изготовлена из нитей снежного барса - крепче только драконьи жилы, да где их сейчас достать.
Нет, в оружие Бусид был уверен. Значит, дело не в этом. Воин закрыл глаза. Попытался восстановить в памяти полет болта. Выточенная из гномьей стали игла пробивала доспехи и была идеально сбалансированной. Таким же болтом Бусид подбил в глаз снежного барса, а этот зверь, известно, быстрее и изворотливее любого коня Приграничья. Тогда Бусид стоял в двух сотнях шагов от зверя.
Такой же болт лишил жизни горного снежного тролля. Сталь проникла в мозг монстра через хрящ переносицы. Расстояние было еще больше - пятьсот шагов до цели.
Сегодня пришлось стрелять с трех сотен. Не мог Бусид промахнуться, не мог! И не мог глава тайной стражи Донгеллов Эдгар среагировать на воина. С худощавым Бусид уже встречался - знатный интриган, он умело скрывался за спиной Калли, защищал ее любой ценой. Эдгар очень умен - но он не воин. Скорее, разведчик, который привык передвигаться тихо. Но не телохранитель. Почему он смог даже не увидеть, а почувствовать выстрел?
И сам болт. Бусид, перед тем как спрыгнуть с крыши и умчаться прочь из деревни, проверил - болт впился в спинку кресло, где сидела цель, на уровне груди. Это на пять пальцев выше, чем точка, в которую стрелял Бусид.
Воин верил в себя. Прислушался к себе и понял, что он сделал все правильно. Лишь третья сила могла вмешаться и помешать воину. Дело не в том, что он промахнулся. Дело в тех, кто заставил его болт пролететь мимо цели. Вот в чем проблема.
И пока он, Бусид, не поймет, кто защищает цель, вряд ли задание получится выполнить. Воин в задумчивости потер подбородок. Кто-то защищает парня, который появился в Приграничье неизвестно откуда и сразу попал в передрягу. Но кто? И главное - зачем?
* * *
В Приграничье смеркалось. Небо озарилось багрянцем заката, но солнце еще боролось за свои права, не желая прятаться за горизонт, и освещало золотом верхушку горной гряды Прибоя. Я с сожалением посмотрел в витражное окно, чуть улыбнулся заведомо проигравшему солнцу и спустился вслед за ожидающей меня Калли в подвалы замка.
Путь шел по длинной винтовой лестнице - мы сделали минимум пять полных оборотов, пока не наткнулись на массивную дверь. Калли с неожиданной для хрупкой девушки силой толкнула дверь, которая бесшумно распахнулась. Подвижной механизм туда встроили, что ли? Чуть выше гулко стучали каменные ступени под сапогами неотступно следующего за нами Эдгара.
- Донгеллы не использовали магию, потому что она вместе с властью развращает. Превращает человека в зверя, который жаждет только повелевать, - тихим шепотом сказала Калли, разворачивая холщовый сверток. Длинные тонкие пальцы аккуратно, словно боясь уронить, достали из тряпья блестящий синевой камень.
- То, что на первый взгляд дарует силу, может убить, - процитировал я старинный японский трактат, которыми в обилии меня пичкали на тренировках.
- Если Ольстерр продвинулся так далеко, если он уже хранит один из артефактов, значит, скоро он нападает на нас. Сеттерик знает, что я храню доставший от отца камень, и не продам и не выменяю его. Потом он заберет артефакт у кочевников. Если у него будет три камня сразу, то ни паладины, ни Гвардия не смогут остановить его, даже объединившись. И если он их еще попытается перетянуть на свою сторону, то Донгеллы будут просто вырезаны подчистую, - сказала Калли. Грусть звучала в словах девушки.
- Как ты хочешь ему помешать? - спросил я, возвращая камень. Или мне показалось, или же артефакт был чуть теплым, словно внутри камня тлел небольшой огарок свечи.
- С магией можно бороться, только применяю магию, - сказала Калли и махнула рукой, убирая со лба непослушную прядь. Светлые, почти белые волосы дернулись, на них переливался, отражаясь, свет от факелов. - Все зависит от того, какая у тебя цель. Если собрать три артефакта из шести вместе, то можно захватить остальные. А можно - уничтожить само понимание магии. Смотри.
Девушка сдернула со стены широкий тюль, открывая взору шкаф, заполненный книгами и свертками бумаги. Все было расставлено в хаотичном порядке, древние фолианты соседствовали с тоненькими свитками на еще не пожелтевшем от старости пергаменте.
- Когда Ульфрика сожгли, я не смогла горевать долго, - сказала Калли и отвела взгляд. - Донгеллы и раньше занимались исследованием магии, но скорее формально, ведь нельзя упускать ни один шанс. А после его смерти я задалась совсем другой целью - уничтожить саму сущность этой мерзости. Настоящих магов в Приграничье не осталось - тех, которые могли управлять энергией без артефактов. Поэтому можешь даже не искать - до тебя весь полуостров прочесали паладины. Я уверена, что если бы хоть кто-то остался в живых, то он не смог бы скрыться от ищеек Августа.
Я вспомнил паладина в сверкающих доспехах, молчаливого, с волевым лицом человека, который привык добиваться своих целей несмотря ни на что.
- Но остался шанс - артефакты. Мне известно о шести. Один принес Ульфрик из Гномьих гор, другой у кочевников, третий у Ольстерра. Нам нужно получить тот, что находится в шахтах деревни Маринэ. Тогда я смогу построить аркан, который укажет точное местонахождение остальных, - пробормотала Калли, копаясь в свитках. Книги и листы пергамента падали из шкафа, девушка не обращала на них внимания.
- Вот! - воскликнула Калли, отряхивая пыль с одного из широких листов. Я посмотрел на написанное - нет, какие-то закорючки. Такого языка я не знаю. - Построив его, мы сможем найти третий!
- И что дальше? - спросил я, кашлянув. Пыли в подвале было больше, чем на дорогах.
- Дальше я отправляю тебя обратно, домой! - воскликнула Калли, рассматривая вязь уже другого заклинания, начертанного на другом свитке. - Все складывается отлично! Аркан сам найдет на тебе следы чужого заклинания, и отследит нужный путь. И сожрет из пространства достаточно энергии, чтобы опустошить магическое поле. А нам это только и нужно. После того, как ты отправишься домой, я уничтожу все артефакты! И планы Ольстерров провалятся! Без всех артефактов ему ни за что не одолеть Лонгфорда!
- Значит, мы дожидаемся ночи и двигаемся в Маринэ? - уточнил Эдгар, до этого стоящий за спиной. - Ты сможешь вспомнить дорогу к лазу?
- Вспомню. Но ночью будет сложнее, - помявшись, ответил я. - Может, мы успеем до заката? Еще есть несколько часов.
- Днем нельзя - если вы поднимете шум, могут пострадать рабы, - категорично махнула головой Калли. Этим она окончательно меня успокоила, и мы направились наверх, прочь из подвала. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, и у меня все-таки появился шанс попасть домой? Я вспомнил страх и обреченность в глазах Кэттона, когда меч Ольстерра рубил его. И появился шанс отомстить.
Глава 5
Если решил что-то сделать, то действуй сразу, не жди, пока страх завладеет тобой. Так говорил сенсей на тренировках, и этому принципу я следовал всю жизнь. Пока что он меня не подводил.
Я повис на уступе, зацепившись рукой за удобно выступивший из скалы камень. Или я перепутал путь, или во время побега страх правил балом, но тогда гора Прибой казалась достаточно пологой. Сейчас, подкравшись к подъему рядом с деревушкой Маринэ, я проклинал себя за самонадеянность.
- Их слишком много. Мы не пройдем. Г'ахм! - выругался с десяток минут назад Айрин, наблюдая, как стражники меняются на карауле возле деревни Маринэ. Широкоплечий воин, похожий в полном доспехе на танк, норовящий подмять под себя все, что не успеет отскочить, яростно ругался, смешивая русский и гномий языки. Или не русский? Ладно, понятный и непонятный мне языки.
- Пройдем. Можно снять их по очереди, а после прорваться в деревню, - хмыкнул Эдгар, глядя, как перебрасываются шутками те, кто уже отдежурил с теми, кому еще несколько часов предстоит стоять за воротами Маринэ и пялиться на лес.
Мы спрятались неподалеку, на заросшем высоким кустарником холме. Залегли так, чтобы оставаться незамеченными, но при этом видеть все, что творится вокруг деревушки и за ее невысокими стенами.
Маринэ после бойни практически не восстановили - вместо отстройки сгоревших деревянных домов Ольстерры натянули шатры. Новые ворота еще не поставили, подлатали старые, пробитые тараном кочевников. И похоже, ждали нового нападения - охрана увеличилась в несколько раз.
- Похоже, Сеттерик стянул сюда половину своих парней, - нахмурился Эдгар. План по захвату деревушки рушился на глазах. Донгеллов подвела их же самонадеянность - парни надеялись, что они появятся возле деревни и будут требовать, чтобы Сеттерик вышел за стены. Преподнесут все так, словно пришли на переговоры, но рядом их ждет затаившееся в лесах войско. Под шумок я должен был проникнуть в деревню и пройти через главный вход. Но, глядя на патрули, которых можно было отвлечь разве что конным отрядом, план пришлось менять.
Я висел на горе, собираясь с мыслями. Нужно было вспомнить все, что я знаю о скалолазании. Как оказалось - фактически ничего. Боевые искусства не предполагают бег по горам, а паркур - это все-таки преодоление препятствий, а не подъем по практически отвесной скале без страховки.
Пальцы царапнули камень, я вцепился в камень еще сильнее, не обращая внимания на ломающиеся ногти. За то время, пока я пробыл в этом мире, руки покрылись мозолями и постоянно обновляемыми царапинами, поэтому волноваться еще из-за ногтей точно не было смысла. Одной раной меньше, одной больше - какая разница.
Я напряг мышцы, подтянулся, подталкивая себя ногами. Донгеллы выделили мне новую одежду - свободные теплые штаны и рубаху наподобие той, что носили под доспехами Айрин и Эдгар. От кольчуги я отказался - только сокращать скорость и тратить силы. А вот за сапоги, крепкие, с шипами на подошвах, я был готов благодарить Калли в полный голос. Мои истрепанные кеды точно не подходили для путешествий по скалам.
Суставы хрустнули, я сделал выход силой и выкатился на небольшую полянку. Говорят, в горах много таких мест, где любят разбивать лагерь альпинисты. Я посмотрел вниз - если память не отказала, то до нужной точки оставалось совсем немного. А вот обратно довольно далеко - верхушки деревьев в небольшой рощице перед началом подъема казались подозрительно маленькими. Это с какой же скоростью я убегал от Ольстерров, что пронесся такое расстояние буквально за пару минут? И повезло же не свернуть шею.
Я побрел по поляне до следующей скалы. Ноги скользили по сырой глине. Моросящий, но уже набирающий силу дождь делал затею еще глупее. Сапоги проезжали по влажной земле, усыпанной иголками - на пологих островках горы Прибой росли в основном хвойные деревца.
Сделал несколько глубоких вздохов - нужно успокаиваться. Кровь стучала в висках, дыхание сбивалось. Пахло снегом, который завоевал горы там, высоко над головой. Я посмотрел на верхушки скал, которые скрывались за облаками. Сколько же нужно времени, чтобы добраться до вершины? Казалось, что несколько дней подъема точно потребуется.
Нужное место показалось вдалеке. На вид как простая яма, отверстие зияло черной дырой на освещенном луной камне. Я подобрался к нему - сначала передвигаясь на полусогнутых, а затем и вовсе подполз, цепляясь за выступы руками и ногами. Ухватился за край расщелины, подтянулся и, напрягая живот, перебросил цепляющиеся о скалу ноги в дыру.
Нащупал сапогами каменные ступеньки, осторожно отпустил руки. Тело отклонилось назад, я соскользнул в туннель и принялся перебирать ногами. Спина упиралась в скалу, я цеплялся за выступы. Наконец, внизу показался огонек.