- Получилось так, нас тут неподалеку подшибли.
- Ясно, потом расскажешь, - сказал я и стал быстро командовать: - Вы, двое, метнулись к машинам, это вон туда, за угол, там немец убитый лежит. Приносите его и закрываете в мастерской. Вы, двое, берете вот этого, связываете, вставляете кляп и грузите в грузовик. Ты идешь за угол, я там у стены карабин оставил, берешь и встаешь в охранение у машин. Все, работаем! Быстро-быстро!
Сработали мы действительно быстро. Труп немца закрыли в мастерской, пленного - в кузов, сами сели в машину.
- У въезда пост, - тихо сказал, прежде чем залезть в кузов, неизвестный командир; в его одной уцелевшей зеленой петлице сверкнул прямоугольник.
- Знаю. Все уже продумано, - ответил я и сел на место водителя.
"Так, это стартер, это педали…" - разглядывал я управление, подсвечивая фонариком, взятым у первого часового. То ли ему был положен, то ли просто трофей.
Наконец, глубоко вздохнув, я повернул ключ и нажал на кнопку стартера, внутренне радуясь, что он тут электрический, а не как у полуторки, кривой. Два раза крутнувшись, стартер вдохнул жизнь в двигатель грузовика. Не давая машине прогреться, воткнул заднюю скорость и стал сдавать назад. Отъехав от стены комендатуры, развернул машину и включил вторую передачу.
Повалив несколько плетней, разворотив несколько огородов и чуть не застряв на тыквенной грядке, грузовик наконец-то вырвался в чистое поле.
Поле было не очень ровным, так что ехали мы довольно медленно, пока не выехали на проселочную дорогу. Вот тут-то я уж оторвался.
В зеркала было видно взлетающие над селом ракеты, но стрельбы слышно не было, то ли ее заглушал рев мотора, то ли немцы не знали, куда стрелять.
"Что мы имеем? Машина, пленный, два карабина, мой маузер и четыре немецкие гранаты - это плюс. Уж не знаю, почему у обоих часовых были гранаты, но это может нам пригодиться. А вот незнание обстановки - это минус!" - подумав так, километров через десять я загнал машину в первые попавшиеся кусты и заглушил двигатель.
- Что случилось? - спросил сидевший рядом Карпов.
- Куда ехать? Я не знаю, а ты?
- Не знаю, - растерянно ответил сержант.
- Вот. А пленный знает. Нужно допросить его, - ответил я вылезая из кабины. - Бойцы, что там с пленным?
- Очнулся он, когда по полу катался, мычит что-то, - ответил мне кто-то.
- Давай его вытаскивай, допрашивать будем. Кстати, кто-нибудь немецкий знает?
- Ну я немного, товарищ лейтенант, - отозвался другой.
- Все вылезайте, знакомиться будем, - велел я.
Нахлебники попрыгали с кузова, один из них застонал, придерживая раненую руку.
Пока экипаж лейтенанта Ламова вытаскивал немца, я быстро перезнакомился с остальными. Двое оказались танкистами из одного экипажа. Сержант Иванов, командир танка, и мехвод Крапивин. Военврач Фельдман - тот, который про пост говорил. И три красноармейца, один из них был ранен в руку, Комов. Другой говорил по-немецки, Лазарев. Третий представился Быковым, больше я ничего от него не слышал. Кстати, второй карабин прихватизировал Иванов.
Допрос немца не продолжался долго. Лазарев хоть и понимал с третьего на пятое, но что нам надо, перевести смог.
Как я и думал, кухня ездила на аэродром подскока. На нем базировались четыре "сто девятых" и имелся небольшой обслуживающий персонал. А вот охраняли его всего пятнадцать солдат во главе с унтер-офицером. Рация и палатки для пилотов, это все, что там находилось. Друг у немца пару раз сопровождал туда кухню, так что более-менее что там и как, он знал.
- Жаль, сил маловато что-то сделать. Можно было бы захватить технику, - с сожалением сказал я.
- Кхм, - прочистил горло Иванов.
- Сержант, если у тебя есть что сказать, то говори, не смущайся, - подбодрил я.
- А если будет танк?
- А?
- У нас танк есть. Тут не далеко, - пояснил он.
Почесав затылок для стимуляции мозга, я быстро расспросил Иванова. Оказалось, когда его рота попала в окружение, они потыкались туда-сюда, теряя машины и людей, и рванули на восток, прорываясь к своим. За пятидневный марш по немецким тылам потеряли еще две машины и командира роты. В общем, вырваться из устроенной немцами засады смог только их танк с пятью бойцами, ехавшими десантом. Среди них были Комов, Лазарев и Быков. В шести километрах от села закончилось горючее. На последних каплях загнав танк в кусты, они замаскировали машину ветками и двинули дальше пешком, где наткнулись на цепь немцев, прочесывающих лес. Завязалась перестрелка. Два красноармейца и заряжающий погибли, Комов был ранен. Патронов не осталось, отходить некуда, их уже окружили, вот Иванов, как старший по званию, и приказал сдаться. По-моему, правильное решение. Так я и сказал.
Доставая из планшета карту, спросил:
- Где, ты говоришь, он у тебя стоит?
- Вот тут, - ткнул сержант пальцем в нужное место.
Покрутив карту так и эдак, я с недоумением спросил:
- В упор леса не вижу. Ты точно показал?
- Точно. Там леса и не было, я про него ничего не говорил. Там что-то вроде впадины, заросшей высоким кустарником, загнали машину и замаскировали.
- Ну ладно, пусть так будет. Но горючее? Ты же говорил, что оно у вас кончилось? С грузовика слить - так на много ли его хватит? И потом, может, там октан другой?
- Подходит их бензин, мы только на их горючем и ездили. Приметим какую-нибудь автоколонну, стукнем по ней, потом с баков сливаем. Нормально, товарищ лейтенант, подходит. А горючее есть, у нас в кузове двухсотлитровая бочка с бензином, мы проверили, точно он.
- Ага, уже интересно. А боезапас?
- К пулеметам по диску было, но мы их с собой забрали, когда уходили, стало быть, нет. А снарядов всего семь, и пять из них бронебойные.
- Н-да? М-м-м. Лазарев, ну-ка спроси у немца, на аэродроме зенитки есть?
- Нет, товарищ лейтенант. Только два пулемета, - ответил он, поговорив с пленным.
- Тоже не обрадовал. Но делать нечего. Гусеницами поработаете. Если что, мы сзади из карабинов прикроем. Так, все в машину! Иванов, давай в кабину, дорогу показывать будешь.
Задним ходом выбравшись из кустов, я стал крутить баранку по указаниям сержанта.
Нам повезло, танк еще не нашли.
Следуя указаниям вылезших из кузова бойцов, я задом подогнал грузовичок к корме танка. Иванов, выпросив у меня фонарик, уже суетился у машины. Пару раз луч света освещал ее, но я никак не мог определить тип.
- Стой-й-й!!! - заорали снаружи, и не успел я нажать на педаль тормоза, как грузовичок с хрустом врезался в танк.
- Нормально. Борт только поломали, - сказал Иванов, когда я выпрыгнул из кабины на поломанные ветки, хрустящие под ногами.
- Ни дня без аварии, - хмыкнул я под шум из кузова - бойцы с летчиками кантовали бочку к корме, где Крапивин уже открыл баки и разматывал шланг.
- Слушай, сержант, что-то не разгляжу, что за танк? - спросил я у Иванова.
- БТ-5. Обычный, не командирский, - пожал он плечами в ответ.
- А, понятно. Я не разглядел в темноте.
Пока горючее по шлангу заливалось в бак, Иванов куда-то делся с одним из бойцов, но скоро они вернулись с несколькими предметами в руках. Оказалось, они сняли замок и прицел с пушки, когда уходили, и сейчас возвращали все на место.
Заправив танк, мы согласовали маршрут движения и поехали по дороге.
План был такой. После захвата аэродрома мы с Карповым улетаем к своим на "мессерах", пленный говорил, что там именно они, а остальные крушат все, что осталось, и прорываются к своим. Благо опыта у Иванова в этом было немало. Экипаж Ламова уходил вместе с ними. Конечно, не хотелось бросать парней, но и оставаться с ними, когда была возможность быстро перебраться к своим, тоже не дело. Мы - летчики и больше пользы принесем в небе, мы не пехота, не тому обучены.
Первым ехал я, за мной, отстав на сто метров, танк Иванова, светя чудом уцелевшей фарой.
Бойцы в кузове были наготове, держа в руках гранаты и карабины. Маузер свой я отдал Карпову. Фельдман не подавал признаков жизни, странный он был какой-то. Рану у Лазарчука посмотрел невнимательно, да и откуда он взялся, непонятно. Бойцы его не знали, познакомились с ним, только когда их избитых и безоружных вели в село. Там, на окраине, и повстречали Фельдмана, которого конвоировал всего один солдат. Очень странный военврач. Я на всякий случай посоветовал Ламову присмотреть за непонятным доктором.
- Фонарик светит впереди, - вдруг сказал Карпов.
- Да, вижу. Похоже, дорожный пост фельджандармерии.
- Что делать будем?
- По обстоятельствам, узнать надо, сколько их. Стукни нашим.
Карпов пару раз с силой ударил по потолку. Мы уже проверяли, звук отчетливо был слышен в кузове, так что бойцы предупреждены.
И судя по тому, что машина начала заметно раскачиваться, они приготовились к бою. В брезенте над кабиной была прорезана щель, так что парни могли наблюдать за дорогой впереди.
- Пятеро вроде… Нет, точно пятеро. Все с бляхами. Мотоциклы, пулеметы, многовато их.
- Эффект неожиданности. Бей пулеметчиков, - скомандовал я, останавливаясь по требованию старшего поста.
Не успел я сползти на пол, как загрохотали выстрелы и стали рваться гранаты.
- Что, все, что ли? - спросил я, старясь переорать рев двигателя подъехавшего вплотную танка.
- Все! - ответно крикнул мне Карпов, заглядывая в кабину через открытую дверь и протягивая мне мой маузер рукояткой вперед.
Взяв его, быстро проверил, сколько осталось патронов, и вылез наружу.
- Не везет тебе, Камов, - сказал я бойцу, увидев, что Фельдман перевязывает ему вторую руку.
- Бывает, товарищ лейтенант, - морщась, ответил он.
- Ну-ну. Что там у нас с трофеями?
Нашими трофеями стали три карабина, два автомата, два пистолета и пулемет, снятый с коляски. Мотоциклы мы не тронули, только горючее слили - все равно на них никто не умел ездить.
До аэродрома осталось километра четыре, тогда вперед вышел танк Иванова.
Уже рассветало, когда мы ворвались на взлетное поле, описанное нам пленным.
Бухнула пушка, и мешки с песком раскидало в стороны. Пулеметное гнездо заволокло пылью, загрохотал пулемет, установленный на кабину, из-за чего мне пришлось остановиться, чтобы пулеметчик, стрелок-радист из экипажа Ламова, смог спокойно работать.
Из палаток, как тараканы, полезли немцы - неодетые, но с оружием в руках. Почти сразу они падали под убийственным огнем. Что-что, а с пулеметом младший сержант Морозов работать умел классно, что сейчас и демонстрировал. Вот палатки заслонил танк, принявшийся сминать и давить их.
Я снова сполз на пол и в перестрелке не участвовал.
- Ты чего? - не понял Карпов, вставляя в пистолет второй магазин.
- Предпочитаю не рисковать понапрасну. Для боя на земле есть пехота, вот пусть она и работает, не буду мешать.
- Да? Ну трусом тебя не назовешь, конечно, но все равно странно.
- Это не трусость, а логика. Если моя помощь нужна, я помогу, а нет, то рисковать собой не буду. Место моей битвы - небо.
- Ну ладно, просто когда еще выпадет возможность пострелять из пистолета по настоящим немцам! - ответил сержант, выпуская второй магазин.
- Я уже настрелялся.
Из кузова попрыгали бойцы и под командованием Ламова двинулись вперед, проверяя живых и мертвых.
- Нормально. Шестеро ушло в лес, но остальных мы уничтожили, - доложил подошедший к машине Ламов. - Что с самолетами будем делать? Мы их, как ты и просил, захватили целыми.
- Как что? Конечно, улетать отсюда! Жалко, конечно, что это не транспортник, как тот, что мы в прошлый раз угнали, но и это хлеб.
- Транспортник? - улыбаясь, спросил он.
- Что? - спросил, я замедлив шаг.
- Ты туда посмотри! - кивнул он на силуэт, накрытый, как и "мессеры", маскировочной сетью.
- "Шторьх", - узнал я маленький штабной самолетик.
- Ага, там у крайней палатки полковничий френч лежит, похоже, вчера прилетел, тут и заночевал, - пояснил Ламов.
- Тогда мы с Карповом на "мессерах", а вы - на "шторьхе". Как тебе такая идея?
- Я за, конечно. Но я на нем не летал. Справлюсь?
- Да он в управлении, что У-2, разница небольшая.
- Тогда… Пойду-ка я посмотрю его.
- Ага, давай. Карпов, за мной! - крикнул я копошившемуся среди раздавленных палаток и трупов немцев сержанту.
Пока Иванов на танке и бойцы охраняли нас, мы освободили от сети два выбранных истребителя и запустили моторы.
- Что у тебя? - спросил я у Карпова, влезая на крыло его истребителя.
- Никак не разберусь. Как вы запустили мотор, товарищ лейтенант, я видел, а вот система управления…
- Да что тут разбираться? Слушай меня. Вот рукоятка газа…
Объяснив за пару минут, что в кабине устроено и как, я направился к "шторьху". Карпов в это время осваивался, гоняя мотор в разных режимах. "Мессеры" были заправлены горючим и боезапасом, как я и рассчитывал - аэродром подскока же! - так что нам не надо было суетиться с этим.
С Ламовым оказалось проще: у "шторьха" было действительно простое управление. Выведя его на взлетную полосу, показал, что и как. Самолет был трехместный, так что весь экипаж влез в него нормально. Штурман, старшина Смелов, хотел было отказаться в пользу Камова.
Тот все-таки был ранен, но у бойца началась форменная истерика. Выяснилось, что у него боязнь высоты. После недолгого обсуждения мы решили лететь врозь - скорости разные. Так что проводив взглядом оторвавшийся от полосы самолетик, я побежал осматривать лагерь и прощаться с бойцами.
- Прощай, может, еще свидимся, - обнял я Иванова. - Ну пока бойцы… По машинам!
Натянув парашюты, мы с Карповым полезли в кабины. После нашего взлета бойцы должны были уничтожить все оборудование, два оставшихся истребителя и двинуться дальше к фронту.
- Карп, ты в эфире?
- Да, товарищ… Да, Малой.
- Идешь первым на взлет, я прокомментирую. Давай.
Под мои советы сержант вывел "худого" на полосу и стал разгоняться.
Проблем с освоением не должно было быть. Именно так мне казалось. Если уж сержант за такое короткое время смог овладеть МиГом, то что говорить про "мессер"? Тот в управлении был проще, да и все его недостатки я объяснил, как и достоинства.
Вот тонкий силуэт истребителя оторвался от полосы и стал набирать высоту. Я следовал за ним, отстав метров на двести, тревожно следя за машиной Карпова впереди.
- Шасси убери. Ага, молодец. Набираем километр и идем к нашим.
Как только мы набрали нужную высоту, я стал показывать сержанту пилотажные фигуры и велел повторять их. Сперва осторожно, но потом все быстрее и лучше он осваивал машину. Я и раньше замечал, что у Карпова, как и у меня, предрасположенность к освоению техники. На МиГе он стал крутить фигуры высшего пилотажа на третьем вылете, а это рано, поверьте мне.
- С нашими бы не встретиться, - сказал сержант, заняв позицию ведомого. Летели мы уже привычной змейкой, переговариваясь по рации.
- У нас скорость, если что, уйдем на вертикаль, это фишка у "мессеров", да ты знаешь.
- Ну да, все-таки на ней интересно летать.
- Да уж… Слушай, мне кажется, или там самолеты? - спросил я, вглядываясь в мелькавшие силуэты.
- Где?
- Прямо по курсу, на пятьдесят.
- По-моему, это лаптежники на кого-то заходят.
- Приготовься, атакуем. Оружие к бою.
- Есть к бою, - не совсем уверенно ответил Карпов.
Его сомнения были вполне оправданны: летит в первый раз, а тут еще и атаковать "штуки", а это тоже не очень просто.
Линию фронта мы уже пересекли, это было хорошо заметно, так что минут десять летели над своей территорией.
- Вижу шесть. Что скажешь? - спросил я.
- То же самое. Шесть их.
- Небо чистое. Расходимся.
Кроме нас тут больше никого не было, так что мы решили разделиться и атаковать поодиночке. Мощь удара от этого увеличивалась.
Сделав горку, я вошел в пике и открыл огонь по заходящей на дорогу "штуке". От нескольких выстрелов из пушки ей практически разнесло одно крыло. Карпов тоже не сидел без дела: подойдя к вышедшему из атаки лаптежнику, он в упор расстрелял его. Оставляя дымный след, тот понесся к земле. Остальные еще не поняли, в чем дело, а я кинулся на следующего, тот только выходил из атаки и набирал высоту.
Кинув взгляд вниз, я похолодел. У меня реально пробежал мороз по спине.
- Сука-а-а, там же дети-и-и!!! - заорал я в бешенстве, дав очередь из пулеметов.
Немцы атаковали не военную колонну, что была на виду, их цель - длинная вереница беженцев, которые уже разбегались по кустам. На дороге стояли четыре автобуса, два из них горели, а рядом лежали раскиданные детские тела. Видимо, гитлеровец расстрелял их, когда они выбегали из остановившихся автобусов.
- Малой! Что случилось? - услышал я тревожный голос Карпова.
- Эти уроды гражданских расстреливают! Там четыре автобуса и убитые дети! Тот лаптежник, у которого дымит мотор, их и расстрелял, - ответил я уже спокойно, разворачиваясь для новой атаки.
- Суки!!! - отметился сержант.
- Возьми на себя остальных, этот мой, как понял?
- Понял. Работаю, я уже второго подшиб, сам в прицел влез, осталось два.
Увернувшись от очереди стрелка-радиста, я дал очередь по самолету, из-за чего "штука" пошла к земле планируя. Заметив, что подо мной улепетывает на бреющем еще один бомбер, я, оставив своего, бросился к нему и пушечной очередью вогнал в землю. Так получилось, что "юнкерс" упал рядом с орудиями какой-то артиллерийской части. Самих бойцов не было - попрятались, а вот орудия остались на дороге. Пока я сбивал лаптежника, мой недобиток, отстрелив шасси, уже плюхнулся на землю недалеко от дороги и, оставляя отчетливо видную борозду, скользил на пузе.
- Живой, сволочь? - воскликнул я, увидев, как открылся фонарь.
К самолету подбежали красноармейцы и быстро спеленали уродов.
- Карп, что у тебя?
- Все нормально, догнал последнего и вогнал его в землю. Возвращаюсь. У меня только одна проблема: боезапас кончился.
- Понял. Наши внизу приняли эту тварь, так что шанс поквитаться будет. Давай ко мне. Идем домой.
Поднявшись метров на четыреста, мы полетели к нашему аэродрому в том же порядке - я ведущий, сержант ведомый. Мне все больше нравился этот немногословный парень с открывшимися у него неплохими летными данными.
Летели мы над дорогой, так было легче ориентироваться. Наше появление вызывало очевидную панику. Раньше я бы посмеялся, но сейчас это вызывало лишь горькую улыбку.
- Командир, посмотри справа на параллельную дорогу. Мне мерещится? - услышал я в эфире голос ведомого. Оторвавшись от наблюдения за дорогой слева, я посмотрел в другую сторону.
А вот там была интересная ситуация. Я увидел на пустой дороге три полуторки, набитых красноармейцами, они ехали к нам в тыл, но не это привлекло внимание Карпова, а то, что они остановились и вывесили опознавательные знаки. Немецкие кресты на красном фоне. Специально на кабину накинули, чтобы было можно рассмотреть только с воздуха.
- Немецкие диверсанты! - ответил я на удивленный вопрос ведомого.
- Что делать будем? - спросил сержант.
- Что-что, атакуем, конечно! Ты пустой?
- Да, все до железки отстрелял.