Капитан сидел на бревне и что-то обсуждал с Митрофанычем.
- Товарищ капитан… - начал я, но тот перебил.
- Присаживайся. - он указал на бревно слева от себя.
Я присел рядом и молча ожидал когда капитан расскажет мне зачем звал.
- Нехорошо с Треповым вышло. - после паузы продолжил капитан. - Хороший мужик был.
Я молча кивнул.
- Теперь ты у нас единственный подрывник в отряде и если с тобой что-то случится, то делать и ставить мины будет некому. В общем, я решил дать тебе в подчинение несколько человек, что б ты обучил их этому делу. Справишься?
Я немного подумал и кивнул. Хотя чему я, сапер-недоучка, могу обучить бойцов? Разве что устроить краткий курс по устройству взрывателей и показать некоторые трюки, которым меня успел обучить старшина.
- Хорошо, товарищ капитан. Только Вы дайте мне бойцов из артиллеристов. Они уже некоторым вещам обучены и мне проще будет с ними работать.
- Договорились. - согласился капитан. - Теперь второй вопрос - ты осматривал оставшееся на складе? С теми запасами взрывчатки, которые остались, можно работать?
- Не осматривал, товарищ капитан. Сейчас темнеть начинает - займусь этим уже утром.
Капитан недовольно нахмурился и я поспешил продолжить:
- Там особо осматривать нечего. Я посмотрю, если на каком-то ящике будут следы от осколков - его отнесем в сторону. От попадания осколка снаряд или мина в ящике могли встать на взвод. Работать с такими - опасно. Остальное - вполне пригодно.
- Хорошо, - капитан кивнул. - Утром пришлю тебе людей, осмотрите склад и сразу начнешь обучение. Можешь быть свободен.
Немного побродив еще по лагерю, я понял, что спать абсолютно не хочется. Поразмыслив немного в поисках дела, на которое можно отвлечься, я решил привести в порядок трофейную куртку. Погоны, петлицы и нашивки я уже спорол. Осталось только застирать пятно от крови на спине. Взяв куртку, я отправился к реке и при слабом вечернем свете принялся оттирать мылом засохшую кровь. В результате получилось большое желто-бурое пятно. Критически осмотрев результаты своей работы, я все же пришел к выводу, что лучше куртка с пятном, чем вылинявшая гимнастерка с неисчислимым количеством дыр. С этой мыслью я пошел спать.
На следующее утро я снова проснулся рано. Есть абсолютно не хотелось, поэтому я сразу направился к, ставшему уже моим, хозяйству. Когда я вышел на поляну, первым что бросилось в глаза были последствия вчерашнего несчастного случая - изуродованное дерево и следы крови на траве. Ящики со снарядами казались чем-то мрачным, злобно поджидающим моей ошибки. Борясь с желанием развернуться и уйти, я закурил, стараясь выгнать из головы мысли о случившемся. В конце концов, более-менее приведя в порядок мысли, я отправился к складу. Осмотрел ящики - никаких повреждений не было. Несколько обнаруженных сколов и вмятин были явно старыми.
- Леша, нам капитан приказал явиться к тебе. - произнес сзади знакомый голос.
Я обернулся. На тропе, ведущей к лагерю, стояли четыре бойца, среди которых был Лешка Митрофанчик - один из группы Терехина, с которой я попал в партизанский лагерь. Бойцы, опасливо поглядывая на склад взрывчатки, жались поближе к деревьям, не рискуя выходить на поляну.
- Расслабьтесь, - сказал я. - если никто не сделает какую-нибудь глупость, ничего не взорвется. Капитан сказал зачем вас прислал?
- Товарищ капитан, - ответил за всех Лешка, - сказал, что мы поступаем к тебе в подчинение и приказал явиться сюда.
- Ясно. Значит так, бойцы, капитан решил, что в отряде должны быть еще люди, кроме меня, которые смогут работать со взрывчаткой. Поэтому, мне приказано обучить вас тому, что знаю сам. Вы все, как я понимая, артиллеристы? - я дождался кивка и, покопавшись в ящике со взрывателями, достал М1. - Это что такое?
Для того что б передать свой небольшой опыт вверенной мне четверке бойцов, хватило трех дней. Парни оказались толковые и, в силу своей воинской специализации, уже кое-чему обученные. С устройством большинства отечественных артиллерийских взрывателей, имевшихся у нас на складе, они, в общих чертах, уже были знакомы. Так что мне оставалось только научить их приспосабливать для применения в качестве минных взрывателей и, более углубленно, провести курс лекций о взрывателях противника. До обеда бойцы занимались со взрывателями, а после - извлечением тола из оставшихся мин.
Компания у нас подобралась веселая. Про Лешку Митрофанчика я уже рассказывал. Добавлю только, что за время пребывания в партизанском лагере он немного оживился и его веселый характер развернулся в полной мере. Из-за еще не зажившего плеча долбить тол я его не ставил - давал ему только поручения, не предполагающие физических нагрузок.
Андрей Винский, ранее служивший заряжающим при 122-миллиметровой гаубице, был ростом даже повыше Митрофанчика. Был он абсолютно лыс и чем-то напоминал мне Фантомаса. Впрочем, характером Андрей совсем не походил на того супер-злодея. Спокойный, даже флегматичный, он только добродушно порыкивал на постоянные шуточки Митрофанчика насчет преимуществ лысой головы и разочарованности этим фактом вшей и прочей насекомой живности.
Максим Гришин, до войны служивший вместе с Винским, был его полной противоположностью. Небольшого роста, юркий как мышь и с постоянным хитрым блеском в глазах. За время общения с ним у меня создалось впечатление, что это человек у которого можно найти все что угодно, а если чего-то все же не найдется - он знает где это достать. Даже одежда на нем казалась новенькой, чистой и без единой дырки. Чувство юмора у него было не меньше чем у Лешки - в его лице Гришин нашел постоянного партнера по шуткам и, во время добычи тола, над поляной, почти не смолкая, звучал смех.
Последний член моей группы не был похож ни на одного из остальных и держался, как бы, особняком. Сергей Селиванов, служивший ранее наводчиком 'сорокапятки', был насквозь идейным человеком. Еще когда переданные мне в подчинение и на обучение бойцы только вышли на поляну, я заметил его осуждающий взгляд, которым Сережа прямо прожигал мою трофейную куртку. Видимо он считал, что для советского человека носить 'фельдграу', пусть даже взятое в бою, недостойно. Сам он был одет в более-менее целую гимнастерку, чистые штаны и почти новые сапоги. Черные волосы Селиванова были всегда аккуратно причесаны, а лицо чисто выбрито. На шутки он не отвечал, видимо, принципиально, и все его разговоры были только на одну тему - бить врага где угодно, как угодно и чем угодно.
В общем, наша, по выражению Лешки, 'взрывная группа', более менее сработалась. К концу третьего дня даже Селиванов перестал коситься на мою куртку и полностью сосредоточился на рабочих вопросах. На хозяйственные работы я, как раньше старшина, своих бойцов не отпускал - это, похоже, превращалось уже в традицию. Сережа вначале попытался возмутиться, но я быстро объяснил ему, что, во-первых, у нас полно своей работы, а, во-вторых, с дрожащими после топора пальцами я его ко взрывателям и близко не подпущу. В итоге Селиванов смирился.
В ходе занятий я начал размышлять о том, чем бы из 'опыта будущего' можно было бы поделиться с командованием. Конечно, я имею ввиду не находящегося в Москве Верховного Главнокомандующего, а своего непосредственного командира - капитана Зыклова. Такая мысль пришла ко мне в голову на второй день после того как тот передал мне в подчинение бойцов. Дав им задание ковырять тол, я присел под деревом на дальнем от взрывчатки краю поляны и принялся размышлять. Что я знаю о взрывном деле, кроме устройства взрывателей, снарядов и т. д.? Первым, что пришло в голову, была мысль о террористах будущего. Что там творится в Ираке, Афганистане, на Кавказе и других горячих точках? Ставят фугасы на дорогах, машины со взрывчаткой, шахиды всякие… Ну, дороги мы и так минируем. Можно минировать еще разные, важные для противника, объекты, коммуникации и т. д. Но с дистанционными взрывателями дело у нас обстоит туго. Точнее, никак не обстоит - их вообще нет. Самому что-то придумать? Только механику нажимного и натяжного действия. Но здесь нет ничего нового для этого времени. Про всякую электронику я даже не думал. Во-первых, ни мобильных, ни китайских электронных часов, и вообще ничего такого у нас не было, а, во-вторых, даже если б оно и было - я абсолютно не представлял себе что с ними делать. Кстати, мосты наш отряд вроде бы еще не подрывал и поезда под откос тоже не пускал. Надо будет предложить капитану. Правда, сильно сомневаюсь, что я смогу рассчитать заряд для подрыва моста или поезда.
Что у нас дальше? Объединим в один пункт шахидов и груженные взрывчаткой автомобили. Оба метода предполагают, что человек, идущий на акцию, приносит себя в жертву. Немного поразмышляв, я решил, что капитан скорее всего просто даст мне по морде за подобное предложение. Эти варианты тоже отметаются. Хотя… Если заминировать машину, для большего эффекта напихав туда какого-то мусора в качестве осколочного элемента, загнать ее в нужное место, а потом поставить взрыватель на срабатывание, например, от открытия двери кабины - может и сработать. Представим ситуацию: захватываем немецкий грузовик, набиваем его толом, кто-то из партизан в трофейной форме подгоняет машину к нужному объекту, активирует ловушку и скрывается… Немцы, обнаружив бесхозную машину, естественно пытаются ее отогнать в другое место, открывают дверь и все взлетает на воздух. А если они сначала проверят груз? Значит надо ставить дублирующий взрыватель на кузов, что б сработал если кто-то туда залезет. Какие минусы? Для начала, надо где-то достать как минимум несколько сотен килограмм тола для каждой машины. А у нас на складе, на взгляд, больше пятидесяти килограмм не наберется. Потом, нужен, как минимум, один боец, способный проехать через все дорожные посты жандармерии и охрану объекта не вызвав подозрений, а потом так же тихо скрыться. Вряд ли получится. Скорее всего его перехватят на первом же посту. Ну, да ладно. Мое дело - матчасть, а над планом доставки груза пусть болит голова у капитана.
Что еще? Теракты, масштабом помельче. Бомбы в мусорных баках в местах скопления людей. Опять же, дистанционный детонатор я не сделаю. Замедлитель? Ничего надежного в голову не приходит. Просто бросить бомбу в толпу по методу эсэров? У Савинкова я читал рецепты тогдашних взрывателей из стеклянной трубки с кислотой, уложенной особым образом и разбивающейся при ударе. Кислота вытекает из разбитой трубки, попадает на инициирующее взрывчатое вещество, от которого детонирует тол. Слишком ненадежно - от несчастных случаев с такими трубками подорвалось больше эсэров чем погибло на терактах. Да и ресурсы - где я эти трубки возьму? Кислоту, положим, можно взять из аккумуляторов, если такие найдутся. А что взять в качестве инициирующего взрывчатого вещества? Тоже отпадает.
В общем, почти два дня я устраивал себе мозговой штурм, пытаясь по крупицам собрать отложившуюся в голове информацию о террористической деятельности. И не просто собрать, а постараться как-то приспособить ее к практическому применению. В итоге, набралось пару идей, к сожалению с нашими ресурсами, пока неосуществимых, но вполне применимых если найдем способ пополнить запасы. Среди них, кстати, была, навеянная фильмами о всяких киллерах, идея и не совсем относящаяся к моим вопросам - отстрел офицерского состава противника снайперами. Почему-то мне казалось, что этот простой и эффективный метод сейчас слабо применяется. Еще в своей прежней жизни в двадцать первом веке я иногда размышлял - казалось бы, что может быть проще, чем поставить стрелка где-нибудь на крыше когда мимо будет проезжать Гитлер. Ездил он, насколько я помню из хроники, в открытых машинах. Антиснайперов тогда, вроде бы, не было, да и меры против снайперов вряд ли применялись из-за того, что такая практика не была сильно распространена. Охрана, в основном, сосредотачивала свое внимание на ближних подступах к объекту. Так почему никто не засел на крыше в нескольких кварталах и не решил проблему одним метким выстрелом? А может такие попытки были, но я об этом не знаю? В любом случае, идею стоит предложить капитану. Главное, что б в запасах отряда нашелся хоть один оптический прицел. Тогда можно отстреливать немецких офицеров из леса и быстро исчезать.
Но главный вопрос, который я хотел обсудить с командиром, бы в наших скудных запасах взрывчатки. У нас осталось три ящика 45-миллиметровых снарядов, несколько десятков разнокалиберных мин в ящиках и лотках, пара целых 120-миллиметровых мин и пару коробок уже извлеченного тола. Для чего-то серьезного запасов явно не хватало.
Определившись, я отпустил своих бойцов отдыхать и направился к капитану. Тот, как всегда, сидел возле своего шалаша. Впрочем, он был не один. Рядом с ним сидел Терехин. Судя по лицу политрука, тот уже вполне оправился, хоть и был еще несколько бледен и, время от времени, кривился, будто его раненую голову простреливала искра боли. Капитан тихо что-то втолковывал Терехину. Подойдя ближе, я услышал обрывок разговора:
- Пойми, политрук, здесь мы делаем не меньше чем на фронте. Война ведь не только в окопах - она и на заводах, где делают танки, самолеты, оружие и боеприпасы, на полях, где растет хлеб для армии, и здесь - в тылу у врага. Здесь мы уничтожаем фашистов не хуже чем фронтовые части. Нам даже тяжелее! Мы не получаем снабжения, вынуждены добывать оружие и продовольствие у врага, не получаем никаких известий от наших… - увидев меня, капитан прервал свою речь. - Слушаю?
- Товарищ капитан, - я замялся. - Извините, что помешал. Я позже подойду.
- Ладно, - махнул рукой капитан. - говори, раз уж пришел. Товарищ младший политрук, Вы не против?
Терехин покачал головой. Он смотрел в землю с совершенно подавленным видом.
- Я хотел поговорить с вами по поводу нашей дальнейшей работы. Запасы взрывчатки на складе для серьезных дел недостаточны. Ее хватит только на несколько раз заминировать дорогу, да и то - мины получаться несерьезные. О подрыве моста или железной дороги… - Какого моста? Какой железной дороги? - вдруг вскинулся Терехин. Взгляд его, задержавшись на моей трофейной куртке, потемнел. - Ты что предлагаешь? По этим мостам и железным дорогам, со дня на день, пойдут на запад наши войска! Погонят фашистов, а ты предлагаешь взорвать коммуникации?
Я стоял, не зная что сказать, и только переводил взгляд с Терехниа на капитана и обратно. Ну как ему объяснишь, что врага на запад мы погоним только через долгие два года, а в этих местах Красная Армия окажется не раньше сорок третьего? Зато сейчас, по нитям железных дорог, ползут на восток эшелоны с солдатами противника, танками, оружием и боеприпасами, которыми будут пробивать дыры в нашей обороне, брать в окружение части Красной Армии и убивать мирных жителей? Как объяснить, что взорванный мост - это неприбывшая вовремя на место вражеская дивизия, которая по плану немецкого штаба, к часу Х должна прорвать нашу оборону, это дефицит снарядов для тяжелой артиллерии, которая должна вынести опорные пункты Красной Армии, это еще многое другое, играющее на руку противнику? Меня выручил капитан.
- Спокойно, политрук. - он успокаивающе положил руку на плечо Терехина. - Дай человеку сказать.
- Товарищ младший политрук, - я старался как можно тщательнее подбирать слова. - Вы правы, но сейчас этими коммуникациями пользуется противник. И я подумал, что, если мы их перережем, продвижение противника существенно осложниться. Мы уже давно не слышим канонаду, значит - фронт пока отдаляется и враг наступает. Или, как минимум, установилось равновесие. Значит, если мы затрудним врагу снабжение и передвижение частей на восток, тем самым мы поможем нашим.
- А он дело говорит. - согласно кивнул капитан. - Ты представляешь, политрук, какая помощь будет фронту, если до него не дойдет эшелон с техникой или боеприпасами?
- Товарищ капитан, - продолжал настаивать Терехин. - Подрыв мостов и железных дорог - есть вредительство! И что значит 'фронт отдаляется'? вы не верите в силу Рабоче-Крестьянской Красной Армии?
Я снова промолчал. За меня ответил капитан.
- В силе Красной Армии никто не сомневается. Но рельсы или мост довольно быстро можно восстановить. А вот пущенный под откос эшелон с танками - уже не восстановишь. Ладно, об этом после. Что ты там про наши запасы говорил?
Обрадованный, что капитан ушел со скользкой темы, я продолжил:
- Кроме того, что у нас мало взрывчатки, основной запас тола у нас в минах и снарядах, которые надо разбирать. В любой момент кто-то из нас может подорваться, как старшина. Да и процесс это слишком трудоемкий. Можно, конечно тол еще выплавлять - это быстрее, но и опаснее. Еще насчет взрывателей. У нас только обычные взрыватели для мин и снарядов, которые мы переделываем под нажимное действие. Это тоже опасно и взрыватели получаются ненадежные…
- Так к чему ты ведешь? - перебил меня капитан.
- Товарищ капитан, я считаю, что мы должны послать кого-то через линию фронта, что б связаться с командованием. Без снабжения мы не сможем провести ни одной серьезной операции. Например, для среднего моста мне надо несколько сотен килограмм тола. Нужны нормальные взрыватели, в том числе и дистанционные. Кроме того, хоть это и не мое дело, но я считаю, что нам необходима связь с командованием для того что б координировать наши действия и передавать разведданные.
- Больно ты умный, - сказал Терехин и, помолчав, добавил каким-то странным тоном. - 'Найденов'. Ты же вроде память потерял, а так складно говоришь. Или уже все вспомнил?
Ну откуда ж ты взялся такой бдительный? Похоже, я чуть не прокололся. Или уже прокололся. По крайней мере, подозрения в голове политрука зашевелились с новой силой.
- Не вспомнил, товарищ младший политрук. - и, решив идти ва-банк, повернулся к капитану, вытянувшись 'смирно', произнес: - Товарищ капитан, поскольку товарищ младший политрук подозревает меня в измене, шпионаже или еще в чем, я прошу отстранить меня от обязанностей и взять под арест до выяснения обстоятельств. На мое место предлагаю назначить любого из переданных мне бойцов, поскольку они уже готовы к самостоятельной работе.
Услышав мою тираду, капитан крякнул. Терехин тоже явно удивился таким неожиданным поворотом и тупо смотрел на меня. Молчание затянулось.