– На необъятных волжских просторах, - пожал плечами Вячеслав. - Ориентировочно где-то возле Ярославля и Костромы, только чуть южнее. Мы ж только что сегодня эту тему обговаривали: чтоб рядом река была и в случае чего мигом по ней в любую сторону…
– Волга - это хорошо, - кивнул князь. - Но ты лучше к западу пододвинься.
– Да там леса сплошные, - возмутился Вячеслав.
– Ничего страшного. Зато граница под боком. И еще раз напоминаю - из рязанских земель людей не бери, потому что Волгу ты перекрываешь, если что, а Ока совсем без защиты остается.
– А наглядная демонстрация и показные занятия? - бурно запротестовал Вячеслав. - Пойми, это же действительно отлично выйдет, когда народу все не просто расскажут, а еще и посмотреть дадут, как оно должно быть.
– Боюсь я чего-то, - пожаловался Константин. - Вот боюсь, и все тут.
– Комплекс Сталина, Пол Пота и Мао Цзэдуна, - поставил князю уверенный диагноз воевода. - Ладно, аллах с тобой. Щоб тэбэ нэ журылось, хлопче, оставлю я в это лето рязанские города в покое. Неправильно это, конечно, но что для друга не сделаешь. Ущипну лишь кусочек маленький: спецназ с дружиной твоей ополовиню и по полсотни - по сотне, но не больше, дерну с каждого полка. Сделаю один сводный. Для показухи этого вполне хватит.
– Лучших, поди, возьмешь? - не то спросил, не то констатировал князь.
– Естественно, - пожал плечами Вячеслав. - Все-таки показуху делаю, а не шухры-мухры. Тем более что их друг к другу еще подгонять сколько времени придется. Я и так тебе почти во всем уступил! Совесть-то есть у тебя?
– Ладно, забирай, - кивнул Константин.
– Вот теперь тебя люблю я, - замурлыкал довольный воевода и порекомендовал, стоя у двери: - А червячка сомнения ты прямо сейчас замори. Твоим поварихам только свистнуть, так они его вмиг жареным поросенком прихлопнут.
Насчет поросенка воевода, конечно, шутил, но, как ни странно, Константин и впрямь после ужина почувствовал себя намного увереннее и спокойнее. Он уже не сомневался в логичности мыслей и выводов своего друга, а целиком встал на его сторону. Действительно, все сходилось. Вначале южане помогают северянам, а потом те, успокоенные за свои тылы, идут на Рязань.
Следующие дни прошли и впрямь на удивление спокойно. Уехал Вячеслав, скорый на сборы и торопившийся убыть из Рязани, пока Константин не отнял у него и те жалкие сотни, которые воевода выклянчил для проведения показных учений.
Сам князь навестил Всеведа, успел побывать и в Ожске, где полюбовался станками по чеканке монет, действующими полным ходом, пусть с виду и неуклюжими, допотопными.
Прибыв из семидневного вояжа обратно в Рязань с сознанием честно выполненного долга, он сытно поужинал, сладко потянулся, собираясь пойти спать под бдительным присмотром Маньяка, и наметил себе на пару-тройку дней устроить выходной, но не из лени, а скорее из необходимости, то есть для дела.
Когда делом каким-то занимаешься, то после него желательно не сразу за новую работу хвататься, а малость побездельничать. Ну, хотя бы денек один. Вот тут-то обязательно в памяти что-то существенное всплывет, о чем напрочь забыл. Способ этот им уже давно и успешно был проверен на практике, так что отказываться от него смысла не имело. Вон даже господь и тот, после того как за шесть дней мир состряпал, перекур устроил. А для чего, спрашивается? Что, и впрямь устал? Не-е-ет, он побездельничать решил - вдруг что-то важное упущенным из виду оказалось. А Костя не бог - человек обычный, так что ему уж это тем более необходимо.
А потом, чего греха таить, еще и просто передохнуть захотелось, пока повсюду затишье образовалось. Когда-то еще такое спокойное времечко выпадет.
"А почему бы и нет. Я свой отдых честно заслужил. Если уж мне за вредность даже молока бесплатного не положено, - вспомнил он фразу из известной кинокомедии, - то право несколько деньков дурака повалять я железно заработал, и даже неоднократно", - размышлял князь, расхаживая по своей малой гриднице и предвкушая сладостное безделье.
Но тут дверь отворилась и вошел хмурый Маньяк. Едва Константин его увидел, как сразу понял - выходных не будет. Даже одного. Уж очень тот мрачен был и сосредоточен.
* * *
Первым узриша оную печать по милости господа нашего вседержителя некий муж, в святости пребывающий. За труды великие и праведные небеса даровали оному мужу зреть невидимое для прочих. И возрыдаша он, узреша метину каинову на челе князя, но не поведал никому.
Тогда явися пред очес его некто светлый с крылами на спине и повелеша всем прочим о том поведать.
Но прахом словеса оные обернулись, ибо рек он им, но не слышали его, взывал он, но смеялись над им, взывал, но отвергали они глагол пламеный.
Из Суздалъско-Филаретовской летописи 1236 года. Издание Российской академии наук. СПб., 1817.
Глава 5 ХЛОПОТНОЕ ХОЗЯЙСТВО
… русский народ, живущий в непосредственной близости с природой, сохранил и поддерживает связь с ее разумными силами и вовсе не вследствие некультурности, а по ежедневно наблюдаемым им фактам, так как в силу своей сметливости давно бы забросил так называемые предрассудки, если бы они не имели фактического основания.
А. В. Трояновский
Окинув критическим взором князя, ведьмак буркнул:
– Хорошо тебе. Сиди и все дела верши. А у меня хозяйство в запустении, покамест я тут тебя караулю. Ежели бы не должок Всеведу - ни в жисть бы не согласился близ тебя как на привязи сидеть.
– Мы же с тобой катаемся постоянно, - резонно возразил Константин и красноречиво развел руками.
Мол, от меня ничего не зависит, и вообще я тебя не держу.
– Ну да, - понял Маньяк. - Я не я, и хатка не моя.
– Правильно понял, - подтвердил Константин. - Я тебя хоть сейчас отпущу. И вообще, по-моему, Всевед не прав. Ну, чем ты мне поможешь, ежели что случится.
– Всевед знает. Коль повелел - значится, могу подсобить. И потом, ты ведь спишь себе да спишь, а я в это время близ тебя сижу и все чую. Хлад в тебе каждую ночь возится. Ежели тебе не пособлять, ему только слабину дай на одну-две ночи, и невесть что может приключиться, - вздохнул ведьмак.
Константин спорить не стал. Ни к чему обижать человека, гм, пускай даже не совсем человека, который, тем не менее, честно соблюдает данное им слово и выполняет причуду волхва, неотступно сопровождая князя всюду, куда бы тот ни ездил. На него и так вся дворня непонимающе косится, а Епифан из ревности так и вовсе живьем готов проглотить.
– А хозяйство в разор приходит, - упрямо повторил Маньяк и хитро покосился на князя. - Ведьмы мои без присмотру поди и вовсе всякий стыд потеряли. Уже и до меня вести докатились, будто всякая нечисть голову подняла.
– А и вправду слыхал я что-то такое. Про Кривули, кажется, говорили.
– Во-во, самое логово и есть в Кривулях. Сразу две там живут. Площица постарше, да поспокойнее - с ней хлопот мало было, даром, что ее так прозвали [58]. А вот Васка окаянная…
– Васка - это кто? - деликатно уточнил князь.
– Как это кто? - даже удивился ведьмак столь наивному вопросу. - Она самая ведьма и есть. Это я ее так прозываю, а сама она себя Вассой кличет.
– А-а-а, - вежливо кивнул Константин, с трудом сдерживая зевоту.
Года два назад он непременно с пеной у рта принялся бы доказывать, что ведьм вообще не существует, стал бы объяснять, что есть лишь больные женщины, которые впадают в транс, считая, что верхом на метле улетают на шабаш, где творят что хотят - каждая в меру своей фантазии.
Вот только раньше не было в его жизни страшного и загадочного Хлада, не общался он с водяным, выпрашивая у него Ростиславу. Хотя был ли то водяной? Может, это начинающаяся болезнь спровоцировала галлюцинацию? А что - запросто. Тело же княгини просто случайно всплыло, и так уж совпало - принесло его к тому месту, где находился князь. Или даже не случайно оно всплыло. Ведь в старину частенько при поисках утопленников применяли пушки, и от громкого звука тела всплывали на поверхность. Их что, тоже водяной отдавал, чтоб его не будили?! А он, Константин, палкой лупил по воде что есть мочи. Это же физика обыкновенная, и ничего больше.
С другой стороны, даже если откинуть водяного в сторону, непочтительно обозвав его глюком, все равно оставался Хлад. Его-то уж никакой физикой точно объяснить не удастся.
А если как следует подумать, то и не он один. Те же подарки мертвых волхвов - это как? Над ним и впрямь в Ряжске, за секунды до того, как стрела отравленная прилетела, белый ворон кружился. Это какая же биология такой феномен разъяснить сумеет? А перстень с камнем, который цвет свой от соприкосновения с ядами меняет, - его какой химией объяснить получится?
Опять же к водяному ему кто посоветовал обратиться - берегиня. А с ней что - ботаника? И если все это в кучу собрать, то под ее тяжестью и физика, и химия, и прочие науки попросту задохнутся, а все равно ничего поделать не смогут.
Да и вообще, как очень мудро еще Шекспир устами своего Гамлета сказал: "Есть в мире много, друг Горацио, такого, что и не снилось нашим мудрецам".
И все-таки существование ведьм нынешний Константин хоть и не отвергал решительно, но все равно оставлял под вопросом. Ну, как-то не укладывалось у него в голове, что при помощи обычных слов, соединенных в строго определенном порядке в предложения, можно наложить на человека порчу, наслать болезнь, присушить к нелюбимой или, наоборот, оттолкнуть от ненаглядной, да мало ли что еще.
То есть теперь он больше склонялся к компромиссу, полагая, что, скорее всего, имеются люди, которых называют колдунами и ведьмами за то, что они могут такое, что не под силу обычному человеку. Однако слухи и рассказы об их способностях весьма и весьма раздуты.
Он и в могуществе ведьмака изрядно сомневался. Да, без сомнения, Маньяк и впрямь обладал какими-то свойствами гипнотизера, и достаточно сильного. Сумел же он как-то подсобить той девке со сломанной ногой, когда они зимой возвращались из новгородских лесов - прямо маг и волшебник. А во всем остальном, особенно в его способностях быть при необходимости оборотнем, в умении управлять пчелами, разгонять в небе тучи… гм… извините. Хотя нет, про тучи он убедиться как-то раз успел - была возможность. Да и про пчел тоже - сам просил его показать. А вот в оборотня ведьмак оборачиваться не стал, сославшись на то, что у него тогда на самого князя силенок не останется, чтоб подсобить в случае нужды.
То есть полной веры у него еще не было, но и бодрого отрицания уже не получалось - факты, увиденные собственными глазами, знаете ли, вещь упрямая. Словом, теперь в нем преобладал здоровый скептицизм с определенным допуском веры во все, что он видел воочию. Но не говорить же Маньяку обо всем этом - еще обидится. Тем более что от клятвы своей тот все равно не отступится и свой срок до осени отсидит возле Константина честно, но будет ходить и дуться. А обиженный ведьмак - зрелище еще то.
Это Константин хорошо понял, причем уже давно - имел такую возможность во время своих поездок. Вот, помнится, как-то раз, спустя день с тех пор, как он впервые повстречал Ростиславу… Или это произошло через два дня? Нет, точно через день. Он тогда ляпнул что-то, не подумав, поскольку вообще ни о чем не думал и ничего не соображал. Ох, что было, что было…
Но тут Константин неожиданно поймал себя на мысли, что давным-давно, едва только начав вспоминать любой эпизод той поездки, он четко делит их на два этапа - до и после встречи с Ростиславой. Тверь миновали на следующий день после встречи с нею, Торжок - за день до свидания и так далее.
Вся война с владимиро-суздальскими князьями тоже практически не помнилась, разве что Коломна. А потом сразу его шатер возле Переяславля-Залесского, а в нем неожиданная, но такая долгожданная гостья - ОНА.
И тут же мрачной черной тенью вода Плещеева озера, его отчаяние и его радость. А еще последующее утро. Это было, пожалуй, его самое любимое воспоминание. Да еще ее поцелуй перед отъездом - нежный, страстный и в то же время такой целомудренный.
И вновь в памяти возникали нежные черты лица переяславской княгини, ее тонкий носик, ее изогнутые ресницы, настолько длинные, что таких Константин ни разу в жизни не встречал. А еще глаза. Глаза вообще вспоминались в первую очередь. Впрочем, во вторую тоже. И в третью. И в…
"Да что же это такое, - рассердился он. - Ну когда ж она улетучится из памяти?! Сколько можно терпеть?! Пора бы запомнить, что она жена моего заклятого врага - и точка! Неужели непонятно, что все воспоминания о ней надо собрать в один большой узел и… Ну, пусть даже не выкинуть - все равно ничего не получится, но спрятать подальше. Так сказать, приберечь до лучших времен".
И он грустно вздохнул.
Печальный княжеский вздох Маньяк явно отнес на свой счет и, приободрившись, перешел к изложению сути своего дела.
– Ай и впрямь подсобить бы согласился? - осторожно осведомился он.
"Наверное, денег хочет", - мелькнуло в голове, и Константин бездумно ляпнул:
– Ну конечно.
– Тогда, стало быть, так, - заторопился ведьмак. - Дабы роту, коя мною Всеведу дана, не порушить и мне со всем управиться, я вот чего удумал. Надобно нам с тобой вдвоем пойти в Кривули. Я бы мигом управился. А всем, кто спрашивать будет, скажу, будто ты братан мой двухродный и пришел задницу [59] поделить по-честному. Ну, там, скажем, гривенок пять. Все поверят, не сумлевайся. Так ты, княже, как - согласный?
– Гривны? - очнулся Константин.
Добрую половину речи ведьмака он еще витал в грезах и потому не услышал, но не сознаваться же ему в этом. Обиженный Маньяк - это… Впрочем, он уже говорил.
– А что гривны? - и князь пренебрежительно махнул рукой. - Конечно, согласный я. Об чем речь. И вообще, дружище Маньяк, не в гривнах счастье. Уж ты мне поверь.
– Вот и ладно, вот и славно, - засуетился ведьмак. - Стало быть, завтра поутру и выйдем вместях. Там, правда, Веселый лес на пути встретится, ну да мы с тобой его засветло минуем, чтоб, значится, спокойнее было.
– Стоп! Какое завтра? Какой еще веселый лес? Какое вместях? Ты о гривнах говорил - я их тебе дам, а чтоб вместях - не было такого уговора! - завопил Константин, понявший, что его надули.
– Поздно, князюшка, - радостно осклабился Маньяк. - Ты роту мне дал, а теперь хочешь свое слово назад взять?
– Хочу, - простодушно заявил Константин.
– А я не отдам, - издевательски ухмылялся Маньяк. - Ты слово кому дал, мне?
– Ну.
– А раз так, то оно ныне мое стало. Я сам твою речь слыхал у половецкого хана. Там ты именно так сказывал. Так что теперь я что хочу с твоим словом, то и сотворю. Восхочу - назад верну, а коли нет, то…
– А ты не хочешь? - вопрос прозвучал столь жалобно, почти по-детски - уж больно выходной образовавшийся терять не хотелось, что ведьмак, сокрушенно вздохнув, махнул рукой:
– Да забирай, чего там. Сказал бы сразу, что Веселого леса испужался, а то…
– Ничего я не испужался, - передразнил его Константин. - Просто дел много. И что уж тебе так приспичило?
Именно что приспичило, - буркнул Маньяк. - Я же давно чую - неладно там. А ныне, прямо с утра самого, и вовсе шибко неладно стало, - и, решив, что еще есть шанс уговорить, зачастил: - А ежели ты про Веселый лес чего думаешь, так я же сказываю - засветло мы его пройдем, а днем там завсегда тихо, - но, подумав, честно уточнил: - Почти завсегда.
– Да не боюсь я твоей нечисти, тем более что не очень-то верю в нее. Может, и есть там, конечно, что-то загадочное, - тут же поправился он. - Но не до такой уж степени, как ты мне тут расписываешь. И вообще, мне что днем, что ночью - все едино. Только дел много. И так не успеваю.
– Так оно все поначалу храбрость свою кажут. Грудь колесом, мол, князь я, не по чину мне страшиться. А как до опушки дойдут, хоть и засветло - глядь, а порты-то мокрые.
– Ну ты и хам, - вынес вердикт Константин.
– Это кто ж такой? - подозрительно уставился на князя ведьмак. - Обозвал ты меня, что ли?
– Ну, это человек… который… который всегда правду в глаза князьям говорит, - нашелся Константин.
– А-а-а, ну это ты верно сказал, я хам, - охотно согласился Маньяк. - А Веселого леса не ты один страшишься - многие пужаются. Я и сам-то его боюсь. Там и тропинки-то почти позарастали - больно мало народу ходит. А еще меньше выходят, - сразу уточнил он. - Так что про пужливость я не в зазор тебе сказал.
– Да ты и мертвого уболтаешь, - не выдержал Константин. - Такие страсти-мордасти напустил, что меня и впрямь интерес разобрал. А сколько тебе дней надо?
– Да три, от силы четыре.
– Три дня, не больше. Согласен, но с условием, что через твой Веселый лес только ночью пойдем.
– И не боишься? - вытаращил глаза Маньяк.
– Сказал же, что нет. Значит, завтра поутру и поедем.
– Токмо до рощицы, - предупредил ведьмак. - А там коней стреножим и чрез лужок аккурат к лесу выйдем. А то ведь в Веселом больно коней не любят. С ими, да еще ночью, чрез Веселый соваться - лучше сразу самому в домовину залезть.
– Хорошо, - согласился Константин и на это условие. - Но гляди, Маньяк. Если ты мне там ни одной ведьмы и ни одного колдуна не покажешь…
– Как это не покажу, - возмутился ведьмак. - Там одна Васса чего стоит. Ох и зловредная баба. Опять же колдун матерый. Я с ним сколь годов ведаюсь. Я с ним бывалоча…
– Я спать пошел, - оборвал его воспоминания Константин. - Завтра рано вставать.
Небольшое сожаление у него, конечно, оставалось. Пропали выходные, как есть пропали. С другой стороны, любопытство разбирало - какими его чудесами Маньяк угостит? И вообще, что это за ведьмы такие и чего они там могут? За всю свою жизнь ему пока что так и не довелось хоть с одной пообщаться. Посмотреть бы - как они выглядят.
Вот про Веселый лес ему почему-то особо не думалось. Ну чего там-то необычного может быть: змеи кишмя кишат, зайцы из кустов на людей прыгают или медведи на деревьях гнезда вьют? Может, и имеются какие-нибудь необъяснимые аномалии, но это такая ерунда, а вот ведьмы - это и впрямь интересно…