Последний мятеж - Сергей Щепетов 11 стр.


Совсем наверх он не вылез, а остался стоять на уступчике, прислонившись грудью к толстому пласту дерна. Даже отсюда все было видно и понятно. Понятно, что вот теперь (вот только теперь!) по-настоящему все кончено. Кончено с ним, с Даней.

Вдали стоит вертолет. Видны неподвижные слегка опущенные лопасти винта. Рядом мечутся фигурки в серебристых комбинезонах. Они стреляют из автоматов. Похоже, стреляют в разные стороны. На всем остальном пространстве до самого леса больше никого нет. Кажется, нет…

Это было уже слишком: колени подогнулись, Даня сел и начал сползать вниз вместе с осыпью из камней, песка и кусков дерна. "Плевать, на все наплевать! Забиться куда-нибудь, перестать двигаться и… умереть. Все, он больше не может, все…"

Даня съехал вниз до большого куста с толстыми кривыми ветками. Он лег на бок, привалился к корню спиной, подтянул колени к подбородку: "Вот так: все, я больше не могу, не могу…"

– …доедай макароны!

– Ну, ма-ама!

– Я что сказала?!

– Ну, ма-ам, сколько мне надо съесть макарон, чтобы получить еще одну котлету?

– Хочешь оставить отца без ужина?

– Ну, ма-ама!

– Что мама?! Хотела сделать вареники, а вы утром все масло съели…

Бр-р! Неужели он уснул?! Просто так: взял и уснул? Вот тут – в кустах на склоне? Бок отлежал – о-ох-хо-хо-о… А карта?! Вот она, никуда не делась, только… Сколько же он проспал? Кажется, уже вечер? Они улетели без него!! Нет, наверное, не улетели…

Настоящие сумерки еще не наступили, и было хорошо видно, что вертолет как стоял, так и стоит посреди пустого пространства. Даня вылез наверх, отряхнулся и пошел к машине.

Днем дул слабый ветер, а сейчас он совсем стих. Дверь в салон распахнута, из кабины пилотов доносится шорох и потрескивание. "Это что, работает рация? И никого нет…"

Даня положил планшетку, оперся руками и, слегка подпрыгнув, залез в салон. Здесь было значительно темнее, чем на улице, но он все-таки разглядел неподвижную фигуру в комбинезоне и шлеме, сидящую на скамейке сбоку от входа. Дверь в кабину была приоткрыта, и Даня, сделав два осторожных шага, заглянул туда.

Кресла пилотов пусты, а на месте штурмана сидел человек в комбинезоне, но без шлема. На его голове дуга с наушниками, а перед ним слабо мерцает панель рации. "Неужели капитан?! Сейчас ругаться будет! А где все остальные? Куда-то ушли?.. И пилоты?!"

Нет, на самом деле Даня не хотел ничего понимать, не хотел думать, не хотел знать. Ему уже было почти не страшно, потому что даже у страха есть предел, за которым начинается… Что? А вот это самое, наверное, и начинается!

Человек снял наушники и повернул голову. В кабине было почти светло, и Даня увидел…

Нет, наверное, предела у страха все-таки нет: Даня выскочил из кабины и метнулся в дальний конец салона. Он распластался на холодном металле закрытых створок и стал смотреть, как из кабины пилотов выходит тот, кого он чуть не принял за командира охраны. Сидевший у входа человек тоже встал на ноги, а его шлем с глухим стуком упал на пол.

Они стояли перед ним, и Дане очень хотелось закрыть глаза, но он почему-то никак не мог этого сделать. Какие-то слова возникли в подсознании, проявились, всплыли из тех глубин времени, о которых почти нет воспоминаний. Кажется, это шептала ему перед сном бабушка, когда рядом не было родителей. Даня понял, что сейчас (вот прямо сейчас!) он умрет, и забормотал…

– Не мучай его, Петрo!

– Погоди, Стасик, он говорит что-то.

Дане наконец удалось закрыть глаза, и он забормотал уже громче:

"…сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши…"

Слова всплывали в памяти и сами собой цеплялись друг за друга. Даня говорил, и ему казалось, что он умрет сразу, как только остановится. Он дочитал молитву до конца почти без ошибок и начал сначала.

– Да-а… А правда, что он там, у обрыва?..

– Ну. Я-то подумал, случайно получилось.

– Что, так прямо?!.

– Ты еще не веришь? Говорю же: перекрестился он!

– Да-а… И что теперь?

– Что-что… К Деду его надо!

Голоса были вполне человеческие, только один глухой и хриплый, а второй высокий и гнусавый. На мгновение Даня поверил, что наваждение исчезнет, и открыл глаза. Оно не исчезло, в полутьме салона перед ним стояли двое в кое-как надетых комбинезонах.

Свет из иллюминаторов был слабым, но и он не оставлял места надежде. У высокого широкоплечего человека лица не было. Рядом стоял человек с лицом. Но без головы.

* * *

Николай понял, что зверь сейчас просто перекусит палку. Он потянул ее на себя, перенес вес тела на левую ногу, а правой ударил в челюсть – хек! И еще раз – хек!

– А-а-а, гад, не нравится!!

– От дерева не отходи, Коля! Не отходи!!

– Знаю, Вар, знаю! И-и-эх!!

Зверь выпустил палку и отскочил в сторону.

– Ты цел? – тихо спросил Вар-ка.

– Ну, и твари! – вытирая пот, буркнул Николай.

Теперь животные стояли напротив них и шипели, готовясь к новой атаке. Таких зверюг Николай еще не видел: с крупную кошку, но вдвое длиннее, зубастые и гибкие, они больше всего напоминали… горностаев!

Тот, который покрупнее, перестал шипеть и опустил голову к самой земле…

– Сейчас прыгнет!

Николай тоже не промахнулся, и, сбитый двойным ударом, зверь с коротким визгом отлетел в сторону. Второй атаковать не стал, а подскочил к напарнику и… лизнул его в окровавленную морду. Вдруг животные одновременно повернули головы в одну сторону и замерли. Секунду спустя один из них взвизгнул и закрутился на месте.

– Есть! Попал!! С одного раза! А ты не верила!

– Чебик, прекрати!! Вы что здесь устроили?! А ну-ка, кыш! Кыш отсюда!! Я кому говорю?!

Огромные горностаи шипели и пятились несколько метров. Потом они как-то синхронно повернулись и исчезли в кустах.

Пуш подошел и обнюхал незнакомцев:

– Чужие совсем. Не наши. Они ниоткуда.

Николай не поверил своим ушам:

– Ты… говоришь?!

– Нет, я на скрипке играю! – Пуш уселся на землю и стал тереть лапой загривок. – Противный мальчишка, всю шею оттоптал!

"Вот так, Коля! – Он зажмурился и потряс головой, пытаясь осознать то, что увидел и услышал. – Ты хотел в другие миры? Так получи! Дыши глубже, вежливо улыбайся и ничему не удивляйся".

– Я – Лойка, – представилась девочка. – Вас горники не покусали?

– Н-нет… почти. Они тебя слушаются?! Меня Коля зовут, а его – Вар-ка.

– Вар-ка, ка-вар, Ко-ля, ля-ко, трал-ля-ля! – засмеялась новая знакомая.

Чебик подошел и внимательно осмотрел пришельцев – даже за спину им заглянуть попытался. Почему-то Николай показался ему более перспективным:

– У тебя тянучки есть?

– Н-не знаю. А это что?

– Такой большой, а тянучки не понимаешь?!

Николай заметил повышенное внимание юного туземца к его штанам и сообразил:

– А-а, резинка, что ли? Нет, к сожалению… Штаны-то у меня на ремне держатся, а резинку я давно вытащил и выбросил! Зачем тебе?

– Ты совсем тупой, дядя? С Франции, наверное, пришел, да? Как я стрелять без тянучки буду?! Смотри, что уже осталось!

Мальчик продемонстрировал свое оружие: рогатка у юного воина была замечательная, но явно нуждалась в новой резинке.

– Здoрово! И далеко бьет?

– А то! Комара с двадцати шагов валит! Влет!

Николай хотел было спросить, чьих именно шагов, но вовремя спохватился:

– Чем стреляешь-то?

Чебик извлек из кармана горсть ржавых гаек:

– Во! Видал, как я горнику засветил? У вас на Франции такие есть?

– Они не с Франции, – вмешалась Лойка. – Спорим: они или шведы, или испанцы!

– На что спорим? – мгновенно завелся мальчишка.

– На два щелбана!

– Годится! Ну какие они испанцы?! С Испании сюда пилить знаешь сколько?

Николаю этот спор не понравился, и он попытался сменить тему:

– Как же вы тут одни ходите? Вам не страшно? Такие маленькие…

– Маленькие?! – Мальчишка был возмущен до глубины души. – Да я… да мы!.. Спорим, кто лучше?

– Не слушай его, Ко-ля! Он все врет, он не умеет!

– Я?! Ты?! Давай, кто быстрее! А дядя скажет! Давай на два щелбана!

Девочка оттянула штанины шортиков на манер платья и изящно крутнулась на одной ножке:

– Трал-ля-ля! А давай, а давай! Ко-ля, смотри: у-у-у! Тр-р-р!

Она показала пальчиком вверх, и Николай невольно поднял голову: кроме высокой ровной облачности на видимом кусочке неба ничего не было. Он недоуменно пожал плечами и опустил глаза – Пуш все так же вылизывал шерсть на груди, а дети исчезли. Вар-ка сидел на корточках, прислонившись спиной к дереву, и улыбался.

– Куда они делись, Вар?!

– А ты не заметил? Высший класс – куда там Женьке! Надо выдать им по шоколадке. Достань, пожалуйста!

Казалось, Николай отвлекся всего на мгновение – только развязал веревку на горловине рюкзака – а Лойка и Чебик уже возникли.

– Ну, что я говорил?! – торжествовал мальчишка.

– Нечестно, нечестно! – возмутилась девочка. – Скажи ему, Ко-ля: так нечестно!

– Нечестно… что?

– Он же под Пуша спрятался! Так любой дурак сможет!

– А под сведиков можно прятаться! Скажи ей, дядя: под сведиков можно!

– Ну, не знаю… Не спорьте, ребята: у вас здорово получается! Съешьте лучше шоколадку.

Николай развернул бумагу и протянул брикет весового шоколада грамм в двести весом. Вообще-то, он имел в виду девочку, но мальчишка перехватил его руку:

– Я буду делить! Я сам! Она не умеет! Это из Франции, да? Настоящий?

Чебик оценивающе посмотрел на каждого из присутствующих и стал ломать брикет об коленку. Куски получились, конечно, разного размера. Минуты две мальчишка размышлял, склонив голову набок и шевеля губами. В конце концов он принял-таки решение и два средних куска выдал Вар-ка и Николаю:

– Ешьте, дяденьки, а то вы худые какие-то!

Потом он еще немного подумал и раздал остальное:

– Держи, длинная! А это – тебе, Пуш!

Тут явно была какая-то хитрость: как заметил Николай, себе мальчик оставил самый маленький кусочек. Пуш шумно сглотнул слюну и вздохнул:

– Ешь, Чебик, я не люблю шоколад.

Лойка облизала пальцы:

– Откуда же вы взялись, дяденьки? Со Швеции?

– Ну, что ты! – Вар-ка улыбнулся и показал пальцем вверх: – Мы оттуда!

– Из Царства Небесного?!

* * *

– Нажрался?

– Да-да, спасибо большое!

– Врет он, Ханс! Дай ему еще!

У Дани забрали пустую миску и через минуту вернули, вновь наполненную дымящимися полосками мяса.

– Спа… Спасибо! Эт-то мне? Все… мне, да? А вы как же?

– Ты чо, парень? Это ж заяц! Их тут как грязи!

– Ты не понял, Ханс! Их же там, во тьме внешней, почти не кормят. Он, может, столько мяса за всю жизнь не съел!

– Правда, что ли? А чо они там живут? Дураки, что ли?

– А спроси его!

– Да… он опять носом хлюпает! Слезливый какой-то. И чо его Петро взял?

Даня чуть не подавился, пытаясь проглотить последнюю розоватую полоску нежного мяса. В миске оставался бульон, и он выпил его через край.

– Уф-ф, спасибо! Я больше не могу!

Джон оскалил в усмешке желтые клыки:

– Теперь верю. Собирайся! Вон, уже Сталик идет!

За кустами послышались знакомые голоса, и Даня испугался, что его вырвет. Он сделал несколько глубоких вдохов, и ему полегчало.

Сильно прихрамывая, вдоль воды шел пилот. За ним, метрах в трех, ковылял тот, кого звали Сталик. У костра последний остановился, а пилот продолжал идти. Вся правая штанина его брюк была пропитана кровью, седая голова опущена, а руки почему-то не связаны. Он успел отойти метров на десять, прежде чем его остановили:

– Тормози! У воды нормально будет – быки съедят, они сейчас голодные! Не передумал?

– Нет! Я все сказал, и ты обещал! Не тяни…

– Показать кого-нибудь? Маму, дочку, а?

– Не надо!! Не тяни…

– Как знаешь. Я не обманываю. В небо смотри!

Из складок своей накидки Сталик извлек большой плотницкий топор. Он задумчиво осмотрел лезвие, зачем-то подул на него и, взявшись за конец топорища, подбросил инструмент вверх. Пока топор медленно крутился в воздухе, Сталик повернулся спиной к пилоту, встал на одно колено, а в другое уперся руками. Сзади из-под его накидки возникла еще одна пара рук, которая подхватила топор и почти без замаха метнула его, закрутив в горизонтальной плоскости.

Голова пилота отлетела и плюхнулась в воду. Ханс завистливо вздохнул:

– Чистая работа! Умеют же люди!

Джон заботливо влепил Дане подзатыльник:

– Не вздумай блевать! По новой варить некогда! Давай, вставай! Убираться будем: чистота – залог здоровья и… хе-хе… долголетия!

Пока Сталик ходил за топором, пока спихивал в воду тело пилота, на берегу не осталось не только следов костра, но и вообще никаких следов – как будто здесь никогда никого и не было.

– Готовы?

– Пошли, Сталик! И так задержались: дойти бы сегодня до Черной!

– Дойдем – куда мы денемся!

* * *

Новые знакомые, похоже, особо не торопились, но поспевать за ними в лесу было трудно. Николай слегка отстал, и Вар-ка решил составить ему компанию.

– Ну, как тебе?

– Балдеж! Крыша едет! Неужели это параллельный мир?!

– Ну, а какой же? Сам подумай!

– Да мне и думать-то страшно – в голову лезет куча аналогий от Свифта до Стругацких, но ничего путного не выстраивается. При этом лингва у них как родная, и географические названия наши, только все дико перепутано. Может быть, это больше похоже на вариант, раскрученный Брайдером и Чадовичем?

– Эх, Коля! Ну, когда же ты научишься мыслить с начала, а не с конца? Сперва анализировать, а потом обобщать? Все бы ничего, но ты и меня заражаешь!

– Но я же должен понять, как себя вести в сложившейся ситуации!

– А что тут понимать? Точнее, понять-то тут нужно многое, но, пока это не получается, можно исходить из самых простых принципов.

– Давай-давай, поучи меня жить в параллельных мирах!

– Можно подумать, что ты этих принципов не знаешь! Первый: не зная брода…

– …Не суй в печь интимные части тела, да? Короче говоря, не хрипи, пока тебе не начали резать горло?

– Это – не короче. Но мой куцый опыт, который на полпальца все же длиннее, чем твой, свидетельствует о том, что, когда есть выбор между миром и дракой, лучше выбрать первое. Если же мир невозможен, то ловко сбежать с поля боя ничем не хуже, чем победить противника.

– Конечно! Особенно когда не знаешь, чем тебе эта победа отольется. Ты знаешь, Вар, иногда мне с тобой становится скучно: как будто споришь с самим собой.

– Честно говоря, об этом я и хотел тебе напомнить. Когда ты странствовал по иным реальностям в паре с Женькой, ты брал на себя роль тормоза или амортизатора – не давал ему ввязываться в совсем уж дикие авантюры и лить лишнюю кровь. В данном случае антагониста у тебя нет, так что…

– Я понял, Вар, – вздохнул Николай. – Ты, как всегда, прав. Наверное, нам действительно не следовало путешествовать вместе. Я все понимаю, но когда рядом есть кто-то, кто может поправить, поддержать, выручить…

– Да знаю, знаю! Можешь не продолжать! В конце концов, мы не развлекаемся, а выполняем здесь некую работу. Давай договоримся так: пока что этот мир выглядит абсурдно, но я чувствую, что он тебе не чужой. Значит, ты здесь и будешь лидировать, а я тебя как бы страховать. Если мы тут не сдохнем, у нас будут еще и другие миры. Там мы, может быть, поменяемся ролями.

– Поменяемся, поменяемся… – пробормотал Николай, напряженно вглядываясь в заросли, где только что скрылась короткохвостая задница Пуша.

– Да, – подтвердил его догадку Вар-ка. – Они там кого-то встретили. Мы будем терпеть и улыбаться, даже если это окажется семиглавый шестих…й.

– А куда нам деваться с подводной-то лодки, – в тон ему ответил Николай.

– Что ты здесь делаешь?! Как… – Получив болезненный тычок в ребра, Николай замолк, не закончив фразы.

– Ш-ш-ш! Тихо! – прошипел Вар-ка. – Не верь глазам своим, а думай головой.

– Уф-ф-ф! Ч-черт, померещилось, да? Но я же ясно видел!!

– Я тоже. Потом, Коля, потом! Пойдем знакомиться. Тебе валерьянка не нужна?

– А у тебя есть?

– Нет конечно.

– Алик – Стасик, Стасик – Алик! – дети прыгали вокруг безголового чудовища, а оно в ответ скалило черные пеньки зубов:

– Ну, хватит, хватит! Расшумелись тут! Ну-ну, перестаньте! Лойка, что ты как маленькая?! Чебик, прекрати сейчас же!

– А ты принес мне тянучку? Принес, да?

– Принес, принес! На, получи. И отваливай – это уже Лойке! Ну, и Пушу, конечно! А ты – отвали!!

– А мне-е-е? А я-а-а? Я тоже хочу-у-у!! Кусо-о-очек!

Лойка обхватила тонкими руками огромный плод:

– Не реви! Тут всем хватит: и тебе дадим, и дяденькам! Смотри, какой большой! И как только ты его донес, Сталик?

– Ха-ха, я его по земле катил!

Угощение было решено уничтожить немедленно, и народ расселся под деревом. Николаю вручили большой красный ломоть, он вдохнул запах и… понял.

– Не ешь, Вар!!

– Почему?

– Это земляника. Мутант. Тут все и все кругом – мутанты!

– Ну и что? Раньше смерти не помрем! – пожал плечами Вар-ка и впился зубами в сочную мякоть. Николай мысленно махнул рукой и последовал его примеру.

Вар-ка доел свою порцию и вытер рукавом губы:

– Почему ты говоришь, что мутанты – все? Вон тот парень, кажется, вполне нормальный. Лойка в него, похоже, влюбилась с первого взгляда.

– Она же маленькая! Ей же, наверное, лет двенадцать?

– А может, и больше. И потом, ты думаешь, что это имеет значение?

– Не знаю. Особенно здесь… А что у него за эмблема на рукаве?

– Сходи, посмотри! А я пойду поболтаю с безголовым: чувствую, он никак не решит, сразу нас прикончить или чуть позже.

– Он не безголовый – скорее наоборот! У него, кажется, голов две, но они срослись затылочной частью черепа. Он, по-моему, двойник, вроде сиамских.

– Тогда это не "он", а "они"!

– Да, правильно. Только у них то ли один позвоночник на двоих, то ли два, но сросшиеся. А шейный отдел или отсутствует, или сильно искривлен: создается впечатление, что головы вообще нет, а она, на самом деле, крепится прямо на грудной клетке. Непонятно только, где у них вторая пара нижних конечностей?

– Вот уж не знаю, Коля! Может, их ампутировали… в детстве? Вот, кстати, он меня и зовет.

– Осторожнее, Вар! Тот, который лицом вперед, – это Стас.

– Я помню!

– …и тогда ангелы сойдут на землю и заберут нас в Царство Небесное!

– Как заберут? Всех, что ли?

– Что ты! В Царство Небесное живыми могут попасть только дети! Ты уже большой, наверное… Но это ничего: когда ты умрешь, мы с тобой встретимся. Я там стану красивой, ты в меня влюбишься, и мы поженимся!

– Но я… ты… Ты и здесь… красивая!

– Правда, да? Но у меня же, смотри… шерсть!

– Ну и что?! Очень красивая золотистая шерстка…

Назад Дальше